Поговорим о твоем детстве

Когда я рассказывала Жиану Гонзаге, исследователю с eHarmony.com, о своем «типе», он сказал, что люди, как правило, путают телесную «химию» со своим типом, а свой тип – с человеком, с которым у них много внешних точек соприкосновения. Но у такого способа мышления есть одна проблема.

– В отношениях, – сказал он, – ты не сильно меняешься в смысле личности или темперамента, так что твой партнер не станет внезапно более щедрым или бо́льшим экстравертом. Но пары действительно склонны до некоторой степени перенимать интересы друг друга, так что со временем картина может измениться. Люди зацикливаются на том, что у них есть общего – а на самом деле этим «общим» должен быть аспект контакта друг с другом. Вот это и есть истинная «химия».

Одна моя знакомая совершила именно такую ошибку. Когда ей было чуть за 20, тележурналистка Эми рассталась с давним бойфрендом, студентом-юристом, потому что решила, что с восхитительным новым коллегой по работе у нее возникла более сильная «химия». Они оба страстно любили свои теленовости, и им нравилось делиться друг с другом ежедневными переживаниями. Оба были равно одержимы своим делом.

– В конце концов я вышла за него, мы женаты 15 лет, у нас трое детей, – рассказывала она. – Но я несчастлива. В том, что действительно важно, у нас ничего общего. Муж со временем ушел с телевидения в пиар. Занимается видеографикой на фриланс-проектах и не то чтобы горит своей работой.

Теперь она сожалеет о том, что рассталась с тем бойфрендом, который стал юристом. С ним у нее было больше настоящей «химии».

– После того как дети вырастут, – говорила Эми о своем браке, – мы, вероятно, разведемся и пойдем каждый своим путем, поскольку у нас не останется ничего, что удерживало бы нас вместе.

Лиза Клэмпитт, нью-йоркская сваха, которая когда-то была социальным работником, рассказывала мне, что часто то, что кажется «химией», может быть эмоциональным багажом из детства. Именно поэтому, если она видит, что ее клиентка раз за разом «западает» на мужчин, с которыми у нее ничего не получается, она ищет психологические корни такого влечения.

– Иногда то, что люди считают «химией», на самом деле является реакцией на события, происходившие в их семьях, – говорила Клэмпитт. – Так, девушка, у которой отец был алкоголиком, может, когда вырастет, испытывать влечение к людям женатым или эмоционально недоступным, а когда мужчина проявляет здоровую эмоциональную отзывчивость, она не ощущает «искры».

В таких случаях Клэмпитт сосредоточивается на хороших качествах, которые привлекают женщину, и пытается смешать их с чем-то более здоровым.

– Я говорю: «Поищем-ка кого-нибудь остроумного и страстного, но при этом общительного, стабильного и желающего иметь детей, даже если поначалу тебя будет не слишком сильно тянуть к этому человеку». И напоминаю клиенткам, что эта самая «химия» порой ведет к скверным решениям.

Зависимость от «химии»

Эван тоже мне об этом напоминал.

– Что происходило, когда твоя «химия» достигала 10 баллов по 10-балльной шкале? – спросил он. – Что ты при этом чувствовала?

Я припомнила те моменты, когда при встрече с новым парнем меня охватывала лихорадка.

– Это было восхитительно! – сказала я.

– Да ну? – переспросил Эван. – А может, ты каждые двадцать минут проверяла автоответчик, не могла сосредоточиться на работе, игнорировала друзей и всю свою остальную жизнь – и вообще вела себя как идиотка?

– Да, пожалуй, скорее так, – признала я.

– Именно, – подтвердил он. – Когда у тебя лихорадка, ты сама на себя не похожа. Ты вся на нервах и не уверена в себе. Критическое мышление отсутствует, и ты принимаешь дурацкие решения вроде: Я просто хочу сорвать с него одежду и дышать его дыханием – и что с того, что он постоянно пребывает в клинической депрессии!

Эван часто сталкивается с подобными ситуациями в жизни своих клиенток. С бурными трехмесячными отношениями, которые быстро сгорают дотла. Со страстными отношениями, которые не могут ужиться с несовместимостью жизненных целей. Когда людей неудержимо тянет друг к другу – и в то же время они неудержимо ссорятся.

Но когда его клиентки знакомятся с замечательными мужчинами и не ощущают этого повышенного уровня восторга, они говорят:

– Но я же не чувствую того, что чувствовала с тем-то и с тем-то.

На что Эван отвечает:

– Такой-то и сякой-то тебя бросили. Такой-то женился на другой. Тот не хотел иметь детей. А этот был безответственным. И много от этого радости?

Это кажется таким очевидным. Но сколько женщин тянутся к совершенно неподходящим мужчинам – слишком старым или слишком молодым, безработным или недоступным – и настаивают на том, что, несмотря на все препятствия, нашли свою родную душу! (А он редко бывает родной душой. Разве что ее собственная душа – лгунья, изменница, тунеядка и т. д.)

Ощущая этот неистовый восторг, как часто я пропускала мимо ушей то, чего не должна была пропускать? Как часто давала себе отсрочку, которую не должна была давать, и пыталась «вычислить» его: может, у него проблемы с близостью, или его не любил отец, или чересчур любила мать, – вместо того чтобы найти себе человека, который мог дать мне то, чего я действительно хотела?

И как только разумные люди принимают такие глупые решения?

Хелен Фишер, биолог-антрополог из университета Рутгера, которая изучает физиологию романтической любви, говорит, что это может происходить потому, что романтическая любовь подобна наркотической зависимости. Исследовав 45 безумно влюбленных на магнитно-резонансном томографе, чтобы посмотреть, какие части мозга задействованы в этом чувстве, она обнаружила, что при сильном влечении к кому-то у человека в мозгу активируется система вознаграждения, которая также включается, когда ты тянешься за кусочком шоколада, сигаретой или амфетамином. Эти клетки у основания мозга вырабатывают допамин – это вещество обеспечивает нам «приход». Мозгу без разницы, жаждешь ли ты порции никотина или любовника, результат будет один и тот же – стремление, обсессия, жажда.

Когда твой мозг пропитан допамином, говорит Фишер, трудно держать в памяти, что такой «приход» в среднем длится только от полутора до трех лет. Некоторые люди поддерживают его дольше, заметила она, но даже в этом случае качество «прихода» меняется.

– Мы только что завершили исследование, в ходе которого пропускали через магнитно-резонансный томограф людей, которые по-прежнему любят своих партнеров после 21 года брака, – рассказывала она. – Мы больше не находили активности в районе мозга, связанном с тревожностью, а вместо этого обнаружили активность в части, связанной с покоем и облегчением боли. Тебя по-прежнему привлекает этот человек, ты по-прежнему смеешься его шуткам, но эта прошлая тревожность теперь вытесняется спокойствием. Если он не пошлет тебе имейл, ты не станешь забиваться в угол кровати и рыдать.

Но если ожидаемый шаблон – это сумасшедшее начальное любовное возбуждение, переходящее в покой и чувство защищенности, то он может работать и в обратном направлении. Покой и защищенность, которые ты ощущаешь рядом с человеком, могут позже нажать спусковой крючок романтической любви – и об этом забывают те, кто жаждет немедленных «искр». На самом деле так случилось с самой Фишер.

– Был один мужчина, который какое-то время меня обхаживал, и я считала его надоедой, – говорит она. – Но всякий раз, общаясь с ним, я чувствовала себя совершенно непринужденно и комфортно. Через четыре года я в него влюбилась. Я и представить себе не могла, что такое случится. И я по-прежнему с ним – 10 лет спустя.

Фишер не говорит, что «химия» не имеет значения. Просто нелишне понимать, что, чтобы она сработала, может потребоваться время. И, как говорил мне Эван, даже когда она работает, мы часто считаем ее недостаточно сильной, потому что стремимся к негодному соотношению.

– Следует искать такое соотношение, когда «химия» равна 6 или 7 баллам, а совместимость – 9, – говорил он. – Большинство же из нас ищут такой вариант, при котором химия равна 9, а совместимость – 4. Люди сами себя настойчиво затягивают в болото из-за всепоглощающего стремления к любовной «химии».

Вот как Эван описал это «болото»: если изначальная «химия» зашкаливает, трудно составить реалистическое представление о человеке, и, если парень оказывается недобрым, эгоистичным или ненадежным, от него трудно отказаться, потому что ты уже плотно увязла в трясине. Но если связываешься с парнем, отношения с которым начинались как дружеские, то, как только подходишь к неминуемому препятствию или неровному участку дороги, ты говоришь себе: Да меня все равно никогда к нему особо не тянуло. Так что во имя «химии» ты даешь шанс не тем людям – и во имя нее же упускаешь тех.