Эмили:
Несколько лет назад я вернулась в США, чтобы повидаться с семьей, и обнаружила, что мама стала менее подвижна из-за прогрессирующего артрита в коленях и тазобедренных суставах. Я знала о ее болезни, но понятия не имела, насколько далеко все зашло. Она пыталась жить как раньше, отказываясь от трости и даже не задумываясь об инвалидной коляске. Однажды ночью я застала ее наверху лестницы, когда она шла спать и рыдала от боли.
Она сказала:
— Все нормально, милая, через минуту все пройдет. У меня так каждый вечер.
На следующее утро за завтраком я сказала ей:
— Мама, ты инвалид.
Она посмотрела на меня так, будто я дала ей пощечину.
Я сказала:
— Тебе нужна инвалидная коляска, парковочное удостоверение инвалида и все такое. Ты не можешь продолжать жить как раньше, это просто смешно. Какие бы изменения ни произошли в будущем, сейчас ты должна признать, что ты инвалид.
Мои слова явно шокировали ее, и она очень на меня рассердилась.
— Я не инвалид! Не преувеличивай! — сказала она, защищаясь.
— Мам, ты не можешь пройти и пятидесяти метров или подняться по лестнице без ужасной боли. Ты инвалид, и тебе придется принять это, — возразила я.
Мы продолжали спорить несколько минут, пока она не сказала со слезами на глазах:
— Почему ты так жестока со мной? Ведь мне и так нелегко с этим справляться!
— Потому что я люблю тебя и не могу смотреть, как ты страдаешь каждый день, вот почему, — ответила я, тоже сквозь слезы.
Я была слишком груба, и мы обе были на эмоциях. Говорила ли я правду? Да. Мной двигала любовь? Да. Но я говорила слишком резко и, следовательно, слишком жестоко, чтобы это можно было воспринять адекватно.