9
Новый Свет
Открытие Америки и первые колониальные экспедиции произвели сильное впечатление на европейцев. Многие воодушевились, усмотрев в покорении Нового Света большую пользу для Запада, обогатившегося томатами, табаком, ванилью, жгучим перцем и, конечно, золотом. Но Монтень высказывает тревогу:
Наш мир только что отыскал еще один мир (а кто поручится, что это последний из его братьев, раз демоны, сивиллы, и, наконец, мы сами до сих пор не имели понятия о существовании этого нового мира?), мир, не меньший размерами, не менее плодородный, чем наш, и настолько свежий и в таком нежном возрасте, что его еще обучают азбуке; меньше пятидесяти лет назад он не знал ни букв, ни веса, ни мер, ни одежды, ни злаков, ни виноградной лозы. Он был наг с головы до пят и жил лишь тем, что дарила ему мать-кормилица, попечительная природа. Если мы пришли к правильным выводам о конце нашего века ‹…›, то вновь открытый мир только-только выйдет на свет, когда наш погрузится во тьму. Вселенная впадет в паралич; один из ее членов станет безжизненным, другой – полным силы (III. 6. 120).
Мы продолжаем открывать новые миры, но к чему, вопрошает Монтень, это нас приведет? Он полагает, что в сравнении с его миром Новый Свет – это мир невинный, так как ему многого не хватает: письменности, одежды, хлеба, вина. За всем этим стоят основополагающие религиозные вопросы. Если индейцы ходят голыми без стыда, как Адам и Ева, значит, они не познали грехопадения? Их не затронул первородный грех?
Судя по всему, Новый Свет ближе к естественному состоянию, чем Старый. А ведь природа – мать-природа – всегда есть благо для Монтеня. Он не устает восхвалять ее в противовес искусственности. Чем мы ближе к природе, тем лучше, а значит, появление Колумба лишь навредило мужчинам и женщинам Нового Света.
Монтень опасается, что контакт двух миров, находящихся на столь разных ступенях развития, выведет Вселенную из равновесия. Он видит Вселенную по образцу человеческого тела – как макрокосм, подобный микрокосму. Вселенная обратится в монстра, одна нога которого – здоровая, а другая – больная: она станет уродливой, кривоногой, хромой.
Автор Опытов не верит в прогресс. Его циклическая философия истории скроена по мерке человеческой жизни, идущей от детства к зрелости, а от зрелости – к старости, то есть от величия – к упадку. Колонизация Америки не предвещает ничего хорошего, ибо Старый Свет развратит Новый:
Я очень боюсь, как бы мы не ускорили упадка и гибели этого юного мира, продавая ему по чрезмерно высокой цене и наши воззрения, и наши познания. Это был мир-дитя. И всё же нам до сих пор не удалось, всыпав ему порцию розог, подчинить его нашим порядкам, хотя мы и располагаем перед ним преимуществом в доблести и природной силе, не удалось покорить справедливостью и добротой, не удалось привлечь к себе великодушием (III. 6. 120–121).
Контакт Нового Света со Старым ускорит упадок первого и не омолодит второй, так как история движется лишь в одном направлении, и ее золотой век позади. Мы не завоевали Новый Свет благодаря нравственному превосходству, а покорили его грубой силой.
Монтеню были известны первые рассказы о зверствах испанских колонистов в Мексике и о том, как безжалостно они разрушили существовавшую там чудесную цивилизацию. Он – один из первых критиков колониализма.
