На данный момент уже очевидно, что задачи судебной медицины, особенно в части, касающейся психологического портретирования преступников, не сводятся к определению причин смерти и способов ее причинения. Необходимость существования бюро судебно-медицинских экспертиз и их государственного финансирования объясняется тем, что судмедэксперт способен отвечать на бесконечную череду вопросов, возникающих в каждом подобном случае.

Эти вопросы поступают от родственников убитых, полицейских, прессы, прокуроров, адвокатов и широкого круга иных заинтересованных лиц. В зависимости от расследуемых случаев такие вопросы варьируются в диапазоне от проблем с опознанием сильно обезображенных останков («Кто этот человек?») до определения последовательности нанесения телесных повреждений при наличии травм нескольких типов («Что с ним случилось?»). На основе этих и других вопросов строится то, что Лестер Эделсон метко назвал диалогом с покойником. Доктор Эделсон более тридцати лет прослужил главным полицейским медиком округа Кайахога (Кливленд, штат Огайо) и написал выдающийся труд под названием «Патологоанатомическое исследование случаев убийства». По моему убеждению, ему удавалось высказываться по поводу основ судебной медицины удачнее многих других.

Вопросы, возникающие в подобных случаях, неизменно затрагивают факторы оценки времени наступления смерти, давности смерти и начала заболевания (к примеру, в случае ненасильственной или естественной смерти). Они касаются соотнесения давности телесных повреждений со временем наступления смерти. Они касаются выявления признаков сексуального насилия. Они касаются корреляции между особенностями насильственных действий и результатами вскрытия. Мертвые действительно способны рассказывать истории.

Именно судмедэксперт в конечном итоге выстраивает своего рода фактологический скелет, с которым сверяются показания свидетелей и подозреваемых. По вполне очевидным причинам ответы судмедэксперта на задаваемые вопросы должны быть предельно консервативны и основываться на имеющихся доказательствах. В криминалистике нет места домыслам.

Во многих случаях такая аналитика становится всего лишь объективным, независимым и непредвзятым способом документального подтверждения того, что «и так понятно». Вполне возможно, что посмертное судебно-медицинское исследование не станет источником новой информации. Тем не менее понимание происшедшего в высшей степени полезно, а с точки зрения правоохранительных органов оно дает возможность подтвердить или опровергнуть показания свидетелей и подозреваемых.

Критически важным элементом судебно-медицинских исследований причин смерти является коммуникация. Тесный контакт между следователем и судмедэкспертом, а равно и между всеми участниками следственных действий, абсолютно необходим. Аспекты этого взаимодействия в любых других системах права ничем не отличаются от существующих в области профайлинга.

Психологическое портретирование преступников идет в авангарде современной правоохранительной работы. Вовлечение судебной медицины в этот вид деятельности открывает для местных бюро судмедэкспертизы волнующие перспективы выхода из рамок обычной работы. Не меньшее значение, чем понимание того, что произошло с жертвой, имеет степень участия в процессе создания психологического портрета преступника ученых-криминалистов, в частности, судебных медиков.