Евгеника лежит в основе истории о Дюне. «Евгеника» – одно из тех слов, которые пугают нас. Оно означает контролируемое размножение людей с целью достижения желаемых способностей и качеств в будущих поколениях.

Идея евгеники восходит к рассуждениям Сократа о Каллиполисе, идеальном городе, в «Государстве» Платона. Идеальный город, как описывает его Сократ, включает три класса: два из них занимаются охраной территории и конституции (воины и стражи у власти), и еще один – производит материальные блага, в которых нуждаются граждане. Как известно, Сократ говорит, что стражи, относящиеся к правящему классу, должны быть лишены личной собственности и иметь все общее. Сократ предложил отказаться от традиционной концепции частных домов и семейной жизни в пользу системы, в которой стражи живут вместе, как единая большая семья.

Сократ настаивает на том, что город должен способствовать созданию для этого класса потомства самих высоких стандартов, так как в будущем его представители станут лидерами. Он предполагает, что мужчины и женщины правящего класса будут совместно производить и воспитывать своих детей. Это занятие мало чем отличается от разведения домашних животных.

Взрослым членам из класса стражей не разрешается размножаться на основе привязанности к другим. Вместо этого их сексуальные союзы должны проводиться под строгим наблюдением со стороны правителей. Кроме того, дети обязаны воспитываться в общине, и не должны знать своих биологических родителей, чтобы полностью искоренить семейную лояльность из класса правителей. Поклонники Дюны признают поразительное сходство между классом стражей в «Государстве» Платона и обществом Бене Гессерит.

Упоминание евгеники вызывает гекслианское видение генетической меритократии, а также утопические фантазии о человеческом совершенстве. Идеи научно обоснованной евгеники были серьезно восприняты в первой половине ХХ в. и в значительной степени оставлены с окончанием Второй мировой войны из-за ее связи с военными преступлениями нацистов.

Наиболее развитые программы евгеники включают псевдонаучные схемы расового превосходства и расовой чистоты. Начиная с послевоенного периода, как в популярных дискуссиях, так и в научном сообществе евгеника ассоциировалась с нацистскими злоупотреблениями, такими как принудительная расовая гигиена, эксперименты на людях и уничтожение нежелательных групп населения. Однако недавние достижения в области генетических, геномных и репродуктивных технологий подняли много новых и важных вопросов о том, что именно составляет область евгеники и чем она должна или не должна заниматься.

Обеспокоенность евгеникой варьируется от академической философии до диких пророчеств о конце света. Примеры, приведенные в ответах на возникшие вопросы, часто считаются принадлежащими только миру научной фантастики: человеческие клоны и другие продукты генетики, различные слияния машины и человека, сверхлюди, превосходящие нынешних представителей вида Homo sapiens (т. е. более умные и живучие, умеющие лучше приспособляться). Они эволюционируют за рамки Homo sapiens в один или несколько новых видов и создают новый мир, разделенный на генетически усовершенствованную элиту, генетически недоразвитый пролетариат и так далее.

При пересечении этики с наукой в данных вопросах возникает широкая озабоченность по поводу сохранения человечества, смысла человеческой жизни, того, что врачи и ученые «играют в Бога», вмешиваясь в природу, и что они не заботятся или не имеют понятия о социальных последствиях своих исследований.

Неудивительно, что научная фантастика создала арену для далеко идущих спекуляций в этой широкой области, которую мы называем словом «евгеника». В своей давней и легендарной связи с концепцией евгеники такие авторы, как Герберт Уэллс, Говард Филлипс, Лавкрафт, Айзек Азимов, Артур Кларк и, конечно же, Фрэнк Герберт исследовали возможности, заложенные в программе генетических манипуляций у людей.

Интерес Фрэнка Герберта к возможностям и этическим последствиям генетических манипуляций с людьми очевиден во всех его работах (особенно в «Улье Хелльстрома», «Барьере Сантароги», «Эксперименте Досади», а также в «Семенном фонде»), включая серию романов «Дюна». В них Герберт демонстрирует три долгосрочные евгенические программы, каждая из которых имеет свою этическую позицию: программа Бене Гессерит, Бога-Императора Лето II и Бене Тлейлаксу. Он также мимоходом упоминает другие виды генетических «продуктов», такие как гхолы и порочные ментаты Бене Тлейлаксу, создание иксианцами Хви Нори в качестве представителя к Лето II и генетические манипуляции с нечеловекоподобными животными, такими как тхорсы и кресла-собаки. В одной идее закрепился его интерес к евгенике: в способности планировать, выходящей за рамки нескольких жизней. Эта идея является прямым результатом интереса Герберта к экологии в крупных масштабах.

Он показывает, что даже с максимально возможными временными рамками (вплоть до робота Эразма, существование которого охватывает не менее тридцати тысяч лет) евгеника является ловушкой, как морально-этической, так и практической. Несмотря на эти проблемы, некоторые литературные приемы Герберта наводят на мысль, что существуют веские причины для совершенствования человеческого рода. Однако все этически-моральные установки могут потерпеть неудачу, когда дело доходит до составления долгосрочных планов для улучшения условий жизни человека.

Орден Бене Гессерит выступает в качестве одного из главных персонажей саги о «Дюне». Герберт представляет нам Бене Гессерит как одну из ведущих сил, формирующих Вселенную, хотя и предпочитающую оставаться в тени. Социальные, религиозные и политические махинации Бене Гессерит обычно совершаются в тайне и заключаются в разнообразнейших уловках. Причем эти махинации могут использоваться и в самом ордене, поскольку протокол «необходимого знания» часто применяется даже к высокопоставленным Преподобным Матерям.

Орден Бене Гессерит состоит из тайного женского общества, члены которого проходят чрезвычайно строгую образовательную программу, как физическую, так и умственную. После многих лет испытаний, тех, кто преуспел, избирают для прохождения ритуала «спайсовой агонии». Обряд представляет собой глотание ядовитой эссенции Пряности – меланжа. Мощное усиление осознания, которое дает яд, заставляет преуспевшую в этом процессе сестру нейтрализовать его смертельное действие с помощью химии своего тела, а также получить доступ к генетической памяти предков Бене Гессерит.

Связь между нынешними сестрами и их предками через генетическую память позволяет Бене Гессерит строить планы, выходящие за рамки нескольких поколений. Сила их образования, продуманность обучения и доступ к генетической памяти предков дает послушницам способности, которые могут быть приписаны как каждой сестре лично, так и ордену в целом. Эти способности кажутся посторонним сверхъестественными и магическими. Контакты сестер с посторонними часто сами по себе обременены интригами. Преподобных Матерей Бене Гессерит нередко нанимали в качестве «Правдовидиц», а молодых женщин с образованием Бене Гессерит часто приглашали в качестве компаньонок. В результате этих взаимодействий тайные агенты ордена оказывались в стратегически важных местах, где они могли влиять на события и, что самое важное, вступать в отношения с тщательно отобранными (часто невольно) потомками аристократических Домов.

Тот факт, что чужаки из Старших Домов, КООАМа и Гильдии называют сестер Бене Гессерит ведьмами, указывает на противоречивые эмоции, которые они внушают, такие как страх и благоговение. Их скрытность и способность видеть время в рамках, превышающих продолжительность человеческой жизни, позволили создать генетическую программу, рассчитанную на века.

До конца первой книги «Дюна» Сестричество Бене Гессерит стремится создать Квисатц Хадераха, мужскую версию Преподобной Матери Бене Гессерит. Одна из причин, по которой Бене Гессерит хотят породить его, заключается в желании иметь доступ к мужской стороне человеческой психики. Как говорит Преподобная Мать Гайя Елена Мохийам молодому Полу Атрейдесу: «Тем не менее, есть место, которое ни одна Правдовидица не способна увидеть. Нас это отталкивает, страшит. Говорят, что однажды придет человек и найдет в даре наркотика свое внутреннее око. Он будет смотреть туда, куда мы не можем – и в женское, и в мужское прошлое».

Сестричеству нужен был мужчина, способный заглянуть в Другую память предков-мужчин, а также способный противостоять натиску этих воспоминаний. Столкновение с мужскими воспоминаниями приводило в ужас Преподобных Матерей. Человек, который мог «быть во всех местах одновременно» (Квисатц Хадерах), мог родиться лишь благодаря тщательно контролируемому плану выведения, включающему в себя родословные Старших Домов.

Со времени своего появления на планете Россак, Бене Гессерит считали себя хранителями самых важных генов. Они «закрепляли» эти гены, вступая в брак с королевскими семьями или путем избранных сексуальных контактов. Программа «Квисатц Хадерах» включала в себя масштабную селекционную программу, что осуществлялась на протяжении бесчисленных поколений. Манипулируя отношениями и носителями генов в Старших Домах (осуществляемыми не только путем тщательного отбора биологического происхождения, но и путем выбора пола детей, поскольку Бене Гессерит способны выбирать пол детей, которых они носят), Бене Гессерит контролируют и следят за преобладающими родословными на протяжении веков.

Квисатц Хадерах, имеющий доступ как к мужской, так и к женской линиям Другой памяти, нужен был для того, чтобы стать властной фигурой в манипуляциях Бене Гессерит. Он должен быть навязан миру и Вселенной как Мессия, обеспеченный защитой Миссионарии Протектива, религиозным инженерным проектом ордена.

Когда события «Дюны» начинают разворачиваться, Бене Гессерит разрабатывают план выведения Квисатц Хадераха, кульминацией которого станет союз дочери Атрейдесов, рожденной от леди Джессики и герцога Лето Атрейдеса, и набарона Фейд-Рауты Харконнена, племянника сиридар-барона Владимира Харконнена.

Желаемые черты в генах Харконненов усиливаются родословной Джессики: Владимир Харкон-нен – родной отец леди Джессики, и этот факт неизвестен ей до тех пор, пока она не сталкивается со спайсовой агонией. Программа «Квисатц Хадерах» была нарушена, когда из-за своей любви к герцогу Лето Джессика решила зачать сына, вместо дочери, которую Орден Сестричества приказал ей родить. Этот сын оказался Квисатц Хадерахом, появившимся на поколение раньше. Рождение Пола Атрейдеса определяет судьбу Сестричества и, в конечном счете, всей Вселенной.

С точки зрения евгенических замыслов Сестричества, Пол – это и успех, и неудача. В отличие от графа Хасимира Фенринга, человека, который ближе всех подошел к тому, чтобы стать Квисатц Хадерахом, Пол добился успеха, потому что он мужчина Бене Гессерит, обладающий всеми способностями Преподобной Матери. Единственный недостаток Пола для Бене Гессерит состоит в том, что они не могут им управлять. Он принял мантию Мессии и использовал ее в собственных целях, создав для Сестричества тот мир, в котором они должны подчиняться ему и его потомству в течение тысячелетий.

Из романа «Мессия Дюны» следует, что Бене Гессерит должным образом наказаны за свое высокомерие и близорукость. Они понимают, что скомпрометировали себя в погоне за Квисатц Хадерахом. Они ужасаются еще больше, когда мастер Тлейлаксу Сайтейл, будучи участником заговора с целью уничтожения Пола Атрейдеса, раскрывает им тайну, что Бене Тлейлаксу при помощи своей генетической модификации и аксолотоль-чанов создали собственных Квисатц Хадерахов.

Квисатц Хадерах, созданный Тлейлаксу – факт, особенно невыносимый для сознания Преподобных Матерей, потому что Бене Гессерит всегда настаивали на естественном оплодотворении и рождении. Не допускалось никакого искусственного оплодотворения, смешивания генов или их суррогатов. Тлейлаксу, наоборот, использовали любые генетические материалы. Они относились к частицам и элементам человечества как к сырью, из которого можно создать любых существ. Созданные Тлейлаксу Квисатц Хадерахи сами уничтожили себя (эта историческая ветвь получила дальнейшее развитие в самой последней книге Брайана Герберта и Кевина Дж. Андерсона, «Пол с Дюны»), потому что оказались ограниченными моралью. Они были либо абсолютно добрыми, либо абсолютно злыми, и в конечном счете, их уничтожило принуждение стать своими противоположностями. Конечно, Сайтейл предполагает, что то же самое могло произойти и с Полом, Императором Муад’Дибом.

Заговор также служит для того, чтобы показать глупость программы размножения Бене Гессерит, так как Квисатц Хадерах оказывается на вершине власти через его предвидение, но сила и контроль, которые проистекают из него, также неумолимо заманивают предвидящего в предвиденное будущее, которое не может быть изменено. Интриганы запутались в клубке собственных интриг и козней.

Покаяние Бене Гессерит продолжается в «Боге-Императоре Дюны»: Бог-Император Лето II фактически использовал программу размножения Бене Гессерит в своих собственных целях. Тайное женское сообщество в течение тысячи лет терпит лишения – у сестер очень мало Пряности, недостаточно контроля над своими собственными программами, и абсолютно никакого влияния на Лето II, который так же, как и Пол, претендует на роль Квисатц Хадераха.

Тысячелетие спустя, в «Еретиках Дюны», мечты Бене Гессерит о сверхчеловеке, который приведет их к власти, были разрушены. Вместо того, чтобы заниматься выведением человека с конкретной особенностью или созданием определенного индивидуума, они сосредотачиваются на выведении определенных человеческих характеристик для их укрепления и сохранения.

Этот гораздо более консервативный подход показывает, что они извлекли урок из своих предыдущих действий. Впредь они воздерживаются от выведения людей с какой-то одной целью. Как в «Еретиках Дюны», так и в «Капитуле Дюны» Бене Гессерит предпочитают думать о себе как о распорядителях человечества, плавно вносящих небольшие улучшения.

Этические последствия евгенических программ Бене Гессерит, возможно, являются самыми ясными из трех рассмотренных здесь: практика выведения людей для очень специфических целей, как, например, разведение собак или лошадей, приводит к катастрофическим последствиям. В дополнение к проблемам, связанным с феноменом Мессии, силы, которые были порождены в Поле Атрейдесе, поставили под угрозу не только Бене Гессерит, но и все человечество. Бене Гессерит продолжают следить и вести записи о выведении людей на протяжении тысячелетий между восхождением Пола и завершением истории в «Капитуле Дюны».

Вывод Герберта, по-видимому, состоит в том, что общий подход к программе размножения может быть неплохим, при условии, что он не направлен на какую-то конкретную цель. Повторяя аксиому Батлерианского джихада, урок, который, по-видимому, усвоили Бене Гессерит, заключается в том, чтобы «Никогда не пытаться воссоздать человека каким-либо образом».

Так, мы видим, что Бене Гессерит переходят от консеквенциалистского взгляда, в котором результат программы размножения определяет ее моральную ценность, к этическому подходу, в котором действия программы размножения определяют ее моральную ценность. Категорический императив Иммануила Канта, возможно, является самым известным примером деонтологического подхода. Кант утверждает, что морально похвальные поступки определяются моральной ценностью самих поступков, а не их результатами. Категорический императив подразумевает, что всегда морально неприемлемо использовать других в качестве средства для достижения наших целей. Моральный долг вытекает из нашей рациональности.

Согласно аксиоме Бене Гессерит, долг, заключенный в установке против конечной формы человеческого рода, состоит в том, чтобы избегать попытки полностью предсказать и контролировать результаты размножения человека (а действия человека – вопрос этики предвидения). По мере развития Бене Гессерит в саге о Дюне, мы видим, что они в целом поддерживают эту аксиому, хотя (как и в случае запрета на создание искусственного интеллекта) они очень близки к ее нарушению при условии, что цели кажутся им оправдывающими средства.

Можно предположить, что на примере Бене Гессерит Герберт говорит о том, что евгеника не может руководствоваться консеквенциалистской этикой просто потому что результаты таких программ не могут быть известны достаточно хорошо, чтобы оценивать их моральную ценность.

На волне сотрясающего Вселенную восхождения на трон, Пол Муад'Диб создал Империю при помощи войн и экономической монополии на Пряность. После того, как Пол ослеп (как в буквальном, так и в переносном смысле, – его пророческие видения прекратились) и ушел в пустыню в «Мессии Дюны» его сестра Алия стала регентом при детях Пола и Чани, сына Лето и дочери Ганимы. Во время правления Алия проявляет чрезмерность во власти, становится более эгоистичной в руководстве государством, что становится следствием поглощения ее души призраком Владимира Харконнена (ее деда по материнской линии). В это время, Лето и Ганима, используя свой доступ к Другой памяти, разрабатывают план захвата власти, чтобы изменить опасный прецедент в истории, который был создан благодаря религиозному рвению Империи Пола Атрейдеса.

Во время своего пророческого озарения в пустыне, Лето II приходит к идее создания Золотого Пути. Его идея и план приводят к тому, что его физическое тело сливается с телом песчаного червя, в конечном счете превращая Лето II в гибрид человека и песчаного червя. Превращение в гигантского червя одновременно повышает его физическую силу и продлевает продолжительность жизни до 3500 лет.

Золотой Путь – это термин, относящийся к стратегии, сформулированной Лето II для предотвращения уничтожения человечества и гигантских песчаных червей Дюны. Золотой Путь оказывается настолько важным в романах, которые следуют за «Детьми Дюны», что его можно рассматривать в качестве ключевой части произведения (Брайан Герберт и Кевин Андерсон глубже исследуют Золотой Путь в «Охотниках Дюны» и «Песчаных червях Дюны».). И Пол Атрейдес, и Лето II предвидели множество развязок будущего, в которых человечество вымрет.

Лето II, в частности, предвидел такую угрозу человеческому существованию, проявившуюся в более поздних романах, как Компьютерная Империя Омниуса, которая поработила человечество десятки тысяч лет назад. Человечеством можно было бы управлять с помощью предвидения, если бы оно оставалось ограниченным в пределах известной Вселенной Империи. Лето II показывает, что для защиты человеческой расы от полного уничтожения, простого изобилия для населения недостаточно. В своем политическом режиме он продемонстрировал, что человечество, существующее в Империи, может управляться с помощью одного интереса.

На протяжении всего сюжета «Бога-Императора Дюны» Лето II размышляет о том, как жестко он поддерживает стабильное, мирное общество. Конфликт между настойчивым стремлением человечества к миру и его реальной потребностью в нестабильности является центральной темой всей серии «Дюны» после первой части. Бог-Император Лето II заявляет, что намерен «преподать человечеству урок, который они запомнят своим сердцем»: чувство безопасности в убежище равносильно полной смерти, как бы долго эта смерть ни откладывалась.

Лето II создает Золотой Путь для того, чтобы человеческая раса шла по нескольким путям, а не попадала в одну сферу влияния. Один из аспектов этого замысла состоит в том, чтобы держать всю Империю в удушающей хватке экономического и политического контроля, тем самым заставляя людей создавать способы препятствия его режиму. При этом Лето II действует как хищник, принуждая человечество адаптироваться, находя способы скрыться от его предвидения. Многие способы адаптации возникают из-за хищничества правителя; даже его собственная евгеническая программа, которую он отнимает у Бене Гессерит, является продуктом этой адаптации. Эта программа направлена на то, чтобы сделать, по крайней мере, некоторых людей невидимыми для прозорливых умов, таких как Пол или Лето II. Потомок Атрейдесов Сиона, ставшая конечным продуктом этой программы размножения, не могла быть замечена в пророческих видениях Лето II.

Политическое господство Лето II также подтолкнуло иксианцев к созданию инноваций. Они разработали технологии для создания не-палат, а потом и не-кораблей, которые могли прятать людей и места от взгляда предвидения.

Однако последствия собственной смерти Лето II оказались наиболее заметным аспектом его плана. Централизация политической власти под правлением Лето II после его смерти пришла к полному краху. Коллапс вызвал Голодные времена (с тех пор как рухнула экономика, созданная Лето II), и привел к эпохе Рассеяния, – когда люди бежали из основной Империи, и оказались вне сферы влияния основных держав, а это, в свою очередь, сделало их отслеживание более трудным.

Герберт изображает приверженность Лето II Золотому Пути как личную жертву правителя. Лето отказывается от своей человеческой природы, чтобы стать наполовину песчаным червем. Это перевоплощение позволяет ему прожить достаточно долго, чтобы достичь своей цели – сохранения человеческого рода. Золотой Путь Лето II включает, по крайней мере, две нити генетических манипуляций. Он лично наблюдал за первой нитью, программой выведения людей, которая началась со спаривания его сестры Ганимы с Фарадином Коррино.

Появление гхолы Дункана Айдахо в его генетическом плане добавляет еще один уровень сложности. Гхолы обеспечивают контроль за планом, показывая Лето II с чего он начал в человеческой эволюции, а также позволяя ему интегрировать и усиливать старые черты, скрещивая гхол со своими новыми подданными. В дополнение к общему улучшению человеческих качеств, как физических, так и умственных, он стремится выделить и усилить специфические черты Атрейдесов – в особенности – элемент предвидения.

Лето II хочет использовать не само предвидение, а сопутствующую ему невидимость. Он знает, что сильный оракул делает будущее туманным: навигаторы Гильдии заметили это свойство у Пола, как позже и он сам заметил его у навигатора Эдрика. Будучи в постоянном поиске детей для своей программы выведения людей, Лето II может брать те родословные, которые наиболее трудно увидеть, и скрещивать их представителей между собой. В конечном итоге, Лето стремится создать у людей новую меметическую защиту, подобно мимикрии у животных, благодаря которой в животном мире можно ускользнуть от хищников. Лето II выбирает тот способ адаптации к своему собственному режиму, который позволит человеку вовремя спрятаться от прозорливых умов.

Существует также аспект того, что Лето II действует на все человеческое население как некая хищническая сила. Он стремится заставить людей возмущаться его тотальным командованием, принуждая их навсегда отвернуться от другого харизматического лидера, обладающего абсолютной властью. Эти две нити представляют прямой план, осуществляемый для усиления генетической окраски у субъектов, которых он контролирует и разводит, а другой – в искусственном выборе черт у всей человеческой популяции, охотясь на них, и черт тех, кто бросает вызов и противодействует его правлению.

Оба аспекта Золотого Пути Лето II решительно придерживаются консеквенциалистского подхода к этическим отношениям между Лето II и его планом в том смысле, что результат действия определяет моральную ценность. С одной стороны, Бог-Император отказывается от своих собственных интересов ради интересов расы. Эту жертву можно было рассматривать как превосходство интересов триллионов представителей человеческой расы над собственными. А также как проведение различия между отдельными людьми и целыми видами, то есть потребности человечества как вида перевешивают потребности любого человека или группы людей.

Эта точка зрения сильно напоминает утилитаризм, одну из наиболее известных форм консеквенциалистской этики. Утилитаризм, самым известным сторонником которого является Джон Стюарт Милль, утверждал, что количество удовольствия (понимаемого в широком смысле) от произведенного действия определяет его моральную ценность. Таким образом, действия, которые приводят к счастью многих людей, более ценны, чем те, которые делают счастливыми немногих.

Мало того, что количество удовольствия можно «взвесить» по количеству людей, затронутых действием, оно также может быть «взвешено» по их природе, так что простое чувственное удовольствие уступает интеллектуальному. Герберт показывает, как Лето II жертвует многими глубокими удовольствиями, чтобы человечество могло выжить как вид.

Другая сторона этического подхода Лето II является макиавеллистской. Какими бы морально отталкивающими ни были действия, необходимые для достижения цели, цель всегда оправдывает средства. Лето II считает, что конечная цель его великой евгенической программы настолько важна, что любые средства для ее достижения морально оправданы. В то время как собственные сомнения Лето II проявляются относительно редко, наследники его Вселенной постоянно подвергают сомнению его решения и мотивы.

Сиона, после смерти Лето II, утверждает, что, несмотря на конечный результат Золотого Пути, который Лето открыл ей в пустыне, он не имел права действовать так жестоко и тиранически, как он это делал. Позже Бене Гессерит, считающие себя наследниками Золотого Пути, также подвергают сомнению этическую целесообразность его действий, несмотря на их собственную привычку действовать из исключительно практической целесообразности.

В конце оригинальных романов, Золотой Путь, похоже, находится в опасности: в «Еретиках Дюны» Майлз Тег, верховный башар Бене Гессерит, становится способным видеть корабль-невидимку, оставляя открытыми предположения о том, кто или что еще может это сделать. Беглецов из Капитула в «Капитуле Дюны» преследуют неизвестные нападавшие, описанные только как пожилая пара, Дэниэл и Марти, которые периодически могут обнаружить корабль-невидимку, там, где они прячутся.

При описании создателя Золотого Пути, Лето II, и его наследия, Фрэнк Герберт дает смешанную картину: конечно, самое важное – обеспечить выживание человеческой расы; однако, возможно, не все средства оправданы для достижения этой цели. В более поздних романах можно также увидеть критику евгенического плана Лето II аналогичную той, которую мы видим от Бене Гессерит – это несовершенное знание, даже у Лето II. Оно значит, что лучшие намерения все еще могут привести к катастрофе. Однако можно утверждать, что даже если Лето II не обеспечил вечное выживание человеческой расы, он, в попытках сделать это, расширил траекторию развития рода, цель, которую Герберт представляет, как prima facie (с первого взгляда) похвальную.

Лето II является примером предельной последовательности в моральном мышлении. Не просто жизнь одного человека или миллиарда людей, а само существование человеческого рода. Герберт ставит ультимативный вопрос: достаточно ли самого существования людей, чтобы оправдать какие-либо средства? Лето II совершает зверства в галактическом масштабе, и все это во имя создания человеческого населения, которое будет вечно презирать деспотическое правление, обеспечивая дальнейшее выживание рода.

Фрэнк Герберт мог бы привести нам пример абсолютного превосходства консеквенциалист-ской точки зрения, или, хотя бы, показать ее пределы. Тот факт, что он изображает таких персонажей, как Сиона, которые считают, что даже цель выживания видов для людей не может оправдать некоторые действия, подразумевает, что у него есть сомнения в целостности консеквенциалистской этики.

Бене Тлейлаксу, также называемые Тлейлакс, составляют маргинальное общество во Вселенной Дюны. Первые романы изображают их как малоизвестных существ с религиозным подтекстом и указывают на то, что они изоляционисты. Однако читатели знают, что Тлейлаксу торгуют продуктами человеческой генетики и известны в «Дюне» тем, что создают Порочных ментатов.

В «Мессии Дюны» им также приписывают торговлю глазами для замены металла и первого гхолу Дункана Айдахо, Хейта. В «Боге-Императоре Дюны» они вовлекают Лето II в течение всего его правления, снабжая его гхолу графа Дункана Айдахо и одновременно замышляя заговор против него. Мы особо не узнаем Тлейлаксу до событий в «Еретиках Дюны», где показано, что Еретики являются генетическими гениями, которые живут в теологии, основанной на заслугах и слабо основанной на религии дзенсунитов.

Мастера Бене Тлейлаксу верят, что они готовы к восхождению и что, создав Вселенную, в которой будет уничтожена остальная человеческая сущность, они будут единственными, кто ее унаследует. В этот момент они все еще маргиналы и изоляционисты, но их власть сравнима с Главным Домом в Империи. Мастера контролируют несколько систем, но утверждают, что планета Тлейлакс является их родным миром, запрещая большинству чужаков (которых они называют «повиндах») ступать туда. Тлейлаксу имеют дело с морально сомнительными, но чрезвычайно желательными биологическими продуктами, такими как гхолы и Порочные ментаты. В конечном счете, Тлейлаксу разрабатывают технологию производства Пряности в аксолотль-чанах, нарушая монополию на Пряность. Они вызывают всеобщее недоверие и глубокую неприязнь у остальной Империи, но все еще остаются влиятельными.

В «Еретиках Дюны» Герберт показывает, что Тлейлаксу умышленно культивируют всеобщую неприязнь и отвращение. Их общество разделено на Мастеров и их слуг – Лицеделов. Мастера являются лидерами и истинным ядром Бене Тлей-лаксу. Только они посвящены в тайный язык своей веры – исламият. Они думают о своей миссии как о религиозной, где возвышение предсказано их пророком. Генетический код – это мистическая вещь, которую они называют «языком Бога». Таким образом, только Мастера имеют доступ к генетическому опыту, что культивировался и развивался на протяжении веков. После пробуждения гхолы Хейта в «Мессии Дюны», они узнают, что у них есть способность с легкостью восстанавливать свою генетическую память, которая позволяет им жить, казалось бы, вечно, используя аксолотль-чаны для создания собственных гхол.

«Еретики Дюны» ясно дают понять, что их генетические планы не являются естественными программами размножения. Их план – созданное генетически бессмертие и превосходство. Бессмертие Мастеров обеспечивается созданием их собственных гхол в аксолотль-чаны. Превосходство Мастеров достигается созданием Лицеделов – их подчиненных, меняющих формы, имитируя внешний вид любого человека и поглощая воспоминания. В целом Мастера Тлейлаксу управляют своими творениями, имплантируя в них контроль на генетическом уровне. Таким образом, Лицеделы предназначены для того, чтобы служить Мастерам.

Этическая позиция, изображенная в генетических конструкциях Тлейлаксу, может быть лучше всего описана как близорукая. Мастера видят лишь одну из возможных целей своих генетических поисков: собственное продвижение через выращивание гхол и создание Лицеделов.

Нравы и обычаи господствующей Империи считаются нерелигиозными. Женщины порабощены превращением в аксолотль-чаны, их никогда не видели и не слышали за пределами Тлейлакса. Абсолютная уверенность в правильности своей религии искажает их взгляды на Вселенную. Таким образом, они никогда не подвергают сомнению этические последствия своих генетических манипуляций.

Результат близорукости Тлейлаксу оказывается катастрофическим: в «Еретиках Дюны» мастер Вафф пытается управлять своей идеально сымитированной копией, Лицеделом Верховного Жреца Туэка с помощью напевающего языка, но терпит неудачу из-за полного перевоплощения Лицедела в новую форму. Новые Лицеделы слишком хороши в своей мимике. Поглощая все воспоминания о человеке, которого заменяют, они фактически становятся этим человеком. Создание Тлейлаксу огромного населения Лицеделов и порабощение женского населения приводят их к гибели.

Сиквелы «Охотники Дюны» и «Песчаные черви Дюны» показывают, что Лицеделы в своем коллективном сознании держат план свержения Тлейлаксу. Они также планируют свергнуть своих компьютерных мастеров, которые изобрели технологию новых Лицеделов.

В «Капитуле Дюны» Досточтимые Матроны почти уничтожили Бене Тлейлаксу. Сиквелы показывают, что Досточтимые Матроны являются потомками женщин Тлейлаксу, которые восстали против их угнетающего общества. В обоих случаях Бене Тлейлаксу создают монстров, которых они не могут контролировать, независимо от намерений. В конечном итоге, они приходят к своему собственному разрушению через генетические конструкции. Единственный, кто выживает, – это Сайтейл, который, по иронии судьбы, является гхолой настоящего Сайтейла из «Мессии Дюны». Сайтейл тоже начинал как Лицедел, после стал Мастером, и в конечном итоге – единственным Мастером. Разрушение и ирония, которые настигают Тлейлаксу, являются результатом их мономаниакальной и замкнутой повестки дня.

В то время как Герберт развивает и исследует некоторые идеи с Бене Тлейлаксу, такие как пересечение религии и политики, природа культуры «аутсайдеров» и этические последствия изменения местных форм воспроизводства, главным аспектом евгенической программы Бене Тлейлаксу является доминирование. Они не просто вмешиваются в процесс размножения, как мы видим в случае с Бене Гессерит, а создают совершенно искусственный метод создания человеческих существ. Аксолотль-чан является логическим завершением экстракорпорального оплодотворения, а практика воссоздания самих себя путем создания гхолы гораздо более точная, чем рождение биологических детей.

Создавая этот элемент Вселенной Дюны, Герберт бросает нам вызов касательно изучения нравов: почему с моральной точки зрения было бы предпочтительнее иметь ребенка, а не создавать точную копию и мысленное продолжение самого себя? Этическая система Тлейлаксу – это фанатизм, создающий комбинацию деонтологии, где есть моральные аксиомы, основанные на долге (в данном случае заповеди религии Тлейлаксу), и консеквенциализма, в котором цели, установленные религией, имеют первостепенное значение, и стремление к конечной цели, в данном случае господство и галактическое правление мастеров Бене Тлейлаксу, оправдывает любой поступок. И Герберт создает поразительно отвратительные зверства.

Примеры евгенических программ Фрэнка Герберта в «Дюне» демонстрируют сложную этическую позицию. Они не только показывают, что генетическое планирование и инженерия человека потенциально опасны, но также и то, что они могут быть полезны и даже необходимы для выживания вида. Возможно, самый важный вклад Герберта в этическое обсуждение евгеники – это присущие опасности принятия абсолютов: Бене Гессерит терпят неудачу, потому что они искали одного человека в своей схеме размножения; Лето II стремится к единому результату выживания рода, а Бене Тлейлаксу следуют единой религиозной и этической повестке дня. Как говорится в «Детях Дюны»: Опаснейшим из творений есть жесткий моральный кодекс.

Если это точка зрения самого Герберта, мы могли бы прислушаться к нашей прикладной этике: чем жестче кодекс, тем опаснее его применение. Герберт показывает нам человека всевластного и всемогущего, способного видеть будущее (Лето II), который с кажущейся похвальной целью сохранить человечество как вид применяет евгенику и в конечном итоге терпит крах.

Драматическое использование Гербертом евгеники в саге о Дюне, по крайней мере, должно заставить нас почувствовать облегчение от того, что никому из жителей Земли еще не пришлось принимать такого решения. Даже Золотой Путь – это потенциально ошибочный и нам следует ступать по нему как можно осторожнее.