Глава 9

Петра Ванюшка любил так, как только дети могут любить. Пётр, когда приходил к нам в гости, всегда с ним возился. Даже маленькому мог подгузник поменять, в отличии, кстати, от Егора, родного отца. Мы даже с Егором несколько раз оставляли Ванюшку с Петром, а сами уходили в театр. Бабулю мы не могли попросить посидеть, потому что спектакли заканчивались поздно. Она и так нас часто выручала. Но ночевать всегда уезжала к себе.

Мы, кстати, как родился Ваня, переехали жить в дом. И комната у бабули в нашем доме была своя, но она в ней так ни разу и не ночевала, ссылаясь всегда на то, что она житель многоэтажки. А это значит, что ей жизненно необходимо слышать за стенкой соседей, на лестничной площадке лифт, ну и так далее по списку.

А вот Пётр в своей комнате да, оставался. При всех внешних, и не только внешних, различиях Петра и моего мужа, они дружили. Дружили ещё с первого курса института, жили они тогда в одной комнате общежития. Егор доказывал родителям, что может жить самостоятельно, а Петр был иногородним. На двоих делили комнату и еду. Даже из-за девушек не ругались. Конечно, все предпочитали Петра, и ничего, кстати, удивительного, с его-то внешностью! Но часто получалось так, что после совместных посиделок девчонки уже делили между собой именно Егора. Но в итоге одиноким никто не оставался.

Да, у моего мужа тоже есть диплом ветеринара, но у него также есть хорошие организаторские способности. Егор и Пётр сразу после института работали в одной клинике. Там-то, в нечеловеческих условиях, как они часто шутили, им и пришла идея организовать свою клинику.

Парни любили животных, животные это чувствуют. И постепенно клиенты стали записываться на прием именно к этим двум врачам. Когда болеет твой домашний питомец, ты готов выложить любые деньги, лишь бы ему помогли. Да не просто помогли, а сделали всё с душой и любовью.

Так появились постоянные клиенты, у которых были номера телефонов этих двух замечательных докторов. Начиналось всё с того, что кому-то из питомцев укол поставить ночью. У кого-то, вот как у Алёниной кошки Зины, роды принять опять же ночью. Так и родилась идея создать именно круглосуточную клинику. Так друзья стали ещё и равноправными партнёрами.

Сначала они оба вели приёмы, но потом Егор всё чаще стал заниматься организационными вопросами. У его родителей тоже своя клиника, и он с детства видел, как ведутся дела. Знал, где и как купить или договориться о покупке оборудования. У родителей Егора клиника, правда, совсем не ветеринарная. Клиника пластической хирургии. Ну и что? Направления движения то в поиске нужной информации у него были.

Его отец пластический хирург, а мама отличный руководитель и организатор. Егор свои таланты организатора как раз от неё позаимствовал. И, конечно, они мечтали о том, что их сын станет пластическим хирургом. А Егор стал ветеринаром. Они до сих пор считают главной своей ошибкой тот свой подарок, в виде щенка немецкой овчарки, на 10-тилетие сына. А Егор только благодаря Джеку и понял, что главное его призвание – это лечить животных.

И да, у Петра тоже была своя комната в нашем доме. Он оставался у нас, и довольно часто. Случалось это, как правило, после того, как они с мужем, после плотного ужина и долгой игры в бильярд, выползали из бильярдной, поддерживая друг друга. Как же лучшего друга в таком виде, да на ночь глядя, выпроваживать?

Егор, когда доходил до определенной кондиции, всегда называл Петра почему-то графом, на что Пётр только усмехался. Он, в силу своего более крупного телосложения, всегда был менее пьян, чем муж. Поэтому как раз Пётр и помогал мне раздевать и укладывать Егора спать, хохоча при этом и приговаривая:

– Спи, Егорушка, хороших тебе снов, мальчик мой! – Егорушка же пытался что-то отвечать на это, но из понятных слов были только предлоги, – вот с института я с тобой с пьяным вожусь! Женька, как ты с ним, с таким пьяным, спишь? Он же храпит, как паровоз, когда такой пьяный.

На что я всегда парировала:

– Но напоил то его ТЫ! Вот не стыдно тебе, а, Петь? Вот, может, у меня сегодня планы были на мужа, а ты его напоил. Вот кто теперь будет супружеский долг выполнять? Ты?

– Друга надо выручать в любой ситуации. Так что я готов, – отвечал мне всегда Пётр, покорно склоняя голову, – только ты же, Жень, всегда только грозишь мне этим исполнением супружеских прав. А слово своё, между прочим, ни разу не сдержала!

– Ну, пойдём, я тебя хоть чаем напою за помощь твою бескорыстную! – отшучивалась я всегда.

Во время чаепития он мог рассказывать случаи из практики или вспоминать их с Егором студенческие годы. Мог даже помочь разобрать чистую посуду из посудомойки и загрузить следующую партию. Это если было много гостей, и вся грязная посуда не помещалась сразу. Мы уже оба знали, что терпеть не можем оставлять грязную посуду до утра.

Эти наши посиделки с Петром были не особо долгими, но какими-то умиротворяющими и такими домашними, что ли.

Один раз я всё-таки задала вопрос, который давно у меня крутился на языке:

– Петь, а почему Егор тебя называет "граф".

Он опять усмехнулся, мотнул головой, но ответил:

– Да это ко мне из детского дома ещё приклеилось. У меня есть медальон с буквой "В" на крышке, ну, вроде как первая буква моей фамилии. Вот я и придумал, что я из богатой и знатной семьи, что, может, я вообще граф, только меня выкрали и в детдом сдали. И что мой папа меня обязательно найдет и заберет к себе. Дети часто фантазируют, а в детском доме у всех одна фантазия, она же и самая заветная мечта. Семья. Я тогда читал "Граф Монте-Кристо" Дюма, вот отсюда и граф.

– Петь, а почему именно папа, а не мама?

– Да потому, что именно мама меня и сдала в детдом, когда мне 6 лет было, – он горько усмехнулся, – не все, Жень, такие правильные мамы, как ты.

– Прости, Петь, я не знала! – и погладила его по плечу, отметив тогда, что у него просто каменные мышцы. От моего прикосновения он напрягся, а я решила, что, может, вот сейчас ему неприятно, что я его вроде как жалею. Оказывается он не с рождения в детском доме. Более того, оказывается, он даже помнит, что родная мать его туда и сдала. Господи! Это что он пережил, будучи ребёнком? Я только попыталась это представить, а у меня уже комок к горлу подступил! Я даже всхлипнула, а Петр, увидев это, ещё и меня же и успокаивать начал.

Был, правда, у нас с Петром один случай примерно два года назад. Муж об этом ничего не знал. Как говорится, меньше знает, больше любит.

Была 7-я годовщина нашей с Егором свадьбы. Дата была не круглой, поэтому и были все только самые близкие. В тот вечер всё шло к тому, что Пётр уедет от нас не один, а с Алёной. Я знала, что Алёне Пётр очень нравился. Когда-то, на заре нашего знакомства, у них даже вроде завязывался роман. Алёна тогда летала от счастья и всё пыталась выведать у меня подробности про Петра, чтобы, значит, понравиться ему ещё больше. Но что-то там у них не получилось. Но вот сегодня, спустя 7 лет, Алёна решила возобновить их роман. Она весь вечер делала ему очень прозрачные намёки на возможное продолжение вечера в более интимной обстановке. И он даже вышел провожать её на крыльцо, чтобы, значит, девушке не скучно было ждать такси. И вот уже на крыльце Алёна пошла ва-банк, буквально впившись в его губы.

Муж ещё пошутил:

– Ну всё, пропал Петруха! Она же его вот прям у нас на крыльце и изнасилует!

Но Пётр, оторвав Алёну от себя, что-то сказал ей. Ещё и тряхнул легонько за плечи, будто пытаясь её вразумить. Она после этого вихрем слетела с крыльца и плюхнулась в такси, очень громко хлопнув дверцей, это даже в доме было слышно. В ответ на это Пётр только усмехнулся и пошел в дом.

– Это чем же ты так, дружище, девушку то разозлил? – встретил вопросом его Егор.

– Хуже пьяной женщины только мартовские коты! – бросил Пётр фразу, – точно так же невозможно по-хорошему договориться! Извини, Жень, но я так и не понял за все эти годы, как ты с ней дружишь? Злая, вздорная, завистливая баба.

Мне неприятно резануло слух слово "баба", и это сказал Пётр? Сама галантность и интеллигентность? О чём я сразу же и высказалась:

– Петь, ну как-то ты очень уж некрасиво об Алёне. Ну, перебрала девушка с алкоголем, желая тебе понравиться, а ты сразу "баба".

– Жень, извини, но раз уж ты подняла эту тему, и только из уважения к тому, что Алёна твоя подруга, объясню. Во-первых, твоя Алёна вот ничуть не девушка. Ни по физиологии, ни по поведению. Во-вторых, дело даже не в этом, а в том, что я категорически не люблю пьяных женщин! Я считаю, что женщина, в первую очередь мать. Это её предназначение. А раз тебе природой заложено детей рожать, то есть жизнь кому-то давать, то как ты можешь пить?

– Ого! Петь, мы столько лет уже знакомы, а ты тут такие вещи мне говоришь? Как же ты в дом наш входишь? За стол мой садишься? После тоста чокаешься со мной?

– Жень, ну ты себя-то с Алёной не ставь рядом! – он усмехнулся и, обращаясь уже к Егору, сказал:

– Извини, друг, но я это скажу! Жень, ты думаешь, я не вижу, что ты со мной чокаешься и не пьешь, только губы смачиваешь? Поднимаешь со всеми, да, но не пьёшь ведь.

Егор как-то нехорошо на него посмотрел и усмехнулся, а потому Пётр сразу свернул тему:

– Ну что, Егорушка? Готов одну партейку раскатать?

И мужчины ушли в бильярдную, которая располагалась у нас в цокольном этаже. “Одна партейка” – это только так называлось, и одной партией они никогда не ограничивались. В этот раз тоже. Я успела уже и Ваню спать уложить. И со стола в комнате убрать. Конечно, Наташа, наша горничная, завтра бы всё убрала, но я терпеть не могла оставлять грязный стол на ночь.

Мужчины всё играли. Я не стала спускаться в бильярдную. У них там свои разговоры. Понятно же, что уже заплетающимися языками, но всё-таки свои, мальчиковые, темы они обсуждают. С института дружат, а всегда есть о чём поговорить. Да и потом, может, там Пётр своими амурными делами с Егором делится.

Вот ведь такой красивый мужик, а до сих пор так и не женат! Сама я с Петром на эту тему не говорила никогда, неудобно мне как-то, решит ещё, что сосватать его хочу. Мужа тоже спрашивать не решалась. Егор всегда очень странно реагировал, если я в разговоре касалась Петра.

Но женщины в жизни друга нашей семьи определённо были. Несколько раз мы на ужин в ресторан выбирались, пара на пару, так сказать. Так вот Пётр всегда был с разными женщинами. И очень красивыми женщинами. С одной, Катей кажется, они даже свадьбу планировали, приглашение уже нам на свадьбу принесли. Давно, правда, это было, я тогда ещё беременная была.

Помню, тогда ещё подумала, как же я на свадьбе высижу? Но свадьба лучшего друга нашей семьи – это святое! Я за беременность набрала 25 кг, чувствовала себя огромным бегемотом. Ноги отекали, поясницу ломило. И это за два месяца до родов!

Но и с Катей у Петра не сложилось. Не было свадьбы. Расстались они.

Стол убран, сын спит, мужчины внизу, в бильярд играют. А потому я решила принять душ. Без косметики я перед Петром не стеснялась показываться. Мне его не завлекать, так что можно и натур продукт, так сказать, показать. В том смысле, что лицо без макияжа. Хотя я и так не накладываю тонну косметики. Но всё-таки, согласитесь, довольно интимно это перед другом мужа и без косметики, да ещё после приема гостей.

Я приняла душ и уже наносила на тело новый дорогущий крем с шикарным запахом. Крем был одной очень известной фирмы. Я его сама же себе и выбрала в качестве подарка. Были у меня духи этой же фирмы, а потому крем служил дополнением и пах точно так же. Его вот только сегодня подарил мне муж. Дверь в ванную открылась, у нас с мужем была своя ванная, а потому я даже не обернулась на звук. Стояла я вот ни дать ни взять в позе, достойной кисти Рубенса – такая же голая, пышная и странно изогнувшаяся.

– Егор, заходи, я тут вот твой крем тестирую! Запах у крема чудесный и ложится на кожу хорошо.

И в этот момент я услышала голос Петра:

– Егор спит.

От неожиданности я резко обернулась. Хорошо, что стояла я на коврике, поэтому и не упала. Вот ну ни дать ни взять картинка из женского романа. Я голая с волосами по плечам и баночкой крема в руках. Занавес!

– Петь, ты заблудился, что ли? – я, инстинктивно, как сделала бы любая на моем месте, прикрыла грудь рукой и потянулась за халатом.

– Жень, – он уже стоял рядом, упираясь одной рукой в стену за моей спиной, не давая мне возможности снять с вешалки халат, а второй притягивая меня к себе за поясницу. И ведь я даже уже уперлась своей грудью в волосы на его груди, а носом в медальон, он у Петра на шее всегда висел. Только так близко я его никогда не видела. Очень красивый медальон с вензелем в виде буквы В. Первой буквы его фамилии. Не крестик, как у многих сейчас, а именно медальон. Цепочка была достаточно длинной и медальон спускался на грудь. Сорочка у него была расстегнута и даже частично вытащена из джинсов.

– Прости меня, Жень. Я не могу больше! – и потянулся ко мне губами.

Конечно, я почувствовала запах алкоголя. Но он не был таким пьяным, каким хотел казаться. Я вспомнила, что весь вечер он почти не пил, но зато весь вечер был подозрительно близко.

Я понесла на кухню грязную посуду, он принёс оставшуюся. Я потянулась за чашками для чая, он потянулся за ними же, но из-за моей спины. Пётр был почти 2 метра ростом, и разница в росте позволяла ему дотянуться через мою голову, но при этом ему всё равно пришлось подойти слишком близко. А теперь вот ещё и это.

Я тогда успела отвернуться, и его поцелуй пришёлся мне в скулу, но его это не смутило, и он стал спускаться ниже, целуя шею и поглаживая уже мою попу.

– Петя! Да что ты делаешь! Егор же услышит! – я уперлась обеими ладонями в его грудь и попыталась от него отодвинуться, к слову, мышцы у него на груди каменные. Странно, на тренировки они с мужем вроде вместе всегда ходят, но у Егора таких мышц нет, почему-то подумала я тогда.

– Жень, башню сносит! Честно! Хочу тебя до точек перед глазами! – он выдохнул мне в волосы. Дышал он тяжело, поцеловать больше не пытался, но и из кольца рук не выпускал.

И вот тогда, я, к своему ужасу, вдруг поняла, что вот начни он меня опять сейчас целовать, и я уже не отвернусь. Как, оказывается, опасно стоять полностью обнаженной рядом с красивым мужчиной. Пусть и близким другом.

– Петь, не надо, я не хочу так. Нам завтра обоим стыдно будет.

Он, наконец, отошел. Точнее совсем вышел из ванной комнаты. Выходил спокойно, не таясь. Выходил уверенно, словно точно знал, что Егор не услышит и не увидит. Или он именно этого и хотел? Хотел, чтобы Егор увидел?

А я? Как бы я объяснила всё это мужу? Да и как ещё это можно объяснить? Мы с Петром в нашей с мужем ванной комнате, он в расстегнутой сорочке, я вообще голая.

Он ушел, а у меня подкосились колени, и я опустилась на край ванны. Я вдруг поняла, что сказала! "Нам"? Откуда это? Почему вдруг? Не "тебе, Петя", а именно "нам". А вот это моё "я не хочу так". Получается, что я его хочу, но не так? Не в ванной, что ли? А уж про то, что "Егор услышит" я вообще молчу! Боже! Стыдно-то как!

Утром следующего дня я не знала, как теперь мне себя вести с Петром. Как мне теперь с ним говорить? Как раньше? Будто не было вчера ничего? Ладно он, ну взбрыкнули в мужике гормоны. Опять же Алёна вон весь вечер приставала к нему, намеки недвусмысленные делала, могла и распалить не совсем трезвого мужика.

А я? Я очень хорошо помнила то своё состояние, когда он стоял так близко, что я касалась своей грудью волосков на его груди. Да что со мной такое? Хотя, как что? Когда мы с мужем последний раз оставались наедине? Нет, надо Ваню к бабуле на денёк отдать и уделить внимание мужу. Хотя, чего тянуть? Время раннее, все ещё спят. Только, похоже, я одна и не сплю. Муж, конечно, тоже ещё спит, но, судя по бугру в определенном месте, он против такого пробуждения точно не будет.

Конечно, муж против не был. В душ я сходила первая. Муж, по причине выпитого накануне изрядного количества алкоголя и раннего моего домогания до его тела, не выспался, а потому решил ещё поспать. Я, переодевшись в домашнюю одежду, довольная жизнью и улыбающаяся, разогнав всех своих тараканов по углам и пригрозив им тапком, пошла на кухню готовить завтрак. Дом ещё спал. Кухня была в стороне, да и на первом этаже, поэтому моё звяканье посудой и мурлыканье под нос с музыкой из наушника, точно никого не разбудит.

Я разбирала посуду из посудомойки, подпевая и пританцовывая и раздумывая над тем, как всё-таки оказывается мало надо женщине для счастья. Когда я повернулась к столу, чтобы поставить тарелки для завтрака, то от неожиданности даже подпрыгнула.

За столом сидел Пётр и смотрел на меня. Одет он был в простую черную футболку, обтягивающую его фигуру. В нашем доме было несколько его вещей. Ну а что? Раз уж он остаётся у нас на ночь, то может человек утром чистое надеть? Но мне кажется или эта футболка так раньше не обтягивала его фигуру? Я вытащила наушники.

– Петь, с ума сошел? Напугал!

– Извини, я не хотел. Я видел, что ты меня не видишь и не слышишь, а потому не стал ближе подходить.

– Да уж! – я не могла на него смотреть на эти его бугрящиеся мышцы на груди и руках, а потому поставила тарелки на стол и отвернулась к окну. Сидит тут на кухне весь такой шикарный, в простой футболке, которая только подчеркивает все его достоинства. Да что ж такое то! А он ещё и заговорил, и то, что он говорил, напрочь выбивало из меня дух:

– Жень, хочу чтоб ты знала- то, что я вчера себе позволил – это не под воздействием алкоголя. И не потому, что гормоны взыграли. Хотя, нет! Алкоголь, помог решиться, но и только. Да что за чёрт! Что ж так сложно то! – оборвал он сам себя. Потом, выдохнул и продолжил:

– Жень, я люблю тебя. Влюбился с первой же встречи. Я никогда не верил в такое. Так не бывает! Оказывается, бывает. И вот уже столько лет не отпускает. Жень, я пытался тебя забыть, встречался с женщинами, даже жениться собирался, помнишь? Но потом я приводил к вам в гости свою очередную девушку, и я опять понимал, что не могу никого другого рядом видеть. Жень, я понимаю, что повел себя как кретин. Не вчера, нет. Тогда, в нашу первую встречу. Я же видел, что ты хоть и приехала с Егором, но запала на меня. А дальше было как всегда. Сначала на меня, точнее, на мою внешность, а потом на Егора. Я себя успокоил. Точнее не так. Не поверил, что это серьёзно. Потом думал, что придумал сам себе тебя, свою любовь к тебе! Ну, вроде как ты для меня закрытая шкатулка оказалась, поэтому и тянет. Всё неизведанное манит. А когда я понял, что и у Егора такое в первый раз, и всё у вас с ним серьезно, и дело к свадьбе идёт, то я и понял, что натворил. Прописная истина про то, что если слишком долго смотреть на девушку, то можно увидеть, как она замуж выходит, подтвердилась. Вот я и увидел.

Теперь уже поздно что-то менять.

Жень, ты не бойся, такого с моей стороны больше не повторится. Я обещаю! Всё останется, как и было. Есть ваша семья, и есть я. Близкий и надежный друг. Тебе, Егору, Ванюшке.

Я не успела ничего ответить, да видно ему и не нужен был мой ответ, он просто встал и вышел. Потом я услышала, как хлопнула входная дверь, завелся его автомобиль, и он уехал.

Вот и как теперь с этим жить дальше?

– А Егор-то, похоже, в курсе, ну или догадывается. Теперь мне понятно, почему он всегда так странно реагирует, если я завожу речь о Петре.