Утром Марина проснулась с тяжелой головой. Подниматься не хотелось, и даже не потому, что выспаться как следует не удалось: сознание каждое мгновение возвращало ее во вчерашний вечер, когда произошло убийство, подробности которого стояли перед мысленным взором. Она лежала, боясь закрыть глаза, чтобы не испытать этого ужаса снова. Было слышно, как по коридору второго этажа прошел муж, потом он спустился по лестнице в гостиную. Валентин наверняка спешил на работу. Оставаться одной не хотелось, и пришлось вставать.

На работу собирались молча, словно боялись говорить о том, что произошло в Ветрогорске вчерашним вечером, но это выглядело так, словно они поссорились накануне и теперь оба не решаются вспоминать о размолвке, чтобы не случилось настоящего скандала.

— Зачем тебе ехать? — вдруг спросил Валентин. — Оставайся. Если тебе нужно работать, то можно это делать и здесь. А я вечером привезу тебе твой рабочий компьютер и все, что скажешь. Отдыхай пока.

Марина покачала головой, и муж не стал настаивать.

Но, когда уже села в автомобиль, вдруг раздумала куда-либо отправляться. Сказала мужу, что нет настроения трястись в машине. Валентин спорить и в этом случае не стал, отправился в город один.

Вернувшись в дом, Лужина решила прибраться, разложить все привезенное накануне мужем по местам, но это занятие не отняло много времени. Она вышла во двор, расположилась на качелях, стала рассматривать пространство вокруг и поневоле в очередной раз начала вспоминать вчерашний вечер, пытаясь обнаружить в своей памяти что-то такое ускользнувшее, что могло бы помочь разобраться в произошедшем. Но что она могла знать?

Вскоре воздух пронзил короткий звонок. Незапертая калитка отворилась, и во двор заглянул пухлый человек. Он подошел к качелям, и Марина подвинулась:

— Присаживайтесь!

Но он покачал головой.

— Вы ведь в курсе того, что произошло, — произнес он.

Лужина кивнула. Потом вздохнула, но Олег явно ожидал от нее каких-то слов, и потому она сказала:

— Я ближе всех была.

Произнесла это и вдруг почувствовала, что сегодня уже не так страшно об этом думать, ведь все страшное уже позади.

— Трагедия, — закивал пухлый человек, — мы же с ним вообще родственники. Наши матери — троюродные сестры. В детстве мы почти не общались, потому что он старше меня намного. Виделись, конечно. Но близких отношений не было. А потом он мне это дело и предложил. Сказал, что есть земельный участок и надо его как-то пристроить с прибылью… Деньгами помог, связями…

— А такая организация «Северная Ингрия» вам помогала?

— Естественно. Они многим тут помогают. Но об этом не принято распространяться. Леня тоже состоял в ней.

— И вы?

Олег подумал и кивнул.

— Всем помогали, — продолжила Лужина, — значит, богатая организация?

— Богатая, хотя дело не в этом. Они помогали, а потом те, кому помогли, перечисляли деньги на благотворительность, а еще на развитие региона, на благоустройство, на культурные программы. Вы же были вчера на празднике. Между прочим, такое мероприятие немаленьких денег стоит. Я понимаю, на что вы намекаете. Кто-то пустил слух, что это сепаратисты. Но это не так. На самом деле все их утверждения о независимости — не более чем оперетта.

— В каком смысле? — не поняла Марина.

— Как «Свадьба в Малиновке». Если помните такое произведение. Песни, танцы, национальный колорит. Всем весело.

Лужина кивнула и тут же спросила:

— Банк «Ингрия» тоже участвовал в финансировании региона?

Директор ТСЖ промолчал, словно демонстрируя, что пришел сюда совсем не за тем, чтобы говорить о деятельности каких-либо организаций.

— У меня вчера Колю забрали, — вздохнул он, — того рабочего, если помните. Пришли, учинили в его комнатенке обыск. Понятых пригласили. Потом Колю увезли. Только сейчас он вернулся. Я спрашиваю, как там и чего от него хотели, а он молчит. Предложил ему часок-другой отдохнуть, поспать немного, а он только рукой махнул. Так ничего и не сказал, за что его увезли и почему.

— Может быть, у него что-то было в прошлом? — шепотом поинтересовалась Марина.

— Ну и что с того? — так же шепотом ответил пухлый человек. — За это сразу под подозрение? Может, и у меня в прошлом что-то было. Так что?

— А что у вас было? — совсем тихо спросила Лужина.

— Это не ваше дело!

Пухлый человек порозовел от гнева. Отступил на шаг, как будто намереваясь развернуться и уйти, а потом шагнул снова вперед, но только уже не на шаг, а на два, приблизившись совсем близко.

— Ладно, скажу уж. Но только для того, чтобы вы знали, что любого, даже обычного законопослушного человека обвинить можно в чем угодно. Мне, например, растление несовершеннолетней пытались впаять. Я служил в Ханты-Мансийском округе. Городок маленький, познакомился с девушкой, любовь и все как полагается. Она сказала, что ей семнадцать, а на самом деле тогда ей еще пятнадцати не было, ну, и прихватили меня. Ее соседи по дому меня сдали. Но потом все решилось. Она же манси по отцу. Мой папа прилетел, сказал, что они — манси, мы типа того что финны, то есть два братских финно-угорских народа, нам делить нечего, надо дружить, объединяться и все такое прочее. Девушка и так уже который день в истерике билась. Ну, и договорились родители. У будущего тестя двоюродный брат — районный прокурор. Так что дело быстренько закрыли. Короче, сразу после моей демобилизации поженились мы, и уже двадцать два года живем, трое детей у нас. А ведь могли не разобраться и посадить меня. Любовь ведь — она такая опасная штука.

— А дети у вас кто? Мама — манси, папа — финн.

— Да какой я финн? У меня отец — только наполовину. А у жены папа — манси, подозреваю, что тоже наполовину. Так что мы все русские: и я, и жена, и дети. Что-то мы отвлеклись от темы.

— Мы пытались понять, кто мог убить Леонида Ивановича.

— Разве? — удивился директор ТСЖ и тут же согласился. — Ну да, конечно. Разобраться, разумеется, необходимо. Я считаю, что это бывшая жена Панютина организовала. Стерва еще та была. Она сама с ним развелась, потому что у нее другой уже имелся, а Леня вроде как разбогатеть не мог. А потом после развода карьера у него сразу пошла. И тут же бывшая жена стала прибегать к нему и требовать половину его имущества, вроде как ей по закону полагается в течение пяти лет после развода. Судились они даже. Но он сказал, что все нажил уже после расставания, а ей оставил все, что у них было нажито. Так она на суде орала, что он за все заплатит и спокойно жить она ему не даст.

— Вот уже есть первый подозреваемый. А как насчет его замов? Ведь кто-то из них теперь претендует на его должность?

— Не знаю. Им и на своих должностях неплохо, потому что перед учредителями за все отвечал Леонид Иванович. А брать на себя такую ношу ни Майоров, ни Гуревич не будут. Так они еще и временем своим дорожат. Они два раза в год по недельке отпуска дополнительно берут, чтобы на рыбалку съездить. У них все разговоры о том, каких сигов или хариусов они на Кольском ловят. А в прошлом году летали аж на Мадагаскар. И там в океане ловили тунцов разных. Их обоих Леня вполне устраивал как начальник.

— А с личной жизнью у него как?

— Теперь уже никак… А то, что было, уже в прошлом. Но все нормально — он на самом деле был одиноким человеком. Только работа и вот этот дом, который еще, не дай бог, конечно, бывшей жене достанется. Но я вот что думаю…

Он не договорил, обернулся на звук открываемой калитки.

Во двор вошли две подружки: Виолетта и Люба.

— Ладно, я пошел, — сказал Хепонен, — как-то у нас поговорить не получается… А ведь с какой-то целью я приходил. Да, — вспомнил он, — поговорите с мужем. Он не там убийцу ищет. Коля — нормальный человек. Не надо на него ничего вешать…

Подружки подошли и поздоровались. Лицо Любы было немного заплывшим — от слез, вероятно. Они дождались, пока Олег выйдет со двора, после чего Виолетта произнесла:

— Он тоже в числе подозреваемых.

— Почему? — удивилась Марина.

— Потому что он должен был Лене. Не банку, а именно Панютину лично. Я слышала, как они ругались недавно. Леня сказал, что долг возвращать надо, а ты вместо этого дорогущий «Инфинити» покупаешь. А Хепонен пообещал решить проблему в течение месяца. Прошло, насколько я понимаю, больше времени, а долг меньше не стал.

— Большой долг? — спросила Марина.

Виолетта пожала плечами.

— Про маленький долг Леня не стал бы напоминать.

— Мы мужьям вчера еще позвонили, — сказала Люба, — оба, конечно, в шоке. Обещали рано утром выехать. Часов двадцать ехать, если, конечно, в Петрозаводске не задерживаться. А то прежде они туда улов свой возили и по дешевке перекупщикам для ресторана сдавали. Смешно, банкиры, а ради каких-то двадцати-тридцати тысяч рублей готовы время терять! Они же там на рыбалке еще коптят, потом вся машина рыбой воняет так, что неделю проветривать надо! Они специально для этих поездок «Хаммер» приобрели. А в машину эту теперь нормальному человеку не то что сесть — заглянуть невозможно.

— Мужья ваши не могут знать, кому выгодна смерть Панютина?

— Мы спрашивали, — ответила Люба, — они ничего не знают. В шоке они, я уже говорила.

— У вас самих никаких других мыслей по этому поводу? Если не говорить про Олега.

Подружки переглянулись.

— Мы обе больше всего думаем на одного и того же человека, — сказала Виолетта, — это сын бывшей жены Лени от первого брака. Ему лет тридцать сейчас. Или больше даже. Он, как узнал, кем стал бывший отчим, приходил к нему и деньги требовал, а еще звонил, угрожал. Панютин его с детства воспитывал, а тот все равно подонком вырос. Он, кстати, стрельбой занимался. Но мы еще вчера полиции сказали об этом.

— Про занятия стрельбой вы точно знаете?

— Более чем, — кивнула Люба, — Панютин ему как-то на день рождения спортивное ружье подарил. Или винтовку… Я просто не разбираюсь в этих делах. Но я видела того парня не раз. Он даже мне угрожал.

— А вам-то почему?

Люба промолчала.

— Да уж, договаривай, — подтолкнула ее подруга и сама же объяснила: — У Любы был роман с Леней. Давно еще — почти сразу после его развода. Хотя началось еще до развода.

— По глупости получилось, — призналась Люба, — а потом закрутилось. И мне это было не нужно, а ему… не знаю, видимо, тоже. А потом он меня на новогодний корпоратив пригласил. Там я с Гуревичем и познакомилась, не помню даже как, но проснулась уже в Бориной постели. Вроде как стыдно, а не помню ничего — было ли чего у нас или так просто прилегла отдохнуть.

— Такое разве бывает? — удивилась Марина.

— У всех по-разному, — усмехнулась Виолетта, — я, например, всех своих мужиков помню, — а эта старая кляча прежде так напивалась.

— Было дело, — не стала спорить Люба, — но тогда я зависла у Бори на все выходные. С первого и по тринадцатое. Банк, правда, работал, и Боря туда ездил. Однажды вернулся и сообщил, что все выложил Лене. А тот его поздравил с удачным вложением своего небольшого капитала. Потом еще Панютин был свидетелем на нашей свадьбе.

— У Бори вашего была семья до этого?

— Разумеется. Жена и двое детей. Но та забрала детей и уехала в Эстонию. Даже заставила Борюсика дать согласие на усыновление их детей ее новым мужем. Боря не стал спорить, но деньги туда иногда переводит. Только это ведь к нашему делу не относится. Я так понимаю, что, если искать убийц из ближайшего круга, то первым под подозрение попадает писатель, вторым — Окатыш. Писатель вроде как отъезжал, а где он был на самом деле, никто сказать не может. Вадим Катков пришел с площади, где находился в толпе, но толпа — не свидетель. Он — лицо узнаваемое: его видели многие, но в какой момент точно — не скажет никто. Такого не бывает, что увидел популярного певца и посмотрел на часы. А в пятиминутном промежутке можно куда-то сбегать, где припрятано ружье, и выстрелить. Ведь правда?

Марина задумалась.

— Нет, — покачала она головой, — он вряд ли убийца. Он пишет хорошие стихи. Хотя чисто теоретически можно так рассуждать: с нами он не поехал, потому что в своей машине вез ружье… Подъехал к тем гаражам и спрятал, а когда понял, что мы решили вернуться, опередил, вернулся в укромное место и оттуда выстрелил.

— Во! — воскликнула Виолетта. — Видели, как складно все получается?!

— Это же просто предположение, — попыталась спорить Марина.

— Я согласна, что все это нужно еще доказать. Кстати, а ваш муж где был в это время?

— Он ехал ко мне.

— А вы уверены? Как он сможет доказать свою непричастность?

Лужина задумалась, а потом вспомнила:

— Есть время звонков, хотя… Есть навигатор, по которому я смогу узнать, где находился его автомобиль во время убийства. Только зачем ему убивать человека, с которым он едва успел познакомиться?

— Вот что, девочки! — воскликнула Люба. — Давайте сами в этом деле разберемся. На полицию надежд мало. Если убийца кто-то из местных, то мы его сами найдем. А то жить потом, подозревая каждого соседа… Зачем нам такая жизнь?

— Ну да, — согласилась ее подруга, — так и сделаем. — Она посмотрела на Лужину: — Марина, ты с нами?

— Постараюсь помочь, — ответила она.