Войти в систему
Войти с помощью соц. сетей:
Как-то ночью, в 1970 году, Сьюзен Блэкмор обнаружила, что висит под потолком и смотрит сверху на собственное тело.
Блэкмор только что поступила в Оксфордский университет, чтобы изучать психологию и физиологию. Как многие первокурсники, она экспериментировала с наркотиками и решила, что они расширяют сознание. Но именно этот трип, в ходе которого Блэкмор ощутила, как ее сознание покидает тело, взмывает к потолку, а потом облетает мир, изменил ее жизнь.
Блэкмор решила, что это могло быть только паранормальным явлением — доказательством того, что во вселенной и в человеческом сознании много такого, что и не снилось официальной науке. Она решила переключиться на изучение парапсихологии и найти научное доказательство паранормальных явлений, в реальность которых теперь верила.
Блэкмор поступила в аспирантуру и много лет занималась экспериментами. Она проводила опыты, стараясь обнаружить телепатию, прекогницию, ясновидение. В ее экспериментах участвовали другие студенты и аспиранты; пары близнецов; маленькие дети. Она научилась гадать по картам таро. Но почти все эксперименты оканчивались ничем: их результаты можно было объяснить случайностью.
В редких случаях, когда эксперименты Блэкмор давали значительные результаты, она приходила в волнение. Но затем, «как положено ученому, — вспоминает сама Блэкмор, — я повторяла эксперименты, проверяла их на возможные ошибки, пересчитывала статистику и меняла условия, и каждый раз обнаруживала ошибку или снова получала результаты, неотличимые от случайности». В конце концов она была вынуждена взглянуть правде в глаза: может быть, она с самого начала заблуждалась и паранормальных явлений на самом деле не существует.
Это была горькая правда, особенно если учесть, что к этому времени вся идентичность Блэкмор строилась вокруг ее веры в паранормальные явления. Блэкмор прошла обучение как ведьма, посещала церкви спиритуалистов, одевалась по моде нью-эйдж, гадала на картах таро и охотилась за привидениями. Ее друзья не могли поверить, что она всерьез готова переметнуться в лагерь скептиков. Племенное сознание давило на Блэкмор, заставляя ее верить по-прежнему.
«Но в глубине души, — рассказывает Блэкмор, — я была ученым и осталась им. Полученные результаты сообщали очень громко и отчетливо: я ошибалась!»
Идентичность Блэкмор как человека, верящего в паранормальные явления, мешала ей «перековаться», однако в конце концов ей это удалось. Все потому, что вера в паранормальное была не единственным источником идентичности Блэкмор. Ее вторая идентичность, достаточно сильная, чтобы противостоять первой, — искательница истины. Блэкмор гордилась тем, что тщательно рассматривает и взвешивает выводы, перепроверяет результаты и в конце концов верит фактам.
Эта тема часто возникает среди людей, умеющих взглянуть неприятной правде в глаза, изменить мнение, воспринять критику и выслушать оппонента. Мышление разведчика для них не тяжкий труд, выполняемый с отвращением, — это глубоко прочувствованная личная ценность, предмет гордости.
На протяжении последних двух глав мы видели, как идентичность мешает вырабатывать взгляд разведчика. Когда человек нацепляет на себя ярлык, например «феминист» или «оптимист», это незаметно влияет на его мышление и поведение, заставляет верить в определенные вещи и отстаивать определенные позиции независимо от их истинности. В этой главе я расскажу, как заставить идентичность работать на себя, а не против, зеркально перевернув сценарий и сделав мировоззрение разведчика частью своей идентичности.
Теперь вернемся к Джошуа Харрису, пастору и автору книги «I Kissed Dating Goodbye» («Прощание со свиданиями»). Мы оставили его, когда он впервые серьезно задумался: а не правы ли его критики? Возможно, его книга слишком рьяно ратовала за телесную чистоту. Может быть, она в самом деле повредила некоторым читателям, повлияв на их будущую семейную жизнь и самооценку, хотя Харрис писал книгу с совершенно иной целью. И все же ему трудно было решиться на отречение от собственной книги. Как он признался в разговоре с журналистами, «это было для меня так трудно в том числе и потому, что моя идентичность в очень большой степени завязана на эту книгу. Я известен как ее автор. Я думал, ну, типа, блин, неужели самое большое мое достижение за всю жизнь — на самом деле такая огромная ошибка?».
Идентичность мешала Харрису признать истину, но в конце концов идентичность же помогла ему одержать победу. В 2015 году Харрис ушел с поста священника и поступил в университет изучать богословие. В 40 лет он впервые сел на традиционную «школьную скамью»: в детстве он учился дома, потом, в 21 год, прославился своей книгой и сразу, без предварительного обучения, стал священником. Изменение роли помогло ему взглянуть и на себя в ином свете. Он больше не был духовным лидером, у которого на все есть ответы. Он стал учеником, у которого есть вопросы, и обнаружил, что новая идентичность помогает воспринимать иной взгляд на вещи, даже если они выходят за пределы его зоны комфорта.
К 2018 году Харрис закончил переоценку ценностей и нашел ответ: он решил прекратить публикацию своей книги. Он объявил о решении на своем сайте и объяснил: «Я больше не согласен с центральной идеей книги: что христианин не должен ходить на свидания. Теперь я думаю, что встречи с потенциальными партнерами необходимы для развития личности, способной вступать в здоровые отношения, и помогают понять, какие качества спутника важнее всего».
Представьте, что вы обещали себе всю неделю вставать по звонку будильника, а не нажимать кнопку, чтобы поспать еще. В понедельник утром будильник начинает звонить в половине шестого, но вы ужасно устали, и вам очень хочется отказаться от данного себе слова. Вы можете мотивировать себя одной из двух формулировок. Сравните их:
Первая формулировка делает упор на долженствование. При словах «не следует» вы видите родителя или иную авторитетную фигуру, грозящую вам пальцем. Если вы и вылезаете из кровати, то неохотно, словно принуждая себя. В противоположность этому, второй вариант формулирует ситуацию в терминах вашей идентичности. Теперь выбраться из кровати — значит утвердить свою систему ценностей и доказать, что вы на самом деле тот человек, каким стремитесь быть.
То же верно и относительно мировоззрения разведчика. Если вы гордитесь тем, что вы разведчик, вам становится проще противостоять искушениям, например желанию высмеять несогласного с вами. Ведь вы можете напомнить себе: «Я не из тех, кто использует дешевые придирки» — и преисполниться гордости. Вам становится проще признавать свои ошибки, потому что вы можете сказать себе: «Юлить и увиливать — это не по мне» — и ощутить гордость за себя. Иногда такой подпитки гордостью или довольством достаточно, чтобы путь разведчика показался привлекательнее пути солдата.
Почему Джерри Тейлор, бывший противник теории изменения климата, был готов выслушать сильные аргументы против своей позиции и перепроверить факты, когда ему сказали, что он ошибается? Все дело в идентичности. Тейлор гордился тем, что он не шарлатан: «Большинство людей, зарабатывающих на жизнь тем же, чем и я, не привыкли бороться с самыми сильными аргументами самых сильных защитников другой стороны. Они привыкли быть лучшими защитниками своей стороны в хоре своих же единомышленников. Но мне хотелось большего. Итак, поскольку я стремился к большему, мне пришлось бороться с самыми сильными аргументами другой стороны».
Вы, наверное, помните, как после судьбоносного спора у себя в кабинете с активистом борьбы против изменения климата Тейлор, обращаясь к коллеге, сказал: «От нашей позиции только что камня на камне не осталось». Но при этом его не охватили горечь и отчаяние. По его словам, он чувствовал себя «освеженным и полным сил».
Вспомните, что вы ощущаете назавтра после особенно энергичной тренировки. У вас болят все мышцы. Но хотя эта боль и доставляет дискомфорт, она в каком-то смысле приятна. Разве не так? Боль напоминает, что вы совершили трудное дело, которое в длительной перспективе принесет большую пользу. Если у вас мировоззрение разведчика, именно это вы ощутите, когда поймете, что вам придется изменить мнение. Это не так просто: признавать, что вы совершили ошибку или что ваш противник в споре на самом деле был прав, все-таки чуточку неприятно. Но этот небольшой дискомфорт напоминает, что вы живете в соответствии со своими убеждениями и становитесь сильнее. Поэтому такое ощущение отчасти приятно, так же как приятна мышечная боль для того, кто стремится привести себя в форму.
В мы увидели, что мозг склонен предпочитать награду, доступную в ближайшем будущем, и что это заставляет нас слишком часто выбирать взгляд солдата. Идентичность позволяет установить новую версию нашей личности — такую, в которой этот дефект устранен. Она перекраивает пейзаж эмоциональных стимулов, позволяя нам сразу получить награду за выбор, который формально окупится только в долгосрочной перспективе.
Бетани Брукшир всегда заботилась о том, чтобы представлять правдивую картину окружающего мира. Но в разные годы жизни способность Бетани признавать свои ошибки — или даже замечать их — варьировалась в зависимости от того, какие люди окружали ее в это время.
В старших классах школы Бетани состояла в школьном драмкружке, где несовершенство считалось нормальной, ожидаемой частью процесса обучения. На этом фоне Бетани было относительно легко замечать недостатки в собственной игре и обсуждать их.
Когда она поступила в аспирантуру, ситуация изменилась. В научной среде, где человек человеку волк, ее коллеги хищно бросались бы на каждое признание ошибки. Брукшир заметила, что теперь, если в чем-то ошиблась, старается скрыть этот факт, и ей пришлось бороться с таким стремлением.
Через десять лет, когда она оставила науку ради журналистики, ситуация снова изменилась. Редактор, под началом которого работала Брукшир, искренне хвалил ее, когда она указывала на собственные ошибки, и большинство ее читателей — тоже. Замечать ошибки опять стало легче. Когда Брукшир после твита о гендерном перекосе в электронной почте опубликовала поправку, реакция аудитории была хвалебной. «Удивительное и потрясающее продолжение, — написал один комментатор. — Вдохновляет. Нужно больше подобных публикаций!»
На страницах этой книги я писала в основном о том, что вы как отдельный человек можете сделать, чтобы изменить свое мышление, исходя из неизменности окружающего мира, поскольку хотела, чтобы книга немедленно принесла вам пользу. Но в среднесрочной и долгосрочной перспективе, чтобы изменить свое мышление, полезнее всего поменять окружение. Мы, люди, — стайные животные, и нашу идентичность формируют (почти незаметно для нас) социальные круги, в которых мы вращаемся.
Допустим, вы сказали друзьям или коллегам, что, кажется, не на 100% разделяете некоторые поголовно распространенные среди них политические взгляды. Как вы думаете, эти люди заинтересуются, что привело вас к такому выводу, или бросятся в атаку? Представьте себе, что у вас возникли разногласия с кем-то из вашего социального круга. Считаете ли вы возможным замолчать ненадолго и обдумать доводы оппонента, прежде чем ответить? Или знаете, что любое промедление с вашей стороны вызовет злорадную ухмылку у него на лице?
Вы можете стараться мыслить честно независимо от того, какие люди вас окружают. Но ваши друзья, коллеги и слушатели могут обеспечить вам попутный ветер, а могут — встречный.
Именно ради попутного ветра я присоединилась к движению эффективных альтруистов. Главные организации этого движения ведут веб-страницы под названием «Наши ошибки». Видные деятели движения публикуют в блогах посты под заголовками вроде «Три главных вопроса, по которым я переменил свое мнение». Самая строгая критика, которую мне доводилось видеть, исходила от одних эффективных альтруистов в адрес других за преувеличение достоинств эффективного альтруизма или интеллектуальную нечестность в его описании, предназначенном для широкой публики.
И участники движения по большей части приветствуют конструктивную критику. Мой друг Бен Кун опубликовал у себя в блоге пост под названием «Критика эффективного альтруизма». Он породил обширную дискуссию, в которой больше всего лайков получили комментарии от других эффективных альтруистов, все примерно в таком духе: «Очень точно подмечено, но, по-моему, вы с нами слишком бережно обошлись. Я бы на вашем месте указал(а) еще вот на что…»
В том же году, чуть раньше, Бен подал заявление на стажировку в организации GiveWell, одной из главных в движении эффективных альтруистов, но получил отказ. Прочитав критический пост Бена, GiveWell связалась с ним и предложила ему стажировку.
Эффективный альтруизм, как и любое другое человеческое сообщество, не идеален. Я могла бы прибавить к критическим замечаниям Бена свои. Но в целом, по моим наблюдениям, критический альтруизм честно старается вознаградить людей, помогающих сообществу яснее видеть действительность, а не тех, кто ходит строем или слепо хвалит свою команду. В других социальных группах, к которым мне довелось принадлежать, у меня в подсознании всегда сидел смутный страх, не позволяющий делать определенные выводы: «Ты не должна так думать, а то тебя возненавидят». Я ощущаю удивительную свободу, осознавая, что среди эффективных альтруистов я не получу штрафные баллы за несогласие с большинством при условии, что честно стараюсь улучшить положение вещей.
Виталия Бутерина называли в средствах массовой информации «пророком», «гением», «идейным вдохновителем» и «величайшей знаменитостью блокчейна». Его звезда взошла в 2013 году, когда девятнадцатилетний Бутерин стал сооснователем блокчейна Etherium («Эфириум») и сопутствующей криптовалюты «эфир», одной из самых известных после биткойна. Бутерин — настолько важная фигура в мире криптовалют, что в 2017 году, когда прошел ложный слух, что он погиб в автокатастрофе, цена «эфира» стремительно упала, уничтожив миллиарды долларов за несколько часов.
Учитывая репутацию Бутерина, можно было бы ожидать, что он вещает с предельной уверенностью, наподобие гуру или даже лидера какой-нибудь секты. Однако лишь очень странный лидер культа криптовалют мог бы заявить, как некогда Бутерин: «У меня никогда не было ровно стопроцентной уверенности в криптовалюте как отрасли. Доказательство — мои многочисленные посты в блогах и видео. Я последователен в своей неуверенности».
И это правда. В разгар «криптомании», в декабре 2017 года, когда общая рыночная капитализация криптовалют достигла полумиллиарда долларов и другие деятели отрасли были горды, как петухи, Бутерин опубликовал скептический твит «Но заработали ли мы все это?» и перечислил причины, по которым вся отрасль была сильно переоценена. Он неоднократно предупреждал, что рынок криптовалют чрезвычайно неустойчив и может в любой момент обрушиться до нуля и что в него не следует вкладывать деньги, которые вы не можете позволить себе потерять. Собственно говоря, он продал 25% своего собственного запаса «эфира» задолго до того, как стоимость этой валюты достигла пика. Когда некоторые критики обвинили его в том, что он не верит в собственную криптовалюту, он пожал плечами: «Пф-ф, я не собираюсь извиняться за рациональное финансовое планирование».
Бутерин столь же откровенен по поводу лучших аргументов за и против его стратегических решений, а также сильных и слабых сторон Etherium. Как-то в одном сабреддите обсуждали недостатки компании. Бутерин пришел в дискуссию без приглашения и заявил: «Я считаю, что справедливее всего критиковать Etherium в его нынешнем состоянии за…» — и перечислил семь проблем.
Такая правдивость иногда выходит боком. Критики злобно передергивают его высказывания: «Бутерин признался, что не верит в Etherium!» — или делают ему выговор за недостаточно позитивный взгляд на вещи.
Так почему Бутерин продолжает в том же духе? Потому что хоть его стиль и не всем по душе, но те, кому он нравится, как правило, особенно вдумчивы, умны и мыслят как разведчики — а именно таких людей Бутерин хочет привлечь на сторону Etherium. «Частично это дело вкуса: если честно, я лучше останусь c тысячей своих последователей в Twitter, которых уважаю, и обойдусь без всех остальных, — сказал он в беседе со мной. — А частично это потому, что я в самом деле думаю: подобная культура повышает шансы Etherium на успех».
Чем бы вы ни занимались — может быть, вы начинаете собственный бизнес, пытаетесь привлечь читательскую аудиторию или налаживаете связи с потенциальными клиентами своими словами и делами — вы строите для себя нишу. Если вы стремитесь стать разведчиком, то должны понимать, что на всех не угодишь. Впрочем, как, возможно, говорили вам родители в детстве, на всех так или иначе не угодить. Так что вы можете с тем же успехом ориентироваться на людей, которыми хотите себя окружить, — людей, которых вы уважаете и которые мотивируют вас быть наилучшей из всех возможных версий самого себя.
Люди часто жалуются на токсичность атмосферы в Twitter, Facebook и во всем остальном интернете, но, кажется, не очень стараются создать себе сообщество получше. Конечно, в интернете множество троллей, самоуверенных гуру, самовлюбленных звезд ток-шоу и интеллектуально нечестных инфлюенсеров. Но на них не обязательно обращать внимание. Вы можете сделать сознательный выбор и общаться только с теми и следовать за теми, кто представляет собой исключение из правил.
Одно из таких исключений мы рассмотрели в — это сабреддит r/FeMRADebates, площадка для продуктивных дискуссий между феминистками и защитниками прав мужчин. Другой пример — , онлайн-сообщество, основанное финским старшеклассником Кэлом Тэрнбуллом и уже насчитывающее свыше полумиллиона участников.
На участники начинают дискуссии, публикуя какое-нибудь мнение, которое они готовы изменить. Например, тред может начинаться так: «Переубедите меня: если смотреть на вещи реалистично, мы ничего не можем сделать, чтобы предотвратить глобальное потепление» — или: «Переубедите меня: все наркотики следует легализовать». Другие участники отвечают аргументами против, и инициатор дискуссии награждает дельтами тех, чьи комментарии в какой-то степени помогли ему изменить мнение. Это обычно означает не разворот на 180 градусов, но небольшую подвижку: топикстартер признает, что в его убеждении существуют исключения или что это интересный контраргумент, с которым он раньше не сталкивался, но пока не полностью убежден.
Участники форума стремятся заработать дельты. Это местная валюта, и количество дельт каждого участника указывается рядом с его ником. Со временем люди вырабатывают стиль общения, который позволяет получать больше дельт, например учатся задавать поясняющие вопросы и не писать откровенные оскорбления в адрес людей, которых надеются переубедить.
Частично потому, что это явно оговорено в правилах сообщества, и частично потому, что такое сообщество привлекает определенный тип людей, тон дискуссий на ChangeAView сильно отличается от большинства форумов в интернете. Там нетрудно найти комментарии типа перечисленных ниже, которые в любом другом сообществе были бы редкими феноменами:
Люди, которых вы читаете, за которыми следуете и с которыми общаетесь в интернете, формируют вашу идентичность точно так же, как те, с кем вы общаетесь в реальной жизни. Если вы проводите время с людьми, общение с которыми вызывает у вас гнев, желание защищаться или презрение, это укрепляет в вас взгляд солдата. И напротив, если вы проводите время в таких местах, как ChangeAView и r/FeMRADebates, там укрепляют ваше мировоззрение разведчика. Вы можете даже сами создать для себя виртуальное сообщество, наладив общение с сетевыми знакомыми, подающими хороший пример мировоззрения разведчика, — блогерами, писателями и просто пользователями интернета.
Никогда заранее не знаешь, что из этого выйдет.
Когда-то давно, в 2010 году, я в течение недели следила за ожесточенной онлайн-дискуссией о том, есть ли в определенном блог-посте проявления сексизма. Автор блога, мужчина лет двадцати пяти по имени Люк, вмешался и сказал, что тщательно обдумал аргументы критиков и по-прежнему не думает, что с его постом что-то не так. Но все же, продолжал Люк, я готов изменить свое мнение. Он даже опубликовал список под названием «Почему возможно, что я ошибаюсь», в котором подытожил лучшие аргументы против себя и привел ссылки на них, а также объяснил, почему эти аргументы его не полностью убедили.
Через несколько дней — к этому времени дискуссия перекинулась в другие блоги и насчитывала уже больше полутора тысяч комментариев — Люк написал новый пост. Он сообщал, что нашел аргумент, убедивший его, что первоначальный пост действительно был обидным.
Далее Люк признавался, что наверняка отвратил от себя множество читателей, которые сочли его оригинальный пост неправильным с моральной точки зрения. «А теперь из-за несогласия с теми, кто выступил в мою защиту, считая, что с моим постом все в порядке, я, скорее всего, обижу еще некоторое количество читателей. И очень жаль, потому что теперь я в самом деле думаю, что мой пост был неправильным с моральной точки зрения».
«Ух ты», — подумала я. Меня восхищало как то, что Люк не уступил под давлением, так и то, что позже он все-таки переменил мнение под воздействием убедительных аргументов. Я решила написать ему и выразить свое восхищение. «Здравствуйте, это Джулия Галеф. Я просто хочу сказать, что очень ценю ваши внимательные и продуманные посты! Мне кажется, вы действительно стремитесь выяснить истину».
«Привет, спасибо! Я то же самое думаю о ваших статьях», — ответил Люк.
После этого обмена сообщениями прошло десять лет. Сейчас мы обручены и собираемся пожениться.
Если вы стремитесь выработать в себе какое-либо положительное качество, то наверняка сможете назвать по крайней мере одного человека, который обладает этим качеством и мотивирует вас к тому же. Честолюбивый предприниматель может напоминать себе о других предпринимателях, которые работали по 18 часов в сутки, питались дошираком и устроили производственный цех у себя в гараже. Когда предпринимательница падает духом, она вспоминает эти примеры, и они вдохновляют ее на дальнейшие усилия. Родитель, желающий быть терпеливым с детьми, припоминает своих собственных родителей, бабушек и дедушек, учителей или других взрослых, изумительно терпеливых по отношению к нему маленькому.
То же самое относится и к мировоззрению разведчика. Люди, которые лучше других владеют им, часто в разговорах благодарят за это ролевую модель — человека, о котором помнят и с которого брали пример. В сущности, когда я выбирала истории для книги, то преследовала и такую цель: старалась не только показать, чем может быть полезно мировоззрение разведчика, но и объяснить, почему люди считают его замечательным, осмысленным и вдохновляющим.
Разных людей вдохновляют разные вещи. Советую вам сосредоточиться на людях, воплощающих один из аспектов мировоззрения разведчика, наиболее привлекательный для вас. Может быть, это умение держать свою идентичность под контролем, не позволяя ей раздуваться, и ориентироваться исключительно на результативность своих действий, как ученые-любители во время кризиса, связанного со СПИДом. Их историю я узнала от Дэвида Комана-Хайди, главы Гуманной лиги. Дэвид пересказывает ее другим сотрудникам лиги, чтобы у них была ролевая модель, чтобы они знали, как именно должен выглядеть активизм. «Для меня это вдохновляющий, идеальный пример, — сказал мне Коман-Хайди. — Я считаю, что именно в таком духе должны действовать активисты: мы будем сталкиваться с препятствиями, мы будем оказываться не правы, будем терпеть поражения… Но нам надо постоянно держать в голове трезвую оценку: что именно принесет больше всего пользы».
Возможно, вас вдохновит умение разведчика спокойно существовать в условиях неопределенности. Джулиан Санчес — писатель и старший научный сотрудник Института Катона в Вашингтоне. Еще в университете он взял интервью у знаменитого философа-политолога Роберта Нозика, которое оказалось для Нозика последним: в 2002 году он умер. Эта беседа произвела глубокое впечатление на Санчеса.
Большинство философов, чьи труды Санчесу довелось читать, агрессивно отстаивали свое мнение. Они стремились заставить читателя согласиться с их выводами, для чего сами выдвигали все потенциальные возражения и не оставляли от них камня на камне. У Нозика подход был другим. «Прорабатывая какой-нибудь вопрос, он звал слушателя с собой в путь, — вспоминал Санчес. — Он не пытался скрывать сомнительные или неясные моменты. Часто он уходил куда-то вбок, по касательной, или поднимал вопросы лишь для того, чтобы признаться: он не может ответить на них полностью». Нозик как будто говорил: «Мне не нужно казаться уверенным — потому что, если я точно не знаю ответа, его не знает никто».
Это уверенное отношение к неопределенности Санчес теперь держит в голове в качестве ориентира, когда сам пишет о технологии, конфиденциальности и политике. «Нозик подпитывает мое эстетическое чутье — ощущение, что с интеллектуальной точки зрения человек, подлинно уверенный в себе, может обойтись без полной уверенности в окружающем мире», — сказал мне Санчес.
Возможно, больше всего вас вдохновит перспектива набраться мужества и взглянуть в лицо действительности как она есть. В я рассказала про Стивена Каллахана, который много недель провел на плоту после кораблекрушения: самообладание помогло ему строить планы на случай, если дела примут неудачный оборот, и принимать оптимальные решения при выборе из нескольких равно неприятных возможностей. Сохранять самообладание Каллахану помогла в том числе и ролевая модель: он брал пример с другого потерпевшего кораблекрушение, с Дугала Робертсона, который смог выжить сам и сохранить жизнь своей семье, когда в 1972 году их корабль перевернулся в открытом море.
Мемуары Робертсона «Sea Survival» («Выживание в море») — одна из немногих вещей, которые Каллахан позаботился спасти с тонущего корабля. Книга стоила недорого. Но за недели, что Каллахан провел на спасательном плотике, она оказалась для него поистине бесценной — не столько из-за практических советов по выживанию, сколько из-за эмоциональной поддержки. Робертсон особо подчеркивал, как важно принять реальность этой новой жизни — жизни потерпевшего кораблекрушение, а не цепляться за слабую надежду, что тебя спасут. Каждый раз, когда мимо плота Каллахана проходил корабль — до боли близко, но все же слишком далеко, чтобы его заметить, — Каллахан вспоминал слова Робертсона: «Спасение придет как долгожданный финал вашего путешествия к выживанию».
Меня вдохновляют все эти грани мировоззрения разведчика: умение предпочесть результаты укреплению своей идентичности; уверенность в неуверенности; мужество, позволяющее взглянуть в лицо истине. Но если бы меня попросили назвать один аспект, вдохновляющий сильнее всего, я назвала бы идею интеллектуальной честности — стремление к тому, чтобы истина победила, и способность поставить этот принцип превыше собственного эго.
Думая об интеллектуальной честности, я в первую очередь вспоминаю историю, которую рассказывает Ричард Докинз; она произошла в его студенческие годы, когда он изучал зоологию в Оксфорде. В то время среди биологов шла ожесточенная дискуссия по поводу внутриклеточной структуры, которая называется «аппарат Гольджи». Действительно ли она существует, или это иллюзия, созданная нашими методами наблюдения?
Однажды на кафедру прибыл молодой ученый, приглашенный из США, и прочитал лекцию, в которой привел новые, убедительные доказательства, что аппарат Гольджи существует на самом деле. Среди слушателей находился один из самых уважаемых зоологов Оксфорда, пожилой профессор, известный сторонник теории, что никакого аппарата Гольджи на самом деле нет. Поэтому, конечно, на протяжении всей лекции все слушатели косились на профессора и думали: «Как он это воспринимает? Что он скажет?»
Когда лекция закончилась, пожилой оксфордский профессор встал с места, подошел к кафедре и пожал руку приезжему со словами: «Дорогой коллега, позвольте поблагодарить вас. Все эти 15 лет я ошибался». Аудитория разразилась аплодисментами.
«При воспоминании об этом случае у меня до сих пор комок подкатывает к горлу», — пишет Докинз. У меня тоже каждый раз слезы выступают на глазах, когда я ее пересказываю. Таким человеком я хочу быть. И это часто вдохновляет меня, подталкивая выбирать мировоззрение разведчика, даже когда очень соблазнительно выбрать мировоззрение солдата.
Войти с помощью соц. сетей: