Феникс – птица угорелая

– Мама, у нас будет ребенок! У меня – сын, а у тебя – внук, – сообщил прямо с порога своей уже не очень молодой матери Виталий Юрьевич Багрянцев – акушер-гинеколог первой категории, заведующий отделением патологии беременности в столичном роддоме.

Виталий Юрьевич был отличный специалист в своей области, он наблюдал женщин, у которых беременность протекала с известными отклонениями от нормы, вследствие чего они нуждались в более или менее длительном наблюдении, режиме и лечении до наступления родов.

Мария Степановна взялась за сердце, вернее, за ту область, где оно находится, и медленно осела на коридорный пуфик.

Она всегда выходила в коридор встречать сына с работы и приглашала в кухню-гостиную, где усталого Виталика ждал сытный ужин. Конечно, учитывая специфику работы акушера-гинеколога, вкусная домашняя еда не всегда подавалась Виталию Юрьевичу вовремя. Частенько его матери приходилось ужинать в одиночестве и ложиться спать, так и не дождавшись с работы сына. Она жила в соседней квартире и очень радовалась обстоятельству, что огромная квартира-студия сына находится так близко. Она вела домашнее хозяйство сына и вникала во все его заботы и проблемы. Ничего не ускользало от ее зоркого материнского ока.

Сложные и внеплановые роды, кровотечения, да мало ли еще какие осложнения заставляли Виталия Юрьевича оставаться со своими «двойными пациентами», как он иногда шутил.

Вид сына сильно напугал Марию Степановну.

– Виталик, что с тобой? Ты заболел? Ты плохо себя чувствуешь?

– Нет, мама, не беспокойся. Всё хорошо, – ослабил галстук Виталий.

– Ты себя в зеркало видел?! Ты кого пытаешься обмануть? Говори немедленно, что случилось! Не рви мне сердце, я же твоя мать!

Виталий потерянно посмотрел вокруг, словно не видя, за что можно зацепиться.

– Мама, я сегодня решился на такое!..

– Господи, сынок! – схватилась за сердце Мария Степановна. – Не… я не знаю, но с кем не бывает… Да ты у меня умница! Но ты же человек, это бывает у всех. Может, ты и не виноват. Мало ли что было с организмом матери и ребенка? А кто пострадал? Или погиб? – заломила руки Мария Степановна.

– Пока никто… – мрачно посмотрел на нее сын потемневшими глазами. – И я сознательно иду на это, находясь в твердом уме и памяти.

Мария Степановна от ужаса на какое-то время потеряла дар речи.

– Как это «сознательно»? Намеренно, что ли? Но почему?! Что случилось?! Ты же профессор! Доктор наук! Врач от бога! Почему и зачем?! Что ты сделал, сын?!

– Я влюбился, – ответил Виталий, и следующие двадцать минут ему пришлось приводить в чувство потерявшую сознание мать.

– Я впервые слышу от тебя «я влюбился» с таким серьезным выражением лица. Как же это? И почему такая трагедия? Ты уже не мальчик…

– Я это знаю, мама. Сам в ужасе. Но я плохо соображаю, что делаю.

– Объясни мне… Кто она?

– Я познакомился с Марго в Италии, – начал Виталий рассказ о встрече, которая перевернула его жизнь.

Надо сказать, что Виталий Юрьевич Багрянцев был очень ответственным человеком и переживал и за своих рожениц, и за новорожденных. Порой ему было очень трудно, когда приходилось выбирать между младенцем и роженицей по медицинским показаниям. К тридцати пяти годам он уже защитил докторскую диссертацию и был профессором. Пациентки его обожали, а коллеги относились очень уважительно и прислушивались к его мнению.

Мария Степановна одна поднимала сына, и, кажется, что в детстве она явно перестаралась, желая воспитать сына настоящим мужчиной. Он занимался почти всеми видами спортивной борьбы, хотя драться терпеть не мог, ходил с внушительными фингалами и ушибами и тихо ночью плакал в подушку, чтобы мать не заметила его слез. Сочувствия от матери ожидать не приходилось. Она с невероятным упорством, достойным лучшего применения, вдалбливала сыночку, чтобы он не распускал нюни и «рос мужиком». Виталик терпел и занимался, занимался… Получил разряд по плаванию и боксу, увлекся конным спортом, что было совсем неожиданно.

После окончания школы Мария Степановна заявила сыну, что спорт – это хорошо, но посвящать прыжкам и спортивной борьбе всю свою жизнь неразумно. Следует получить достойную профессию, чтобы тебя люди уважали. А кого люди уважают? Правильно, врачей! Это – почетно. Это – чисто. Это – благородно, в конце концов, спасать жизнь людям.

Учился Виталий успешно. Но всё-таки не смог стать нейрохирургом, хотя мечтал об этом. Дали о себе знать старые спортивные травмы. Множественные переломы рук, особенно разрыв связок кистей. Виталий понимал, что обычным хирургом он работать сможет, но нейрохирург – это нечто особенное. Врач этого направления занимается вопросами оперативного лечения заболеваний нервной системы, включая головной мозг, спинной мозг и периферическую нервную систему.

Мать Виталия очень переживала, что сын не смог осуществить свою самую заветную мечту.

– Я так жестко тебя воспитывала. Прости меня, мой мальчик! Ты думаешь, я не видела, что тебе больно? Сложно? Я очень переживала за тебя, но держалась. Сейчас, думаю, что делала это зря. Не долюбила я тебя, не доласкала! Я боялась, сын, что не смогу тебя вырастить настоящим мужчиной. Перед глазами не было примера отца, деда. Я так не хотела, чтобы ты вырос слабым слюнтяем. Нет мне прощения. Но есть оправдание – я всё делала только от безграничной любви к тебе!

– Мамочка, успокойся! Это всё пустое. Я давно вырос и уже не тот маленький мальчик, которого надо постоянно опекать, – смеялся Виталий, обнимая мать. – Я тоже тебя очень люблю. Ты делала всё правильно. Я благодарен тебе за это.

Мария Степановна с гордостью и любовью посмотрела на сына. Высок, красив, спортивен. Ни одна девушка не могла отвести взгляда от лукавых с искоркой зеленых глаз, мягких волнистых волос, обаятельной белозубой улыбки. Виталий был добрым и очень отзывчивым человеком. Пациенты просто боготворили его. Друзей у него были целый вагон и маленькая тележка, и никогда никому он не отказывал в своей помощи.

Акушером-гинекологом он стал совершенно случайно. Сыграл роль один случай.

Виталий со своей девушкой, студенткой экономического института, возвращался на самолете из Черногории – и вдруг у одной из пассажирок начались роды. Всё дело в том, что стресс, связанный с авиапутешествием, и перегрузки, которые испытывает организм беременной женщины во время полета, могут спровоцировать преждевременную родовую деятельность.

Конечно, каждый бортпроводник проходит первоначальную подготовку доврачебной помощи. В том числе их учат, как правильно принимать роды и пользоваться аптечкой. Но, как правило, бортпроводники знают всё это только в теории, а на практике с таким редко сталкиваются или не сталкиваются вообще.

На крики стюардесс: «Есть ли в салоне врачи? Нужна помощь!» Виталий отреагировал мгновенно. Он принял роды. Ребенок и роженица остались живы и здоровы. Ему рукоплескал весь самолет, словно пилоту, совершившему аварийную посадку без потерь.

Виталий тогда испытал колоссальное потрясение и дал себе слово стать акушером-гинекологом, ведь совмещение этих двух отдельных профессий позволяет беременным чувствовать себя максимально комфортно в очень непростой для женщины период вынашивания младенца. Он неожиданно понял, что очень хотел бы наблюдать за здоровьем беременной женщины и ребенка с момента первого обращения к нему и до выписки из роддома. И он подал заявление в ординатуру на специальность «Акушерство и гинекология».

Специалист из него получился очень хороший, он защитил докторскую диссертацию, печатал научные статьи в медицинских журналах, вел семинары и читал лекции в институте. Довольно быстро стал заведующим отделения патологии. Это как первая линия фронта при наступлении, как самый сложный участок. Но трудностей Виталий не боялся, таким его воспитала мать с детства.

Он разработал свой метод лечения непроходимости маточных труб, вызванную воспалительными процессами, последствиями заболеваний и хирургическими вмешательствами в прошлом. Багрянцев считал, что женщина должна рожать сама, без помощи ЭКО и суррогатного материнства.

Пациентки ехали к нему со всей страны и даже из-за рубежа, операции у Виталия Юрьевича были расписаны на месяцы вперед. Он часами не выходил из операционной и сутками дежурил.

Как у всякого занятого без всякой меры человека у него завязался на работе служебный роман. Доктор-неонатолог Ольга Игоревна Морозова спала и видела, как бы женить на себе молодого профессора, красавца и умника Багрянцева. Ольга тоже была отличным врачом и с трепетным волнением относилась к своим пациентам – новорожденным малюткам с синдромом дыхательных расстройств, низким весом при рождении, врожденными пороками развития и прочими дефектами.

А вот Виталий Юрьевич жениться не торопился. Именно на эту тему у него в последнее время и возникали неприятные разговоры с матерью.

– Виталик, ну ладно, когда ты учился, жениться еще было рано. Девочки вокруг тебя вились, но тебе не до этого было. Я понимаю – работа занимает всё твое время. Виталик, но не только работой жив человек! Пора уже и о себе подумать! Тридцать пять лет! Давно пора обзавестись семьей и, главное, детишками. Где мои внуки, сыночек? Я же уже не доживу до них, не успею понянчиться! Ведь сколько хороших девушек я принимала, чаем с конфетами поила и каждый раз думала: «На этот раз – она!» Помнишь Валюшу? А Ирочка какая хорошенькая девочка была! Из интеллигентной семьи, пирожки тебе носила с капустой на работу. Помнишь?

– Помню. Я терпеть капусту не могу, – отмахивался Виталик.

– Вот всегда ты так, то это тебе не так, то то… Ты занят только своими пациентками! Знаешь, мне подруги объяснили… – махнула рукой Мария Степановна. – Стыдно сказать!

– Раз уж начала говорить, то заканчивай. Чего тебе напели твои подружки? – поинтересовался Виталий.

– Не «напели», а чистую правду сказали! Насмотрелся ты на своей работе на разных женщин, вот и воротит тебя уже от них. А почему ты смеешься? Чего я смешного сказала? Ты уже у знакомых подозрения вызываешь, – возмутилась мать.

– А то, что я мужчинами интересуюсь, еще не обсуждают? – засмеялся Виталий. – Надо же такое придумать!

– До этого еще не дошли, все знают, что ты бабник! Но нельзя же всю жизнь ждать одну-единственную! Даже не знаю, кто бы смог тебя окрутить. Наверное, та, что от тебя забеременеет. Тут уж никуда не денешься. Ты у меня совестливый, ребенка не оставишь, да и люди что скажут?

– Ага. Ты этот совет Ольге дай! – усмехнулся Виталий.

– И вот Ольга твоя… Не могу сказать, что она мне по душе, но чего уж тут выбирать-перебирать? Молодая, новорожденными занимается, будет хорошей матерью и для твоих детей. Из вас получится отличная пара, и всегда будет о чем поговорить. Да и какая жена, кроме медички, выдержит твой трудоголизм и вечное отсутствие дома? – горячилась Мария Степановна.

– Мама, в тебе погибла великая сваха! Только, мне кажется, Оля не очень тебе нравится?

– Так она моложе тебя на десять лет. Да и холодноватая она. Улыбается редко.

– Боится она тебя.

– А мне кажется, что вцепилась в тебя по расчету, жених-то ты завидный.

– В корысти ее подозреваешь? – понял Виталий.

– Да! Ирочка тебе больше подходила, но не дождалась, пока ты созреешь с предложением руки и сердца. А сколько можно было ждать? Бабьи часики-то тикают. Время идет…

– Ирочка у меня в отделении уже двоих детишек родила, – улыбнулся Виталий.

– Да знаю я! Вот только любит тебя, чурбана бессердечного!

– С чего ты взяла?

– Да что я, не видела, как она на концерте, когда мы случайно встретились, смотрела на тебя? Я ее и на улице иногда встречаю, она же живет недалеко. И всегда с огромным интересом спрашивает про тебя. Ну, а что? Может, разведется еще? Хотя жена с двумя чужими детьми – это уже перебор. Если бы один ребеночек был…

– Мамуля, ну ты у меня фантазерка! Не смеши меня! Позволь мне самому разобраться. Это мое личное дело. Не стоит волноваться по пустякам, мне и себе голову морочить. Уверяю тебя, я тоже хочу семью, и внуков ты еще понянчишь.

– Твои бы слова да богу в уши! – вздохнула Мария Степановна.

Именно в тот день Виталий Юрьевич улетал в Италию на научную конференцию, на неделю.

– Отдохни как следует, – посоветовала мать.

– Мне там будет не до отдыха, но обязательно посмотрю несколько городов. Гостинцев тебе из Рима привезу, – обнял мать Виталий Юрьевич.

Мать прижалась к его груди и вытерла платочком глаза.

Виталий словно в воду глядел, когда сказал, что отдыхать ему не придется. График выступлений на конференции был довольно плотный. Со своим докладом Виталий Юрьевич выступил на четвертый день. Свободного времени оставалось мало. После доклада он решил совершить прогулку.

Осень в Риме всегда прекрасна. Виталий был в Италии не первый раз и всегда с упоением вспоминал красоты древнего города. Он прошелся по узким улочкам с магазинчиками, наблюдая за юношами и девушками в курточках и шлемах на юрких мопедах, которые катались даже по тротуарам, пихая прохожих в спину, за пожилыми синьорами на велосипедах с продуктовыми тележками. Полакомился в уютном кафе на три столика джелато – вкуснейшим итальянским замороженным десертом из сливок с добавлением фруктов, ягод, орехов и шоколада, и отправился на другой берег Тибра, разделяющего Рим пополам. Виталий прогулялся по знаменитой набережной, любуясь колыбелью Древнеримской империи. Легенда гласит, что корзинка, в которой находились близнецы Ромул и Рем, впоследствии основавшие Вечный город, была пущена по течению реки и прибилась к берегам где-то у подножия Палатинского холма – центрального из семи римских холмов, на котором сейчас стоит Рим, где их нашла и выкормила волчица.

Стал накрапывать легкий дождь. Виталий открыл первую попавшую дверь и оказался в небольшом кафе. Посетителей было мало. Местные жители сидели дома, да и сезон был не туристический, даже для Рима.

Внимание Виталия привлекла молодая женщина лет тридцати. Она одиноко сидела за столиком с бокалом красного вина и чашечкой кофе. Незнакомка внимательно изучала какой-то журнал. Виталий окинул ее любопытным взглядом. Она была изящна и высока. На ней был черный плащик в белый горошек и темно-бордовое короткое платье. Она покачивала ножкой в красной замшевой туфельке, на которой красовалась изящная золотая пряжка с жемчужинкой. На спинке стула висела большая бордовая сумка-шоппер. Девушка сидела вполоборота, и Виталий залюбовался ее точеным профилем.

Незнакомке небрежно тряхнула стрижкой каре и подняла глаза на Виталия, словно почувствовала его взгляд. Она была бледна и словно чем-то расстроена. Виталий стоял просто как завороженный. Стоило прилететь в другую страну, чтобы вот так очароваться первой встреченной итальянкой! Итальянского он не знал, но хорошо говорил по-английски.

Виталий подошел к ее столику.

– Простите, могу ли я присесть за ваш столик?

Девушка внимательно посмотрела на него и еле уловимая улыбка тронула ее алые губы.

– Я не нуждаюсь в компании. Извините, это звучит крайне невежливо, но отказать вам я не могу, – ответила она на английском языке. – Тем более что я скоро ухожу.

– Благодарю, – сказал Виталий, отодвинул стул, сел и махнул рукой официанту.

Незнакомка отпила из чашечки кофе и снова зашуршала страницами журнала. Тоненькая золотая цепочка с крошечным бриллиантиком трогательно обвивала нежную шею девушки. Ее сладковатые духи сразу же вскружили Виталию голову, и он даже на мгновение прикрыл глаза.

– Синьор? – вывел его из оцепенения вопрос официанта.

Виталий заказал мороженое микс из пяти шариков на вкус заведения и черный кофе без сахара.

– Как вас зовут? – обратился он к незнакомке.

Та удивленно посмотрела на него, но ответила:

– Марго.

– Красивое имя! Я – Виталий. Я из России, из Москвы.

– О, Москва! Путин! – кивнула Марго.

– Вот гуляю по вашему Вечному городу Риму. – Виталий почувствовал неловкость от насмешливого, чуть вызывающего взгляда девушки.

– Турист? – уточнила она.

Виталий подумал, что она несколько старше, чем показалась ему на первый раз. Наверное, его ровесница.

– Сегодня да… Можно, я угощу вас чем-нибудь? Что хотите?

– Спасибо, мне ничего не нужно.

– Бережете фигуру? – улыбнулся Виталий.

– Ну почему сразу фигуру? Избыток сахара вреден. Вино у меня сладкое и кофе очень сладкий. И полкило мороженого я уже умяла. Кстати, рекомендую, оно здесь очень вкусное.

– Я так и подумал, – улыбнулся он и погрузил ложечку в мороженое. – О-о, действительно восхительное!

Марго отложила журнал в сторону.

– Как вам понравился Рим? – спросила она.

– Мне надо сувениры купить. Что посоветуете?

– Так это смотря для кого. Для женщины лучший подарок из Италии – это сумка. Хорошая, дорогая. Лучше классику известного бренда. Какие модели предпочитает ваша жена?

– Я не женат, – почему-то сразу смешался Виталий. – Мне нужен подарок для матери…

– Я понимаю. Если вы знаете ее размер, то можно приобрести прекрасные итальянские туфли. Можно без каблуков. Это не проблема. Можно купить сувенир – деревянную марионетку Пиноккио с длинным носом, да и украшения из золота и серебра никто не отменял, – белозубо улыбнулась Марго.

Виталий набрался смелости и спросил:

– Вы не могли бы уделить мне немного времени и показать город не как гид, а как местная жительница? Я был бы вам очень благодарен. Я всегда мечтал об этом. Я, Рим и прекрасная женщина… – Виталий заглянул ей в глаза.

Марго отвела взгляд и холодновато ответила:

– Простите, но я сегодня не располагаю временем для прогулок.

Но Виталий не хотел отступать.

– Я не настаиваю. Но, может быть, вы найдете для меня пару часиков завтра? Сжальтесь надо мной! Могу ли я вас пригласить в ресторан? Если позволите, я сдам билеты на самолет и задержусь на несколько дней, чтобы провести с вами вечер? – завелся Виталий.

Марго только загадочно улыбнулась и покачала головой. Виталий посмотрел в окно, на улицу, чтобы понять, закончился ли дождь, но взгляд его остановился на цветочном магазине на другой стороне улицы.

– Подождите минутку, я сейчас!..

Он рванул с места и выбежал под моросящий дождик. Серое небо, затянутое тяжелыми тучами, не давало шанса на легкую прогулку.

– Цветы для самой красивой и загадочной женщины в мире! Много цветов! – попросил Виталий цветочницу по-английски, помогая себе жестами и доставая кошелек.

Его порыв обошелся ему в очень приличную сумму евро. Цветочница вручила ему изящную корзину фиалок. Виталию показалось, что эти цветы очень подойдут Марго. Своей утонченностью манер она напоминала ему не итальянку, а скорее парижанку. Виталий снова вышел на мокрый тротуар и вернулся в кафе. За столиком, где они сидели с Марго, никого не было. Остались бокал с недопитым вином, его мороженое, чашечки кофе и какие-то деньги. Видимо, Марго оставила за свой заказ.

Виталий поставил корзинку с цветами на стол и снова выбежал на улицу. Он огляделся по сторонам, но девушка в черном плаще в белый горошек словно растворилась в дождевой измороси, словно растаяла, как призрачное видение. Виталий почувствовал разочарование, словно эта случайная знакомая была ему необходима как воздух и он потерял самого близкого человека.

Он снова открыл дверь знакомого кафе и обратился к официанту, помогая себе красноречивыми жестами:

– Скажите, синьор, не видели ли вы, куда ушла девушка, которая сидела со мной за одним столиком?

Официант развел руками, извиняясь, что не заметил, как она ушла.

Виталий не отставал:

– Знаете ли вы ее? Она – постоянная ваша клиентка?

– Нет, я видел ее в первый раз, – честно ответил официант.

Виталий расплатился, оставил корзину с цветами в кафе. Он попросил раздать фиалки дамам и вышел на улицу. Он сам от себя не ожидал, что так расстроится, что упустил Марго.

Дождь наконец-то кончился. Он шагал, глубоко засунув руки в карманы плаща, и огорченно думал: «Какая-то мимолетная встреча в кафе? Что бы могло получиться? Она живет здесь, я в России… С моей работой я не смог бы часто приезжать к ней, бросая своих пациенток… Я, кажется, ей не понравился, она никак не шла на контакт и была вынуждена просто сбежать от моей назойливости».

Он еще долго бродил по улицам этого района, невольно заглядывал в кафе и маленькие магазинчики в надежде, что случайно встретит Марго. Но чуда не произошло. Виталий вышел на большую площадь. В огромном торговом центре он потерялся на два часа, но купил подарки всем, кому хотел, и самое главное, такие, как рекомендовала Марго. Матери удобную обувь и сумку. Ольге тоже сумку и кулон на цепочке. Чем-то этот золотой кулон напомнил ему изящное украшение на шее у Марго, у его таинственной незнакомки.

Вечер Виталий провел в баре гостиницы, а с утра поехал на конференцию с тяжелой головой и какими-то странными мыслями. Виталий впервые не понимал, о чем говорит докладчик, кто все эти люди вокруг. Это был последний день, последние доклады и обсуждения. Он должен покинуть этот замечательный город и вернуться домой к привычным делам и заботам. Ушел он с конференции, не дослушав последнее выступление, оформил документы и направился в то самое кафе, в котором встретил девушку по имени Марго, таинственно исчезнувшую под пеленой дождя, словно растворившуюся в воздухе.

Официант встретил Виталия как старого знакомого. Предвидя его вопрос, он широко развел руками, давая понять, что знакомая Виталия больше в кафе не появлялась.

Виталий снова заказал мороженое. Только в этот раз ему подали другие сладкие шарики, словно доказывая, что ничего не повторяется. «Странный я человек… – думал он. – Даже если бы я снова увидел Марго, что бы смог предпринять? Завтра с утра вылет в Москву. Вряд ли я уговорил бы Марго провести вечер вместе. Что бы я успел? Выпросить номер телефона, но на звонок она бы никогда не ответила. А что я скажу маме? Что вот она – моя загадка: мне понравилась иностранка? Нет, надо поскорее возвращаться домой, и наваждение исчезнет, пропадет во влажной римской измороси, как любовный дурман…»

Виталий не любил самолеты из-за тесного скопления людей и какой-то нервозной обстановки. Он вошел в салон бизнес-класса и вздрогнул словно от ожега. В кресле около окна он увидел знакомый женский профиль. Виталий посмотрел на нумерацию кресел – его место было рядом. Сердце пропустило удар и ему сразу же стало жарко в белой рубашке и строгом черном костюме.

– Это судьба? – спросил он Марго, усаживаясь на свое место. – Я не верю своим глазам. Вы летите в Россию?

Она повернула к нему идеальную головку, и Виталий мог поклясться, что в ее глазах мелькнул страх.

– Вы?

– Я… Вы удивлены? Что касается меня, то я просто поражен. Знаете, я искал вас два дня, и судьба подарила мне такую замечательную встречу! Просто чудо какое-то!

Марго смотрела на него и молчала.

Виталий улыбнулся.

– Марго, вы итальянка? Простите, что я спрашиваю, но я думал, что вы француженка, хотя по поведению скорее англичанка, – намекнул он на ее уход по-английски.

Марго смутилась и отвела взгляд.

– Извините. Я должна была уйти. У меня была назначена встреча. Я не успела объяснить – вы так внезапно сорвались с места и выбежали из кафе.

– Или вы просто решили улизнуть без объяснений.

– Я должна отчитываться перед вами?

– Вовсе нет.

– Тогда без комментариев. Вы сделали всё правильно, а я – неправильно. Устроит? – отвернулась Марго. На ней было зеленое платье с кружевом, а на ногах неизменные туфельки на высоких каблучках.

Стюардесса объявила пассажирам о взлете и необходимости пристегнуться.

Виталий щелкнул своим замком ремня и заметил, что Марго также безучастно сидит и смотрит в окно.

– Позвольте… – Он склонился над ней и легко застегнул ремень на тонкой талии с большим запасом.

Она вздрогнула, посмотрела на ремень и прошептала:

– Как будто он спасет…

– В смысле? – не понял Виталий.

– Хорошо бы так в жизни. Чтобы тебя пристегивали ремнем и уберегали от целого ряда неприятностей…

– Но ремень точно не убережет, – улыбнулся Виталий. – От всех жизненных неприятностей спасения нет.

– Потому что жизнь многогранна? – вздохнула Марго.

Самолет набрал высоту.

– И неожиданна, – ответил Виталий. – Как вы переносите полет?

– Хорошо. – Она наклонила голову, и Виталий почувствовал легкий аромат ее сладковатых духов.

– И все-таки: почему вы ушли? Не сказать, сбежали.

– Я вам уже все объяснила. С чего вы взяли, что это было бегство. Вы ушли, ну и я ушла. У меня были дела.

– Я не успел взять у вас номер телефона.

– А кто вам сказал, что я бы его вам дала? – удивленно вскинула на него Марго яркие темные глаза.

– Я вам совсем не понравился? – попытался пошутить Виталий.

Ярко-красные губы Марго тронула чуть заметная усмешка.

– Смешные вы, мужчины. Сразу же «не понравился»! А почему вы мне должны нравиться? Может, у меня есть мужчина, и я ему не изменяю. Такое в голову не приходило?

– Приходило… Конечно, такая красавица, как вы, не может быть одна. Но я бы всё равно поборолся…

– Да что вы обо мне знаете! Напридумывали бог знает что. Может, надо не ко мне, а от меня бежать, – резко бросила Марго.

Виталий не нашелся, что сказать, и замолчал.

– Человеку плохо! Женщине плохо! Есть врач?! – пронеслось по салону самолета.

– Я врач! – вскочил Виталий и поспешил к больной в основной салон самолета.

У пожилой итальянки случился легкий сердечный приступ. Дама несколько переволновалась. Она объяснила, что с ней происходит на итальянском. Виталий, не понимая ни слова, беспомощно обернулся и увидел рядом Марго.

– Что она говорит?

Марго прислушалась и пояснила:

– Она просит дать ей лекарство. Оно у нее в сумочке, в багажном отсеке над креслом.

– Вы знаете итальянский? – Виталий нашел сумочку и подал пассажирке.

Марго молча кивнула.

Стюардесса подала даме стаканчик с водой, чтобы запить лекарство. Дама благодарно кивнула.

– Crazie di tutto, – сказала она.

Марго пояснила:

– Синьора сказала: «Спасибо вам за всё», – и улыбнулась даме: – Sempre per favore, всегда пожалуйста.

Виталий и Марго отправились на свои места.

– Вопрос с номером телефончика уже не так актуален? – перешла она на «ты».

Виталий молчал, играя желваками на скулах.

– Обиделся, что я не сказала, что русская? – приблизила она к нему свое красивое лицо с огненными глазами.

– Если уж я настолько тебе отвратителен, то потерпи мое присутствие еще около двух часов и всё.

– Обиделся… – вздохнула Марго.

– Я не обиделся, Марго. Или, может быть, ты Маша? Оля? Катя? Я-то ведь точно – лопух.

– Меня зовут Маргарита, но близкие называют Марго. Я не обманула, – ответила Марго и посмотрела на Виталия так, как умеют смотреть провинившиеся женщины на мужчин, которым очень нравятся.

– Я, похоже, попал в круг близких знакомых, – покосился на нее Виталий. – Хорошо говоришь по-итальянски… Английский тоже – зачет.

– Ты тоже вполне сносно изъясняешься, – улыбнулась Маргарита.

– Ты так считаешь? – смягчился Виталий.

– Я знаю еще французский и немецкий.

– С тобой не пропадешь… за границей.

– А ты, правда, врач? Я так понимаю, что хороший?

– Надеюсь. Я – гинеколог.

– Ого! Так ты всегда окружен женщинами?

– Ну, иногда рождаются и мужчины тоже, – почему-то совсем перестал на нее сердиться Виталий. – Вот ты для меня загадка…

– Женщина должна обязательно быть загадочной.

– Я был уверен, что ты не славянка. Даже не понял, что русская. «Москва, Путин», – усмехнулся Виталий.

– У меня отец был испанец, так мама рассказывала. Он испарился еще до моего рождения. Обещал маме райскую жизнь на берегу моря и исчез. Потом она связалась еще с одним козлом, тот настрогал ей троих детей. Постоянные избиения, пьянки, мат… Мы жили в аду. Меня отчим называл «черножопая» за мою чернявость. Своих детей он терпел, а меня просто ненавидел.

– Я могу из аэропорта на такси подвезти тебя до дома? – спросил Виталий.

Марго поняла, что обида на нее закончилась.

– Извини, Виталий, но… За мной придет машина.

– Твой мужчина?

– Это не важно. Но, похоже, что мы не просто так встретились. Я скоро приду к тебе на прием. Не возражаешь?

– Не понял? – поднял брови Виталий.

– На прием, как к врачу. Это возможно?

– Конечно… Просто неожиданно.

– На каком минимальном сроке беременности можно узнать на УЗИ пол ребенка? – спросила Марго.

– По-разному, но сейчас такая аппаратура и 3D-аппараты, можно и на ранних сроках. А ты что, беременная? – осторожно поинтересовался Виталий.

– Да, – посмотрела ему в глаза Маргарита, словно прожигая душу.

Конечно, когда они вышли из самолета, в сумочке у Марго лежала его визитка. Виталий помог ей донести чемодан до остановки автотранспорта. Марго поднялась на цыпочки и легко поцеловала его в щеку.

– Я не очень уверен, что ты мне позвонишь, – вздохнул Виталий.

– Я позвоню, – ответила Марго и поспешила к шикарной машине.

Высокий импозантный мужчина с вьющимися темными волосами заключил Марго в объятия и усадил в машину. Через минуту машина скрылась из вида.

Виталий постоял еще несколько минут, глядя ей вслед. Конечно, он понял, что этот мужчина богат и успешен. Марго не оставила ему свои координаты, поэтому вряд ли она хочет с ним встретиться. Да и что значила эта их мимолетная встреча в Риме? Да ничего не значила! Но он влюбился! Втюрился, как мальчишка! В беременную женщину! Это уже ни в какие ворота… Нет, надо взять себя в руки и выкинуть любовные глупости из головы, – убеждал он себя.

Виталий вызвал такси, плюхнулся на мягкое сиденье, и тут ему в голову пришла одна мысль. Он запомнил номер машины, в которой уехала Марго, и решил «пробить» ее владельца. У Виталия было много знакомых в силовых структурах и органах власти, потому что у всех были жены, дочери, извините, любовницы, и у всех возникали проблемы, а он был лучшим специалистом по решению женских проблем. Он помогал и порой творил настоящие чудеса, за которые растроганные родственники обещали ему золотые горы. Просили, чтобы Виталий звонил в любое время дня и ночи по любому вопросу. Один бизнесмен после рождения двойни от жены с тяжелой онкологической патологией готов был построить клинику лично для Виталия, сделать его главным врачом. Но Виталий отказался.

Тренькнул телефон. Это пришла информация от знакомого из силовых структур о машине, на которой уехала Марго.

Владелец машины – депутат Горлов Григорий Александрович. Тут же была его фотография, и Виталий узнал кудрявого высокого мужчину.

– Депутат, вот это да! – присвистнул Виталий и снова позвонил своему знакомому, чтобы прислали всю информацию об этом депутате и его семье.

– Вы работаете частным детективом? – не выдержал и спросил водитель такси.

– Я? Нет… почему вы так решили? – удивился Виталий.

– Ну, разговоры у вас соответствующие. Может, сейчас будем преследовать преступника?..

– У вас богатая фантазия. Нет, не волнуйтесь, – успокоил его Виталий. Он стал изучать досье на господина Горлова. «Сын – Горлов Александр Григорьевич, дочь – Горлова Полина Григорьевна, жена – Горлова Галина Петровна», – внимательно прочитал Виталий, разглядывая на фотографии полную блондинку. У нее были сильно подрисованные глаза и высокая прическа. Это была не Маргарита.

Шли дни. Виталий Юрьевич ходил как в воду опущенный, вздрагивал и ждал звонка от Марго. Думал, что ему делать дальше. А что если нанять частного детектива, чтобы проследил за Горловым и тот вывел его на квартиру Марго? Нет, это уж слишком… А что же делать? Багрянцев терялся в догадках.

Утром, как только Виталий вошел в свое отделение, к нему подбежала медсестра Вероника и затараторила с бешеной скоростью:

– Виталий Юрьевич, вас давно ожидает пациентка!

– Чего ты такая возбужденная? Меня каждый день ждут пациентки, – ответил Виталий дружелюбно.

– Нет, это такая красотка! Все девчонки отделения бегали смотреть. Наверное, супермодель или актриса. Я не знаю! Бомба! Но я ее вижу впервые, поэтому вряд ли известная актриса! А какой парфюм! Улыбка! Она угостила девочек конфетами. Потрясающая тетка!

Пока Вероника захлебывалась в восторге, Виталий напрягся. Марго… Конечно же Марго! У него мгновенно участился пульс и потемнело в глазах. Виталий ускорил шаг и распахнул дверь в свой кабинет. Медсестра Ира и… Марго в леопардовом платье весело смеялись. Ароматом нежных духов был наполнен весь его кабинет, Виталий приветственно улыбнулся, на мгновение потеряв дар речи.

– Ой, извините! – вскочила со стула Ирина. – Здравствуйте, Виталий Юрьевич! Мы вас ждем. Маргарита Раульевна Терехова… вот наша первая пациентка.

– Здравствуйте. Спасибо, Ира. Маргарита Раульевна, рад приветствовать. Ира, сходи в регистратуру и подбери мне карты пациенток на операции сегодня… и на всю неделю…

Ира явно удивилась, потому что такое задание она получила впервые. Она вопросительно посмотрела на Веронику, которая проникла в кабинет вслед за Виталием.

– Да… На неделю вперед?!

– Что непонятно? На неделю.

– А прием? – спросила она.

– Я справлюсь, – ответил Виталий, не отводя взгляда от Марго.

– Хорошо. – Ирина ретировалась.

Виталий в упор уставился на Веронику, та вздрогнула и исчезла следом за Ирой.

Он перевел взгляд на Марго. Та обворожительно улыбнулась.

– Ну, здравствуй! Я пришла…

– Здравствуй. Ты произвела большое впечатление на наш младший персонал.

– Милые девочки. Я пришла к тебе по делу.

– Так официально? Могла бы позвонить, и я бы всё сразу же сделал. – Виталий сел за свой стол напротив Марго. – Я слушаю тебя, – улыбнулся он.

– Мне тридцать пять лет… – начала Марго.

Виталий понял, что был прав хотя бы в определении ее возраста.

– Матерью я не стала, у меня мыслей даже не было. А несколько недель назад я поняла, что беременная. Скажу честно, это обстоятельство меня очень расстроило. – Марго нервничала, щеки ее зажглись румянцем, а губы чуть подрагивали.

– У вас прекрасный возраст. Пора становиться матерью. Я могу вас только поздравить.

– Мы на «ты», не забыл? Всё не так просто. Я готова родить, но хочу только дочь… А если УЗИ покажет, что у меня мальчик, я рожать не буду, – сообщила Марго.

Какое-то время Виталий молчал, а потом сказал:

– Ты серьезно? Я, конечно, уже понял, что ты женщина оригинальная и непредсказуемая, но не до такой же степени.

– Моя просьба не совсем обычна…

– Послушай меня, Марго, – прервал ее Виталий. – Я понимаю, что некоторые хотят только дочек, или только сыновей. Многие мечтают о двойне. Я знаю несколько женщин, которые рожали несколько мальчиков подряд в ожидании дочки, и наоборот. Ребенок – это всегда лотерея. Но никто, послушай меня внимательно, никто не отказывался от малышей. Как можно бросить собственного ребенка? Женщине, как правило, на самом деле всё равно, кто у нее родиться. Лишь бы был здоровенький. Большое значение играют мужчины беременных женщин, которые все подряд хотят мальчиков и, как правило, больше любят дочек.

– Зачем ты мне это говоришь? У меня нет мужа. Это мое личное решение, – ответила Марго.

– Знаешь, я много проработал в своей профессии, видел и таких женщин, как ты, категоричных в выборе пола для ребенка. И очень редко это была просто дурь. Чаще всего по медицинским показаниям. Когда ребенок определенного пола по расчетам генетика должен обязательно родиться с тяжелой патологий. А вот другого пола ребенок обещает быть абсолютно здоровым. Тогда женщины идут на ЭКО, на искусственное оплодотворение определенным зародышем, здоровым по полу. При этом методе можно заказать пол ребенка. Это притом что, конечно, могут забеременеть и обычным способом. Что двигает тобой?

– По твоей речи – дурь, потому что генетической патологии в своем роду не знаю.

– А у отца ребенка?

– Что ты привязался с отцом? Это моя беременность и мое решение, – отвернулась Маргарита.

Виталий серьезно посмотрел на нее зелеными глазами.

– Ты не почувствовала разницу? Серьезно? Речь о выборе пола ребенка шла всегда еще до зачатия, до того как ему уже дарована жизнь. Не чувствуешь разницу? Ты уже беременная. О каком выборе может быть речь? Он уже сделан за нас.

– Еще раз повторяю. Я не планировала. У нас аборты не запрещены.

– То есть ты согласна быть матерью только для девочки? – поднял руки Виталий.

– Я пришла к тебе за помощью, и это сделаешь или ты, или я это всё равно сделаю, – мрачно сказала Марго.

– На маленьком сроке может быть не ясно, а на большом уже нельзя будет ничего сделать.

– Я знаю места, где можно, – ответила она.

– Будешь вынимать ребенка по частям? Ручки? Ножки? Или делать криминальную заливку и вызывать искусственные роды? Знаешь ли ты, что ребенок, умирая в тебе, испытывает страшные муки? И ты его конвульсии почувствуешь в себе? – спросил Виталий.

– Значит, узнаю, – побледнела и без того бледная Маргарита и так посмотрел на него, словно в последний раз спрашивая, зря она пришла к нему или нет?

– Проходите за ширму, ложитесь на кушетку. Раздевайтесь, всё снизу, – ответил Виталий и пошел мыть руки и надевать перчатки.

Марго простучала каблуками за ширму. Виталий очень внимательно делал УЗИ на двух аппаратах – шедеврах для нашего времени для УЗИ-диагностики. Один ему лично подарил израильский посол, когда он серьезно помог его жене. С таким кровотечением ее бы не довезли на родину.

Лицо Виталия было абсолютно бесстрастно, ни один мускул не дрогнул.

– Что? – спросила Марго.

– Плод абсолютно здоров на сегодняшний момент, сердцебиение и всё остальное в норме. Откуда у тебя шрам на животе? Он не похож на операционный.

– Это ножевое… Так мальчик или девочка?

Виталий покосился на нежную кожу в паховой области, по которой словно прошлись наждачной бумагой.

– А это что у тебя?

– Какая разница? Мне это не мешает…

– Я врач, ответь, пожалуйста.

– Считай, что тоже ножевое…

– Я посмотрю тебя в кресле и возьму анализы.

– Видно пол ребенка? – не унималась Марго, вытирая живот от геля салфеткой.

– Ты так настойчива. Но ведь я тоже должен до конца понимать ситуацию.

– Бери анализы, а поговорим позже.

Виталий выполнил все процедуры.

– Здесь есть кафе? Я проголодалась, – заявила Марго, поправляя прическу.

– На машине пять минут – тихое, уютное место, и еда вкусная.

– Хорошо. Поехали! – скомандовала Марго.

– До обеденного перерыва еще час. У меня приём.

– Я подожду.

Марго не собиралась отступать.

Виталий очень любил это кафе за вкусную еду, приветливый персонал и ненавязчивую обстановку. Он здесь часто обедал и ужинал, и даже знал хозяйку лично. Она сама всегда присутствовала в кафе, которое считала делом своей жизни, лично всё контролировала. Хозяйку звали Лариса. Она привечала постоянных посетителей, интересовалась, всем ли они довольны и какие новые блюда хотели бы видеть в меню. Это было очень мило.

Из разговоров с Ларисой Виталий знал, что хозяйка кафе не предполагает расширять свой бизнес, а мечтает, чтобы ее заведение стало лучшим и самым модным в городе. С некоторых пор Лариса стала проявлять к Виталию вполне женский интерес, но ему удалось вполне интеллигентно вывернуться из этой щекотливой ситуации и остаться постоянным посетителем так понравившегося ему заведения.

Лариса не держала на Виталия обиду и очень приветливо встречала его даже тогда, когда он приходил в кафе с очередной девушкой. Бывал здесь Виталий и с Ольгой. Щедрые чаевые, которые он оставлял официантам, подкрепляли симпатии обслуживающего персонала.

Виталий открыл дверь кафе, пропустил Марго вперед и приветливо кивнул гардеробщику. Тот поздоровался и улыбнулся посетителям.

Подскочивший официант провел их к столику, который давно облюбовал Виталий. Столик находился в нише и получался очень уютный уголок, скрытый от посторонних глаз.

– Что будете заказывать, Виталий Юрьевич? – поинтересовался официант.

Виталий повернулся к спутнице. Марго вытащила из сумочки платочек и промокнула лоб.

– Слушай, мне что-то не очень хорошо. Даже слегка мутит…

Виталий улыбнулся:

– В твоем положении это не удивительно, а даже вполне нормально. – И, не заглядывая в меню, сказал официанту: – Для меня стейк, салат по-гречески, медовик и кофе. А для дамы клубничный десерт и апельсиновый сок.

Ровно через десять минут официант принес заказ.

– Не могу смотреть на мясо, – пожаловалась Марго.

– Это пройдет. Пей сок, он должен снять тошноту.

Марго покорно взяла высокий стакан с соком.

Виталий съел стейк и салат. Пододвинул к себе кофейную чашечку.

– Послушай, я должен у тебя спросить… – начал он. – На УЗИ видно, что у тебя удалены почка и яичник, спаечный процесс в брюшной полости. И ты беременна? Это же очень опасно.

– Я немного рассказала о своей семье и уроде-отчиме. Он насиловал меня, начиная с одиннадцати лет, вплоть до своей смерти от алкоголизма. Долгих четыре года.

– А мать? Она молчала?

Марго вскинула на него глаза:

– Скажи, ты действительно хочешь узнать историю моей жизни? Не пожалеешь?

Виталий положил свою теплую ладонь на ее подрагивающие пальцы.

– Рассказывай. Я тебя слушаю.

Марго помолчала пару секунд и заговорила, не поднимая на Виталия глаз:

– Ты спрашиваешь о моей матери? Да, она всё знала, но ничего предпринимать не хотела. Хочешь знать почему? Она мне объяснила, что я испорченная дрянь, а ей еще поднимать младших детей, а без помощи отчима это невозможно. Она вычеркнула меня из своей жизни – и я ушла из дома. Сначала жила у подружки, а потом познакомилась с парнем и ушла к нему. Он был старше, и мне показалось, что я нашла защиту. Но я ошиблась. Он оказался наркоманом, втянул меня в дурную компанию и чуть не погубил. Я любила его, как может любить девочка, встретившая первую любовь, но он уже был неуправляем. Вскоре он продал меня за дозу. Потом еще и еще… У меня было два выхода. Первый – это вместе с ним принимать наркотики, и второй – бежать прочь. И я ушла в никуда, на улицу. Занялась проституцией. Меня подобрала сутенерша, взяла под свое крыло, относилась довольно по-человечески. Однажды я была вместе с девочками в сауне. Через пару часов начался пьяный дебош. В ход пошло оружие. Мою подружку стали зверски избивать, я заступилась и получила тоже. Пару раз меня пырнули «розочкой» от бутылки, а потом нас с подружкой связали, затолкали в багажник и отвезли в лес. Я плохо помню, что было дальше. От потери крови я потеряла сознание и очнулась только в больнице на койке. Как я туда попала и что стало с моей подружкой, я не знаю до сих пор. Наверное, погибла. Санитарка сказала, что меня, окровавленную, нашли за загородном шоссе. Наверное, я пришла в себя и каким-то образом выползла на трассу, где меня и подобрали. Но точно не знаю. Месяц я пролежала в реанимации, перенесла несколько операций. Клавдия Михайловна, та самая добрая санитарка, ухаживала за мной, спрашивала, почему меня никто не навещает. И как-то раз я открылась ей. Она предложила мне переехать жить к ней, потому что жила одна, сын у нее сидел в тюрьме, получил срок за убийство. Несколько раз ко мне приходил следователь, расспрашивал, как и что, но я ничего не рассказала. Зачем мне это? Всё равно никого не найдут и не накажут, а вот меня найти-то как раз и могли. И тогда пощады мне ждать уже было бы нечего. Я из больницы переехала к Клавдии Михайловне. Мне судьба дала словно шанс просто передохнуть, как пловцу вынырнуть на поверхность, глотнуть воздуха и снова погрузиться на дно. Я прожила у нее два года, окончила вечернюю школу, работала в той же больнице санитаркой. Мы хорошо жили, тихо, но беда была уже у порога. Рак четвертой степени. Через несколько месяцев Клавдии Михайловны не стало. Хоронили мы ее вдвоем с Олегом, он как раз вернулся из заключения. Тридцатилетний негодяй нигде не работал, но деньги имел и пил беспробудно. По пьяни он изнасиловал меня на девятый день после похорон. Я бы раньше ушла, но не могла бросить лежачую Клавдию Михайловну, ухаживала за ней, ставила обезболивающие уколы. Олегу до матери дела не было, он словно и не замечал вовсе ее страданий… – Марго отпила сок из стакана. Она смотрела не на Виталия, а словно в пустоту, никого не видя и не слыша.

Виталий слушал ее, совершенно потрясенный. Он, выросший под крылышком обожающей его мамочки, даже и представить не мог такого ужаса.

Марго снова начала говорить:

– Я прожила с Олегом пару лет. А куда мне было деваться? Это только сказать легко: «уйду!», а куда идти? У меня ни одной родной души на всем белом свете. Кому я нужна? Опять на улицу? Но я уже не могла. Пусть будет один садист, который постоянно избивал и унижал меня, чем сотни. Я старалась быть тише воды ниже травы: работа – дом, дом – работа, но не убереглась. Этот зверюга приревновал меня к фонарному столбу и в пьяном угаре ударил ножом в спину. Так я лишилась почки. Но судьба не стала добивать меня в тот раз. Выйдя из больницы, я сняла угол у вахтерши и совершенно случайно, в парке, познакомилась с одним господином. Он был немолод, но очень респектабелен. Уж не знаю, чем я ему приглянулась, но я стала его содержанкой. Мы вместе десять лет. За это время я окончила институт иностранных языков, путешествовала по всему миру, он привил мне хороший вкус и обучил приличным манерам. Я прочитала гору нужных книг и посмотрела море интересных кинофильмов. Я живу в шикарном загородном доме и пользуюсь его кредитной картой. Мне ни в чём нет отказа. У меня личный стилист, парикмахер и массажист. Я могу поддержать разговор на любую тему и в любой компании. Всё это я могу. Не могу только покинуть своего повелителя. Не могу есть, что хочу – мне надо поддерживать форму, не могу располагать своим временем по своему усмотрению. Я – дорогая содержанка, и точно так же продаю себя, как раньше продавала на улице. Разница только в том, что теперь я сыта и у меня есть крыша над головой. Но живу я в тюрьме, хотя и с бассейном.

Виталий погладил ее по руке.

– Прости меня. Если не хочешь, то можешь не продолжать. Скажу честно, мне тяжело тебя слушать. Я ведь не психиатр, а гинеколог.

Марго странно улыбнулась.

– Нет уж… Дослушай до конца. Иначе не надо было и начинать.

– Конечно, твой спонсор женат?

– Конечно. Это не обсуждалось никогда, у него крепкая и хорошая семья.

– А дальше? – спросил Виталий.

– Ну, это почти всё. Я – птица в клетке. Одинокая пичуга. У меня нет друзей и подруг. Живу почти всегда за границей, прилетаю к нему по первому свистку. Он очень боится, что его засекут со мной, поэтому на всех светских мероприятиях появляется или один, или с женой. Он не разрешает мне устроиться на работу, просто категорически запретил. Боится, что я могу кем-нибудь увлечься. Я словно рабыня в гареме. Может быть, я даже не одна у него. У меня нет жизненной перспективы. Годы проходят, я не становлюсь моложе. И тут еще ребенок…

– Он против того, чтобы ты имела детей?

– Естественно. Зачем ему дети от меня, когда у него есть законные наследники? Сын и дочь. Взрослые уже. Пойми, я забеременела случайно. Так получилось. Я не думала о детях.

– Он знает?

– Нет.

– Твоя беременность его испугает.

– Честно говоря, я не знаю. Но он точно не обрадуется. Он постоянно твердит, что любит меня, что я ему необходима. Я даже могу поверить, что это так, но что это меняет?

Виталий посмотрел Марго в глаза.

– Твоего спонсора зовут Горлов Григорий Александрович?

– Да. Откуда ты знаешь? – Марго явно была удивлена, Виталию показалось, что она даже испугалась.

– Я видел вас в аэропорту, – ответил он, опуская подробности своих поисков.

– Ты узнал его?

– Да. Он депутат, личность медийная и известная.

– Ты наблюдал за мной, – догадалась Марго.

– Это сейчас неважно.

– Послушай, мне не требуется защита. За годы жизни с Григорием я кое-что скопила – и ему не удастся выставить меня ни с чем. Конечно, Григорий отберёт украшения, ведь он все свои подарки помнит наперечёт, машину и банковскую карточку, может быть, и шубу отберёт – она ведь такая дорогая! Но, знаешь, мне не очень страшно. Я могу заниматься переводами, как синхронно, так и литературно. У меня есть практика. Я перевела несколько романов для одного издательства и мне сказали, что я недурно это сделала, и даже предлагали перейти в штат. Деньги мне переводили на счёт, который я открыла тайно от Григория. Он не особенно заморачивался тем, чем я занимаюсь целыми днями. Думал, что я мотаюсь по модным бутикам да с утра до вечера смотрю сериалы. Он не обсуждал со мной мой досуг, так как вся моя жизнь с ним – это сплошное пустое времяпрепровождение. Я, правда, знаю, что он скажет, что я неблагодарная! Ведь он дал мне окончить институт. Уголовник выбил из моей головы все школьные знания, и я поступила на платное. А уже потом меня перевели на бюджет, как одну из лучших студенток. Я очень боялась, что ему возня со мной надоест и он запретит мне учиться. Григорий раздражался, когда я слишком засиживалась над занятиями, почему-то ему это не нравилось и он частенько повторял, что профессия мне ни к чему; он и так даст мне всё, что я пожелаю. Мне не нужно думать о куске хлеба, у меня есть не только хлеб, но и чёрная икра банками. Я соглашалась, но просила относиться к моей учёбе как к прихоти, так как прекрасно понимала, что образование даёт мне шанс покинуть его. И он, конечно, это понимал. Но соглашался.

– Слушаю тебя и удивляюсь. Позволит, разрешит, не даст… Просто рабовладельческий строй какой-то! Он твой хозяин? Ты не свободный человек? Он даже не хочет взять ответственность за тебя. Кроме денег, он не может ничего тебе дать! Почему требует, чтобы ты положила свою единственную жизнь к его ногам? Хотя ты ответила – раз купил, вот и требует. А если ты уйдёшь к другому?

– Об этом и речи не может быть. Как ты себе это представляешь? Он уничтожит и меня и моего избранника. Люди для него – пыль. Со мной попытался заигрывать один из его компаньонов. Так, не серьёзно. В шутку. Уж не знаю, приложил ли к делу руку Григорий, но этого мужика очень серьёзно предупредили очень серьёзные люди. Так он с тех пор даже не смотрит в мою сторону, даже дышать боится.

– Так ты же собралась уходить от него. Беременная… О господи… Он убьёт тебя… – побледнел Виталий.

– Мне не привыкать.

– У тебя есть план? Я могу помочь…

– Ты что? Не слышишь меня?! Со мной рядом находиться опасно. Он раздавит тебя!

– Я не из пугливых.

– Я не допущу! Ну, так что? Поможешь родить мне дочь?

– И избавиться от сына? – закончил за нее мысль Виталий. – Ты же умная женщина, а говоришь, как бредишь.

– Вот только не надо нотаций! Что он не виноват, что я – монстр, что так нельзя, – затряслась мелкой дрожью Марго.

Виталий подскочил к ней и крепко обнял за плечи, одновременно и согревая ее, и успокаивая.

– Тихо-тихо! Успокойся! Всё хорошо! Я не сделаю тебе ничего плохого. Дыши… Глубокий вдох и медленный выдох… вот так… вот на раз – два, три, четыре… Давай. Молодец…

– Извини, со мной такое бывает. Просто в глазах темнеет, воздуха не хватает и сердце того и гляди выскочит из груди.

– Это классический приступ панической атаки. Всё хорошо. Лекарства серьезные тебе нельзя в твоем положении, а вот дышать правильно я тебя научу, – поцеловал ее во вкусно пахнущую макушку Виталий.

– Мне повезло с врачом. Жалко, я не знала тебя раньше. Лет так пятнадцать назад, – грустно улыбнулась Марго, а у Виталия сжалось сердце.

– Если бы ты знала меня пятнадцать лет назад, то сейчас бы мы жили вместе, и у нас бы было двое детей. Я бы отводил старшего семилетнего в школу, а младшую ты в садик, – улыбнулся Виталий.

Марго легко оттолкнула его, и Виталий вернулся на место.

– Ты даже не шути так, а то я пожалею о том, что встретила тебя.

– Я не шучу. Вообще, на такие темы шуток не понимаю. Я врач и привык делать больно, чтобы потом у пациентки всё было хорошо. Поэтому послушай меня внимательно… – Виталий опустил, словно задумался, голову – и прядь волос упала на его лоб.

Марго невольно потянулась к нему, словно желая поправить непослушную прядь, но одумалась и закусила палец пухлыми губами.

– Слушаю тебя. Я ко всему готова.

Виталий прямо посмотрел ей в глаза.

– Патологии твои не очень хороши для нормального прохождения беременности. Одна почка может самостоятельно работать. Для того чтобы справляться со своими функциями, она увеличивается в размерах за счёт быстрого клеточного деления или роста самих клеток. Но односторонняя овариоэктомия, или проще говоря, удаление яичника, даёт тебе маленький шанс забеременеть еще раз. Да и возраст у тебя критический. Я уже молчу об операции после ранения. Проще говоря, сейчас произошло настоящее чудо – ты забеременела. Если ты прервёшь беременность, то сто процентов из ста, что детей больше у тебя никогда не будет.

– Я не была нацелена на них…

– Ты слышишь меня?!

– Да. Я согласна на дочь… – ответила Маргарита.

– А на сына?

– Нет, извини, – опустила глаза Марго.

Виталий сжал ее руки.

– Не делай глупости, ты будешь корить себя всю оставшуюся жизнь. Ты думаешь, я не понимаю, почему ты делаешь выбор в пользу девочки? Да для тебя все мужчины – животные. Злобные и уродливые. От них только боль и страдания. Так ли?

– Не мучай меня, я не изменю решения. Ты же знаешь уже ответ? – Марго так посмотрела на Виталия, что он невольно вздрогнул.

– Ну, конечно, знаю… Иначе бы я и не вёл здесь душеспасительную беседу о сохранении беременности. Поверь, не может чёрная полоса следовать за чёрной… Будет и радость. Светлый луч нет-нет, да и блеснёт. Бог дал тебе такой шанс!

Марго покачала головой и залпом допила свой сок. Она поставила стакан и спросила:

– Так кто у меня?

– Девочка.

Улыбка тронула ее губы, глаза засияли.

– Спасибо тебе! Я счастлива! Но это точно?

– Точно… Я хороший специалист, – отвёл глаза Виталий.

– Я знаю, я навела о тебе справки. Значит, сбылось то, что я хотела! Наконец-таки повезло! А перепроверить я могу? – вдруг спросила Марго.

– Ты мне не доверяешь? – обиделся Виталий.

– Доверяю… Но как говорят, одна голова – хорошо, а две… Я хочу подстраховаться, не обижайся.

– А две – некрасиво, – пошутил Виталий, чувствуя раздражение. Разговор его тяготил. – Я не обижаюсь, но если ты оставляешь ребёнка, то должна быть под постоянным медицинским наблюдением. У тебя есть проблемы и немало.

– Что ты хочешь сказать? – спросила Марго.

– Я кладу тебя к себе в отделение патологии беременности прямо сейчас. Ешь свой клубничный десерт. Дальше – больничная еда.

У Марго даже рот открылся.

– Ты серьезно?!

– Я же говорю, я никогда не шучу, особенно с пациентками. Доедай, и поехали оформляться.

– Но у меня ничего нет, мне надо взять с собой какие-нибудь вещи… – совсем растерялась Маргарита. – Зубную щетку…

– Марго, я всё тебе принесу. Не надо тебе домой.

– Откуда ты знаешь, что мне надо?

– Я врач и работаю с женщинами. Я всё знаю. Что нужно, всё у тебя будет.

– Сколько я буду должна?

– Хороший вопрос. Нисколько.

– Виталий!

– Вопрос закрыт, – категорически ответил он.

– У вас коммерческий центр, а я не бомжиха.

– Я не шучу. Давай закончим дебаты.

– Слушай, но я должна взять свой компьютер. Потом у меня обереги, ты понимаешь? Мне надо заехать домой, и потом я согласна лечь на сохранение. Так у вас это называется? На какой срок мне рассчитывать?

– Рассчитывай сразу на весь срок беременности, но я думаю, что ты не доносишь. Что-то подсказывает мне, что ты родишь раньше. Но всё будет хорошо.

– Ладно, отпусти меня сейчас – и завтра я буду у тебя в отделении.

– Я подвезу тебя.

Они вышли из кафе и сели в машину. Марго просила остановиться около высокого здания.

– Мы приехали, второй корпус, десятый этаж, квартира шестьдесят семь. Проверять будешь? – спросила она.

– Доверяю. Я жду тебя завтра с утра.

Мария Степановна, слушая рассказ сына, нервно сжимала руки.

– На УЗИ был мальчик? – спросила она.

– Сто процентов, – опустил голову Виталий.

– Господи…

– Да, у Марго мальчик. Но я не могу убить его и оставить ее бездетной. Она сама не понимает, что творит, мама. Мои слова не доходят до нее, она словно отгородилась железным щитом и здравый смысл отказал ей напрочь.

– Про здравый смысл я понимаю, а вот ты-то на что рассчитываешь? Она будет думать, что у нее девочка, а родит мальчика. Дальше что?

– Не спрашивай, я сам не знаю. Но иначе поступить просто не могу. Она очень хорошая, мама. Но Марго попала в тяжёлый жизненный переплёт. У нее это единственный шанс стать матерью, я не могу вот так взять и лишить Марго этого счастья. Я взрослый человек и не желаю идти на поводу у непомнящей себя издёрганной женщины…

– Ты очень рискуешь…

– Мне всё равно.

– А если ее осмотрит другой врач? – переживала Мария Степановна.

– Я постараюсь избежать этого. Она будет лежать в стационаре на моей персональной койке, и я буду ее лечащим врачом.

– Не нравится мне всё это, сынок, – вздохнула Мария Степановна. – Ты запутался. К добру это не приведёт.

– Марго мне очень нравится, мамочка. Не переживай, всё будет хорошо.

С утра Виталий уже успел осмотреть недавно прооперированных пациенток, провести утреннюю конференцию врачей. Он дал указания старшей медсестре отделения, подписал несколько документов, сделал замечание медсестре за сон на ночном дежурстве и имел серьёзный разговор с чиновником из Министерства здравоохранения по телефону.

Его попросили зайти осмотреть пациентку Крылову. Пациентка пять лет хотела забеременеть. И вот чудо свершилось. Они с мужем были счастливы. Все признаки беременности были налицо – токсикоз, непереносимость запахов, лёгкое недомогание.

Жила семья Крыловых крайне бедно. Елизавета родилась в деревне, окончила только девять классов и сейчас работала нянечкой в детском саду. Муж Лизы Игорь был механизатором на селе. Они поженились и переехали в Москву, так как колхозное хозяйство окончательно развалилось, да и в родной деревне осталось только несколько домов. Сняли угол недорого, но устроиться Игорь смог только курьером по разносу еды. Зарабатывал в хороший день до тысячи рублей, но не всегда рабочие дни были удачными.

Узнав, что скоро их будет трое, Игорь стал просто дневать и ночевать на работе, чтобы хоть как-то скопить на коляску, кроватку, памперсы… Чтобы заработать побольше, Елизавета тоже не спешила вставать на учёт по беременности, потому что хотела работать до последнего дня. Игорь, конечно, ругался, но жена его успокаивала:

– У меня работа хорошая, грех жаловаться. Ну, два раза в день произвожу влажную уборку всех помещений, помогаю воспитательнице одевать и раздевать ребятишек на прогулку и сон, слежу за чистотой полотенец и постельного белья, получаю пищу в пищеблоке, если нет рабочего на кухне, то помогаю повару, мою окна два раза в год, да, если заболеет воспитательница, заменяю ее. Это тебе не в колхозе горбатиться без отпуска и выходных. У нас в детсаду всё по графику. Плюс соцпакет – отпуск и бесплатное питание. В коллективе меня уважают, детишки любят, родители подарочки приносят. Куда же я пойду? Где еще найду такое хорошее место? На детишек смотрю и радуюсь, скоро и у нас такой будет бегать, «мамкать» и «папкать». Господи, какое же это счастье! А может, и нашего малыша потом в садик возьмут, а я нянечкой там же работать буду. Мы с тобой не москвичи, думаешь, так просто будет найти место в детском саду?

Игорь соглашался с женой, да и как не соглашаться, если она зарабатывала больше его, ведь Елизавета еще подрабатывала сверхурочно по совместительству.

И вот наступил день, когда к Елизавете пришлось вызывать «Скорую помощь» прямо на работу.

– Что же вы на таком сроке всё полы моете? – поинтересовался врач из «Скорой помощи».

Так Елизавета Крылова оказалась в отделении, которым руководил Виталий Юрьевич Багрянцев. Получив результат УЗИ, он просто растерялся. У женщины оказалась огромная опухоль в забрюшинном пространстве. Она выросла настолько, что дала ей живот, как у беременной и боли в позвоночнике. Опухоль давила на вены нижних конечностей и это вызывало отёки, давила на желудок, отчего ее постоянно мутило, влияла на женские органы.

– Ну что там, доктор? – спросила Елизавета, которая пришла узнать результаты анализов. – Мне всё равно, главное, чтобы с ребёночком всё хорошо было. Я сама любую боль стерплю.

– Почему вы не встали на учёт у гинеколога? – спросил Виталий Юрьевич.

– Так работала я… Чувствовала себя нормально. Ну, как все беременные. Я же не какая-то особенная. Все беременные чувствуют себя неважно. Перестройка организма… Вот и месячные то есть, то нет…

Виталию Юрьевичу понадобилось найти нужные слова, чтобы объяснить этой несчастной женщине, что у нее огромная опухоль и что она не беременна. Крылова была потрясена и долго не могла поверить, что она больна и ребёнка никакого не будет.

После многочисленных консультаций у специалистов выяснилось, что опухоль не злокачественная и ее нужно было убирать. Операция предстояла не из простых – и Виталию Юрьевичу пришлось взять ответственность на себя. Коллеги советовали:

– Действительно, зачем заморачиваться? Есть же суррогатные матери. Проблему можно решить, а это для женщины главное.

– Какое суррогатное материнство, вы что? Она – нянечка в детском саду, муж – разносчик еды. О чём вы говорите? Если есть хоть один шанс, чтобы женщина выносила ребёнка сама, я ей помогу в этом вопросе.

Виталий Юрьевич сообщил о своём решении Крыловой.

Елизавета, которая неделю вообще молчала, безжизненно посмотрела на заведующего отделением и сказала:

– Операция? Мне всё равно. Я бы хотела умереть во время этой операции, раз я не смогу стать матерью. Я же была уверена! Я даже думала, что чувствую, как малыш шевелиться. Я сошла с ума?

Виталий Юрьевич сел к ней на кровать.

– Послушайте меня. Вам предстоит операция по удалению опухоли. По женской части у вас всё в порядке – и через некоторое время, как вы оправитесь после операции, мы с вами можем подумать о ЭКО.

Лиза внимательно смотрела на него.

– Это искусственное оплодотворение?

– Да.

– И это будет мой собственный ребёнок? Мой и мужа?

– Абсолютно.

– Но, говорят, это не всегда бывает удачно, – задумалась Лиза. – Я знаю одну женщину, она делала шесть раз ЭКО и всё неудачно.

– У нас с вами всё будет хорошо. Завтра вас переводят в другой стационар, где вам предстоит операция. Ваша задача – выздороветь как можно скорее и вернуться в наше отделение. Вы согласны?

Елизавета молча кивнула и впервые за несколько дней слабая улыбка тронула ее губы.

На следующий день Елизавету Крылову перевезли в другую больницу, где ей была проведена операция по удалению опухоли. Операция прошла удачно, и уже через месяц Елизавета переступила порог клиники, где трудился Виталий Юрьевич.

За этот месяц Виталий Юрьевич выбил квоту на бесплатное экстракорпоральное оплодотворение для своей клиентки, о чем и поспешил ей сообщить. Елизавете Крыловой предстояла гормональная терапия, после которой ей требовалось провести стимуляцию созревания яйцеклеток. Клетки должны были извлечь из яичников при помощи пункции и ультразвукового сканирования. Потом материалы обоих супругов поместят в инкубатор, чтобы произошло естественное соединение клеток. Самые жизнеспособные зародыши будут перенесены в матку, и останется надеяться, что хоть один зародыш да приживётся.

Виталий всё время думал о Марго. Она не выходила у него из головы. Он даже порой звонил в приёмное отделение и интересовался, не поступила ли такая-то? Но никто его не спрашивал.

Как-то Виталий Юрьевич решил поехать к Марго домой. Адрес он помнил. На контрольно-пропускном пункте его не пропустили, так как его имени не было в списках. Виталий обошёл забор, нашёл лаз, а у таких заборов всегда имеется лаз, и проник на территорию дома. Открыл дверь ему самолично Горлов Григорий Александрович.

– Слушаю вас, – холодно посмотрел он на Виталия.

– Добрый день. Я хотел бы видеть Маргариту Раульевну Терехову.

– А вы, собственно, кто? По какому вопросу.

– Я ее личный врач.

– А она здорова, – нагло улыбнулся кудрявый мужик и скрестил руки на груди.

– А пусть она мне сама об этом скажет.

Тут за плечом депутата появилась бледная и испуганная Марго. На щеке у нее красовался кровоподтек, а припухшая верхняя губа говорила о том, что женщину ударили, и ударили сильно. Марго испуганно посмотрела на Виталия, явно не ожидая его увидеть у себя на пороге.

– Это он сделал? – просто спросил Виталий и глазами указал на кудрявого депутата.

– Чего?! – не понял депутат. – Ты что себе позволяешь?

– Ты ударил ее? – потемневшими от гнева глазами посмотрел на него Виталий.

– Это моя женщина, что хочу, то и делаю. Эта шалава посмела забеременеть, не спросясь…

Марго смотрела на Виталия и беззвучно шевелила губами, словно рыба, выброшенная на берег. Но все же Виталий разобрал. «Извини, я не смогла прийти», – говорили ее губы беззвучно.

Тут из лифта нарисовались два шкафа в форме охранников.

– Он здесь! Это тот, который через забор пробрался! – сообщил один по рации.

– Заберите его. Желательно, чтобы вы его проучили. Иначе я поставлю вопрос о целесообразности пребывания вашей охранной компании на нашей территории, – пафосно приказал господин Горлов.

Охранникам не надо было повторять два раза, и они набросились на Виталия. Через минуту оба лежали на сером кафеле. А Виталий вывернул руку Григорию и нанес ему пару ударов под дых.

– Слышишь, ты! Еще раз тронешь ее хоть пальцем, я тебе твой мандат засуну туда, где ему давно пора быть. – Собирайся, Марго! – скомандовал он.

Маргарита заметалась по квартире и через пять минут выскочила с большой сумкой. Виталий взял у нее сумку и повел к лифту под проклятия депутата и стоны охранников.

– Да ты не знаешь, с кем связался, козёл… Я тебя убью! Я уничтожу тебя, гнида!

– Выдохни! Минут через тридцать полегчает, – посоветовал ему Виталий и зашёл в лифт.

Двери лифта закрылись.

– Ух, ты… Я не знала, что ты такой… – Марго с уважением посмотрела на него.

– Какой? – не понял Виталий.

– Крутой. Ну, ты их так раскидал! Просто Брюс Ли.

– А ты меня в хиляки записала? – уточнил Виталий, улыбаясь.

– Ты врач. Доктор… – смутилась она.

– Это не мешает мне быть мастером спорта по боксу и держать слово. Я говорил тебе, что готов защитить?

– Виталий, я боюсь за тебя. Григорий – сволочь. Он отомстит тебе, он может сделать всё, что угодно.

– Пусть попробует, – мрачно ответил Виталий и повёл Марго к машине.

Виталий привез Марго в свое отделение и положил в двухместную палату к Елизавете Крыловой.

– Надеюсь, ты не против соседства? У нас одноместных палат фактически нет. Пациенты приглядывают друг за другом, – сообщил он Марго.

– Да я не против. Даже хорошо, что есть компания, – улыбнулась Марго.

– Если тебе что-то нужно, сразу говори мне, я принесу.

Дни шли за днями. Монотонные, больничные будни. Марго подружилась с Лизой. Когда у женщин неприятности, они не соперничают, а помогают друг другу. Лиза рассказала Марго о своих злоключениях и что единственный шанс для нее стать счастливой – это руки Виталия Юрьевича.

Марго поделилась с соседкой по палате, что ждёт дочку. У нее тоже проблемы со здоровьем – одна почка и прочие мелкие неприятности.

Виталий строго следил за Марго – анализы, назначения… К ней иногда приходила ее подруга Люся, но в основном, всё что требовалось, он покупал Марго сам. Лиза подтрунивала над ней:

– Виталия Юрьевича и персонал и больные – все уважают, побаиваются, а с тобой он на «ты» и явно симпатизирует. Слушок прошёл, что между вами отношения и, возможно, что и ребенок Виталия Юрьевича.

– Господи… Ничего более оригинального придумать не могут. Между нами никогда ничего не было. Просто так вот судьба свела. Хотя каждый может думать в меру своей испорченности…

Один раз Лизе стало плохо, наверное, произошел скачок давления. Марго сильно испугалась и побежала в ординаторскую за помощью. Лизу перевели в отдельную палату. Марго очень переживала за нее.

– Ой, только, пожалуйста, не кладите ко мне никого другого, – попросила она медсестру, когда Елизавету уводили. – Я хочу Лизу дождаться!

– Не волнуйтесь. Как скажете. Вам вместе еще долго лежать.

Медсестра поставила Марго капельницу и ушла. Марго лежала в такой тишине, что, казалось, слышала как отрываются капля за каплей лекарство в ее капельнице. Дверь открылась и в палату заглянул Виталий Юрьевич. Марго встрепенулась.

– Лежи, лежи, – махнул рукой он. – Не беспокойся. Пришел тебя проверить. – Он опустился на стул, и она сразу же заметила, насколько он устал.

Глаза у Виталия были красными, лицо с серым оттенком, под глазами темные круги.

– Ты замотался, – отметила Марго. – Тебе надо отдохнуть. Ты ведь сейчас домой?

Виталий промолчал, и Маргарита поняла, что он… заснул. Вот так, сидя на стуле с полуприкрытыми глазами.

Маргарита притихла, просто не дышала, чтобы его не разбудить, а просто молча смотрела на него. Разбудила Виталия Юрьевича ворвавшаяся медсестра, чтобы снять капельницу.

– Ну, вот и всё! – закурлыкала она. – Ой, извините, Виталий Юрьевич! – оглянулась она на заведующего отделением. – Вы здесь, я не знала…

Багрянцев вздрогнул и открыл глаза.

– Я что? Заснул? Вот даю… Извини, Марго… – смутился он.

– Всё нормально, – улыбнулась она.

– Вы идите, полежите в сестринской, – участливо посоветовала медсестра, уволакивая капельницу в коридор.

– Нет, спасибо. Я, пожалуй, поеду домой. Прости, Марго. Увидимся завтра. – Виталий поднялся и направился к двери.

Марго повернулась набок и после того, как все медработники покинули ее палату, закрыла глаза. Пора было спать.

Разбудили Марго какие-то крики и топот в коридоре. Она выглянула за дверь. По длинному больничному коридору неслась дежурная медсестра, остававшаяся на ночное дежурство, на ней просто лица не было.

– Что случилось? – заволновалась Марго, чувствуя необъяснимое волнение. Сердце ее застучало как сумасшедшее.

– Беда! Большая беда! В приёмном покое наш Виталий Юрьевич! Весь в крови! – Медсестра бросилась к телефону на столе и закричала в трубку на весь коридор: – Срочно! В приёмную! Виталий Юрьевич без сознания.

Марго ахнула, накинула халат и ринулась вниз в приемное отделение. Там уже толпилась куча врачей в белых халатах. Марго аккуратно протиснулась между ними и увидела окровавленного Виталия, лежащего с закрытыми глазами уже на каталке. Он был просто весь в крови – и лицо, и голова, и руки.

– На него напали, били какими-то палками или битами! – говорил кто-то сбивчивым голосом. – Хорошо прохожие позвонили в «скорую».

– Надо срочно звонить в полицию!

Каталку с Виталием быстро покатили в сторону операционного блока.

Марго сначала двинулась за ней, но потом остановилась.

– Я знаю, кто это сделал… – прошептала она.

В голове пульсировала одна-единственная мысль: мне нужен телефон… мне нужен телефон! Она бегом бросилась к себе в палату и набрала знакомый номер:

– Гриша! – выдохнула она в трубку.

– Привет, любимая! У тебя слишком взволнованный голос! Что-то случилось? – с издёвкой спросил он.

– Это ты сделал?! Я знаю, что ты!

– А чего это у нас такой голосок прорезался? Ты думаешь, что ты птичка и улетела из золотой клетки? Ты моя бабочка, причем, пришпиленная булавкой! И никто не смеет переходить мне дорогу.

– Ты мерзавец! Подонок! Ты такого человека чуть не убил! Или даже убил! Я тебя уничтожу!

– Кто ты есть? Маленькая шлюшка! Собирай свои манатки и возвращайся домой, и только открой свой рот – огребёшь по полной!

Марго отключила связь. Минуту она смотрела в одну точку, а затем собралась и покинула больницу. Ее пытались задержать, но безрезультатно.

– На дверях этого заведения не написано, что это тюрьма, – ответила она, отодвигая охранника, а он не рискнул вступить в борьбу с беременной женщиной.

Марго вызвала такси и назвала адрес очень престижного посёлка.

– Я довезу до шлагбаума. Дальше не пропустят, – сразу же предупредил ее водитель.

– Не волнуйтесь. Мое имя в списке тех, кого пропустят, и паспорт у меня с собой, – мрачно ответила Марго. Ее мучила мысль, что она не поинтересовалась перед побегом о состоянии Виталия Юрьевича.

Такси остановилась у шикарного особняка. Маргарита подошла к высокому забору и нажала на кнопку звонка.

– Слушаю вас, – послышался спокойный женский голос.

– Анжелика, привет! Это Марго, я тебе звонила.

– Проходи.

Замок щёлкнул и калитка отворилась. Хозяйка встретила гостью на пороге дома.

– Сколько лет! Сколько зим! Я уж и не думала, что тебя когда-нибудь увижу, – обняла Марго высокая полная женщина с ярким макияжем и в халате с драконами.

– Здравствуй, Анжелика. Я очень рада тебя видеть.

– Проходи в гостиную, располагайся.

Маргарита вошла и осмотрелась. Комнаты утопали в мягких коврах и дорогих вещах. Картины в тяжёлых рамах на стенах говорили о том, что хозяйка особняка любит французскую живопись. Уютно горели лампы, стилизованные под старинные канделябры. Потолок в гостиной был стеклянный, и дневной свет мягко ложился на дорогую кожаную мебель. Анжелика указала гостье на уютный диван цвета охры, приглашая сесть перед камином, в котором уютно потрескивали берёзовые поленья.

Хозяйка устроилась в мягком кресле напротив гостьи и вопросительно посмотрела на Марго.

– Что тебя привело ко мне?

– У меня очень важное дело.

Хозяйка приветливо улыбнулась:

– Чай, кофе или что покрепче?

– Спасибо. Я буквально на несколько минут. Мне нужна твоя помощь.

– Слушаю тебя.

– Мне нужен компромат на одного человека. Он часто пользуется услугами проституток, я думаю, что он тебе знаком.

– И кто же это?

– Депутат Горлов.

– Знаю такого. Но он же твой спонсор Что, достал до самых печёнок?

– Да.

– Хорошо. Я помогу тебя, хотя давать какую-либо информацию без денег не в моих правилах. Но я тебе должна. А свои долги я помню свято. Ты помогла мне, я – тебе. И к тому же… – Она окинула Марго опытным взглядом. – Мне кажется, что ты ждёшь ребёнка, не так ли?

Марго кивнула.

Анжелика встала и вышла из комнаты. Вернулась она через несколько минут и протянула Марго флэшку.

– Вот. Этого будет достаточно, чтобы его карьера оборвалась в тюремной камере.

Марго тоже встала и признательно посмотрела на Анжелику.

– Спасибо. Ты очень выручила меня. Я такие услуги не забываю.

– Не стоит благодарности, – улыбнулась хозяйка дома. – Так, может, всё-таки чайку? Или кофейку?

– Прости, не могу. Не сердись. Я очень тороплюсь. До встречи! Меня ждёт такси.

Марго спустилась в сад и по гравиевой дорожке пошла к калитке, за которой ее ждала машина. Она открыла дверцу и села рядом с водителем, который включил зажигание.

– Куда теперь?

– В прокуратуру, пожалуйста.

– Вот как мы поменялись местами, то ты меня навещал, теперь вот я тебя навещаю, – проговорила сквозь слёзы Марго, сидя у постели Виталия.

Выглядел Виталий Юрьевич не очень оптимистично – голова перебинтована, глаз заплыл, губы разбиты, рядом капельница и несколько приборов с изломанными линиями на экранах.

– Что ты тут делаешь? Кто тебя пустил? Почему не в палате? – спросил он, разглядывая ее одним глазом и пытаясь улыбаться губами с корками от запёкшейся крови.

– Я умею договариваться с медперсоналом, – улыбнулась Марго.

– Ну, почему слёзы? Ты же видишь, что со мной всё хорошо. Лох я оказался, но если бы они не подошли сзади…

– Помолчи. Больше на тебя никто не нападет.

– Это откуда же такие гарантии? Ты что-то знаешь? – не понял он.

– Что я могу знать? Я лежу на сохранении. Но поверь мне на слово – больше тебя и пальцем никто не тронет, это я обещаю. Просто я тебя заговорила от невзгод. – Марго легонько прикоснулась губами к его лбу и вышла из палаты интенсивной терапии.

Она приходила к нему еще несколько дней. Богатырское здоровье не подвело Виталия, он семимильными шагами шёл на поправку. Марго вернулась в палату, где ее с нетерпением ожидала Лиза.

Потянулись длинные однообразные будни. Лиза и Марго прогуливались вместе по больничному коридору и сидели в холле около телевизора.

– Мне так жаль, что с Виталием Юрьевичем такое случилось! Это же не люди – звери! – говорила Лиза. – Такого человека… Да его на руках носить нужно!

– Ничего. Он поправится, а уродов, кто это сделал, обязательно настигнет кара, – пообещала Марго. – За всё в этой жизни надо платить. И за подлость тоже.

К ним подошла дежурная медсестра Галина.

– Крылова и Терехова, в процедурную на уколы.

Марго и Елизавета встали с мягкого дивана и не спеша двинулись к процедурной, где уже собралось несколько пациенток.

– Марго, как ты думаешь, Виталий Юрьевич не откажется, если я попрошу его стать крестным для моих детей? – спросила Лиза у Маргариты, когда они вернулись в палату. – Я хочу, чтобы он стал крестным сына и доченьки.

– Роди сначала. Думаю, что он не откажется. Это очень ответственный момент. Ты, вообще, знаешь, что такое Крещение? Таинство Крещения – это второе рождение человека от воды и Духа, необходимое условие, чтобы наследовать жизнь вечную. И принимают новокрещённого в его духовном рождении крёстные родители, поручающиеся перед Богом за нового христианина.

Лиза задумалась, а Марго открыла книгу, которую ей принёс Виталий, зажгла ночник и стала читать.

Так прошло несколько месяцев. Багрянцев вышел на работу и часто заглядывал к Марго, когда было время, вёл с пациентками неторопливые беседы, рассказывая о жизни, бурлившей за окнами палаты. Приносил Марго фрукты, книги и фильмы, которые она смотрела на планшете.

Игорь тоже часто навещал Елизавету, и у нее тумбочка и полка в холодильнике ломились от гостинцев.

Сроки приближались к концу, беременности у обоих протекали нормально, правда, из-за почки у Марго появились отёки.

– Тебе не страшно? – спросила ее как-то Лиза, уплетавшая богатую калием и железом курагу.

– Рожать? – не поняла Марго, отрываясь от планшета.

– Нет… Ты только не обижайся. Ведь ты рожаешь одна, без мужа. Страшно подумать…

– А… нет. Этого я не боюсь. Я ребёнка очень хочу и заранее знаю, что у меня всё получится.

– Не притворяйся! Ты, наверное, надеешься на Виталия Юрьевича? Ведь он к тебе приходит каждый день.

– Он и к тебе приходит. Виталий Юрьевич – заведующий отделением. Это его обязанность.

– Нет, Марго, к тебе у него особое отношение, – не согласилась Лиза, открывая упаковку с черносливом.

Марго рассердилась.

– Слушай, отстань от меня, хорошо? Ничего я не знаю. Я не гадалка, чтобы предсказывать будущее.

Елизавета надулась и надолго замолчала, шурша пакетиком с черносливом.

Через два дня в палату вошёл Багрянцев и объявил, глядя на Марго:

– Завтра рожаем!

Марго вскочила с кровати и подошла к нему.

– Ты назначил мне роды на завтра?

– Да, приготовься. Только не волнуйся, всё будет хорошо.

– Но я не готова…

– По сроку – нормально. Перехаживать в твоём положении не следует. Проведём стимуляцию. Главное, не трусь, – улыбнулся Виталий Юрьевич.

– И всё это закончится? – спросила она.

– Что именно? – не понял Виталий.

– Наши с тобой вечерние беседы. Я уже привыкла ждать тебя, как жена мужа с работы. Мне тебя будет не хватать, – призналась Марго. – Я к тебе уже привыкла.

Елизавета встала с койки и тактично вышла в коридор.

– Это от тебя зависит, прекратятся наши встречи или нет. Насколько мне известно, твой бывший сожитель под следствием. Он больше не депутат, и имущество у него арестовано. Тебя он ни разу не навестил, делаю вывод, что вы расстались. Я надеюсь на это.

– Допустим, – отвела глаза Марго.

Мы с тобой не обсуждали один деликатный вопрос, но теперь он назрел. Скажи, куда ты пойдёшь с ребёнком?

Марго промолчала.

– Я предлагаю тебе пойти ко мне.

– Это предложение?

– Да.

– С чужим ребенком?

– Почему с «чужим»? Это твой ребёнок. Меня это не пугает. Я люблю детей.

– А как же та молодая женщина, с которой у тебя отношения? – спросила Марго, имея в виду, конечно, Ольгу.

– Это моя коллега, – ответил Виталий. – При чем тут она?

– Вы встречались, я знаю.

– Мы не жили вместе.

– А почему?

Виталий нахмурился.

– Это сложный вопрос. И не совсем сейчас уместный. У тебя разве не было других связей, кроме Горлова?

– Прости… Я просто растерялась, – отвела рукой прядь со лба Марго. – Просто мне непонятно твоё решение…

Багрянцев собрался что-то ответить, но тут дверь палаты распахнулась и на пороге показалась Ольга со словами:

– Не у вас ли Виталий Юрьевич… – Увидев Багрянцева, она замолчала.

– Ой, а мы только что о вас вспоминали, – наивно удивилась Марго.

– Да? Это интересно! И в каком же ключе? Решали, как со мной поступить, чтобы я не мешала вам на пути к семейному счастью? Наверное, смеялись, да? Молодая, успешная докторша потратила пару лет своей жизни, чтобы охмурить заведующего отделением, красивого и талантливого? Она могла бы создать семью, она хотела бы родить ему ребенка. Она уже ждала предложения, а тут появляется какая-то женщина – и всё катится к чертям собачьим. Виталий бросает свою зазнобу и переключается на эту паршивку? – Ольга просто тряслась от злобы.

– Что на тебя нашло? Прекрати! – вспылил Виталий.

Ольга в упор посмотрела на Маргариту и процедила сквозь зубы:

– Как ваш малыш, дорогая? Виталий всегда мечтал о сыне. Он его и получит, правда, не родного…

Марго застыла, не в силах вымолвить ни слова.

– Что вы так смотрите на меня? – продолжала Ольга. – Удивлены? Да, у вас мальчик. И Виталий Юрьевич прекрасно об этом знал, но морочил вам голову. Думаю, будет морочить и в дальнейшем. Это у него недурно получается.

Маргарита повернулась к Багрянцеву.

– Это правда?

Виталий Юрьевич молчал, он не был готов к такому повороту событий. Ольга хмыкнула, дёрнула плечиком и спокойно вышла, притворив за собой дверь. Маргарита прошептала:

– Ты обманул меня? Зачем… Как ты мог… Как посмел? А я… Я как дура!.. – Она закрыла лицо руками и зарыдала.

– Не волнуйся, тебе нельзя, – подскочил к ней Виталий.

Она отпихнула его рукой, слёзы текли у нее из глаз.

– Марго, перестань! Я всё объясню…

– Отойди! Ой!.. Ой!.. – вскрикнула Марго и стала медленно оседать по стенке.

Виталий выскочил в коридор и закричал:

– Сестра! Сюда немедленно! Каталку! – Он повернулся к Маргарите. – Марго, милая, держись! Всё нормально…

Та прошептала побелевшими губами:

– Не трогай меня!.. Как же больно!..

Прошло несколько дней.

Виталий Юрьевич зашёл в палату, где раньше лежала Марго и застал Лизу, с упоением читающую книгу доктора Спока.

– Ну, что, готова к выписке? – спросил Виталий Юрьевич. – Давай, ложись, я осмотрю шов.

– Ой, Виталий Юрьевич! Я только и живу от кормления к кормлению! По детишкам скучаю! А завтра меня отпустите?

Виталий внимательно помял ее живот, померил пульс.

– Больно ты шустрая! У тебя кесарево, двое детей… Нет уж, недельку еще в палате полежишь, потом отпущу. Я тебе соседку приготовил, у нее тройня будет. Поддержи ее морально. Поддержишь?

– Конечно! Это святое, – ответила Лиза и деликатно поинтересовалась: – А Марго? Она так и не объявилась?

– Нет, – сухо бросил Виталий Юрьевич.

Для их отделения случай из рода вон выходящий. Женщины месяцами, лежа на кроватях, сохраняли беременности, а здесь госпожа Терехова родила отличного карапуза и бросила его, написав отказ. Она исчезла из клиники, не сказав никому ни слова, испарилась, так и не повидав мальчика и даже ни разу не приложив его к груди. Только указала, что малыша хотела бы назвать Виталием.

– Вы будете ее искать? – Лиза давно мучилась этим вопросом.

– Нет. Зачем?

– Как зачем? Ребёнок остался сиротой. Это же горе! Да, она не хотела мальчика… Просто дурь какая-то. При чем тут пол ребёнка, ведь это ее родная кровиночка, ее сыночек?

– Лиза, ни ты, ни я не знаем ее жизни. Как говорится «чужая душа – потемки». Поэтому я не склонен никого осуждать. Да, я знал, что она сохранила беременность только лишь потому, что я обманул ее, сказав, что у нее будет девочка. Наверное, был неправ, но я не мог поступить иначе, не мог…Ты меня понимаешь?

– Вы поступили правильно! – твёрдо сказала Лиза.

– Нет, я ошибся. Я думал, что она что-то почувствует к ребёнку и смягчится. Марго казалась мне ранимой, чувствительной женщиной, одинокой и несчастной. Но она оказалась совсем другой.

– Я тоже считала, что Марго очень хорошая! Мы с ней сдружились. Она женщина обеспеченная, у нее в спонсорах какой-то депутат.

– Уже нет… Сейчас Маргарита – дама без средств к существованию.

– А мальчик? Что будет с ним? Виталий Юрьевич, мы тут с мужем посовещались… Благодаря вам у меня появились и сын, и дочь. А ведь где двое, там и трое? Тяжеловато, конечно. Но пусть у меня будет два сына и дочка. Мы усыновим мальчика. Он носит ваше имя, а вы для нас – наш ангел-хранитель. Вы сделали невозможное, теперь наш черед сделать доброе дело, – заволновалась Лиза.

– Ты очень славная, Лиза. Дай бог вам с мужем здоровья и долгих лет. Кстати, я договорился, чтобы твоего мужа взяли охранником в крупный банк. Ему нужно будет пройти двухмесячную подготовку. Зарплата там достойная.

Лиза заплакала.

– Какой вы замечательный человек, Виталий Юрьевич! Богу за вас буду молиться… А как же Виталик? Неужели его ждет дом малютки?

– С Виталиком всё будет нормально. Он будет жить в семье, пусть неполной… Но его будут любить как родного.

– Уже нашлись усыновители? Почему семья неполная? – удивилась Лиза.

– У малыша не будет мамы, – ответил Виталий Юрьевич, – Зато будут отец и бабушка.

– Ой, ну как же такой маленький ребеночек и без мамы? Мама очень нужна, тем более такой крохе…

– Я беру Виталика.

– Вы?! – ахнула Лиза. – О господи! Вы, конечно… Вам я бы доверила всё. Но… почему?

– Ты задаешь очень много вопросов, Елизавета. На некоторые я и сам себе ответить не могу. Время покажет, кто был прав. Но по мне лучше неполная семья из любящих ребёнка усыновителей, чем сиротство.

– Вы правы, – улыбнулась Лиза. – Теперь я за Виталика спокойна.

Поздно вечером Виталий Юрьевич собирался домой. Неожиданно дверь распахнулась, и на пороге его кабинета показалась Ольга в пальто и с сумочкой на плече.

– Еще на работе? Как всегда… Дуешься на меня?

Виталий Юрьевич молча собирал портфель.

Ольга прошла и остановилась около его письменного стола.

– Ты сердишься, да? Ну, прости… Знаешь, у меня бывают нервные срывы…

– Ты врач-акушер и разговаривала с заведующим отделением в присутствии беременной женщины, которая чуть не потеряла ребенка после твоего… нервного срыва…

– Но ведь всё закончилось хорошо.

– Лучше не бывает.

– Не иронизируй. Я знаю, что Терехова отказалась от ребёнка.

– Тебя это не должно касаться.

– Я посмотрела медицинскую карту Тереховой. Так там ужас ужасный. Ножевые ранения, избиения, инфекции. Твоя муза была шлюхой?

– Заткнись! – рявкнул Виталий и пошел к двери, по дороге погасив свет в кабинете.

Ольга выскочила за ним в коридор. Она не отставала.

– Не нравится правду слушать? Шлюха и есть! Разве нормальная мать бросит своего ребенка? Она, видите ли, назвала его Виталиком! В твою честь! Индийское кино какое-то, честное слово…

Виталий Юрьевич резко остановился и повернулся к ней.

– Послушай, что тебе от меня надо?

Ольга гордо вскинула голову.

– Если ты согласен, то я могу быть твоей женой и матерью мальчика. Согласись, моё предложение не так уж безумно. Несмотря ни на что, я люблю тебя, Виталий, и готова разделить с тобой тяготы по воспитанию малыша…

Виталий Юрьевич не дал Ольге договорить и жестом остановил ее.

– Прости, но я не могу принять твое предложение. Это невозможно.

– Но почему, почему?!

– Да потому, что я не люблю тебя.

Виталий Юрьевич отвернулся от Ольги, распахнул дверь и вышел из клиники.

Ольга осталась стоять в коридоре, растерянно глядя ему вслед.

Прошёл почти год. И вот снова апрель. В парке налились и зазеленели стволы и ветки кустарников, набухли почки, вот-вот готовые взорваться нежными клейкими листочками. Дурманяще пахла влажная земля, на которой трогательно желтели цветочки мать-и-мачехи. Солнышко светило и грело почти по-летнему, и дышалось легко и свободно.

Виталий с Марией Степановной шли по парковой аллее. Виталий Юрьевич катил перед собой коляску, в которой уютно посапывал малыш, а Мария Степановна держала его под руку. Это была воскресная прогулка.

– Знаешь, а я прямо помолодела, – сказала Мария Степановна. – Чувствую себя намного лучше, честное слово. Прогулки каждый день, заботы о малыше – всё это не даёт расслабиться, заставляет мобилизовать оставшиеся силы.

– Это замечательно! – улыбнулся Виталий.

– Знаешь, единственный двигатель жизни – это любовь. Люблю я нашего мальчишку. Я раньше многого не понимала. Например, зачем ты взял на себя такую обузу. Даже плакала. А теперь понимаю, какая же это обуза? Это – счастье! Это – любовь… Маленький человечек тянет к тебе ручонки, господи! Да и из могилы поднимешься ему навстречу. Целую его, играю с ним… Знаешь, как это ни парадоксально, но Виталик похож на тебя.

– Так он мой, мама, он мой сынок, – обнял мать Виталий. – Спасибо тебе.

– И я никому его никогда не отдам! Он мой внук! Наследник! Виталий Витальевич Багрянцев.

– Никто и не собирается его у нас отнимать. Хотя… Послушай, ты не замечала, что вроде бы за нами следят, когда мы гуляем с Виталиком?

– Следят? – удивилась Мария Степановна.

– Да. И уже давно, – подтвердил Виталий.

– Кто?

– Думаю, мать ребенка…

– Опомнилась… А зачем она следит?

– Совесть проснулась. Одевается как шпионка, каждый раз по-разному, очки черные на нос надевает. Это зимой-то! Как ты думаешь, может показать ей мальчика?

– Это ты должен решать сам. Тут я тебе не советчица.

– И всё-таки я готов узнать твоё мнение, мама.

– Я бы очень хотела поближе узнать женщину, которая так поступила со своим ребенком. Если честно – моя душа ее не принимает, но познакомиться с ней нужно. Правда, думаю, а не наживём ли мы с ней в дальнейшем проблем?

– Обязательно наживём. Но со слежкой, наверное, надо кончать. Слушай, я тут придумал одну штуку… Попрошу-ка я своего друга Василия надеть мою куртку и покатать коляску с Виталиком по парку. Думаю, Марго меня не разоблачит, ведь она всегда наблюдает за нами издалека, близко не подходит.

Мария Степановна удивлённо посмотрела на сына.

– Ты что задумал, а?

Виталий Юрьевич улыбнулся:

– Проблемы ведь надо решать, не так ли? Вот и будем это делать. Виталику скоро год, думаю, его матери надо вылезать из подполья. Я обещаю тебе, что постараюсь достойно выйти из сложившейся ситуации.

– Я верю тебе, сынок, – добавила мудрая Мария Степановна. И тяжело вздохнула.

Марго, как всегда, заказала чашку кофе. Она сидела на веранде уже открывшегося летнего кафе в парке и наблюдала за Багрянцевым, который, как обычно, прогуливался с коляской по аллее. Ее тянуло в этот парк так сильно, как преступника тянет на место преступления. Марго не знала, зачем она это делает, зачем приходит в парк и с сильно бьющемся сердцем наблюдает за тем, как Виталий гуляет с ее мальчиком. Но разве этот мальчик ее? Нет, это чужой ребенок, и умом Марго это чётко осознает, но сердцем, материнским сердцем не может принять эту ужасную мысль. Она потеряла сон и покой, и в голове бьётся одна-единственная мысль – как там Виталик? Ее Виталик…

– Ну, привет, – раздался голос рядом.

Марго вздрогнула и резко обернулась. Чашка дрогнула в ее руке, и кофе капнуло на столик.

– Ты… А там?.. – растерялась она, переводя взгляд с Виталия Юрьевича на мужчину с детской коляской, и встала.

– Не волнуйся, это мой приятель. Долго ты собираешься скрываться?

– Я не хотела мешать…

– Ты не можешь мешать, ты – моя. Я знал, что ты следишь за мной, я выждал время, чтобы ты поняла, что мы с Виталиком для тебя значим.

– У меня есть шанс? – спросила она.

– У любого живого человека есть шанс, пока он не умер, – ответил Виталий. – А что бы я делал без нашего сына? Я жить без него не могу. Это самый светлый мальчик на свете. Ты бы видела, как он улыбается! Словно солнце встает. А когда смеется? Он любит, когда я подбрасываю его на руках и тут же прижимаю к себе.

– Ты назвал его…

– Виталий. Виталий Витальевич Багрянцев. Звучит страшновато, но пусть думают, что у отца звездная болезнь, – улыбнулся он.

Марго посмотрела в его глаза.

– Как ты думаешь, он когда-нибудь простит меня?

– Мальчику будет трудно, но он справится, – засмеялся Виталий. – Шучу. Ты спросишь у него сама. Если, конечно, этот вопрос еще будет актуальным.

Она уткнулась головой ему в грудь.

– А что я скажу ему?

– Может быть, не придётся ничего говорить.

– Меня так долго не было с ним.

– Ты болела… – покрывал ее лицо поцелуями Виталий. – И думала о нем. Болезнь отступила.

– Знаешь, я всегда хотела, чтобы кто-то меня спас, защитил, любил… Себя, себя… А ведь самое главное, что я сделала в своей жизни, это родила сына, и его спас ты. Я бы не жила сейчас без вас. Ты сделал для меня самое важное в жизни. Я люблю тебя, – призналась Марго.

– И я.

– Ты бабник! – рассмеялась она. – Я же вижу, как на тебя бабы смотрят! Атас просто.

– Так это они смотрят! Не я, – развел руками Виталий.

– А ты всем улыбаешься, – добавила Марго.

– Я просто приятный и общительный человек! – Виталий заключил Марго в объятия. – И потом… Любой бабник может в одночасье стать однолюбом, если встретит свою женщину.

– Правда?! Оказывается, я не всё знаю про мужчин, а думала, что всё.

– Жизнь – непредсказуемая штука. Воспитать из сына настоящего мужчину – нелёгкая задача. Но мы ее решим.

– Конечно. Ведь пример он будет брать с тебя. А почему ты не делаешь мне предложение? – неожиданно спросила она.

– Как? Вот так сразу? – удивлённо поднял брови Виталий.

– Ах, ты! – шлепнула она кулачком по его широкой груди. – Я замуж хочу! Ни разу не была.

– А-а, ты про это… Так всему свое время и бриллиант в пять карат.

– Я могу обойтись без бриллианта, лишь бы быть с тобой…

– Надо жить по правилам. Господи, как же я скучал по твоим духам, глазам и рукам, девочка моя! – поцеловал ее Виталий. – Ты так долго следила за мной.

– Что?! – воскликнула Марго. – И ты знал?! Издеваешься…

– Нет.

– Чего ты ждал тогда?

– Чтобы ты осознала, как мы с Виталиком тебе необходимы и больше никуда не делась, – ответил Виталий. – Я же хитрый.

– Чего осознала? – распахнула она огромные глаза.

– Что ты не сможешь без нас, – улыбнулся Виталий и поцеловал ее снова.

– Ты добился своего. Я не могу… без вас… Мне можно увидеть малыша? Просто увидеть… – попросила она.

– Увидишь… через несколько дней. Приходи к нам домой, Виталику будет…

– Годик, – прервала его Марго. – Я знаю – год.

– Мы приглашаем тебя на день рождения. Я и моя мама, Мария Степановна, будем ждать тебя. Ну и Виталик, конечно.

– А твоя мама меня не убьет? – робко прошептала Марго.

– А вот и узнаем… Шучу! Мы ждём тебя! Приходи!

Виталий вдруг отстранился от Марго и, не оборачиваясь, зашагал по тропинке к человеку с коляской. Маргарита растерянно посмотрела на удаляющуюся спину Виталия и внезапно всхлипнула. Рыдания просто переполняли ее и рвались наружу. Вытерев ладонью неожиданные слёзы, Маргарита достала из сумочки кошелёк, положила деньги на столик, встала и вышла из кафе. Весенний резкий ветерок растрепал ее волосы, но она не заметила этого.

День рождения Виталика отмечали с размахом. Друзья и родные Виталия Юрьевича тонко намекнули ему, что заныкать такую знаменательную дату ему вряд ли удастся, поэтому весь дом утопал в цветах и подарках. Были приглашены клоуны и музыканты, а также заказан огромный торт с невероятным ангелочком в кремовых розах.

Мария Степановна пригласила своих родню, двоюродную сестру с детьми и внуками, знакомых, которые гуляли часто с ними на детской площадке и сдружились с ней. Пришли друзья и коллеги Виталия. Помещение наводнилось визгом детворы, в воздухе пахло мандаринами и женскими духами.

Виталий Юрьевич, несмотря на праздничную кутерьму, не забывал о главном: «Придет или нет?» – думал он. И эта мысль становилась всё тревожнее.

На дверной звонок отреагировала Мария Степановна. На Виталии в этот момент висели двое чужих детей, они играли в прятки.

Мария Степановна увидела молодую черноволосую женщину с испуганными тёмными глазами. На ней было нежно-розовое платье и нежно-сиреневая кожаная куртка. В одной руке она держала симпатичного белого мишку, другой прижимала к себе большой букет нарциссов.

Мария Степановна молча смотрела на незнакомку. Та разомкнула бледные губы:

– Здравствуйте.

– Проходите, Маргарита, – пригласила Мария Степановна и шагнула в сторону, приглашая гостью войти.

Марго перешагнула порог и застыла, не зная, как себя вести.

– Скажите, а могу я видеть Виталия Юрьевича?

– Да, он играет с детьми. Прошу вас, – Мария Степановна предложила Марго пройти в гостиную.

Но Маргарита медлила.

– Может быть, я не вовремя? Я только хотела увидеть сына и вот… – Она протянула Марии Степановне медведя и букет. – Хотела передать подарки.

Мария Степановна твёрдо посмотрела ей в глаза.

– Послушай, девочка, – сказала она. – Или ты пришла в этот дом навсегда, или…

– Или не уйдешь из него никогда! – послышался голос Виталия.

Он обнял Марго и поцеловал ее в щеку.

– А вот и мамочка нашего Виталика! Ты больше не будешь задерживаться так надолго?

Марго кивнула, а Мария Степановна понимающе улыбнулась.

Обнявшись, они вошли в гостиную.