Книга: Как хочет женщина. Обновлённое и дополненное издание
Назад: Глава 3. Контекст
Дальше: Глава 5. Культурный контекст

Часть II

Секс в контексте

Глава 4

Эмоциональный контекст

Секс и «мозг обезьяны»

У меня набралась уже целая коллекция историй, которые мне рассказывают женщины: смешных — о неудачных сексуальных приключениях, невеселых — о сильно ранящих отношениях, воодушевляющих — о выживании и переходе на другой уровень. И каждая из них — это история открытия. Меррит поведала мне свою историю выживания.

— Почему я вообще должна доверять своему телу? — спрашивает она. — Всю взрослую жизнь мое тело оказывалось совершенно ненадежным и все время рассыпалось на части. Если у меня стресс, оно тут же перестает функционировать: я начинаю болеть, калечиться, все системы и процессы выходят из строя. Включая и секс.

Меня это не очень удивляет, ведь у Меррит очень чувствительный тормоз, но мне кажется, что она что-то недоговаривает.

— Похоже, твое тело в состоянии стресса хочет совершенно замереть, не реагировать и не пытаться бороться или выйти из стресса, — говорю я. — Это происходит, когда человек находится в состоянии стресса слишком долго, либо стресс слишком велик, либо организм восстанавливается после травмы. Как ты думаешь, что из этого в большей степени применимо к тебе?

— Всё, — отвечают хором Кэрол и Меррит.

— Думаешь, я из-за стресса так боюсь доверять своему телу? — спрашивает меня Меррит.

— Да, именно так я и думаю.

В этой главе мы поговорим о стрессе и любви и о том, как они влияют на нашу способность получать от секса удовольствие.

Доверяйте своему телу. Слушайте его, причем обращайте внимание не только на сиюминутные реакции, но и на глубинные, основополагающие аспекты, которые были понятны даже нашим далеким предкам:

Если вы полностью понимаете свое тело, пропустите эту главу. Но если вы, как и большинство из нас, пока не очень хорошо интерпретируете сигналы вашего тела, то в этой главе вы найдете массу полезного. Ведь на вашу способность возбудиться влияют не только чисто сексуальные аспекты контекста: важны и прочие чувства, включая и общее эмоциональное состояние.

Из всех эмоциональных систем, находящихся под управлением «кольца всевластия», пожалуй, две оказывают наиболее сильное влияние на сексуальное удовольствие: стресс и любовь. Стресс — это физио­логический и неврологический процесс, помогающий нам справляться с угрозами. Любовь — это физиологический и неврологический процесс, вовлекающий и удерживающий нас в рамках наиболее близкой нам социальной группы. Стресс лежит в основе беспокойства, нервозности, страха, ужаса, любых вариантов поведения типа «убегай скорее!». Он же — основа гнева, раздражения, недовольства, разочарования. В значительной степени стресс — причина стремления замкнуться, присущего депрессии. В первой части этой главы я взгляну на стресс с непривычной точки зрения: для управления стрессом важно не просто расслабиться или успокоиться. Нужно пережить весь цикл стресса, до конца. Полностью выпустить пар. Позволить телу перейти от состояния «я в опасности» к состоянию «я в безопасности».

Во второй части главы мы поговорим о любви. Любовь — это привязанность, внутренний биологический механизм, объединяющий людей. Она лежит в основе страсти, романтических отношений; именно любовь вызывает в нас радость от того, что мы нашли партнера, с которым можем быть вместе. Но и в основе горя, ревности, мучений от разбитого сердца тоже оказывается любовь. Иногда любовь — это радость, например, когда мы влюбляемся. Иногда с ней связана мучительная агония, как в период разрыва отношений. Но привязанность всегда помогает выйти из «я разбита» к «я невредима».

В третьей части главы речь пойдет о ситуациях, когда смешиваются стресс, привязанность и секс, когда мы испытываем и страстную, всепоглощающую радость любви, и агонию, вызванную глубоким личным конфликтом. Когда стресс, привязанность и секс активизируются в эмоциональном «кольце всевластия» одновременно, мы чувствуем себя потерянными. И мы ищем и ищем, пока не найдем себе новое место: «Теперь я дома». Я опишу секс в сочетании с привязанностью как секс, развивающий сюжет отношений, и покажу, как продуктивно использовать такую коллизию.

Цель — помочь вам осознать, как цикл реагирования на стресс и механизм привязанности связаны с сексуальными реакциями, и найти стратегии, которые помогут усилить удовольствие от секса и минимизировать факторы, препятствующие получению такого удовольствия. Мы до конца поймем сексуальную сторону женской индивидуальности, только если научимся принимать в расчет контекст, по большей части никак не связанный с собственно сексом. То есть мы улучшим сексуальную жизнь, не меняя ничего в том, что касается секса! В этой и следующих главах я расскажу о результатах исследований того, какие формирующие контекст факторы ассоциируются у женщин с изменениями части их личности, связанной с сексом. Найдете способ улучшить соответствующим образом контекст — и увидите, как вырастет степень удовольствия, получаемого вами от секса.

Реакции на стресс: бей, или беги, или замри

Давайте для начала отделим факторы стресса от самого стресса. Факторы, вызывающие у вас стресс, — это все, что стимулирует стрессовую реакцию: траты, семья, работа, переживания относительно сексуальной жизни и тому подобное. Стресс — это система изменений, активирующаяся в мозге и теле в ответ на факторы стресса. Это сформировавшийся в ходе эволюции адаптивный механизм, позволяющий реагировать на воспринимаемые угрозы. По крайней мере, он был адаптивным, когда основные факторы стресса имели клыки и когти и бегали со скоростью 50 километров в час. Сейчас львы нас вроде бы не преследуют, но наше тело по-прежнему реагирует, скажем, на некомпетентного начальника примерно так же, как реагировало бы на льва. Физиология не сильно изменилась. И как мы вскоре увидим, это оказывает громадное влияние на сексуальную жизнь.

Говоря о стрессе, часто предполагают, что он выражается в реакции «бей или беги», но, так же, как «центр удовольствия» имеет дело не только с удовольствием, здесь тоже участвуют не одни только «бей» и «беги». Более точное определение: «бей / беги / замри». Давайте посмотрим, как это реализуется на практике.

Когда мозг получает сигнал угрозы из внешней среды, в организме быстро происходят серьезные изменения на биохимическом уровне: резко растет содержание адреналина и кортизола в крови, учащаются сердцебиение и дыхание, повышается кровяное давление, иммунная система и система пищеварения подавляются, зрачки расширяются, все внимание направляется на текущую ситуацию. Все перечисленные изменения напоминают прогрев мотора перед стартом или глубокий вдох перед прыжком в воду: подготовка к действию. Само же действие зависит от природы воспринимаемого стресса, то есть от контекста.

Предположим, что опасность — это идущий на вас лев: именно с такими угрозами приходилось иметь дело нашим предкам в период формирования описываемого психологического механизма. Цикл стрессовой реакции начинается с того, что мы замечаем льва: «Я в опасности! Что делать?» В течение доли секунды мозг подсказывает, что лев — это такой вид угрозы, от которой лучше всего убегать. Так что вы будете делать, когда увидите приближающегося льва? Почувствуете страх и начнете бежать. А что произойдет дальше? А дальше есть только два варианта развития событий, правда же? Либо лев вас убьет, и тогда ничто уже не важно, либо вы спасетесь. Представим, что вы успешно оторвались ото льва, вернулись в свое поселение, зовете на помощь, все выбегают и сообща убивают льва — и потом вы вместе едите его на ужин, а утром торжественно хороните ненужные в хозяйстве части скелета. Теперь что вы чувствуете? Облегчение! Вы счастливы, что остались в живых! Вы так любите сейчас свою семью и друзей! Так завершается стрессовый цикл: начало («Я в опасности!»), середина (действие) и финал («Я в безопасности!»).

Теперь предположим, что угроза — это неприятный тип, подкрадывающийся к вашему другу сзади с ножом в руке. Ваш мозг решит, что это опасность и, чтобы выжить, вы должны сражаться. Вы чувствуете гнев («Я в опасности!» — как мы увидим ниже, все близкие нам люди воспринимаются в такой момент как часть нас самих, то же «я») и начинаете драться. И опять вы или погибнете, или выживете; в любом случае вы проживаете полный стрессовый цикл, проявляя поведение, цель которого — устранение фактора стресса и переживание самого стресса.

Эти две реакции, бить или бежать, стимулируются стрессом: начинает работать симпатическая нервная система — сигнал «вперед!» в ответ на стресс. Вы вступаете в борьбу, когда ваше эмоциональное «кольцо всевластия» определяет, что с фактором стресса нужно бороться. Вы бежите, если «кольцо всевластия» определяет и подсказывает, что от фактора стресса лучше убегать.

Предположим теперь, что вы сталкиваетесь с таким фактором стресса, что ваш мозг решает, что вам не выжить ни если вы побежите, ни если вступите в схватку: скажем, лев уже щелкает зубами совсем рядом. Тогда в ответ на стресс включается механизм торможения: парасимпатическая нервная система — сигнал «стоп!», который активизируется в условиях наиболее высокой степени стресса. Тело просто перестает функционировать; вы даже можете испытывать состояние тонической неподвижности, его еще называют «притворная смерть», когда человек вообще не в состоянии пошевелиться. Бывает, что животные замирают и падают на землю — это их реакция на крайнюю степень стресса с целью убедить хищника, что жертва мертва. Профессор психиатрии Стивен Порджес выдвинул гипотезу о том, что замирание также способствует безболезненному наступлению смерти.

Если животному удается выжить после такой угрозы, с ним происходит нечто удивительное: оно дрожит, даже трясет лапами. Потом делает глубокий вдох. А потом встает, еще раз встряхивается и убегает.

Мы видим, как реакция торможения прерывает реакцию типа «вперед!», когда животное или человек бежит или вступает в драку, и вся эта масса адреналина остается в теле. Когда животное встряхивается и выдыхает, тело «отпускает тормоз», завершается процесс типа «бить» или «бежать». Цикл завершен. Такое явление называется «саморегулируемое прекращение».

Одна приятельница рассказала, как ее сын приходил в себя от общего наркоза после небольшой операции на пальце. Он истерически вопил, размахивал руками и ногами, потом кричал, как он ненавидит и ее, и всех вокруг, потом опять размахивал ногами, как будто ехал на велосипеде, и кричал: «Я хочу убежать, я просто хочу убежать!»

Размахивание ногами и такие крики — попытка бежать от опасности. Ненависть ко всем вокруг — попытка вступить в драку с фактором стресса. Анестезия — это медикаментозно вызванное торможение: когда животные в ходе исследований поведения в стрессе выходят из наркоза, они ведут себя точно так же, как сын моей знакомой. Я называю это ощущениями, так как все это происходит в теле без очевидной внешней причины: ребенок же в реальности не был в опасности, но у него накопилась масса ощущений, которые нужно было выплеснуть. И его мать сделала все очень правильно: «Я старалась оставаться как можно более спокойной. Обняла его, говорила снова и снова, что я его люблю и что все хорошо, опасности нет. И он постепенно успокоился настолько, что можно было его одеть (он практически все с себя сорвал) и увести. Когда мы пришли на парковку, он уже спокойно говорил мне, что очень меня любит, а когда мы доехали до дома, он тут же рухнул и уснул».

Ребенок прошел через цикл стресса и смог наконец расслабиться. Лишь иногда в повседневной жизни выход из состояния торможения принимает такие формы. Но и в меньшем масштабе цикл реакции на стресс работает именно так: начало, середина, окончание. Все это встроено в нашу нервную систему и прекрасно функционирует — когда складывается правильный контекст.

Стресс и секс

Вряд ли вы очень уж удивитесь, если я скажу: «Чем больше качественного секса, тем ниже воспринимаемый вами уровень стресса». Можно сказать еще, что «физические упражнения полезны» или «каждому важен хороший сон». Ну конечно. Все и так это знают.

Но больше половины женщин утверждают, что стресс, депрессия и беспокойство приводят как раз к снижению интереса к сексу. Эти же факторы препятствуют наступлению сексуального возбуждения и оргазма. Хронический стресс становится причиной нарушения менструального цикла, снижения фертильности и лактации, повышает риск выкидыша, подавляет генитальную реакцию, вызывает повышенные болевые ощущения во время полового акта.

Как именно гормоны и связанные со стрессом нейрохимические процессы взаимодействуют с гормонами и нейрохимическими процессами, связанными с сексуальным поведением, — подавляют или стимулируют сексуальное поведение? До конца этого никто не знает, но кое-что нам известно.

Мы в курсе, что люди в состоянии серьезного стресса склонны интерпретировать любые стимулы как угрозу — точно как крысы из опыта, которым включали яркий свет и Игги Попа на полную громкость. Мы также знаем, что мозг способен обрабатывать лишь определенный объем информации в единицу времени. То есть стресс можно рассматривать как избыточный объем информации, который мозг уже не в состоянии обработать, и кажется, что слишком много всего происходит сразу. Мозг старается все это как-то рассортировать, выделить приоритеты, упростить, а кое-что и просто игнорирует.

Как известно, мозг определяет приоритеты в соответствии с логикой обеспечения выживания организма: важно дышать, избегать хищников, поддерживать нужную температуру тела, пить и есть в достаточном количестве, оставаться внутри своей социальной группы — вот самые приоритетные потребности. И разумеется, приоритеты определяются и изменяются в соответствии с текущим контекстом. Если вы очень голодны, вы скорее решитесь украсть кусок хлеба у соседа, даже если осознаете риск быть изгнанным из социума. Если не можете дышать, то неважно, как давно вы не ели, — вы даже не почувствуете голода. А если вы перегружены типичными современными проблемами, то почти все окажется приоритетнее, чем секс: для вашего мозга любой стресс — это бегущий на вас лев. И какой уж тут секс, если лев все ближе?

Подведем итоги:

Ни в одном из этих случаев мозг не получает сигнала о том, что хорошо бы прямо сейчас заняться сексом.

Стресс напрямую связан с борьбой за выживание. Секс приносит массу пользы, но точно напрямую не способствует личному выживанию (за исключением случаев, обсуждаемых в ). Поэтому у большинства из нас в состоянии стресса срабатывают все тормоза сразу — за исключением 10–20% людей, к которым относится наша знакомая Оливия: у нее стресс стимулирует возбуждение. (Помните: одни и те же элементы, но организованные по-разному.) Но даже и для таких людей стресс хоть и стимулирует рост интереса (стремление), но блокирует сексуальное удовольствие (наслаждение). Секс в состоянии стресса — это совсем не то же самое, что радостный, легкий секс. И понятно почему: все дело в контексте.

Чтобы понизить влияние стресса на способность получать сексуальное удовольствие и вообще интерес к сексу, чтобы секс стал более приятным, легким, игривым, учитесь управлять стрессом.

Хотя, конечно, это говорить легко.

Когда Оливия испытывает стресс, ее сексуальное желание растет — и именно из-за этого у них с Патриком возникают конфликты, ведь он в состоянии стресса, наоборот, не хочет секса. Мало того, иногда именно из-за этого вызванного стрессом сексуального влечения Оливии кажется, что она вообще себя не контролирует.

Как же ей начать справляться со своими чувствами? Нужно учиться завершать цикл реакции на стресс.

Научным языком такое ощущение Оливией утраты контроля над собой можно описать как неадаптивное поведение с целью управления негативным воздействием. Говоря проще, это значит, что она пытается справиться с некомфортными эмоциями (стресс, депрессия, раздражение, одиночество, ярость) за счет действий, имеющих высокий риск нежелательных последствий. Один из примеров таких действий — навязчивое сексуальное поведение. А вот другие примеры:

Разумеется, многое из этого можно делать — но в конструктивной форме и без крайностей. А вот если мы занимаемся только подобными вещами вместо того, чтобы поработать с ощущениями и завершить цикл стресса, мы рискуем получить негативный результат. Некоторые из возможных последствий не так уж страшны, а некоторые связаны со смертельной опасностью. Все подобные занятия должны помочь нам справиться с чувствами. Человек особенно склонен к таким занятиям, когда не знает, как завершить цикл стресса, или когда чувства слишком болезненны.

В подростковом возрасте неадаптивная стратегия работы со стрессом проявлялась у Оливии в форме нездорового отношения к еде. Она объ­едалась, а потом до изнеможения занималась спортом. Объедалась и снова мучила себя физическими нагрузками. Справившись с расстройством пищевого поведения, Оливия поняла, что все это почти никак не было связано собственно с физической формой: «Я пыталась найти что-то, с чем можно было бы связать мое раздражение и нетерпение, и, получив дозу “промывки мозгов” из телевизора и прочих медиа, я подумала, что всю ярость стоит направить на свое тело». На самом же деле в таком навязчивом поведении проявилась попытка справиться со слишком сильными эмоциями.

Оливии удалось избавиться от симптомов неконструктивного пищевого поведения на несколько лет. Тем не менее она сама говорит: «Я и сейчас иногда прохожу в дверь боком, потому что мне снова кажется, что я слишком толстая. Если замечаю это, то заставляю себя развернуться и пройти по-человечески, потому что поняла, что это вовсе не мое тело боится лишнего веса, это моя тревожность».

Сейчас Оливия регулярно бегает — и этим и снимает стресс, и выпускает лишнюю энергию и беспокойство, причем она поставила ограничение: не больше одного марафона в год.

— Я склонна все делать чересчур, и мне полезно задавать себе рамки.

— Мне кажется, что ты не просто ставишь себе рамки. Я думаю, что ты с помощью физической нагрузки завершаешь цикл стресса, благодаря чему не включается твой тормоз. С сексом можно делать то же самое.

— Правда?

— Конечно.

Она прикусила губу и покачала головой:

— Только что-то я не понимаю как.

Прочитав , Оливия все поймет.

Неэффективная культура, не позволяющая выплеснуть эмоции и пережить стресс

Главное в эффективном управлении стрессом — завершить цикл стресса: выйти из состояния торможения, убежать от хищника или убить врага и возрадоваться.

Но у современного человека стресс принимает более сложные формы, чем у газели или гориллы, и тому есть масса причин. Во-первых, как я уже говорила, нам почти не случается переживать стресс от того, что за нами гонится лев. Для наших факторов стресса характерна более низкая интенсивность, но большая продолжительность — это так называемые факторы хронического стресса, противоположные факторам острого стресса, примером которых как раз и является встреча с хищником. С факторами острого стресса все в определенном смысле проще: у них понятное начало, середина и конец. И для нас вполне естественно проживать полный цикл, если стресс вызван факторами этого типа: убежать, выжить, отпраздновать. С факторами хронического типа все иначе: стресс затягивается, и если мы не предпринимаем осознанных шагов для завершения цикла, то все, что вызывает стресс, накапливается, ведет к болезням, хронической усталости и, в частности, неспособности получить удовольствие от секса (да и почти ни от чего).

Во-вторых, наша культура не допускает открытого проявления эмоций, и мы испытываем дискомфорт, сталкиваясь с ощущениями. Согласно культурным и социальным нормам, если мы не видим факторов стресса прямо перед собой, то у нас нет никаких причин переживать стресс, и вообще надо взять себя в руки и прекратить истерику. В результате большинство понимает «управление стрессом» как ограничение или исключение влияния факторов стресса либо полное расслабление — как будто стресс можно выключить, как свет. В нашей культуре сложилось настолько некомфортное отношение к ощущениям, что слишком острые реакции мы иногда подавляем даже медикаментозно. К примеру, пострадавшему в автокатастрофе дают подавляющие препараты, вследствие чего его тело не может естественным образом пройти весь цикл реакции на стресс. Подобное вмешательство, даже основанное на благих намерениях, имеет нежелательные и опасные последствия: жертвы так и остаются в состоянии торможения и впоследствии страдают посттравматическим стрессовым расстройством.

В-третьих, наш ориентированный на социальные нормы мозг очень хорошо научился подавлять эмоциональные проявления и останавливать механизм реакции на стресс посередине, ведь «сейчас не время заниматься ощущениями». Мы сдерживаем себя, чтобы демонстрировать социально желательное поведение: например, чтобы не разрыдаться на глазах у людей. К сожалению, в нашей культуре уничтожены практически все возможности для проявления ощущений. Мы закрываемся, почти буквально, в собственном гневе, ярости, отчаянии. А ведь очень важно находить время и место и знать способы, стимулирующие прохождение полного цикла реакции на стресс.

Завершить цикл

Но как? Примерно так же, как нельзя просто сжать зубы и силой воли заставить сад расти, нельзя и заставить цикл стресса завершиться. Чтобы завершить цикл, перестаньте изо всех сил жать на тормоз, вместо этого отпустите и акселератор, и тормоз и просто позвольте себе постепенно остановиться и успокоиться. Для этого необходимо сформировать правильный контекст и позволить телу совершить нужную работу.

А что такое правильный контекст? Давайте подумаем, какое поведение тело воспримет как спасение ото льва. Если на вас бежит лев, что вы предпримете? Попытаетесь убежать, конечно. Поэтому, если стресс вызван работой (или сексуальной жизнью), что нужно сделать? Бежать… или пройтись, или потанцевать, хотя бы закрывшись в спальне, или позаниматься на тренажере. Физическая активность — самое эффективное средство для завершения цикла реакции на стресс. Она помогает привести центральную нервную систему в состояние равновесия. Мнение, что зарядка снимает стресс, подтверждается.

Ученые считают, что существуют и другие способы не просто почувствовать себя лучше, но и способствовать завершению цикла реакции на стресс. В их числе сон, проявление восхищения другим (об этом подробнее дальше в этой главе); любая форма медитации, включая практику осознанности, йогу, сканирование тела (об этом в ). А иногда невредно как следует поплакать и покричать, хотя тут надо поосторожнее. Бывает, что человек плачет, но слезы не смывают стресс, а лишь еще глубже погружают в тоску и отчаяние. Случалось вам закрыться в комнате минут на десять, поплакать, а в конце глубоко вздохнуть и почувствовать облегчение? Вот это и есть переход от «я в опасности» к «я в безопасности».

В борьбе со стрессом отлично помогает и искусство. Когда профессиональные психологи советуют вести дневник или в иной форме выражать и фиксировать собственное состояние, они вовсе не утверждают, что составление из слов предложений или рисование само по себе имеет терапевтический эффект. Речь тут о том, чтобы помочь пациенту найти позитивный контекст и выплеснуть стресс в творческом процессе.

Я лично добавила бы еще в этот перечень и всевозможные процедуры по уходу за собой. Никаких исследований на данную тему я не встречала, но от многих женщин слышала, что душ, маникюр или поход к парикмахеру — для них целый ритуал, отчасти медитативный, отчасти социальный. И вообще подобная подготовка к «выходу в свет» помогает вывести мозг из стресса в более позитивное состояние. Все это не имеет научной основы, но я склонна верить таким рассказам, так что найдите время для себя, проявите любовь и восхищение по отношению к самой себе.

У меня есть любимая теория, что все подобные ритуалы и типы поведения связаны с проявлением доброты к себе, о чем я поговорю подробнее в . Насколько мне известно, исследований и анализа в этой области никто не проводил. Тем не менее гориллы, наши родственники, любят чистить друг другу шерсть и ловить жучков; возможно, привычные нам «бомбы» для ванны и ароматные масла для тела — другая версия такого же ритуала.

Каждая из нас находит что-то особенно эффективное лично для себя — и каждая вырабатывает собственную уникальную стратегию. Как бы вы ни справлялись со стрессом, старайтесь непременно завершить весь его цикл. Позвольте себе прочувствовать стресс до конца, не давя на тормоз раньше времени. Эмоции — это же туннели: нужно пройти до самого конца, через темноту, и выйти на свет. Я так часто говорю об этом студентам, что некоторые уже закатывают глаза: «Только не надо опять про туннель». Но все же да, опять про туннель.

Размышляя, какая стратегия лучше всего подойдет лично вам, обращайте особое внимание на то, какое поведение вы выбираете для подавления чувств и эмоций, и постарайтесь вспомнить, в каких местах и с какими людьми вам проще замечать свои ощущения. Некоторые из привычных подходов к подавлению эмоций слишком фундаментальны, чтобы их можно было изменить: к примеру, подумайте, позволите ли вы себе в случае серьезного стресса поплакать на работе. Другие шаблоны поведения оказываются никчемными. Но у каждого человека должно быть хотя бы одно место, где можно не скрывать чувств и эмоций, где никто не станет осуждать или требовать соблюдения приличий и не упадет в обморок от ваших эмоциональных проявлений. Обязательно найдите такое место и таких людей.

Ну и последнее предупреждение: очень часто мы путаем работу со стрессом и работу с факторами, вызвавшими стресс. Пару лет назад ко мне пришли руководители программы по половому воспитанию Peer Sex Education, чтобы рассказать, как отлично прошло их мероприятие Sextravaganza. Они готовились несколько месяцев, и их усилия увенчались успехом, но все были страшно измучены, и один из них сказал: «Все позади! Но почему мы по-прежнему чувствуем такой же дикий стресс, как и в первый день работы?»

«Потому что вы не стресс снимали, а лишь работали с факторами, вызвавшими стресс, — ответила я, — поэтому тело до сих пор живет с ощущением, что за вами гонится лев».

Решение: вы должны сделать нечто, что даст вашему телу знак «опасность миновала, все хорошо!». К таким знакам относятся, например:

Женщина, профессионально занимавшаяся танцами, из этого списка выбирает физическую активность; женщина-исследователь в области гендерных проблем и проблем женщин организовала целую группу, члены которой собираются, чтобы как следует покричать.

Не бойтесь темноты

На протяжении многих лет люди, особенно молодые женщины, не раз присылали мне электронные письма или подходили ко мне в перерывах во время семинаров и спрашивали, можно ли поговорить со мной наедине. Не глядя мне в глаза, они говорили, что с детства испытывают тревогу. Они говорили, что начали ходить на терапию еще в старших классах школы. И что они не могли рассказать ни одному терапевту об одолевающих их гротескных, тревожных, иногда жестоких мыслях на тему секса. Одна молодая женщина сказала мне, что скрытые мысли мешали ее отношениям с самыми близкими родными людьми — она чувствовала, что должна скрывать от них эти мысли любой ценой, даже если для этого придется никогда не видеться с теми, кого она любит.

Люди с подобными навязчивыми мыслями надеются, что я смогу объяснить, почему эти мысли не делают их плохими людьми. И я действительно могу!

Такие навязчивые мысли обычно рассматривают как разновидность обсессивно-компульсивного расстройства, при котором тревога проявляется не в виде повторяющегося поведения, а в виде повторяющихся мыслей. У одних людей эти мысли имеют насильственную окраску, у других — сексуальную, у третьих они могут быть связаны с чем-то отвратительным, религиозным или аморальным. Эти люди не хотят делать то, о чем думают, — даже наоборот, их волнует как раз то, что они совершенно не хотят делать все эти вещи, но переживают из-за того, что могут или что эти мысли означают, будто какая-то отвратительная скрытая часть их личности на самом деле этого хочет.

Я узнала о навязчивых мыслях от комедийной актрисы Марии Бэмфорд, выпускавшей интернет-шоу, в котором была веселая песня Don’t Be Afraid of the Dark («Не бойся темноты») — жизнерадостный мотивчик о том, что совершенно нормально иметь в голове темные, нежелательные мысли. Действительно, исследования показали: почти у каждого человека время от времени возникают какие-либо навязчивые или нежелательные мысли, и в частности, около трети людей с ОКР имеют навязчивые мысли именно сексуального характера. Тревожность проявляет себя через все те связанные с сексом вещи, которых нас учили бояться.

Существуют эффективные способы борьбы с этим состоянием. Быстрый поиск в интернете предлагает ряд различных подходов, как правило, опирающихся на постепенное снижение общего уровня тревоги, которую люди испытывают в ответ на мысли, что, в свою очередь, снижает частоту, интенсивность и предполагаемую важность этих мыслей. Если у вас возникают нежелательные, непреодолимые или навязчивые сексуальные мысли, знайте, что вы можете рассказать о них квалифицированному терапевту и получить научно обоснованное лечение.

Когда лев — это секс

За повседневными факторами стресса кроются глубокие раны, которые мы получаем от жизни, причем не всегда имеем возможность их как следует залечить. Женщины живут со всевозможными травмами, в том числе и связанными с сексом: по самым консервативным оценкам, каждая пятая женщина подвергалась сексуальному насилию в течение жизни. Невозможно говорить о сексуальном здоровье женщины, не уделив внимания связанным с этим травмам. Женщины часто оказываются объектами насилия: сюда относятся и принуждение к сексуальным отношениям в детстве, и попытки изнасилования, и различные формы жестокости и агрессии в межличностном взаимодействии. Женщины часто привносят в сексуальную жизнь следы эмоциональных, физических, когнитивных признаков травмы.

(Если вы пострадали от насилия и все еще работаете с травмой, возможно, вам стоит пропустить эту часть главы.)

Травма происходит, когда человек, лишаясь контроля над своим телом, замирает, замыкается и никак не может прийти в себя. Неважно, что стало причиной — автомобильная авария или сексуальное насилие, — механизм поведения жертвы всегда один: человек застывает, каменеет от потрясения, при этом чувства притупляются, а иногда наступает и тоническая неподвижность или возникает ощущение оторванности от собственного тела. Некоторые называют это посттравматическим шоком. Так человек реагирует на стресс, связанный с угрозой жизни: реакция начинается, когда мозг решает, что от угрозы не убежать, но и победить нападающего невозможно. Такая реакция проявляется только в ситуациях крайней опасности и жестокости.

Бывший офицер полиции и защитник жертв Том Тремблей говорит, что изнасилование — это «самое жестокое преступление». Те, кому не приходилось пережить подобное, могут, вероятно, представить себе такой опыт как покушение на убийство, когда секс используется как оружие. Часто сексуальное насилие выглядит не так, как мы привыкли его себе воображать: преступник редко использует нож или пистолет. Иной раз не бывает и агрессии в той форме, какую мы обычно представляем. Но присутствует принуждение, жертву лишают возможности решать, что с ней будет происходить; она не пытается сопротивляться, потому что угроза кажется слишком неминуемой и непреодолимой. Тело жертвы застывает, потому что именно такая реакция на стресс дает шанс выжить… или умереть безболезненно.

Травма не всегда оказывается вызвана одним конкретным инцидентом. Она бывает реакцией на длительный стресс или непрекращающиеся оскорбления, например, когда одного из партнеров принуждают к сексу, хотя на поверхности все выглядит как взаимное желание, ведь партнер-жертва соглашается сам (чтобы не пострадать физически или потому, что не видит способа вырваться из сложившихся отношений). В этом контексте тело жертвы постепенно привыкает к тому, что от угрозы не спастись и отбиться от нападающего тоже не получится; тогда тело как будто застывает, что представляется оптимальной реакцией на стресс в данной ситуации.

У каждой жертвы насилия — собственный опыт выживания и переживания травмы, но часто жертвы как бы абстрагируются от реальности. Со временем иллюзия нереальности происходящего теряется, рассыпается под грузом физических травм и болезненных воспоминаний. Приходит осознание, что весь ужас на самом деле произошел. Жертва начинает чувствовать и панику, и ярость, которые раньше не находили выхода, будучи погребенными под мыслями о необходимости просто выжить.

Но выживание — не преодоление и не восстановление; выживание происходит само собой, иногда даже помимо воли жертвы. Для восстановления же требуется среда, в которой жертва ощущает себя в относительной безопасности и где она способна отделить приступы страха от желания замереть. Тогда паника и ярость выходят наружу и цикл стресса завершается.

Ни Камилла, ни Генри не переживали серьезных травм, но у Генри была подруга: она подверглась сексуальному насилию, когда встречалась с Генри. Мы мало говорим о тех, кто пережил травму. А о тех, кто оказался рядом с жертвой и помогал преодолеть последствия, говорим и знаем еще меньше. Мужчины редко оказываются жертвами насилия (по исследованиям, не более 5%), но партнерши многих мужчин переживали насилие. И мы почти не учим мужчин, как помочь жертве насилия и какая помощь, вероятно, потребуется им самим как партнерам жертвы насилия.

Генри вряд ли осознавал, что травма его предыдущего партнера повлияла на его отношение к сексу, пока они с Камиллой не придумали, что он будет как бы преследовать ее. Генри нравилось, что Камилла с таким энтузиазмом относится к сексу, но ему было слегка неловко, потому что Камилле нужна долгая подготовка, чтобы возбудиться.

Как же Генри разобраться, чего на самом деле хочет Камилла? Что считать настоящим желанием и возбуждением: когда она прилагает усилие и «хочет захотеть» секса или когда она просто хочет секса?

Камилла пришла на помощь и рассказала о системе тормозов и возбуждения:

— У меня не очень чувствительный акселератор и довольно тугой тормоз. Представь, что я — тяжелый и под завязку забитый грузовик и разгоняюсь после полной остановки у подножия холма. Есть два варианта: или двигаться вперед, хоть и медленно, или остановиться — это не одно и то же, правда? Чтобы разогнаться и забраться на холм, я должна знать, что на вершине меня ждет что-то на самом деле стоящее. И я обязательно скажу тебе, если мне нравится. Будь уверен, что, когда у меня сработает тормоз, я тоже честно признаюсь.

— Конечно, — ответил Генри.

— Ну отлично.

И тут все замолчали — знаете, так бывает, когда кто-то пытается обдумать новую идею, рассмотреть ее со всех сторон, как элемент незнакомого пазла, и разобраться, куда же его поставить.

— Двигаться вперед, хоть и медленно, — это не то же самое, что желание вовсе остановиться, — повторил Генри. — У тебя такой небыстрый нагреватель и как бы всегда запаздывающий поджиг.

— Именно.

— И ты мне точно скажешь, если вдруг захочешь остановиться?

— Не сомневайся.

Генри-джентльмен, Генри-чудак все это выслушал и кивнул:

— Кажется, я понял.

(В  мы увидим, что он понял пока не все, но я обещаю, что дело закончится хорошо.)

Секс и жертва насилия

У людей, переживших сексуальное насилие, акселератор и тормоз иначе обрабатывают поступающую информацию. Ощущения, ситуации, идеи, которые раньше интерпретировались как ассоциирующиеся с сексом, теперь воспринимаются мозгом как угроза. Поэтому привычный контекст, ранее располагавший к сексу, теперь активирует систему подавления. А в сочетании с хронически высоким уровнем стресса мозг жертвы насилия способен блокировать все сексуальные стимулы, считая их неприоритетными.

Иногда люди, пережившие насилие, ведут себя по одному и тому же шаблону. Мозг зацикливается на устранении травмы, постоянно переживает ту страшную ситуацию по-новому или просто пытается найти объяснение случившемуся. Подобно тому как человек без конца старается закусить губу, на которой выскочила «простуда», или выдавить прыщ, мозг не в силах перестать думать о травме, хотя и понятно, что все пройдет быстрее, если на время прекратить вспоминать о случившемся. Но жертва меняет партнеров, часто следуя привычному шаблону поведения, и не верит, что полностью контролирует свое поведение и выбирает партнеров осознанно. Если вы пережили травму, то либо уже проделали немалую работу, чтобы преодолеть последствия, либо вам это еще только предстоит. Если травму вы получили недавно или чувствуете, что еще не преодолели ее последствий (к примеру, если при чтении предыдущего раздела у вас участилось сердцебиение), вам нужна более серьезная помощь и поддержка, чем вы найдете в этой книге. Наверняка вам подойдет психотерапия. Есть отличные книги о травмах и исцелении, лучшая из которых, на мой взгляд, — «Тело помнит все» Бессела ван дер Колка [Бомбора, 2020]. Каждый человек, переживший насилие, а также все, чьи любимые и близкие стали жертвами насилия, могут узнать из этой книги что-то важное. Также есть немало книг о сексе именно для тех, кто пережил насилие: Healing Sex («Излечивая секс»), автор Стаси Хейнс; The Sexual Healing Journey («Путешествие к сексуальному излечению»), автор Венди Мальтц.

Если травму вы пережили достаточно давно и более или менее справились с ней, вы все же можете испытывать ее остаточное влияние на вашу сексуальную жизнь, хотя в целом вы в порядке. Травма, связанная с сексом и насилием, часто так плотно опутывает щупальцами разнообразные области эмоционального опыта, что вы натыкаетесь на ее следы даже там, где не ожидаете их встретить. Примерно так же иногда никак не удается полностью избавиться от чересчур агрессивного сорняка в саду.

Существует три способа работы с остаточными последствиями подобной травмы:

1) «сверху вниз», или когнитивный, основанный на разумной деятельности подход;

2) «снизу вверх», или соматический, основанный на работе с телом подход;

3) «в стороны», или подход, основанный на практике осознанности.

Сверху вниз: переживание и проработка травмы. Есть несколько альтернативных форматов когнитивной терапии: когнитивная поведенческая терапия, когнитивная процессинговая терапия, диалектическая поведенческая терапия и другие. Все перечисленные форматы предполагают, что с помощью психотерапевта пациент осознает, какое значение он сам придает травме, а затем начнет работать над развенчанием этого значения и над выявлением и устранением поведенческих паттернов, возникающих вследствие травмы.

При таком подходе очень важно, чтобы жертва насилия первым делом заметила и осознала эти паттерны как в поведении, так и в рассуждениях. Затем необходимо научиться заменять эти паттерны новыми, более конструктивными. Вы должны позволить себе еще раз пережить старые чувства, но в этот раз не уходить в привычные шаблоны защиты, а начать практиковать новое поведение. В процессе изменения поведения выйдет на поверхность остаточная травма. Помните, что вы имеете право пережить все свои ощущения, оставаясь при этом в полной безопасности. Вам надо поверить, что в тот момент вы сделали все, чтобы защитить себя. Простите себя за то, в чем, вероятно, вы еще себя обвиняете, и признайте, что виновник травмы — только насильник, а не вы. Посмотрите на себя нынешнюю, в целости и сохранности, спокойную — или представьте себя тогдашнюю, пожалейте и успокойте, скажите самой себе, что все позади, вы пережили это, жизнь наладилась. Вот это и есть новый паттерн поведения и рассуждения: пусть чувства протекут через вас и выйдут наружу.

Снизу вверх: переживание травмы через тело. Если вам не хочется анализировать свое поведение и мысли, попробуйте терапию, основанную на работе с телом, сенсорно-моторную терапию или соматическую терапию. Подобный подход нередко оказывается мощным способом восстановить отношения с собственным телом и залечить травму; он используется и как дополнение к другим методам.

Кристен Чемберлин, специалист по соматической терапии, рассказала мне, что психотерапевтические практики, основанные на работе с телом, не распространяются быстро, потому что в нашей культуре не принято работать с естественными реакциями тела на стресс (тем, что я называю «завершение стрессового цикла»). Мы не доверяем телу, поэтому пытаемся подавить его проявления, вследствие чего нередко применяем непродуктивные и даже опасные стратегии восстановления после травмы, как это делала наша знакомая Оливия.

Чемберлин ставит вопрос так: «Как помочь пациенту пережить последствия травмы, используя естественное поведение тела? Мы не хотим просто управлять реакциями тела — мы работаем с ними, признавая, что эти реакции разумны и необходимы, и применяем отработанные модели восстановления. В результате психологический стресс получает выход». И это, безусловно, прекрасно, ведь очень часто проблемы в сексуальной жизни — следствие непреодоленного психологического стресса. Освобождаясь от давно накопившегося стресса, мы преодолеваем это препятствие и свободно двигаемся дальше.

Если препятствие все же есть, прежде всего осознайте его и уделите ему внимание, сохраняя спокойствие и позитивный настрой. Под теплыми лучами вашего внимания препятствие начнет таять — а мы этого и хотим. Эмоции — это цепочки физиологических процессов, которым требуется пройти определенный цикл, и они завершат этот цикл, если вы не будете этому препятствовать. Образно говоря, эмоции — это кочевники, они не стремятся к оседлости и хотят двигаться — а нам это и нужно. В процессе вы можете и расплакаться, и почувствовать дрожь, и захотеть свернуться калачиком. Может даже показаться, что тело творит подобные вещи помимо вашего желания. Но тело знает, что нужно делать, и справится с этой работой, если вы успокоитесь и проявите терпение, как с больным или расстроенным ребенком.

В стороны: практика осознанности. Наверное, это самый деликатный подход и самый непрямой: вы не работаете непосредственно с травмой, а практикуете осознанность. Постепенно травма залечится, как старая рана. Есть немало великолепных книг, посвященных осознанности, и я особенно люблю The Mindful Way through Depression. Пусть вас не пугает слово «депрессия» в названии: книга написана как отличное практическое руководство, помогающее справиться с любым неприятным переживанием.

Сейчас я коротко объясню, как практиковать осознанность.

  1. Для начала хватит и пары минут. Две минуты в день фокусируйте внимание только и исключительно на собственном дыхании: как воздух входит в ваше тело, проходит через легкие, как поднимается живот; и как воздух выходит, снова проходит через грудь, живот опускается.
  2. Вначале вы то и дело будете отвлекаться на разные мысли. Это нормальная, здоровая реакция. Но как только вы заметите, что начали о чем-то думать, старайтесь отпустить мысли — вы вернетесь к ним спустя всего две минуты — и снова фокусируйтесь на дыхании. Никаких мыслей.
  3. Когда вы замечаете появление мыслей и избавляетесь от них, вы и практикуете осознанность. Тут дело не в том, чтобы следить за дыханием, а в том, чтобы осознать, на что вы отвлекаетесь, и спокойно принять решение, хотите ли вы сейчас уделять внимание именно этому. Чем больше вы практикуете осознание того, чем сейчас занято ваше внимание, тем лучше контролируете работу мозга. Теперь уже не мозг контролирует вас, а вы его.

Благодаря регулярной практике вы рано или поздно научитесь замечать, на чем вы сконцентрированы в конкретный момент, и сможете принимать решение, нужно ли вам тратить свое внимание именно на это и именно сейчас. При этом важно не то, чему вы уделяете внимание, а как вы это делаете.

Такова стратегия метода «в стороны», помогающего выполоть сорняки травмы из вашего сада. Этот простой способ позволяет вам, во-первых, заметить сорняк, а во-вторых, решить, хотите ли вы его полить, удобрить или вырвать. Сорная трава со временем действительно исчезнет — достаточно, чтобы хотя бы в большей части случаев вы принимали осознанное решение больше не культивировать ее и не помогать ей расти дальше. И чем чаще вы станете принимать осознанное решение не ухаживать больше за сорняком, то есть не лелеять травму, тем быстрее травма исчезнет.

Практика осознанности отлично работает для всех людей в любых ситуациях. Для мозга она полезна, как зелень и овощи для тела. Если после прочтения этой книги вы захотите изменить лишь одну вещь, то начните именно двухминутную практику осознанности. Благодаря ей вы «сформируете глубокое уважение к собственным эмоциям», начнете различать их причины и следствия и делать выбор о том, как лучше управлять эмоциями.

Природа любви

Аристофан, герой платоновского диалога «Пир» (тем, кто уже готов уснуть, советую вспомнить песню The Origin of Love из фильма «Хедвиг и злосчастный дюйм»), предлагает следующее объяснение причин возникновения любви: «Раньше люди имели форму шара с двумя лицами, четырьмя руками, четырьмя ногами и парой гениталий. Некоторые из нас были двумя мужчинами, некоторые двумя женщинами, третьи были мужчиной и женщиной. Но боги хотели полностью контролировать человека, поэтому Зевс ударом молнии разрезал каждого из нас надвое, и с тех пор все мы страдаем от этой раны».

А в песне Хедвига есть слова: «Прямой надрез до самого сердца».

Итак, согласно легенде, любовь — это стремление человека обрести целостность. Мы бродим по земле в поисках потерянной половины. А когда половины находят друг друга, то, по словам Аристофана: «Пара погружается в океан любви, дружбы, эмоциональной близости. Теперь они не выпускают друг друга из виду ни на мгновение: эти люди до конца своих дней остаются вместе. Но объяснить, почему их так тянет друг к другу, они не могут».

Влюбляемся мы, конечно, не поэтому, но такое объяснение неплохо описывает реальное состояние дел. Мы влюбляемся из-за возникающего чувства привязанности — биологического проявления стремления к целостности.

Привязанность — это эмоциональный механизм, сформировавшийся в ходе эволюции и связывающий младенца и тех, кто о нем заботится. Мне кажется, что рождение ребенка сопряжено с ощущением боли, подобным тому, которое мы могли бы испытать, если бы нас делили надвое. Как считает журналист и публицист Кристофер Хитченс, когда мы становимся родителями, «наше сердце начинает биться внутри другого человека». Младенцы тоже чувствуют привязанность и стараются быть как можно ближе к тем из взрослых, кто заботится о них. С рождения привязанность становится стремлением к целостности, к безопасности — как для нас самих, так и для той части нас, которая живет теперь в чьем-то теле.

Привязанность и есть любовь.

Когда мы взрослеем, механизм привязанности перестраивается: теперь он включает не только родителей, но и друзей, и объекты романтических увлечений. Существуют некоторые шаблоны поведения, активирующие формирование привязанности, будь то отношения новорожденного и родителя или двух влюбленных друг в друга взрослых. К ним относятся и взгляд, и улыбки, и поглаживания, и объятия. По мере взросления в число проявлений привязанности включается и сексуальное поведение.

В ходе исследований мозговой деятельности выяснилось, что активность мезолимбических систем (удовольствие / стремление / выученное ожидание, которые мы обсуждали в ) человека, испытывающего родительскую привязанность к ребенку, очень похожа на активность этих систем при романтической привязанности: в обоих случаях ведущую роль играет удовольствие, а не стремление. С другой стороны, именно из-за привязанности мы страдаем от «разбитого сердца». В младенческом возрасте наша жизнь практически полностью зависит от взрослых. Но вот мы растем, никаких заботливых взрослых больше рядом нет, но наше тело этого будто не знает и по-прежнему действует так, словно мы погибнем, не появись заботящийся о нас всесильный взрослый.

Так что да, любовь — это очень приятно: «Я невредима». Но бывает, что любовь ранит почти до смерти: «Я разбита». Почему? Дело в привязанности.

Влюбленность: научная основа

Мы формируем социальные связи со многими людьми, и ощущение целостности возникает у нас как сочетание чувства внутреннего единства и связи с друзьями, родными и партнером. Если у вас есть ребенок или вам случалось влюбляться, вы понимаете, о какой привязанности сейчас речь и как эта привязанность проявляется в поведении.

Стремление к близости. Вы чувствуете связь с другим человеком, вам так приятно находиться с ним рядом (удовольствие), вы хотите быть как можно ближе (стремление). Большинство родителей сталкивается с проявлением подобной жажды близости: малыш просовывает ручку под дверь ванной и зовет вас, когда вы закрылись всего на полминуты. В романтических отношениях стремление к близости реализуется через сообщения в соцсетях и СМС, бесконечные телефонные звонки и электронные письма. Бывает, что влюбленный по десять раз в день проходит мимо шкафчика предмета своего обожания в надежде его лицезреть или уходит с работы пораньше и бегом несется домой.

Спокойная гавань. Когда у вас неприятности, вам очень хочется рассказать об этом объекту своей привязанности и получить поддержку. Во взрослых отношениях мы звоним партнеру, если на работе был особенно долгий и трудный день. Когда активируется система реагирования на стресс, механизм привязанности как будто говорит вам: «Ты можешь смягчить стресс, если будешь ближе к объекту привязанности». Это поведение типа «забота и поддержка», о котором я подробнее расскажу ниже.

Беспокойство из-за разлуки. Когда объект привязанности удаляется, вы чувствуете боль — вы скучаете. Во взрослой жизни мы, к примеру, можем страшно скучать, когда наш партнер на несколько дней уезжает на какую-нибудь конференцию. Вначале все вроде терпимо… но нет, слишком долго, слишком далеко.

Мой дом — моя крепость. Где бы ни был человек, к которому вы эмоционально привязаны, именно рядом с ним вы чувствуете себя как дома. Это ощущение знакомо любому из нас: вот мы возвращаемся из командировки, плюхаемся на диван рядом с партнером, беремся за руки, смотрим друг другу в глаза — и обсуждаем, что произошло во время разлуки.

Вот пример из жизни: муж моей сестры Амелии преподает музыку в школе, и каждый год он на пару недель вывозит свой хор на гастроли в Европу. И каждый год в эти две недели Амелия как-то странно себя чувствует, как будто тоскует по дому — так она сама определяет свои чувства. Ее муж — ее эмоциональный «дом», ее «крепость». Поэтому она переживает стресс от расставания.

Любимая книга Амелии — «Джейн Эйр». Ее герой мистер Рочестер демонстрирует привязанность и переживает стресс от расставания, когда говорит Джейн: «Иногда у меня бывает странное чувство по отношению к вам. Особенно когда вы вот так рядом со мной, как сейчас. Мне кажется, что от моего сердца тянется крепкая нить к такой же точке в вашем маленьком существе. Но если между нами ляжет бурное море и еще сотни две миль, то я боюсь, что эта нить порвется. И мне грустно от того, что тогда мое сердце будет кровоточить. Что касается вас, то вы меня забудете».

Привязанность и секс: темная сторона

Слова мистера Рочестера намекают нам на то, что существует место, где пересекаются привязанность и стресс, — нездоровые отношения.

В предыдущей главе я упоминала истории Джона Готтмана о женщинах, подвергающихся насилию в отношениях. Некоторые из этих женщин признаются, что именно после эпизодов насилия и жестокости у них с партнером случается лучший секс. А помните Изабель из книги «Чего хотят женщины»: ее так и тянет к бывшему приятелю, категорически не желающему вступать с ней в серьезные отношения, а к своему замечательному партнеру она не испытывает почти никакого желания. Все эти странные случаи можно объяснить, если разобраться в сексе на основе привязанности, когда ощущается угроза этой привязанности.

Привязанность связана для нас с выживанием; отношения тоже связываются с выживанием. Когда возникает риск разрушения отношений, мы готовы на все, лишь бы их сохранить, потому что связь с объектом привязанности — самое важное для нас.

В качестве иллюстрации мне придется привести несколько фактов из самого страшного и жуткого исследования, с которым я сталкивалась. Страшным оно кажется именно потому, что показывает, как сильно привязанность влияет на эмоциональное состояние млекопитающих типа нас. В середине XX века психолог Гарри Харлоу и его команда исследовали поведение «матерей-монстров». Живых матерей новорожденных макак-резусов заменили механическими устройствами. Как только у младенцев формировалась устойчивая эмоциональная привязанность, механическое устройство начинало трясти, бросать, колоть малышей, обдувать их ледяным воздухом или прогонять. И что же делали макаки, когда «матери» обращались с ними подобным образом? Все равно бежали к «матери».

Дебора Блум, автор книги Love at Goon Park, комментирует этот эксперимент так: «Младенцы макак-резусов возвращались и делали все, чтобы “матери” их полюбили. Они ворковали, гладили “мать”, причесывали, улыбались — вели себя как человеческие младенцы в отношении своих матерей. Мартышки даже отказывались от друзей: им важнее было восстановить отношения с матерью».

Разумеется, это же совершенно логичное поведение. Когда мы испытываем стресс, объект привязанности становится для нас «тихой гаванью». И даже — а может, и особенно — если объект привязанности и есть причина стресса.

Младенцы макак использовали проявление привязанности, чтобы улучшить отношения с «матерью-монстром». Женщины, оказавшиеся в нестабильных или опасных для них отношениях, используют секс как проявление привязанности, чтобы восстановить или укрепить эту привязанность. Попробуем ответить на вопрос, вынесенный в название книги Бергнера: чего же хотела Изабель? Она хотела ощущения близости с объектом привязанности, особенно в стрессовой ситуации разрыва отношений. Под влиянием гормонов дофамина и окситоцина система нетерпения толкала ее к объекту привязанности, который не хотел никаких серьезных отношений и этим как раз провоцировал систему привязанности на отчаянные поиски «спокойной гавани».

Вот что происходит, когда стресс накладывается на привязанность: чувство «я потерялась», которое заставляет нас стремиться стабилизировать связь с объектом привязанности и добиться ощущения «я дома». Психотерапевт Сью Джонсон называет это «утешительный секс»: секс, чтобы получить доказательство того, что вы любимы.

Будучи в отношениях с мужчиной, который верен, добр и внимателен, Изабель уже не так остро переживает состояние «я заблудилась» — и это хорошо! — но вследствие этого и желание ее не проявляется так ярко. Что уже не так хорошо.

Что же делать? Изабель должна научиться развивать сценарий отношений.

Привязанность и секс: развитие сценария отношений

Мы не встречаем ни одной сцены сексуальных отношений между Джейн Эйр и мистером Рочестером, но думаю, что описание могло бы быть примерно таким же, как в современных романах, где встреча вагины и пениса метафорически представлена как «стремление партнеров достичь единства». Как будто пенис Эдварда Рочестера — это ключ к вагине Джейн Эйр, открывающий и путь к ее сердцу. Сейчас писатели то и дело используют подобные образы.

Я читаю любовные романы. Мне часто приходится работать с проблемами сексуального насилия, поэтому в моей жизни просто необходимы истории, в которых герои «жили долго и счастливо», и любовные романы — как раз то место, где я могу их найти. Этот жанр пишется преимущественно женщинами, преимущественно для женщин и преимущественно о женском сексуальном удовлетворении и роли в отношениях. Поэтому многие любовные романы XXI века совсем не похожи на «Джейн Эйр» или «Гордость и предубеждение». Герои занимаются сексом. Иногда довольно много. В некоторых книгах секса так много, что это уже почти «порно для благородных дам». Но в лучших романах герои не занимаются сексом лишь для развлечения: секс помогает развить сюжет, дает героям возможность пережить и преодолеть всевозможные препятствия, а также выразить свою привязанность друг к другу.

Приведу лишь один пример: героиня романа Лауры Кинсейл «Цветы из бури» хочет уйти от главного героя и вернуться к отцу, но, уезжая, она «чувствует все большее напряжение» (стресс от расставания), «пока не решает повернуть обратно» и воссоединиться с героем (стремление к близости). Пара воссоединяется с помощью, хм, страстных объятий. Романтические книжки часто рассказывают о том, как герои переживают стресс от привязанности, как движутся от «я заблудилась» к «я дома» и как секс играет важнейшую роль в развитии привязанности.

Я обсуждала идею о том, как секс способствует развитию сюжета, со многими приятельницами, и всякий раз мои собеседницы удивленно раскрывали глаза: «А потом свадьба — и все, конец истории. Счастливый конец, дальше никакого сюжета нет. Ох». Ну да. Решение очевидно: надо придумать продолжение сюжета!

И тут вы начинаете думать: «Ох ты черт, получается, что секс бывает ярким и возбуждающим, только когда отношения в самом начале или когда они патологически не складываются». Но у меня для вас есть хорошая новость, плохая новость, а потом еще хорошая.

Первая хорошая новость заключается в том, что вы можете хотеть секса, но не испытывать от него особого удовольствия: помните, удовольствие не всегда то же самое, что и стремление. Это «утешительный секс», «успокаивающий, но не эротический» — в противоположность «слепому сексу», в котором «есть эротика, но нет чувств». «Утешительный секс» приносит облегчение, потому что помогает избавиться от страха. Но не путайте подобное облегчение с настоящим удовольствием. Вот представьте: вам срочно нужно в туалет, очень срочно, немедленно, а приходится терпеть и ждать. Когда вам наконец удается облегчиться, вы чувствуете почти физическое удовольствие. Секс, развивающий сюжет в нестабильных отношениях, — это примерно то же самое. Удовольствия от такого секса мало, потому что он сопровождается страхом, вы страдаете от нестабильности отношений — точно так же, как не может быть приятным острое ощущение потребности облегчиться.

Но, добравшись наконец до туалета — или получив секс, вы определенно чувствуете облегчение.

Но ведь все мы хотели бы, чтобы наши отношения, да и секс, имели целью не просто облегчение и снятие напряжения, так? Поэтому если в ваших отношениях нет острого желания секса, то и невелика потеря. А вот и плохая новость: да, большинство из нас испытывает гораздо большую потребность в сексе, когда отношения нестабильны — либо все только начинается, либо рушится, причем неважно, в действительности или только в нашем воображении. Но есть и вторая хорошая новость: многочисленные исследования подтверждают тот факт, что даже в многолетних стабильных отношениях у партнеров может быть отличный секс. Самое главное чувствовать себя «достаточно надежно и безопасно». Я подробно расскажу об этом в , а пока давайте просто признаем, что все мы по-разному справляемся с привязанностью в отношениях.

Когда Лори рассказала мне, как их короткие каникулы закончились полным фиаско и как потом странно она повела себя после истерики, я спросила:

— Что произошло после того, как вы закончили заниматься сексом?

— Я проспала три часа… и это было не хуже секса. Хорошо бы еще, чтобы мне не нужно было для этого столько плакать.

— Похоже, слезы помогли тебе избавиться от накопившегося стресса, который давил на твой тормоз, и запустили акселератор.

— Да? Хм, то есть получается, чтобы и дальше продолжать заниматься сексом с удовольствием, я должна плакать даже больше, чем сейчас?

— Тебе определенно надо искать возможность освободиться от стресса, особенно если у тебя нет пока возможности поработать с причинами этого стресса. А Джонни для тебя объект привязанности, так? Именно он нужен тебе, когда ты переживаешь стресс, и твое тело ищет возможности проявить восхищение и получить то же от него, да?

— Именно.

— Можно я дам тебе совет?

— Ну конечно!

— Прекратите заниматься сексом. Вообще. Прямо возьмите за правило: никакого секса… скажем, на месяц? Тебе важно демонстрировать восхищение объектом привязанности и получать то же от него, но стресс активизирует твою педаль тормоза, да вдобавок ты еще переживаешь, что обязана заниматься сексом, и все только усугубляется. Так что, пока не найдешь более эффективные стратегии управления стрессом, не позволяйте себе касаться гениталий друг друга.

— Ч­то-то я не поняла: как же я улучшу свою сексуальную жизнь, если прекращу заниматься сексом?

— Ты не прекращаешь, ты меняешь контекст.

— Все равно не понимаю. Мы уезжаем — и тут же начинаем ссориться. Я плачу у Джонни на плече — и все получается.

— Дорогая, я не отвечаю за то, как контекст влияет лично на тебя, — и ты неспособна на это повлиять. Но в основе проблемы лежит стресс, связанный с огромным количеством разных факторов, включая и стресс по поводу того, что из-за стресса ты затормаживаешься. Прими это. Перестань переживать из-за этого. Все это совершенно нормально. Просто ты сейчас находишься в неподходящем контексте, так что его надо изменить — и увидишь, что получится.

Она вздохнула, поехала домой и обсудила все это с Джонни. И они решили попробовать. О том, что у них получилось, мы поговорим в , а пока скажу только, что один из наиболее действенных способов изменить контекст — преодолеть стресс, связанный с неспособностью заниматься сексом, который возникает, когда вам кажется, что вы обязаны заниматься сексом при любых условиях.

Типы привязанности

Наш «тип привязанности» — к кому мы привязываемся во взрослом возрасте и как это проявляем — зависит от того, что мы пережили в детстве. Не углубляясь в детали, можно охарактеризовать два типа привязанности: основанный на уверенности или на неуверенности. Как мы помним, жизнь новорожденного в буквальном смысле зависит от поведения взрослых, которые за ним ухаживают, поэтому младенцу сложно было бы эффективно преодолеть стресс, если бы эти взрослые его покинули. Когда в младенчестве мы уверены, что взрослые (чаще всего наши родители) будут в нашем распоряжении всегда, когда нам это потребуется, у нас формируется тип привязанности, основанный на уверенности. Мы плачем — они тут же приходят. Мы поворачиваемся — они уже здесь. Взрослые не находятся рядом вообще всегда, но все же чаще всего они рядом, и у нас формируется уверенность. В таких условиях мозг привыкает, что взрослый вернется, даже если сейчас его нет: мы уверены, что не окажемся покинутыми навсегда.

Те, кто в детстве сформировал привязанность к родителям или другим взрослым на основе уверенности, с большей вероятностью и во взрослом возрасте в романтических отношениях сформируют привязанность этого же типа. Те, чья привязанность ко взрослым в младенчестве формировалась на основе неуверенности, во взрослом возрасте с большой вероятностью будут привязываться к партнерам на основе неуверенности.

Если родители испытывают крайне высокий уровень стресса или им приходится воспитывать много детей, если у родителей проблемы с алкоголем или наркотиками или они не умеют справляться с перепадами собственного настроения, они могут и не оказаться поблизости, когда ребенок в них нуждается. Если взрослые, ухаживающие за нами в младенчестве, не очень надежны, наша привязанность формируется на основе неуверенности. Примерно у половины жителей Соединенных Штатов привязанность сформирована на основе уверенности, а у второй половины — на основе неуверенности.

Привязанность на основе неуверенности связана с одной из двух стратегий: избегание и тревожность. Если привязанность формируется в сочетании с тревожностью, то вы учитесь справляться с риском того, что объект привязанности может вас покинуть, цепляясь за него или за нее намертво. Дети, сформировавшие привязанность в сочетании с тревожностью, часто ревнуют родителей и испытывают сильный стресс от расставания; такие люди ведут себя аналогично и во взрослом возрасте. Люди, сформировавшие привязанность в сочетании с избеганием, компенсируют риск того, что объект привязанности их покинет, стараясь ни к кому серьезно не привязываться. Избегающие привязанности дети могут даже не проявлять особого предпочтения в отношении своих родителей по сравнению с другими взрослыми. Согласно исследованиям, во взрослом возрасте такие люди больше других склонны заниматься сексом с незнакомцами.

Чтобы вы лучше поняли, как это проявляется, я привожу несколько утверждений, с помощью которых исследователи оценивают тип привязанности у взрослых.

При­вя­зан­ность на ос­но­ве уве­рен­нос­ти

При­вя­зан­ность в со­че­та­нии с тре­вож­ностью

При­вя­зан­ность в со­че­та­нии с из­бе­га­ни­ем

• Мне ком­форт­но де­лить­ся са­мы­ми лич­ны­ми мыс­ля­ми и чувст­ва­ми с парт­не­ром.

• Я ред­ко пе­ре­жи­ваю из-за то­го, что парт­нер ме­ня по­ки­нет.

• Мне ком­форт­но в мак­си­маль­но близ­ких от­но­ше­ни­ях с парт­не­ром.

• Я с удо­вольст­ви­ем об­ра­ща­юсь за по­мощью к парт­не­ру.

• Я пе­ре­жи­ваю, что парт­нер ме­ня раз­лю­бит.

• Я не­ред­ко пе­ре­жи­ваю, что парт­нер не за­хо­чет остать­ся со мной.

• Я час­то вол­ну­юсь, что парт­нер ме­ня не лю­бит.

• Я пе­ре­жи­ваю, что парт­нер не так серь­ез­но пе­ре­жи­ва­ет за ме­ня, как я за не­го.

• Я пред­по­чи­таю не по­ка­зы­вать парт­не­ру сво­их глу­бин­ных чувств.

• Мне слож­но по­зво­лить се­бе опе­реть­ся на парт­не­ра и всерь­ез от не­го за­ви­сеть.

• Мне не­ком­форт­но рас­кры­вать­ся пе­ред парт­не­ром.

• Я пред­по­чи­таю не слиш­ком со­кра­щать дис­тан­цию с парт­не­ром.

Теперь попробуйте угадать, какой из типов получает больше удовлетворения от секса: те, кто формирует привязанность на основе уверенности, или те, у кого привязанность сочетается с тревожностью или избеганием? Ну конечно: те, у кого привязанность формируется на основе уверенности, в гораздо большей степени довольны сексуальной жизнью. В 2012 году в результате одного из исследований взаимоотношения между сексом и типом привязанности выяснилось, что привязанность на основе уверенности соответствует максимальному качеству секса по всем возможным параметрам. Те, кто формирует привязанность на основе уверенности, испытывают во время секса более позитивные эмоции и яркие оргазмы; они чаще занимаются сексом; сильнее возбуждаются и эффективнее обсуждают все, что связано с сексом. Кроме того, эти люди чувствуют себя увереннее, спрашивая партнера о согласии на те или иные действия сексуального характера, и им комфортнее отвечать на аналогичный запрос согласия от партнера; они практикуют более безопасный секс, к примеру, используют контрацептивы; они получают больше удовольствия от секса, они внимательнее к потребностям партнера, для них секс теснее связан с любовью; они чаще занимаются сексом в рамках постоянных отношений и увереннее ведут себя в сексуальных отношениях. То есть люди с привязанностью на основе уверенности ведут более здоровую и приятную сексуальную жизнь.

Те, кто сформировал привязанность в сочетании с тревожностью, с большей вероятностью занимаются «утешительным сексом», то есть используют сексуальные отношения для проявления и закрепления привязанности. Тогда секс бывает ярким и страстным, но не всегда приятным. Такие люди чаще переживают о чем-то связанном с сексом, но при этом качество секса для них равно качеству отношений. Они чаще испытывают боль во время секса, особенно в отношениях с невысокой степенью личностной близости. Кроме того, у них больше проблем с практиками безопасного секса: они обычно не пользуются презервативами и склонны употреблять алкоголь и наркотики перед сексом. Неудивительно, что среди людей этой группы уровень заболеваемости инфекциями, передаваемыми половым путем, выше и больше случаев нежелательной беременности. Для людей этого типа секс часто связан с болью, тревожностью и в целом риском для здоровья.

Те, у кого привязанность формируется на основе неуверенности в сочетании с тревожностью или избеганием, чаще оказываются на одном из полюсов в отношениях, где присутствует принуждение (становятся жертвой или инициатором). Часто те, кто формирует привязанность в сочетании с избеганием, вступают в половые отношения позже сверст­ников, занимаются сексом реже и меньше знакомы с форматами отношений без коитуса. Такие люди спокойнее относятся к сексуальным связям вне рамок постоянных отношений, у них чаще случаются встречи на одну ночь; они чаще занимаются сексом, просто чтобы демонстрировать социально приемлемое поведение, а не потому, что им этого хочется. Для людей, формирующих привязанность в сочетании с избеганием, сексуальная жизнь в меньшей степени связана с отношениями в целом. Получается, что неспособность формировать привязанность на основе уверенности жмет на педаль тормоза. Нельзя рассматривать сексуальное благополучие, не разобравшись в природе формирования привязанностей, — и нельзя надеяться улучшить сексуальную жизнь, не разобравшись, как мы управляем привязанностями.

Управление привязанностями: ваши чувства похожи на спящего ежа

Тип формирования привязанности — ключевой фактор, влияющий на сексуальные отношения и степень удовлетворенности отношениями в целом. Этот тип по-разному проявляется у разных людей и в разных отношениях. И он может меняться. Такие глубинные эмоциональные паттерны не всегда легко проследить: иногда требуется помощь психотерапевта. Но многие вполне способны серьезно продвинуться в этом анализе, если будут регулярно отслеживать свои эмоциональные реакции, не давая им оценок, и прочтут несколько хороших книг по теме. Например, Сью Джонсон разработала метод работы с парами с фокусом на эмоциях, и в книге Love Sense («Чувство любви») она пишет о проблемах формирования привязанности и влиянии их на секс.

Но, судя по всему, парам достаточно сложно обсуждать конкретику сексуальных проблем. Для всех нас это такая чувствительная тема, мы так боимся задеть партнеров или не оправдать их ожидания, что нам нужен особый набор навыков, которые помогут нам быть настолько бережными и добрыми друг к другу, насколько требует деликатность этой темы.

Говоря о коммуникации на тему секса и любви, я обычно обращаюсь к модели управления эмоциями под названием «спящий еж». Она выглядит так: представьте, что ваши трудные чувства на тему секса — это спящие ежи, которых вы обнаруживаете в самых неподходящих местах в доме. Если вы обнаружили спящего ежа в кресле, куда собирались сесть, вот что вам нужно сделать.

  1. Выясните, как зовут этого ежа. «Сейчас я чувствую ревность / злость / боль и так далее». Вроде бы просто, но надо понимать, что в каждый момент времени мы испытываем несколько чувств, и это нормально.
  2. Спокойно примите его. Не бегите от него, не пытайтесь его оценить, не обвиняйте себя и не злитесь. Просто спокойно примите его, как дорогого гостя.
  3. Прислушайтесь, что ему нужно. Вы должны ответить на вопрос «Что может помочь?». Если вы чувствуете злость или страх, как лучше справиться с вызвавшей их угрозой? Если вам грустно, вы обижены или тоскуете, как лучше залечить рану? Не всегда реально что-то предпринять — иногда нужно просто завершить цикл и изжить чувство. И помните, что партнер ни в чем не виноват и ничего не обязан делать: его помощь — это его добровольное решение; поблагодарите его за это.
  4. Говорите о чувстве и своих потребностях. Познакомьте с ними партнера: «Я чувствую то-то и то-то и думаю, что нам может помочь то-то и то-то». Например: «Я чувствую угрозу, когда ты столько времени проводишь с коллегами. Нужно придумать, что поможет мне стать увереннее». Или: «Мне все еще неприятно от воспоминания о том, когда ты сделала то-то и то-то. Мне нужно время, чтобы пройти через этот эмоциональный тоннель и выйти на свет».

Можно просто рассердиться на бедного ежа или испугаться его, но это не поможет ни вам, ни ему. И уж точно нельзя просто сбросить животное на партнера с криком «Спящий еж!» — и думать, что партнер как-нибудь справится с колючками. Это ваш еж. Чем спокойнее вы будете, тем меньше риска пораниться или поранить кого-то еще.

Метафора с ежом также показывает, насколько важно относиться к трудностям как к вашему общему с партнером делу и вместе работать над их преодолением, а не воспринимать их как личную проблему одного из вас, которую он должен «исправить» самостоятельно, чтобы другой был доволен. Вам обоим нужно относиться к вашей общей проблеме с добротой и сочувствием.

Здоровый выбор

Одна моя знакомая довольно долго пребывала в сложных отношениях и наконец заявила (прямо так и написала в «Фейсбуке»): «Я делаю выбор: больше не хочу испытывать боль. [Бывший партнер] больше не причинит мне боль». Второе предложение полностью справедливо, и я очень рада за свою знакомую. А вот первое кажется неверным с точки зрения управления привязанностью и завершения эмоционального цикла. Решая прекратить сложные отношения, вы полны гнева, боли, горя и даже страха; все это пока сидит внутри вас. Вы должны найти безопасный способ освободиться от этих чувств.

На мой взгляд, правильнее написать так: «Я делаю выбор и позволяю ране залечиться». Чтобы залечить рану, придется пережить боль: даже если просто сломать палец, он болит, хотя и все меньше, пока не срастется. То же справедливо и в отношении эмоциональной травмы. Вы не можете решить не залечивать разбитое сердце — как и не можете решить, что не будете лечить сломанную кость. Нужно понять, что боль — часть процесса заживления, и приобрести уверенность, что и кость срастется, и сердце успокоится, и по мере заживления болеть будет все меньше и меньше.

Выживание в контексте социума

И тут я подхожу к новому важному аспекту работы со стрессом — «забота и поддержка». Это своего рода объединение стресса и привязанности. Будучи суперсоциальными животными, мы зависим не только от личной способности постоять за себя, убежать или вовремя замереть, но и от способности взаимодействовать со своим племенем: защищать их и получать поддержку от них. Женщины чаще мужчин проявляют в качестве реакции на стресс подобное аффилиативное поведение и справляются с потенциальной угрозой за счет связи с другими людьми. Как часто бывает, неясно, насколько эта разница между мужчинами и женщинами объясняется врожденными особенностями и насколько является приобретенной. Но разница определенно наблюдается, причем уже в раннем возрасте: восемнадцатимесячные девочки чаще сверстников-мальчиков склонны прибегать к родителям, а не избегать их, если происходит что-то страшное.

Когда вмешиваются стресс и привязанность, ваше «кольцо всевластия» как будто подает сигнал: «Я в растерянности!» А когда вам удается убежать от льва и вернуться к объекту привязанности, «кольцо» сообщает вам: «Я дома». Случалось ли вам во время серьезного стресса то и дело проверять электронную почту, или бесконечно прокручивать ленты соцсетей, или отправлять сообщения партнеру просто так, или звонить в аналогичной ситуации друзьям? Подобным образом Элли из фильма «Блондинка в законе» использует «терапевтический маникюр» — это потребность в заботе и поддержке в ответ на стресс. Чувствуя заботу и заботясь о других, мы ощущаем, как завершается цикл стресса.

В современной культуре сформировалось противоречивое отношение к социальным методам борьбы со стрессом. С одной стороны, для завершения цикла стресса нам часто просто необходимо быть среди людей; это особенно справедливо в отношении женщин. С другой стороны, мы «жмем на тормоз», подавляем проявление стресса, чтобы наше поведение оставалось в рамках социально приемлемого, и таким образом не изживаем стресс.

Разумеется, все эти противоречия ярче проявляются в поведении женщин, ведь им культура навязала роль «ответственных за отношения». Когда в гетеросексуальных отношениях что-то идет не так, часто именно женщине приходится работать со своей реакцией на стресс и формировать пространство, где мужчина мог бы прочувствовать все свои ощущения. Другими словами, если в отношениях возникает стресс, социальные нормы направляют основное давление на женщин, а не на мужчин; стресс в этом случае сильнее сказывается на сексуальном поведении и реакциях женщины. И так как ей приходится блокировать прохождение цикла стресса, чтобы ее партнер изжил собственный стресс, женщина чаще застревает в состоянии стресса надолго.

Я считаю, что виноват в этом Чарльз Диккенс. Возьмем для примера миссис Крэтчит из «Рождественской истории». Умирает ее сын, Крошка Тим, и она говорит оставшимся в живых детям, что она плачет потому, что вышивает слишком яркими нитками и ей не хочется показать мужу, что глаза у нее слабые. Когда я была маленькой девочкой, я думала, как и предполагал Диккенс, что «миссис Крэтчит такая стойкая». А теперь, разобравшись в том, как работает цикл стресса, мне прямо закричать хочется: «Леди, ваш ребенок умер! Нет ничего слабого в том, чтобы оплакать его! И ваши оставшиеся в живых дети должны знать, что переживать горе — это нормально!»

Человек стремится оставаться частью социальной группы, но это может препятствовать полному переживанию ощущений и завершению эмоционального цикла. Нам важно пережить стресс и избавиться от него — и только после этого наше тело способно спокойно жить дальше. «Дом» — это то место, где как физически, так и эмоционально мы можем избавиться от стресса, не рискуя, что кто-то нас осудит, или пристыдит, или скажет, что нам надо просто расслабиться и забыть о проблеме. «Дом» — это место, где мы получаем любовь и внимание партнера. Люди, умеющие слушать с любовью и вниманием, настроены на собеседника. В самых лучших отношениях мы имеем возможность пережить и изжить любые формы стресса: гнев, страх, замкнутость — и получить любовь и внимание партнера, который просто тихо выслушает, дав нам выговориться и выплеснуть эмоции.

В каждой культуре существуют правила относительно того, как и какие эмоции допустимо проявлять в тех или иных обстоятельствах. У нас сформировалась социальная конструкция, почти не оставляющая места для того, чтобы поделиться с другими и получить поддержку, когда мы переживаем сильные эмоции. У многих из нас бывают моменты, когда мы скорее готовы поделиться накопившимися эмоциями и выплеснуть стресс через духовные практики или в компании домашнего питомца, но не готовы делиться этим с погруженным в собственные проблемы партнером. Бог и собака — вот кто не станет осуждать и обвинять нас, когда мы переживаем ощущения. Но они и не смогут заняться с нами любовью.

Секс — свой­ственное взрослым проявление привязанности. Когда ваша привязанность под угрозой или когда вы с партнером сталкиваетесь с избыточным количеством факторов стресса, секс становится мощным и приятным средством восстановить эмоциональную связь в ответ на сигнал «я заблудилась», он помогает вам «вернуться домой». Причем вместе. Но удовольствие получается, только если каждый готов предложить другому пространство и время для переживания и изживания собственных ощущений.

Вода жизни

Я в опасности / я в безопасности.

Я разбита / я невредима.

Я заблудилась / я дома.

По мере того как вы проходите эти биологические процессы, меняется ваше ментальное состояние, а это изменяет и то, как ваш мозг реагирует на контекст, замечает сексуально релевантные знаки и переживает сексуально приятные ощущения.

У большинства людей стресс включает тормоз, а у кого-то, наоборот, запускает акселератор: все люди разные. Но для всех стресс меняет контекст, в котором человек переживает сексуальную реакцию, что меняет восприятие сексуально окрашенных ощущений. Чтобы управлять стрессом и не позволять ему лишать вас удовольствия от секса, нужно на­учиться завершать цикл стресса: выйти из состояния заторможенности, убежать от хищника, победить врага. А потом устроить праздник.

Секс — проявление привязанности, он укрепляет социальные связи между взрослыми людьми. Иногда секс получается страстным, радостным — как когда люди только влюбляются друг в друга. Иногда секс несет оттенок отчаяния и страха — когда партнеры чувствуют, что их отношения под угрозой. Как ни странно, когда привязанность особенно стабильна, то есть когда отношения между партнерами не вызывают опасений, то сексуальная сторона нередко теряет выразительность.

Секс может сочетаться и со стрессом, и с любовью (в форме привязанности). Секс укрепляет связь между партнерами, помогает каждому из них почувствовать себя в безопасности, ощутить заботу, ласку и поддержку — а это очень важно в мире, где мы не всегда ощущаем себя в безопасности, где иногда семья становится единственным убежищем от хаоса и ужаса.

Женщины делятся со мной своими историями, и я храню их в воображаемой библиотеке в моей голове. Одна из полок библиотеки давно переполнена: здесь лежат истории о сексуальном насилии. Это темные истории, показывающие, каким жестоким и безразличным бывает мир по отношению к женской сексуальной независимости.

Одна из таких историй — история Меррит. Если коротко, то дело обстояло так: Меррит была лидером альянса молодежи традиционной и гомосексуальной ориентации и очень гордилась своей свободой. А он, как потом выяснилось, поспорил с приятелями, что сможет ее возбудить. Да, это отвратительно, я понимаю. Как бы я хотела, чтобы никто и никогда не сталкивался с подобным. Но такие вещи случаются.

Когда на Меррит напали, ее тело перешло в режим выживания: она просто застыла. И пока она не разобралась с тем, как работает система тормозов в ситуации жесткого стресса, она не понимала, почему же она не пыталась убежать или дать этому идиоту как следует между ног. С тех пор Меррит не могла научиться доверять своему телу — и ее тело училось функционировать без ее доверия.

Когда мы переживаем травму, нам кажется, будто кто-то залез в наш личный сад и оборвал все растения, которые мы с такой любовью сажали и выращивали. В ответ мы чувствуем ярость. А еще скорбим по саду, которого больше нет. И боимся, что он никогда не вырастет. Но сад обязательно вырастет снова.

Меррит очень понравилась метафора сада. Однажды она встретила меня на улице и сказала:

— Я все думаю об образе сада и хочу прочитать тебе, что обнаружила моя партнерша!

И она зачитала:

Вода жизни здесь,

Я пью ее. Но мне пришлось пройти

Такой долгий путь, чтобы понять это!

Она сказала:

— «Вода жизни» — это стихотворение Джалаладдина Руми о человеке, который все потерял и отправляется в путь, как Дороти из «Волшебника страны Оз». И, как и Дороти, он обладает магическими способностями, но не догадывается об этом. А знаешь, что такое вода жизни?

— Нет, расскажи.

(Поверьте, это далеко не самый странный вопрос, который мне задавали, остановив вот так посреди улицы.)

— Любовь — вот что такое вода жизни!

Мне кажется, она права. Если женская сексуальность — это сад, то любовь — это примерно то же, что дождь, а стресс сравним с солнечным теплом. Все это помогает нашему внутреннему саду расти, питает его и в то же время испытывает на прочность. Избыток вреден, но при правильном балансе этих жизненно важных факторов — когда мы чувствуем себя достаточно надежно и безопасно — сад обязательно расцветет.

Некоторым растениям нужно много воды, другим — меньше; бывают тенистые сады, а бывают такие, что все растения на солнце. У Оливии чувствительная система возбуждения: ее внутренний сад всегда залит солнцем, в нем растут светолюбивые растения. Ее сад похож на пустыню: там встретишь и юкку, и маргаритки — всем им хорошо под горячим безоблачным небом. Но даже для нее избыток полезного и желанного солнца опасен: сад засохнет. А вот внутренний сад Камиллы, у которой система возбуждения не такая чувствительная, похож на горный лес, где поселились широколистные папоротники и мхи. Им нужно меньше солнца, и зелень тут растет медленнее.

Излишняя чувствительность тормоза Меррит привела к засухе в ее саду. А у Лори в саду настало глобальное потепление: климат изменился слишком быстро, ни Лори, ни ее растения не успели приспособиться, и теперь ее сад погибает. А она боится, что если потеряет сад, то потеряет и партнера.

Важно слушать свое тело и реагировать на самые важные его послания: «я в опасности», «я разбита», «я заблудилась» — без этого не создать правильного контекста для стимулирования сексуального удовольствия. Нужно дать себе время и достаточно пространства, чтобы пройти через эмоциональный цикл, избавиться от стресса, восстановить связь с парт­нером. Все это крайне важно для формирования контекста, в котором вы получите максимальное удовольствие.

В западной культуре сделать это непросто: у нас принято возводить стены из стыда и сомнений между нами и нашей внутренней сущностью, между состоянием «в опасности» и «в безопасности», между «разбита» и «невредима», между «заблудилась» и «дома».

Вновь используя метафору сада, скажем, что в нашей культуре женская сексуальность принимает образ сорняка, растущего по своей воле там, где его не просили, и которым приходится учиться управлять.

Вот это мы и обсудим в .

Резюмируя

Назад: Глава 3. Контекст
Дальше: Глава 5. Культурный контекст