Как-то погожим февральским днем я завернул в Пале-Рояль и остановился перед магазином г-жи Шёве, самым известным из всех, что торгуют съестным в Париже; его владелица всегда оказывала мне честь, желая всего хорошего. Заметив там пучок спаржи, малейший стебелек которой был толще моего указательного пальца, я спросил, сколько она стоит.
– Сорок франков, сударь, – ответила хозяйка.
– Спаржа и в самом деле очень хороша, но по этой цене только король или какой-нибудь принц сможет ее отведать.
– Вы ошибаетесь, такой товар никогда не попадает во дворцы: там хотят прекрасного, а вовсе не восхитительного, – однако моя спаржа и без того отлично разойдется, и вот каким образом.
Как раз сейчас, когда мы об этом говорим, в городе найдется по меньшей мере три сотни богачей, финансистов, капиталистов, поставщиков и прочих, которые сидят у себя дома из-за подагры, из-за боязни простуд, из-за предписаний врачей и прочих причин, которые, однако, не мешают им есть; и вот сидят они у своих каминов и ломают голову, чем бы таким полакомиться, а когда устают размышлять, так ни до чего и не додумавшись, то посылают своего лакея на поиски; и тот, кто придет ко мне, непременно заметит эту спаржу, сообщит о ней, и она будет куплена за любую цену. Или же это будет красивая дамочка, которая зайдет со своим любовником и скажет ему: «Ах, друг мой, какая прекрасная спаржа! Купим ее; вы же знаете, моя служанка делает к ней такой вкусный соус!» В таком случае любовник, если он комильфо, не отказывает ей и не торгуется. Или же кто-то побьется об заклад, или у кого-то крестины, внезапное повышение ренты… Откуда мне знать? В общем, очень дорогой товар уходит быстрее остального, потому что в парижской жизни случается столько чрезвычайных обстоятельств, что всегда находятся веские причины куда-нибудь за чем-нибудь отправиться.
Пока она говорила, парочка толстых англичан, проходившая мимо, держась под руку, остановилась возле витрины, и их лица выразили восхищение. Один из них попросил завернуть весь пучок восхитительной спаржи, даже не спросив о цене, заплатил, сунул ее под мышку и унес, насвистывая мелодию гимна «God save the king».
– Вот вам и удача, сударь, – сказала, рассмеявшись, г-жа Шёве, – случай, как и прочие, о которых я вам еще не рассказывала.
Фондю родом из Швейцарии. Это всего лишь взбитые яйца с сыром в определенных пропорциях, выработанных временем и опытом. Я дам официальный рецепт этого блюда.
Оно здоровое, вкусное, аппетитное, быстро готовится, а следовательно, всегда готово встретить каких-нибудь непредвиденных гостей. Впрочем, я упоминаю здесь о нем только ради своего личного удовлетворения, а еще потому, что это слово напоминает мне некий факт, о котором сохранили воспоминания лишь старики округа Белле.
В конце семнадцатого века некий г-н де Мадо, поставленный епископом Белле, приехал туда, чтобы приступить к управлению епархией.
Те, кто были обязаны принять его и оказать ему почести в его собственном дворце, приготовили достойное торжественного случая пиршество, задействовав все наличные средства тогдашнего поварского искусства, дабы отпраздновать прибытие его преосвященства.
Среди антремé блистало довольно большое фондю, от которого прелат взял себе изрядную порцию. Но… о, какой конфуз! Введенный в заблуждение его внешним видом, он принял фондю за крем и стал есть его ложкой, вместо того чтобы воспользоваться вилкой, которая с незапамятных времен предназначена для этой цели.
Все гости искоса переглядывались с едва заметной ухмылкой. Однако почтительность сковала всем языки, поскольку все, что бы ни делал за столом прибывший из Парижа епископ, и особенно в первый день своего прибытия, никак не могло быть сделано плохо.
Однако дело все-таки получило огласку, и уже со следующего дня люди при встрече не могли обойтись без того, чтобы не спросить друг у друга: «Ну, слышали, как наш новый епископ отличился? Как он вчера вечером фондю ел?» – «Еще бы! Знаю, конечно, – ложкой! Мне тот сказал, кто видел это своими глазами» и т. д. Город известил о случившемся сельскую местность, и через три месяца об этом знал весь диоцез.
Самым поразительным было то, что этот случай чуть не поколебал веру наших отцов. Появились, правда, новаторы, принявшие сторону ложки, но они вскоре были забыты, вилка восторжествовала; и сто с лишним лет спустя один из моих двоюродных дедов все еще веселился, с хохотом рассказывая, как однажды г-н Мадо ел фондю ложкой.
Такой, каким я извлек его из бумаг г-на Тролле, бальи города Мондона в Бернском кантоне.
Взвесьте количество яиц, которое вы хотите использовать согласно предполагаемому количеству гостей.
Затем возьмите кусок хорошего сыра грюйер, весом в треть от веса яиц, и кусок масла, в одну шестую от того же веса.
Разбейте в кастрюлю яйца и хорошенько их взбейте; после чего положите туда масло и тертый или измельченный сыр.
Поставьте кастрюлю на хорошо разогретую плиту и перемешивайте лопаткой до тех пор, пока смесь не станет достаточно густой и нежной; добавьте туда немножко соли, или вовсе не добавляйте, в зависимости от того, насколько выдержанный у вас сыр, и изрядную порцию перца, который является одной из характерных черт этого старинного блюда. Подавайте его на слегка подогретом блюде; велите принести лучшее вино; пить его надо поживее, и тогда увидите чудеса.