Он

— Девушка, вы знаете, что у вас нежнейший профиль?

— Чё? — Девица повернулась анфас, и он вздохнул. Хорош был только профиль. И то скорее игривый Фрагонар, чем то, что ему требовалось сейчас для работы. Хотя…

— Очень чистая линия, — сказал он, глядя в простодушные глаза, обведенные перламутровой голубой подводкой. — Нежная кожа — зря вы пользуетесь румянами, в вашем возрасте это лишнее.

Девица от удивления разлепила липкий от клубничного блеска ротик бантиком. Он усмехнулся. Нормальная речь кажется этим детям предместий чем-то вроде марсианского языка. Он чуть отклонился на поручне троллейбуса, чтобы лучше рассмотреть ее всю: от коротковатых ножек и низко посаженной попки до плосковатого бюста, втиснутого в дешевое подобие Вандербры. Кого она хочет обмануть?

— Вы пристаете ко мне, да? — спросила девица высокомерно, но в голосе читалась надежда. Мужчина выглядел весьма импозантно. «Ухоженный», — подумала она, скосив глаза на сдержанного цвета галстук и ворот явно приличного костюма, виднеющийся из-под плаща.

— Нет, — улыбнулся мужчина. — Я художник, если хотите, чистой воды эстет. Мне понравился ваш профиль. — Он перевел взгляд на ее руки. Девушка с явной гордостью пошевелила акриловыми ногтями. Он внутренне содрогнулся: эти нарощенные ногти с мелким рисунком в виде цветочков на каждом казались ему верхом вульгарности и антисанитарии. Но сами ручки были неплохи — если сковырнуть с них это уродство. Достаточно пропорциональны, в милых ямочках. Вполне в его стилистике.

— Вы бы хотели, чтобы я вас нарисовал? — спросил он, уже зная ответ.

— Бесплатно? — Она слизнула с губ клубничный жирноватый глянец.

— Именно.

— А раздеваться придется?

Он усмехнулся — какое деловитое создание. Впрочем, чего ожидать при такой жизни?

— А ты бы хотела? — ответил он вопросом на вопрос. Ему было наплевать на ее желания. Но стало любопытно.

Девица огляделась по сторонам, чтобы быть уверенной, что остальные пассажиры не слышат их беседу: народу в этот послеобеденный час было маловато. И, легонько порозовев, кивнула:

— Ну, если надо, то чего? Я могу.

— А что скажут родители?

— А, — махнула она рукой, — родители во Владимире. Я тут сама квартиру снимаю. — Она гордо повела плечом. — В Южном Тушине. Правда, без линолеума и без душа. Но это ничего — вода-то горячая есть, верно?

— Верно, — кивнул он. У него в квартире было три ванные комнаты: одна для гостей (редких, но на всякий случай — он унаследовал от отца известную брезгливость), потом — душевая в пять метров и еще одна — с панорамным окном и большой ванной — никаких булькающих джакузи, — элементарной, как разрезанное вдоль крутое яйцо.

— Я тут работу нашла приличную, — не могла остановиться девица, а он отодвигался то влево, то вправо, чтобы понять — похожа ли? — Продавцом в бутике. С процентами. — Она улыбнулась чуть смущенно, и вдруг стало понятно, сходство, несомненно, есть. — Ну, и родители, конечно, помогают.

— Молодец, — сказал он невпопад, вынул из кармана мобильник. Бросил взгляд вниз, на ее ноги. Вот черт! Дешевые, изъеденные солью сапоги были прямо-таки гренадерской стати. Что за издевка природы! Какой у нее там размер? Сороковой?

— Это мамины, — прошептала девица, залившись краской. — У нас-то в районе зачем приличной обувью грязь месить? А я с собой на работу туфли ношу. — И она с готовностью приоткрыла вместительную сумку из кожзама.

Он облегченно выдохнул:

— Говори телефон.

Девушка продиктовала номер и даже заглянула к нему на экран мобильника, чтобы увериться, что он все записал правильно.

— Я позвоню, — сказал он на прощание.

— Давай! — Она проводила его взглядом и крикнула, когда он уже сходил с последней ступеньки: — Не забудь только!