Глава двадцать четвертая

Светило солнце, и Конни решила отвести Элис в группу пешком. Все сплетни были о смерти Дженни Листер, что было приятной переменой по сравнению с обычными колкостями в адрес Конни. Из-за того что Конни раньше работала с жертвой убийства, ее включили в общую беседу. Началось все с небольших осторожных вопросов, но через пару минут Конни уже была в центре группки взволнованных молодых женщин. «Как вы думаете, что случилось? В газетах ведь ничего не говорят. Что вам рассказала полиция?» Конни чувствовала себя проституткой, но дала им ровно то, чего они хотели, – клочки информации о Дженни и о ее работе в соцслужбе. Когда группа закончилась, они все слушали ее, раскрыв рты, и никто не торопился попасть внутрь, как обычно.

Вероника Элиот тоже пришла. Она сидела за маленьким столиком с папкой и ручкой и записывала желающих на следующее полугодие. Губы ярко накрашены, безупречная черная льняная рубашка с настолько отутюженным воротничком, что Конни подумала, что могла порезаться о него, как о лезвие. Конни встала в очередь. Когда все было совсем плохо, она подумывала перевести Элис в дошкольную группу в соседней деревне или даже заставить бывшего оплатить частный детский сад, но в сентябре Элис уже пойдет в начальную школу. Было бы глупо переводить ее всего на один семестр.

Подошла ее очередь, и ей стало немного неловко. Она думала, что Вероника не захочет упоминать их совместный обед, ведь это означало бы кардинальное изменение в их отношениях и Веронике было бы сложно объяснить его остальным мамам. Как же сложны эти хитрые взаимоотношения между женщинами! Наверняка мужчины более прямолинейны в общении. Но Вероника дружелюбно улыбнулась.

– Прекрасный день. Нужно будет как-нибудь повторить.

Конни была потрясена. Она посмотрела на Веронику в ожидании сарказма или каких-то других, более темных мотивов. Это что, шутка?

– Очень любезно с вашей стороны.

Конни обернулась. Она была последняя в очереди, остальные уже уходили. Она подумала, что Вероника ни за что не отпустила бы такой комментарий, если бы их слышали другие.

– Почему бы вам не навестить меня? – Конни вдруг почувствовала желание сделать ответный шаг. – Может, сегодня? Приходите на чай. Выпечки нет, но я вчера купила торт в «Чайной на Тайне», они всегда хороши.

Вероника оторвалась от бумаг, и Конни ожидала отказа, в лучшем случае – вежливой отговорки. В деревне была своя иерархия, и даже если не принимать во внимание ее дурную славу, они все равно вращались в разных кругах.

– Спасибо! – ответила Вероника и коротко, почти ликующе, улыбнулась, как будто давно надеялась на приглашение. – Может, в четыре? До встречи.

Она взяла чек из руки Конни и принялась писать.

Конни шла обратно к дому, пытаясь понять, что же было причиной такой перемены в Веронике. Правда, в чем дело? Что Веронике Элиот может быть от нее нужно?

Пока Элис была в садике, Конни прибиралась. Она терла, пылесосила и пыталась увидеть дом глазами Вероники, представляла себе презрительные взгляды, брошенные на обшарпанную мебель, паутину и въевшуюся грязь. Но когда Вероника пришла, чуть раньше ожидаемого, удивив Конни своим появлением у двери кухни с букетом цветов, срезанных в ее саду, она была сама любезность: «Боже, вы просто преобразили коттедж! Как-то раз я приходила сюда на ужин в присутствии хозяев, и здесь было менее уютно».

В итоге они все равно сели на улице, где, несмотря на ветерок, находиться приятнее, чем в сыром доме. Элис надела резиновые сапоги и прыгала по грязи и песку на берегу между ручьем и рекой. Конни налила чай из фарфорового чайника, который обнаружила в кладовке и отчистила по этому поводу. Она снова вспомнила о том молодом человеке, который появился на крыльце в день убийства Дженни. Тогда они тоже пили чай на улице.

Вероника рассказывала о своем сыне:

– Он говорит, что они все равно планируют пожениться через год. Он предлагал Ханне увезти ее куда-нибудь за границу, причем немедленно, хотя я не представляю себе, как это должно компенсировать ей потерю матери! Дженни желала этой свадьбы не больше меня. Представьте себе, какая-то убогая церемония в окружении толпы туристов. Я рада, что Ханне хватило ума не поддержать эту идею. Она сказала, что хочет сдержать слово, данное матери, и дождаться, пока Саймон окончит магистратуру. По крайней мере, это даст ему время. Кто знает, что они будут чувствовать через год?

– Наверное, ему нужно будет возвращаться в университет через пару недель? Начинается новый семестр.

Конни не особенно интересовали планы Саймона Элиота, но она знала правила игры. Каждой из них должно быть позволено поговорить на волнующую ее тему. Вскоре Вероника даст Конни поговорить об Элис, о том, какая она умная и как хорошо освоилась на новом месте. Начальная школа в соседней деревне имела хорошую репутацию, и запись туда всегда была полной. Вероника входила в состав правления и могла повлиять на распределение мест. Может, у Вероники и был свой интерес в этой встрече, но и Конни не так проста.

– Я сказала Саймону, что он должен вернуться в колледж, – твердо заявила Вероника. – Конечно, он хочет быть рядом с Ханной, но у него есть своя жизнь. А у нее есть отец, бога ради. Я знаю, что они не очень хорошо ладили, но считаю, что он должен взять на себя ответственность. – Пауза. – Вы не согласны?

Вопрос прозвучал яростно и несколько неожиданно.

– Полагаю, она собирается остаться в Барнард-Бридж до окончания экзаменов.

Конни не хотелось оттолкнуть от себя Веронику, завоевав ее расположение, но преданность Саймона ее восхищала. Если бы с ней что-нибудь случилось, она бы не хотела, чтобы Элис доверили ее бывшему мужу. Как бы она вписалась в его новую семью?

– Похоже на то. А потом, представьте, она собирается переехать к Саймону в Дарем. Мы купили ему небольшую квартиру – это была очень выгодная сделка, учитывая рынок недвижимости тогда, ну, и в качестве инвестиции. Дарем – очень популярный город. Но мы бы не стали этого делать, если бы знали, чем это кончится.

Элис зашла в ручей. Там было мелко, несмотря на то что река за ним вышла из берегов, и вода едва покрывала ноги в ботинках, но Конни окликнула ее, радуясь возможности не отвечать Веронике:

– Осторожнее! А то поскользнешься и намокнешь.

Вероника посмотрела на нее, оторвавшись от собственных забот.

– О да, милая, лучше возвращайся и поиграй здесь. Там довольно опасно. Лучше возвращайся на берег.

– Она в порядке, – коротко ответила Конни. Наверное, Вероника слишком опекала своего сына в детстве. Да и вообще, какое она имеет право вмешиваться?

Элис нашла на берегу палку и тыкала ей в растения на другом берегу ручья. Там цвели огромные зонтики купыря, выше ее самой, чьи кружевные листочки и рифленые ножки, наверное, казались ей лесом, загадочным и волнующим.

– Возвращайся! – крикнула Вероника. В ее голосе почти звучала паника. – Ну пожалуйста, возвращайся.

Элис обернулась и нахмурилась, но проигнорировала слова незнакомки.

– Она в порядке, – снова сказала Конни. Она вспомнила, как Вероника смотрела на Элис, когда они пришли к ней на обед. – Правда, я считаю, что дети должны чувствовать вкус приключений. Они должны научиться справляться с небольшими опасностями, вы так не думаете?

– Как вы можете так говорить? – Вероника была на грани срыва. – Вы! Вы позволили ребенку умереть у вас на руках.

Наверное, Элис услышала ее истеричный голос и повернулась на тон, хотя слов не разобрала. На мгновение воцарилась тишина. Вода бежала по гальке. Вдали грохотал трактор. Конни не решалась заговорить. Она не хотела выйти из себя при дочери.

– Простите, – сказала наконец Вероника. – Это было невежливо.

Видимо, подхватив напряжение между взрослыми, Элис начала рубить купырь палкой, сбивая растения и топча их, прокладывая себе дорожку вглубь. Никогда она еще не была так далеко от дома. Конни начала собирать чашки и тарелки. Ей хотелось, чтобы Вероника поскорее ушла. Она понимала, что в лучшем случае они теперь будут лишь терпеть присутствие друг друга. Мысль о том, что они могут подружиться – что ее могут включить в волшебный круг людей, которых приглашают на великолепные обеды в большой белый дом, – была нелепой.

– Смотрите, что я нашла!

Элис была почти скрыта из виду, голос звучал странно и приглушенно. Конни встала, радуясь возможности оставить Веронику. Она пошла к реке, в движении избавляясь от напряжения в мышцах. Перешла ручей и встала на большой плоский камень посередине, чтобы не замочить туфли.

Элис стояла на небольшой полянке посреди трав и смотрела вниз.

– Хочешь забрать ее, мамочка? Можно оставить ее нам?

И она нагнулась, чтобы поднять смятую кожаную сумку.