Книга: Физиология вкуса
Назад: VIII. Западня
Дальше: X. Чудодейственные укрепляющие средства от Профессора, изобретенные экспромтом для случаев, приведенных в «Размышлении XXV»

IX

Тюрбо

Однажды Раздор попытался рассорить одну из самых дружных семейных пар столицы.

Это случилось как раз в субботу, в день отдохновения, и речь шла о том, чтобы надлежащим образом приготовить рыбу тюрбо; дело было за городом, в деревне, которая называлась Вилькрен.

Этой рыбе, которую, возможно, ожидала и более достойная судьба, предстояло быть поданной завтра на совместной трапезе славных людей, к числу которых принадлежал и я сам; она была свежей, упитанной, приятно лоснящейся, но ее размеры превосходили всякую посуду, имевшуюся в доме, а потому супруги совершенно не знали, как ее можно приготовить.

– Ну давай разрежем ее пополам, – говорил муж.

– И ты осмелишься обесчестить это бедное создание? – возражала жена.

– Так надо, дорогая, иначе никак не получится. Ну же, я принесу тесак, и дело будет сделано.

– Подождем еще, друг мой, это мы всегда успеем; ты же прекрасно знаешь, что придет кузен, а он Профессор и наверняка что-нибудь придумает.

– Профессор… придумает… Как же!

Из достоверного отчета следует, что тот, кто это говорил, похоже, не слишком доверял в этом вопросе Профессору, а между тем этим Профессором был я сам! Schwernoth!

Возможно, трудность так и разрешилась бы по примеру Александра, разрубившего гордиев узел, и супруг уже собрался это сделать, но тут прибыл я – решительным шагом, держа нос по ветру и чувствуя аппетит, который всегда пробуждается в поездках, в семь часов вечера, когда обоняние приветствует запах доброго ужина, воздействуя заодно и на вкус.

Войдя в дом, я попытался сказать обычный комплимент, но мне не ответили, потому что не слушали.

Вскоре вопрос, поглощавший всеобщее внимание, был мне изложен на два голоса, почти что дуэтом, после чего обе партии разом смолкли, как при концертном исполнении; взгляд кузины словно говорил: надеюсь, мы из этого выпутаемся; у кузена же, который правой рукой опирался на грозный тесак, уже принесенный по его распоряжению, вид был, напротив, лукавый и насмешливый: он как будто не сомневался, что я не справлюсь.

Однако, после того как я серьезнейшим тоном оракула торжественно изрек: «Тюрбо останется целым вплоть до своего официального представления», все эти нюансы исчезли, уступив место живейшему любопытству.

Я уже был уверен, что не уроню свой авторитет, предложив запечь рыбу в печи; но этот способ мог представлять некоторые трудности, и я, еще не объяснившись, молча направился в сторону кухни во главе процессии, похожей на церковную: супруги были помощниками священника, прочие чада и домочадцы представляли собою паству, а кухарка in fiocchi замыкала шествие.

В двух первых помещениях не обнаружилось ничего пригодного для моих целей; но, когда я заглянул в прачечную, перед моим взором предстал котел, в котором грели воду для стирки, – хоть и небольшой, но весьма надежно закрепленный на плите. Я тотчас же оценил его применение и обернулся к своей свите. «Не беспокойтесь! – воскликнул я с той глубокой верой, что двигает горы. – Тюрбо мы приготовим целиком, на парý и прямо сейчас».

Действительно, хотя и было самое время обеда, я немедленно приставил всех к делу. Пока одни разжигали огонь в плите, я отрезал от корзины на пятьдесят бутылок плетеное донышко, и получилось своего рода решето из прутьев, в точности подходившее для гигантской рыбы.

На этом решете я устроил подстилку из луковок и пряных трав, на нее и была возложена рыба, после того как ее хорошенько промыли, высушили и надлежащим образом посолили. Вторым слоем тех же приправ ее покрыли сверху. После чего снаряженную таким образом плетенку водрузили на котел, наполовину наполненный водой; и все вместе накрыли сверху небольшой лоханкой, вокруг которой насыпали сухого песка, чтобы помешать пару слишком легко просачиваться наружу. Вскоре вода в котле закипела; пар быстро заполнил все внутреннее пространство лоханки; через полчаса ее подняли и сняли плетенку с котла вместе с тюрбо. Рыба была готова в самый раз – белая и весьма приятная на вид.

Завершив операцию, мы побежали садиться за стол – с аппетитом, который лишь пуще разгорелся из-за опоздания, проделанных трудов и их успешного завершения, так что нам понадобилось довольно много времени, чтобы прийти к тому навсегда указанному Гомером счастливому моменту, когда изобилие и разнообразие блюд наконец прогоняют голод.

На следующий день за обедом тюрбо была представлена достопочтенным ценителям, и все дружно воскликнули, увидев, как та прекрасно выглядит. Тогда хозяин дома сам рассказал о необычном способе, которым она была приготовлена, и я удостоился похвал не только за свое изобретение, но и за его результат, ибо после внимательной дегустации было единодушно решено, что рыба, приготовленная таким образом, оказалась несравнимо вкуснее, чем если бы она была сварена в тюрботнице – специальной, похожей на сковороду низкой кастрюле для варки плоских рыб.

Это решение никого не удивило, поскольку рыба, не пройдя через кипящую воду, ничего не потеряла из составляющих ее веществ и даже, наоборот, впитала в себя все ароматы приправ.

Пока мой слух пресыщался похвалами, которые мне расточали, я искал глазами тех сотрапезников, кто был искреннее других в выражении чувств, и с тайным удовлетворением видел, что довольный генерал Лабассé улыбался каждому кусочку, приходский священник сидел, вытянув шею и уставившись в потолок, всем своим видом выражая экстаз, а из двух оказавшихся между нами академиков, известных как своим остроумием, так и гурманством, первый, г-н Оже, блистал очами и сиял лицом, как автор, которому рукоплещут, тогда как второй, г-н Вильмен, сидел, склонив голову набок и выпятив подбородок, словно внимательно к чему-то прислушивался.

Все это неплохо бы запомнить, потому что мало таких деревенских домов, где не нашлось бы все, что требуется, для сооружения устройства, которым я в данном случае воспользовался и которое можно соорудить всякий раз, когда возникает потребность приготовить что-либо, появившееся неожиданно и превосходящее обычные размеры.

Однако мои читатели не узнали бы об этом выдающемся приключении, не покажись мне рассказ о нем полезным для всех.

Действительно, тем, кто знаком с природой и воздействием пара, известно, что его температура равна температуре испускающей его жидкости и что она может даже подниматься на несколько градусов выше, если слегка сгустить пар, частично лишив его выхода.

Отсюда следует, что, оставив все остальное без изменения и увеличив лишь емкость лоханки, которой я воспользовался в своем эксперименте, то есть заменив лоханку, например, пустой кадкой, можно с помощью пара быстро и с малыми издержками сварить несколько буасо картофеля да и любых других корнеплодов – всего, что навалят на плетенку и накроют кадкой, как для людей, так и для прокорма животных, и все это потребует в шесть раз меньше времени и в шесть раз меньше дров, чем понадобилось бы только для того, чтобы довести до кипения котел вместимостью в один гектолитр.

Я полагаю, что столь простой аппарат может быть пригоден везде, где хранится много продовольствия или где нужно готовить пищу для многих людей, хоть в городе, хоть в деревне; вот почему я так подробно описал его: чтобы любой мог понять его устройство и при случае воспользоваться им.

Еще я полагаю, что силу пара у нас недостаточно используют для домашних дел, и я надеюсь, что однажды бюллетень Общества поощрения национальной промышленности сообщит земледельцам, что я весьма серьезно занимаюсь этим вопросом.

P. S. Однажды, когда мы собрались в кругу профессоров на улице Мира в доме 14, я рассказал им подлинную историю тюрбо на пару. Когда я умолк, мой сосед слева повернулся ко мне и с упреком спросил:

– А разве меня там не было? Неужели я не высказался вместе со всеми остальными?

– Конечно высказались, – ответил я ему, – вы сидели рядышком с кюре и охотно взяли свою порцию; уж не думаете ли вы, что…

Недовольным оказался г-н Лорен, дегустатор с изрядно развитыми вкусовыми органами, финансист столь же любезный, сколь и осторожный; который весьма удобно устроился в порту, чтобы на месте здраво судить о последствиях бурь, и потому более чем достойный полноценного упоминания.

Назад: VIII. Западня
Дальше: X. Чудодейственные укрепляющие средства от Профессора, изобретенные экспромтом для случаев, приведенных в «Размышлении XXV»