Нож – оружие повара

– Правильно, что ты пришла выпить кофе, – очень спокойно сказал Акакий, увидев Марго на кухне. – Кофе – это целая философия, он помогал творить и делать открытия. Вот ты знаешь, например, – говорил мужчина, ловко управляясь с туркой, – что Людвиг ван Бетховен требовал, чтобы ему отсчитывали шестьдесят кофейных зерен на чашку, именно такая пропорция приводила его к вдохновению. Вольтер же выпивал от сорока до пятидесяти чашек за день, когда работал. Так что хороший кофе тебе сейчас совсем не помешает.

Маргарита очень быстро переоделась и раньше всех вернулась в столовую, она помнила про приглашение на кофе и не понимала, что ей сейчас более необходимо: чашечка кофе или поддержка незнакомого мужчины, перед которым она сегодня так бессовестно разоткровенничалась.

– Откуда ты такой осведомленный взялся? – ухмыльнулась она. – В каком таком кулинарном училище учат тонкостям знания кофе?

– Ты хочешь показаться злой, а зря, я же вижу, что ты не такая. А история моя долгая и неинтересная, – сказал Акакий, протягивая ей кружку. – Наслаждайся.

Аромат и правда был изумительный, кроме кофе в воздухе витал запах корицы, гвоздики и чего-то еще, но чего именно, Марго не понимала.

– А сахар? – спросила она.

– Кофе, милая моя, надо пить черным и без сахара, только тогда тебе раскроется весь букет и аромат, – сказал повар со знанием дела.

– А ты что, совсем не боишься умирать? – неожиданно спросила Марго, видимо, то, что и правда беспокоило ее сейчас больше всего.

– Нет, – помахал головой Акакий. – Просто я верующий человек и не могу сам лишить себя жизни, но и жить мне очень тяжело.

– Почему? – осторожно поинтересовалась женщина, понимая, что за этим, скорее всего, стоит какая-то грустная история.

– Я уже десять лет как не живу, так, просто существую. Работа шеф-поваром в самом пафосном ресторане Москвы, семья – все это в прошлом. А настоящего у меня нет, десять лет как нет, поэтому, возможно, если вы не найдете антидот, то я приму это с благодарностью, ведь жить без настоящего нельзя.

Марго совсем по-другому посмотрела на этого еще не старого мужчину, примерно ее ровесника, словно увидела впервые.

– А ты, значит, хочешь жить? – переходя на нее, немного веселее спросил он. – Поняла, что не жила?

– Я не знаю, но уверена на сто процентов, что Броня должен жить. И еще мне страшно. Если убийца Влада – это, возможно, фантазии Алекса, то его убийца, он настоящий и он среди нас. Зачем он убил Алекса, чего он боялся, каких разоблачений?

– А почему ты говоришь об этом со мной, с совершенно чужим тебе человеком? – спросил Акакий, внимательно посмотрев ей в глаза. – Убийцей Влада я, конечно, быть не могу, я тогда не только не был с ним знаком, но и находился уже давно за границей. А вот Алекса я мог убить вполне, по каким-то только мне известным причинам. Нож, между прочим, – это оружие повара, – сказал он и тихо добавил: – Или ты подозреваешь кого-то из своих? Нет, – вдруг, что-то прочитав у нее в глазах, сказал Акакий, – ты точно знаешь, кто это, да?

Марго словно бы решалась на что-то, но дверь столовой открылась и стали потихоньку подтягиваться остальные жители острова. Акакий, поняв, что разговор окончен, забирал у собеседницы кофейную чашку и незаметно положил свою ладонь на ее. Это был знак того, что он с ней, что он рядом, и в груди Маргариты защемило, потому что она всегда была одна, и это незнакомое ей чувство больно резануло по, казалось бы, окостеневшему уже сердцу.

Так не работает

– Я хочу сделать предположение, – начал разговор Василий, когда все вновь собрались в столовой. Время уже клонилось к вечеру, и многие опять взялись за бокалы. – Возможно, моя версия будет бредовой, но все же она немного поможет вам.

– В чем? – спросил Кирилл, который почему-то после обеда был очень зол.

– Моя версия поможет вам сделать правильный выбор говорить все же правду, а кому-то, возможно, даже признаться в убийстве Влада.

– Ну говорите скорее, – сказал Дамир, – мы уже оценили вашу осведомленность.

– Не знаешь, почему мне это все напоминает дешевую постановку? – громко спросила Юлианна своего тщедушного друга, который по-прежнему сильно болел с похмелья.

Сказала она это специально громко, чтобы донести свою мысль не только до него, но и до всех участников дискуссии. Никто не отреагировал на ее слова, возможно, потому что так казалось всем и не поддавалось логическому объяснению, слишком не реальной была ситуация.

– Так вот, когда я в Москве год назад остановился у перевернутой машины, у меня был шанс спасти лишь одного. Обожженное лицо, руки… И в целом, то, что это Алекс Базаров, мы знаем только с его слов. А что, если я спас Влада? И вот он точно знал, кто к нему приходил, какие разговоры вел.

– Ты хочешь сказать, – уточнила Марго, – что вчера здесь с нами был не Алекс, а Влад?

– Я это не утверждаю, просто предположил, – сказал Василий.

– Ну хорошо, – вздохнув, ответил Дамир, словно решившись на что-то, – я расскажу, но мне придется углубиться в историю, чтобы вы меня поняли. Все началось шестнадцать лет назад. Мне двадцать шесть, и я подающий надежды адвокат. Волей случая мне попадает дело братьев Базовых, один из которых уже владеет сетью гостиниц в России и ближнем зарубежье. В общем, непростой парень тридцати лет, а за такими делами следят особо, после таких дел можно прославиться. Вот я и старался как мог. Дело в том, что главная свидетельница, Снегурочка и по совместительству жена того самого Деда Мороза, который неудачно упал, утверждала, что ее мужа убили. Я же решил с ней поговорить, ну там правда был несчастный случай, – развел руками Дамир, словно ища поддержки. – Поверьте, просто Алекс его толкнул, а тот упал головой на ступеньки подъезда. Влад же и вовсе ничего не делал, но, надо сказать, братья были друг за друга горой и утверждали, что действовали вместе. Экспертиза тоже не исключала неудачного падения – снег, лед, гололедица. Мне очень хотелось выиграть, тем более и дело, по сути, было плевое. Я пошел к этой мадам, – кстати, она была артисткой ТЮЗа, и они с мужем подрабатывали в тот Новый год, – но она стояла на своем. Я ей и денег предлагал, и всячески уговаривал, она ни в какую, пусть сядут за убийство, и все. Я по молодости лет и по горячности припугнул девицу, что у нее ребенок, о нем бы подумала, с кем он останется, если она тоже поскользнется, но она была непреклонна.

– Вы ее убили? – ошарашенно спросил Вольдемар.

– Не говорите глупостей, – на этих словах Дамир сморщился, как будто откусил лимон. – Припугнул и ушел. Но через неделю ее сбила машина и скрылась. Тут надо заметить, что мадам переходила дорогу в неположенном месте в темное время суток и не совсем трезвая, после спектакля возвращалась.

Он замолчал ненадолго, словно собирая все силы к следующему разговору.

– Так как она растрепала о том, что я ей угрожал, то меня сразу заподозрили в этом преступлении и начали таскать на допросы. Но, видимо, мои ангелы-хранители были настороже, потому как у меня было стопроцентное алиби: я был в Уфе на похоронах деда, и меня видели сотни человек. Мой дед был большим человеком в городе, и похороны были очень помпезными. Вот так, получается, дед в который раз меня спас, даже своим уходом умудрился отвести от меня беду.

– Без ключевого свидетеля дело быстро закрыли, – предположил Вольдемар.

– Да, дело мы закрыли, но я до сих пор уверен в своей правоте, никто и никого там не убивал, это был несчастный случай, – сказал Дамир твердо.

– Все это, конечно, прекрасно, но при чем тут двадцать девятое декабря прошлого года и ваш визит к Владу? – спросила Марго.

– Он как с цепи сорвался тогда, позвонил, наговорил мне гадостей. Надо сказать, Алекс тогда сразу после суда от меня дистанцировался, не его я уровня человек был, а с Владом мы подружились. И ни разу не то чтобы не обсуждали, но даже не вспоминали причину нашего знакомства. У нас оказалось много общего, мы были холостяками до мозга костей и любили красиво отдохнуть где-нибудь в клубе, на этом и сошлись. Конечно, были еще точки соприкосновения – горы, лыжи, музыка, да много всего, мы ни разу даже не поругались за эти шестнадцать лет. Но все изменилось полгода назад, Влад стал со мной общаться с позиции сильного. Знаете, так надменно и презрительно, словно знал обо мне что-то, чего не должен был. А в тот вечер позвонил и спросил меня про это дело и поинтересовался, что стало с ребенком той семьи. Но я не то чтобы не знал, что стало с ребенком, я даже не знал, девочка это или мальчик, мне было неинтересно, я не чувствовал и грамма вины перед ними. Тогда он стал орать, что за все грехи всегда приходится платить, что он не убивал ни Деда Мороза, ни Снегурочку, и что-то еще нес, что я уже и не помню. Я ничего не понял и поэтому поехал к нему домой. Мне очень не хотелось этого делать. Дружба с ним начала тяготить меня, я решил поставить все точки над i и разойтись в разные стороны.

– Вы встретили у него дома кого-нибудь? – уточнил Василий.

– Нет, – помахал отрицательно головой Дамир. – Даже если там кто-то и был, то в спальне, дверь туда была плотно закрыта. Влад показал мне рисунок, а внизу было написано: «За все надо платить».

– Почему он решил, что это было связано с тем делом? – уточнил Вася.

– На листке был нарисован Дед Мороз и Снегурочка, коряво, по-детски, словно рисовал трехлетний ребенок, – пояснил Дамир. – Я пообещал все выяснить про ребенка после Нового года, а ему посоветовал не пить и поехать к Алексу, чтобы не оставаться одному.

– И как отреагировал на ваше предложение? – спросил Василий Дамира. Тот словно выдохся: сел, опустил голову и замолчал.

– Плохо, – сказал он грустно. – Стал орать, что он тоже счастлив, чтобы я не зазнавался и не думал, что только у меня есть в жизни любовь.

– Это о чем он? – уточнил охранник, взяв на себя несвойственную ему функцию.

– Я встретил Веру и засел дома, все меньше встречаясь с Владом, отдалился от него. Это, видимо, его и бесило больше всего.

– Вы узнали про ребенка? – спросила Юлианна Дамира.

– Нет, – ответил он ей. – Влад погиб, и тема была закрыта. Еще раз повторю, что я не чувствовал своей вины ни в чем. Абсолютно. Правда, в тот вечер я вернулся домой и долго вспоминал это дело, и мне почему-то кажется, что в деле было упоминание про ребенка в костюме курицы. Запомнилось мне это, потому как я подумал, что за дурацкий костюм. Я могу, конечно, ошибаться, шестнадцать лет прошло, но мне кажется, что это была девочка.

– Ну теоретически ты мог подсыпать Владу лекарство, – сказала Рузанна, молчавшая до сих пор. – Он надоел тебе, начал ковырять старое и доставать тебя, вот ты и психанул.

– Ну хорошо, я мог, но ведь могла и ты, госпожа Вильмонт, это сделать, – зло ответил ей Дамир.

– Вы же сказали, что никого не видели, – не поняла Юлианна.

– Я не видел, но зато в его квартире стоял терпкий запах особого табака с добавками и примесями. Сегодня же, когда вы закурили, я почувствовал именно тот запах. Не думаю, что у Влада было много друзей со столь редкой вредной привычкой. Зачем вы ездили к Владу в тот день?

– Мы были друзьями, я поехала его поддержать, – сказала Рузанна и уже хотела закурить, но отложила пачку в сторону. – Он был подавлен. Не надо перекладывать с больной головы на здоровую.

– Расскажите про картину? – спросила женщину Юлианна.

– А мне кажется, что помада, таблетки – это очень по-женски, – перебил их Кирилл, не дав Рузанне ничего ответить. – А вдруг эта маленькая курица выросла и стала мстить братьям? Нет, ни в коем случае я не защищаю товарища Иванова, – открестился Кирилл, – но, по-моему, здесь шерше ля фам. Вот кто теоретически, дамы, мог бы быть той самой курицей по возрасту? Давайте подумаем. К примеру, наша Сандра, – сказал мужчина и повернулся к девушке. Без косметики и своих белых локонов она смотрелась некрасиво и блекло, словно у нее стерли лицо.

– Я? – удивилась она. – Вы же знаете мою маму, она, слава богу, жива.

– Пардон, – развел руками Кирилл, – осечка. Ну тогда странная и молчаливая девушка Вера. Или Юлианна. А что? История знает примеры, когда палач спал со своей жертвой, чтобы подобраться поближе.

– Так, стоп, – сказала Юлианна громко, – мне надоел этот фарс. Услышьте меня: здесь происходит спектакль, и я вам это докажу. Вот скажите, почему Лия, медсестра и любовница Алекса, которая вчера так нежно на него смотрела, даже несмотря на то, что он не пожалел ее и тоже дал яд, сейчас такая спокойная? Почему охранник не расследует преступление, не пытается связаться с континентом – кстати, я уверена, что на острове глушилки, и ставил их именно он, – а ведет с нами задушевные беседы? Почему мы разговариваем в столовой, а не на свежем воздухе? В конце концов, почему Василий пытается нас убедить, что спас не Алекса, а Влада? Почему?

Все стали переглядываться, не понимая, что хочет сказать эта странная во всех отношениях девица.

– Ну просветите уже нас, невежд, мисс Марпл, – прервала театральную паузу Марго.

– Да потому что это инсценировка, чтобы мы честно во всем признались и таким образом нашли убийцу Влада. Отсюда и душевные разговоры под камерами, – Юлианна подняла руки и показала собравшимся на них, – и этот тон, и нелепые предположения о замене братьев. Знаете, мне кажется, что где-то у экранов сидит сейчас Алекс и наблюдает за нами.

– Ну, камеры – это не аргумент, – высказался Кирилл, – хотя мне бы очень этого хотелось. А с чего вы взяли, что это не Влад? Они действительно были похожи, и после таких травм их точно бы невозможно было различить.

– Это я знаю доподлинно, – сказала Юлианна, улыбаясь, – потому как, если бы это был Влад, то он бы не смог забыть, что я его дочь, а не любовница.

– Ого.

– Вот это дела.

– Ха-ха-ха.

Возгласы понеслись с разных сторон, люди не знали, что им делать, как реагировать. Одно их объединяло: им всем очень хотелось поверить этой девчонке, им очень хотелось, чтобы Алекс был жив.