Глава 28
– Ну здравствуй, Петр Александрович. Явился-таки…
В голосе деда не было ни злости, ни даже раздражения – только усталость. Он то ли совсем не рассердился, что Багратион снова заявился без приглашения… то ли просто посчитал светлейшего князя каким–то неизбежным злом, с которым нет особого смысла воевать.
– Службу свою несешь, стало быть… Бдишь. Чтобы я, старый дурак, дел не натворил. – Дед задумчиво уставился на набалдашник трости. – Да только где ж ты был, любезный, когда Костю моего убивали? Куда смотрел?
– Примите мои соболезнования, Александр Константинович, – бесцветным голосом отозвался Багратион. – Любое подобное событие – недоработка всего Третьего отделения… И моя личная. Но виновные будут найдены и наказаны. По всей строгости закона. Слово дворянина.
– Будут наказаны… Будут, Петр Александрович. Еще как будут.
От деда вдруг повеяло таким холодом, что ноги протянуло сквозняком, а по уцелевшим стеклам гостиной поползли ледяные узоры. Мне на мгновение захотелось оказаться где-нибудь подальше отсюда. И даже невозмутимый Андрей Георгиевич опустил взгляд в пол.
Будто вообще не хотел смотреть на явно назревающее… что–то.
– Я знал вашего внука, – заговорил Багратион. – Знал как достойнейшего из всего дворянского сословия. И видит Бог, он не хотел бы…
– Вижу я, к чему ты клонишь, Петр Александрович. – Дед покачал головой. – Только ответ у меня на все один будет. И право свое я знаю.
– Позвольте не согласиться, Александр Константинович. – Багратион пожал плечами. – У меня, как и у государыни Императрицы, на этот счет другое мнение.
– Молодой ты еще, Петя, – вздохнул дед. – И ума палата, и силы не по годам набрал, а все равно не понимаешь. Думаешь, на одном порядке престол государев стоит? На законе?.. Да как бы не так!
По гостиной снова прошелся ветер – но Багратион будто и не заметил: на наполовину седой шевелюре не шевельнулся ни один волосок. Он даже не защищался – просто проигнорировал очередную дедову вспышку. И слушал. С каменным лицом, на котором не отражалось вообще никаких эмоций.
– Наш порядок – он другой, особый. – Дед обхватил трость обеими руками. – Род – сам себе и закон, и ответ, и совесть. И сила родовая государю самая крепкая опора. Испокон веков так было, Петя, и будет… Может, и доброе дело ты задумал, а задушишь нас, старых – что останется?
– Не надо передергивать, Александр Константинович. – Багратион устало потер переносицу. – У меня и в мыслях не было… посягать на ваше право. Я просто несу свою службу и исполняю долг перед отечеством. Так же, как вы исполняете свой.
– Так и исполняй, Петя, исполняй… Разве ж я тебе мешаю? – Дед поднял голову и посмотрел на Багратиона. – Ты вот сейчас ко мне с чем пришел? Или я перед государыней провинился?
– Ни в коем случае, Александр Константинович. – Багратион пожал плечами. – Я не смею обвинять вас сейчас – и искренне надеюсь, что мне не придется делать этого завтра. Считайте мое появление простым визитом вежливости.
– В таком случае, благодарю за визит, ваша светлость. – Дед изобразил что–то вроде поклона. – Но пора бы и честь знать… Дверь сам найдешь – или показать надо?
– Найду, Александр Константинович. Всенепременно найду. – Багратион улыбнулся одними уголками губ. – Но чуть позже… Могу ли я просить беседы с вашим младшим внуком? Исключительно в интересах следствия, как вы понимаете.
Где–то я это уже слышал… Или что–то похожее.
– Не понимаю, – сварливо огрызнулся дед. – И о чем ты с пацаном беседовать собрался?
– Он – свидетель случившегося. Самый важный, – невозмутимо отозвался Багратион. – Возможно, даже единственный. С моей стороны было бы непростительной глупостью…
– Не дергал бы ты мне внука, – буркнул дед. – Мало ему сейчас… всякого?
– Понимаю ваше беспокойство, Александр Константинович. – Багратион сложил руки на груди. – Разумеется, вы вправе требовать официального предписания, и я обязуюсь лично…
– Дед… – Я чуть привстал в кресле. – Все нормально. Если его светлости угодно – я расскажу. Хоть и немного – я не успел…
– Этого будет вполне достаточно, – быстро кивнул Багратион. – Важной может оказаться любая деталь.
– Полчаса, – отрезал дед. – Не больше… И пусть сначала умоется.
* * *
Первые пару минут в душе меня изрядно потряхивало. Но уже не оттого, что я никак не мог выкинуть из головы застывшие голубыми льдинками глаза Кости. Смерть брата врезала крепко – но я устоял. Сам по себе визит верховного безопасника Империи тоже не смог бы выбить меня из равновесия – в конце концов, мне уже приходилось общаться с Багратионом, и ничего страшного не случилось.
Но даже мысль, что я могу в обозримом будущем точно так же держать на руках умирающего деда или Мишу, заставляла мерзнуть даже под горячим душем.
И все-таки небольшая передышка пошла на пользу. Упругие струи хлестали по плечам, вода стекала вниз и закручивалась в слив под босыми ногами. И понемногу будто бы смывала все лишнее: и страх, и злобу – эмоциональный мусор, который мешал думать… и даже сами ненужные мысли. Так что из ванны я выходил если не с боевым настроем, то хотя бы полностью дееспособным.
– С легким паром.
Багратион сидел на табуретке у стола. Он скромно не стал занимать большой стул у рабочего места – но я вдруг почувствовал себя гостем в собственной комнате. От этого почему–то сразу захотелось дерзить…
Но делать я этого, конечно же, не стал.
– И снова прошу простить меня за вторжение. – Багратион поднял дымящуюся кружку и указал на вторую на краю стола – по-видимому, дожидающуюся меня. – Я взял на себя смелость попросить принести чай, а не кофе… Едва ли тебе сейчас хочется взбодриться.
– Премного благодарен… ваша светлость, – проворчал я, поплотнее запахивая халат и усаживаясь на свое место.
Вряд ли дед шутил про полчаса – и Багратион наверняка не стал бы нарушать волю хозяина дома. Но все равно вел себя так, будто у нас в распоряжении было все время этого мира: терпеливо ждал, пока я устроюсь, возьму кружку, попробую отхлебнуть… и пойму, что чай еще слишком горячий.
– Ты знаешь, кто убил твоего брата?
Вот так, с места в карьер. Казалось бы, простой вопрос… но с подвохом. И понимать его можно совершенно по-разному.
– Не успел рассмотреть. – Я покачал головой. – Стреляли с той стороны реки. Несколько винтовок… пять-шесть. Может быть, сразу семь.
– Всего четыре, – кивнул Багратион. – Опытные стрелки умеют работать быстро. Их мы найдем… рано или поздно. Но сейчас меня куда больше интересует другое.
– И что же?
– Кто стоит за этим? Кто мог желать смерти Константину? – Багратион облокотился на стол. – У него были враги?
И снова вопрос с подвохом. Почти наверняка его светлости уже успели доложить, что позапрошлой ночью мы повздорили с шакалами Воронцова. И что вчера какие–то маргиналы попытались отлупить меня чуть ли не прямо на Невском.
И теперь – вот это.
– Ты думаешь, это Воронцов решил рассчитаться с вашей семьей?
Третий – и самый главный вопрос. С самым большим подвохом. Еще каких–то полчаса назад я отдал бы все за возможность поквитаться с теми, кто стрелял в Костю. Пятнадцать минут назад – лично снес бы снес Кладенцом голову и Воронцову, и всем его родственникам. Даже не самым близким. Но у меня было достаточно времени подумать и…
– Нет. – Я посмотрел Багратиону прямо в глаза. – Не думаю. Воронцов – трус. С него вполне сталось бы подстроить мелкую пакость. Но заплатить наемным убийцам… Нет, ваша светлость. Кишка тонка.
– Разумно.
Багратион коротко кивнул. Похоже, для него мои слова не стали ни откровением, ни даже сюрпризом. Но он явно не ожидал чего–то подобного от меня: в черных глазах на мгновение мелькнуло то ли удивление… то ли удовлетворенное любопытство.
– Если я чему–то и научился за чуть ли не тридцать лет службы, – Багратион осторожно отхлебнул горячий чай из кружки, – так это тому, что очевидное решение редко бывает верным.
Пожалуй. Воронцов не блещет умом, но такое… Определенно стоило задуматься.
– И все же пока рано отметать какие-либо версии… Что ты можешь сказать об этом?
На ладони Багратиона лежал кусочек металла. Крохотный, чуть сплющенный – но все еще сохранивший форму пули.
Они что, выковыряли ее из?..
– Эту я достал из стены, – поспешно пояснил Багратион, будто прочитав мои мысли. – Но в твоего брата попали такими же. И, к сожалению, их оказалось слишком много.
– Если бы на моем месте были дед… или вы, – Я осторожно взял пулю пальцами, – Костя сейчас был бы жив.
– Нет, – вздохнул Багратион. – Догадаешься – почему?
Я несколько мгновений тупо пялился на все еще пахнущий порохом кусок смертоносного металла в моих пальцах – и только потом сообразил заглянуть чуть глубже. Туда, где глаз простого смертного уже оказывался бессилен… и увидел – хоть и не сразу.
Плетение оказалось настолько крохотным, что я не при всем желании не смог бы разобрать структуру. Моего неокрепшего Дара хватало только кое-как заметить… нет, даже скорее почувствовать чужую магию. Слишком могучую и одновременно изящную. Явно сотворенную кем–то намного сильнее.
– Сложный контур, – проговорил я. – Не могу понять.
– И Воронцов бы не смог. – Багратион поморщился и поставил кружку на стол. – И его мать, скорее всего, тоже. Работа Одаренного четвертого класса или выше… Ты знаешь, что собирается делать дед?
От неожиданности я едва не поперхнулся чаем. Багратион круто сменил тему – и влупил вопрос, которой по каверзности превосходил все предыдущие вместе взятые.
– Можешь не отвечать, – усмехнулся он. – Не могу же я требовать от тебя свидетельствовать против твоей же семьи… да и зачем? Дед вызывает к себе поверенного, велит Штольцу собрать людей… и запереть младшего внука в усадьбе под охраной.
– Вы что – подслушивали?! – не выдержал я.
– Нет, Саша. – Багратион отер пот со лба и отставил кружку с чаем. – Мне не нужно подслушивать, чтобы понять, что происходит: дед готовится к самой настоящей войне. И хочет сохранить тебя на тот случай, если она закончится не в его пользу. Я уже видел подобное. И поверь, все это далеко не так романтично, как тебе наверняка кажется.
– Я не думаю, что это романтично, – поморщился я. – Вы нашли пулю. Почему бы не показать ее деду? Он послушает…
– Не послушает. На доказательство это не тянет… скорее наоборот. – Багратион побарабанил пальцами по столу. – Он только что потерял наследника рода. И отказал в визите княгине Воронцовой.
– Не удивлен, – буркнул я.
– Не спеши с выводами, Саша. Твой дед отошел от дел. Поговаривают, что голова у него уже давно не та, что в лучшие годы… Но Александр Горчаков, которого я знал, был не из тех, кто принимает решения, не обдумав.
– Дед у меня… с характером. – Я пожал плечами. – Во всяком случае – сколько я себя помню.
– О да… Фамильный Горчаковский темперамент. – Багратион улыбнулся и хитро посмотрел на меня. – Я помню, как он разносил всех на совете. Нрав, конечно, был всегда… Но не только! Блестящее образование, светлая голова… опыт, в конце концов. Двадцать лет назад твоему деду могли позавидовать лучшие умы Империи. – Багратион прищурился. – Признаться, мне трудно поверить, что такой человек мог превратиться в мстительного и злобного старикашку.
Мне тоже. Несмотря на все дедовы взрывные выкрутасы в Елизаветино… и не только.
– И что… что же ваша светлость хочет сказать? – осторожно поинтересовался я.
– Только то, что такие люди, как твой дед, ничего и никогда не делают просто так, – устало вздохнул Багратион. – Но если им, уж прости за выражение, попадает вожжа под хвост – дело плохо!
– Не понимаю! – Я тряхнул головой. – Вы же можете остановить все это!
– Как? Пригрозить главе одного из старейших родов Империи тюрьмой?
Багратион посмотрел на меня примерно так же, как преподаватель по праву в лицее… В те дни, когда я даже не удосуживался открыть учебник.
Да уж. Как говорится – молчи, за умного сойдешь.
– У вашей семьи слишком высокий статус, чтобы все можно было прекратить одним лишь указанием… Даже высочайшим. – Багратион многозначительно закатил глаза к потолку. – Конечно, я могу… Но только при определенных обстоятельствах и с вполне определенными последствиями. Которых, как ты понимаешь, лучше избежать.
– Понимаю… Но что тогда вообще можно сделать?
– Только одно: отыскать убийцу Константина раньше, чем вспыхнет половина Петербурга. – Багратион нахмурился и поджал губы. – Но это почти невозможно. Несколько часов… слишком мало времени.
– Отлично, – усмехнулся я. – Тогда зачем вы тратите его на разговор со мной? Если бессильно даже ваше Третье отделение, на что смогу повлиять я? Особенно когда меня – как вы выразились – запрут в усадьбе?
– Уж точно не на деда. К сожалению. Как бы то ни было, для всех будет лучше, если ты ближайшие несколько дней проведешь подальше отсюда.
– И чего вы от меня хотите?
– Того же самого, что и дед… как ни странно. – Багратион невесело улыбнулся. – Тут уж мы с ним единодушны – несмотря на все прочие разногласия. И я буду очень признателен, если ты, Саша, пообещаешь мне оставаться в Елизаветино, что бы ни случилось. Как дворянин дворянину.
Багратион отлично разложил все по полочкам. И на месте деда я поступил бы так же: отправил бестолкового младшего внука подальше. Чтобы было кому продолжить род – в случае, если Воронцовы и их союзники все-таки окажутся сильнее. Разумное решение. Правильное – и не только для семьи.
Но и для самого верховного безопасника Империи, который даже при худшем исходе скорее предпочтет получить ручного малолетнего князька, чем под корень истребленных Горчаковых.
– Прошу меня простить, ваша светлость. – Я отодвинул стул и встал. – Но обещать я вам ничего не буду… Как дворянин дворянину.
