Глава 13
Щупальца хаоса Ллос
Хафлинг по имени Ловкие Пальцы нашел нужного человека в переулке за таверной. Задворки заведения служили одним из условленных мест встречи мага, агента Тополино, и шпиона, существа необычного и в высшей степени странного.
— Мои деньги, колдун, — произнес человек, когда Ловкие Пальцы подошел ближе. Он был сравнительно невысокого роста для мужчины из расы людей, но все равно, естественно, смотрел на волшебника–хафлинга сверху вниз.
Ловкие Пальцы вздохнул и постарался скрыть неприязнь.
— Неужели тебя совсем не волнует, чем настолько важное и срочное сообщение может обернуться?
Человека по имени Артемис Энтрери этот вопрос, судя по всему, сильно рассмешил.
— А я думал, тебе небезразличны Джарлакс и Дзирт До’Урден! — с раздражением добавил хафлинг. Ему ужасно захотелось прямо сейчас породить какой–нибудь разрушительный магический катаклизм и уничтожить безмозглого человечишку на месте.
Наемный убийца пожал плечами и едва заметно кивнул. — И тем не менее ты первым делом заговорил о деньгах! — Разумеется. На днях мы с Далией решили, что следует найти жилье поприличнее. А для этого мне нужны деньги.
— А если у меня нет с собой денег?
— В таком случае ты бы сюда не заявился.
— Успокойся, деньги у меня, — поморщился Ловкие Пальцы. — Но представим себе другую ситуацию: предположим, я пришел бы к тебе сегодня, отчаянно нуждаясь в новостях, но не был бы готов заплатить тебе. Как бы ты поступил: передал бы мне информацию для Джарлакса и госпожи Доннолы? Или промолчал бы, ушел и допустил, чтобы другие страдали?
— Возможно, настанет день, и ты это выяснишь.
— Я уже устал от твоих игр.
— Если устал — пойди вздремни. Только запомни — это не игра. Я выполняю работу, за которую получаю деньги.
Не найдя, что на это ответить, хафлинг постарался подавить досаду; он даже усмехнулся. Агент Тополино считал, что вспыльчивость и раздражительность Энтрери — это всего лишь маска, однако об этом человеке ходили весьма неприятные слухи. Говорили, что Энтрери — опасный наемный убийца. Улицы Глубоководья кишели способными и хитроумными разведчиками–хафлингами, но госпожа Доннола почему–то дала своему чародею особое указание: встретиться именно с этим человеком.
Это раздражало и беспокоило Ловкие Пальцы особенно сильно потому, что Энтрери был агентом Джарлакса, а вовсе не Доннолы. Эта мысль тоже отнюдь не поднимала магу настроения. Он подозревал, что любые сведения, полученные от негодяя–ассасина, задолго до Доннолы поступали к Джарлаксу и именно Джарлакс решал, что рассказывать хафлингам, а о чем следует умолчать. Колдун не мог отрицать того, что Энтрери — искусный шпион и воин; все–таки Джарлакс назначил этого человека своим ближайшим помощником. Разумеется, он умел обращаться с мечом и кинжалом. Но они находились на северном Побережье Мечей, в области, известной также под названием Дикая Граница; убийц здесь было пруд пруди, и их услуги стоили дешево.
Мысль о том, что именно этот наемник, из чужой организации, да еще из расы людей, смог успешно выполнить порученную ему работу, глубоко уязвляла хафлинга, наделенного непомерной гордыней. Ведь, в конце концов, именно он, Ловкие Пальцы, лично занимался обучением большинства молодых разведчиков Доннолы.
И вот теперь он стоял здесь, перед наглым шпионом, испытывая отвращение к себе самому. Но поддаваться эмоциям было некогда. Он отчаянно нуждался в сведениях, которые раздобыл для него Энтрери. Ловкие Пальцы напомнил себе, что не имеет права идти против воли Доннолы и спорить с этим мерзавцем. Сейчас на Побережье Мечей сложилась критическая ситуация. Хафлинг извлек из кармана небольшой мешочек с драгоценными камнями и подал наемнику. К его удивлению, Энтрери не стат заглядывать внутрь и просто сунул кошелек за пазуху. Ловкие Пальцы осенило: «Этот человек даже не считает нужным проверять плату; он уверен, что никто не осмелится обмануть его».
Мысль о подобном высокомерии едва не заставила волшебника рассмеяться.
Или выругаться в раздражении, потому что Энтрери, несмотря на полученные драгоценности, молчал.
— Клан Каменная Шахта купил у лорда Неверембера Терновый Оплот, — начал за него Ловкие Пальцы. — Мы считаем, что до этого лорд Неверембер приобрел замок у Дома Маргастер…
— Всего лишь в прошлом году, — перебил его Энтрери. — За сорок тысяч золотых слитков.
— Сорок тысяч? Такая ничтожная сумма? Это полная бессмыслица!
Энтрери пожал плечами.
— И всего лишь в прошлом году?
— Прошлым летом, — уточнил Энтрери.
— Но зачем? — пробормотал волшебник, обращаясь скорее к себе, чем к Энтрери, затем принялся озабоченно скрести подбородок и пристально разглядывать мостовую. Мгновение спустя он поднял взгляд на собеседника. — Нам нужно, чтобы ты разузнал подробности. Сколько лет Терновый Оплот принадлежал Маргастерам до сделки с лордом Неверембером? И почему они продали его так дешево? Неужели они не знали, что эти развалины интересуют дворфов?
— Может быть, мне следует доставить главу Дома Маргастер в цепях к госпоже Донноле, чтобы она допрашивала его в течение ближайших десяти лет? — услышал он вполне предсказуемую фразу, полную ядовитого сарказма.
— Всего лишь ответь на эти три простых вопроса, — отрезал Ловкие Пальцы. — О, и не забудь еще один: не разгневались ли Маргастеры на лорда Неверембера за его неожиданную удачу? Как ты сказал: сорок тысяч золотом? Мы считаем, что Неверембер получил в двадцать пять раз больше.
Энтрери даже глазом не моргнул, услышав названную сумму.
— И ты просишь меня, чтобы я следил за махинациями этих жуликов с таким волнением, словно жизни моих друзей зависят от этого? — заговорил он после долгой паузы. — Для Неверембера и остальных в данном случае важнее не деньги, а статус. Миллион золотых слитков? Что может сделать Неверембер с этими деньгами такого, чего он до сих пор не сделал? Закопать их в подвале замка, предоставив горожанам умирать с голоду и мерзнуть суровой зимой? И ты просишь меня интересоваться ими?
— Но ты же интересуешься своими деньгами, — напомнил ему хафлинг.
— Представь себе, иногда мне хочется есть, но, вместо того чтобы силой отнимать у других хлеб насущный, я предпочитаю респектабельным образом покупать его.
Эти слова заставили хафлинга замолчать.
— Четыре вопроса, — согласился Энтрери. — Но это может занять некоторое время. Много хороших людей может погибнуть, давая информацию.
Ловкие Пальцы кивнул, но затем призадумался над странным выражением и наморщил лоб.
— Ты хотел сказать «добывая информацию».
И тогда Ловкие Пальцы увидел этот холодный взгляд, и глаза ассасина сказали магу, что он все совершенно правильно понял. В этот кошмарный момент Ловкие Пальцы в ужасе подумал, что в один прекрасный день сам может стать одной из «побочных» жертв Артемиса Энтрери.
Хафлинг почти сразу ушел, унося в памяти информацию о Маргастерах и лорде Неверембере, представлявшую большую ценность для Доннолы. Кроме того, он раздобыл еще более ценную информацию для самого себя о том, насколько на самом деле опасен этот странный человек, Энтрери.
И действительно, пристальный взгляд ассасина преследовал волшебника еще долгое время после того, как они распрощались.
* * *
Одна–единственная свеча горела на столе между Доннолой Тополино, Ловкими Пальцами и Джарлаксом. Тусклое освещение вполне подходило для беседы, которую следовало вести шепотом.
— Реджис тоже считает, что цена приближается к миллиону золотых слитков, — подтвердила Доннола.
— Такую сумму даже король Бренор не сразу сможет собрать, — пробормотал изумленный Джарлакс. — А этот никому не известный клан Каменная Шахта…
— Я же тебе сказала, что это необычно, — усмехнулась Доннола.
— Ты сказала «немного необычно», если я правильно помню. Но теперь очевидно, что за всем этим кроется еще что–то.
— Много чего, — мрачно проговорила Доннола и посмотрела на Ловкие Пальцы.
— Твой агент, который действует в Глубоководье, сообщил мне, что лорд Неверембер совсем недавно приобрел крепость у семьи Маргастер за ничтожную сумму по сравнению с той, что получил от дворфов. Но, разумеется, тебе уже давно известно об этом.
Если Джарлакса и обидело обвинение мага–хафлинга, он ничем не показал этого. Он лишь молча откинулся на спинку кресла, сложил перед собой тонкие пальцы и принялся постукивать ими друг о друга, обдумывая ситуацию, мысленно складывая в нужном порядке кусочки головоломки.
Маг тем временем продолжал:
— Когда дворфы привезли деньги, в Невервинтере присутствовало немало аристократов из рода Маргастер; некоторые находились в тронном зале Неверембера. У нас есть основания считать, что группа людей из этого клана заранее отправилась на север, чтобы встретить караван дворфов по пути в Невервинтер.
— Они двигались окольными путями, — произнес Джарлакс, и хафлинги встрепенулись, потому что обычно Джарлакс не склонен был делиться информацией. Он лишь вытягивал ее из других. — Дворфы прошли морем вокруг Невервинтера на север, к Порту Лласт, как вы и подозревали, — подтвердил наемник–дроу. — Ночью они сошли на берег, а корабли тут же уплыли прочь. Дворфы пешком направились на юг прямо с пристани, не объявляя о своем появлении и стараясь, чтобы их никто не заметил.
— Должно быть, это нелегко было устроить, — вслух размышлял Ловкие Пальцы.
— Труднее, чем ты себе представляешь, — кивнул Джарлакс. — Жителям Порта Лласт постоянно угрожают какие–то опасности извне. Многочисленный и вооруженный до зубов отряд дворфов сумел просочиться через город незамеченным глухой ночью. Думаю, немало мешков с золотом перекочевало в карманы нужных людей.
— Мы знаем, что дворфы тащили с собой целую гору золота, — сухо заметила Доннола.
— Однако, проворачивая такую операцию, одной лишь взяткой не обойдешься, разве не так? — спросил хафлинг–волшебник.
Джарлакс едва качнул головой, но не произнес ни слова; он сидел в той же позе, откинувшись на спинку кресла, постукивал перед собой пальцами и размышлял. Почему Маргастеры не разозлились на Неверембера за то, что он с огромной выгодой сбыл крепость, которую они совсем недавно продали ему? Они же присутствовали там, при дворе. Реджис их видел. И в гостинице, если верить словам Доннолы, остановился чуть ли не целый отряд развеселых аристократов. Джарлакс не думал, что они просто старались сохранить лицо перед посторонними.
Они действительно были довольны этой сделкой.
В мыслях у него возникла фраза «отмывание денег» — и он не сомневался, что его собеседникам, прекрасно знакомым с реалиями этого мира, тоже пришла в голову идея насчет мошенничества. Разумеется, Доннола с магом некогда и сами занимались незаконными операциями у себя в Агларонде. Такова была излюбленная тактика жуликов: они потихоньку склоняли чашу весов в свою пользу, в то время как соперники и не подозревали, что власть и влияние день за днем ускользают у них из рук.
Итак, лорд Неверембер за чисто символическую сумму приобрел крепость у Маргастеров, которые, скорее всего, даже не держали в руках договора на право собственности. Затем Дом Маргастер передал огромную сумму в золотых и платиновых слитках малоизвестному клану Каменная Шахта, которым никто в окрестностях не интересовался, дела которого всем были безразличны. А те, в свою очередь, перевезли деньги лорду Неверемберу под прикрытием покупки крепости, некогда считавшейся их домом. Эта вторая сделка прошла с большой помпой и была отмечена грандиозным празднеством в таверне. Ведь весь Фаэрун знает, что дворфы готовы пойти на что угодно, лишь бы вернуть утерянные земли и крепости, — точно так же всем известно, что надоедливые эльфы обожают распевать бессмысленные баллады.
Скорее всего, на самом деле клан Каменная Шахта все это время владел руинами под названием Терновый Оплот; может быть, дворфы даже жили там, внизу, в туннелях под крепостью. В таком случае, единственной целью этого спектакля являлось отмывание денег, добытых нечестным путем, и вывод их из Глубоководья.
— А теперь последняя, самая интересная деталь, — заговорила Доннола после того, как все трое довольно долгое время просидели молча, предаваясь своим размышлениям. — Возможно, люди из Дома Маргастер — вовсе не те, кем представляются всем окружающим. Возможно, здесь кроется нечто более зловещее.
Дверь приоткрылась, и слуга–хафлинг просунул голову в щель.
— Госпожа, — сообщил он, — твой супруг.
Слуга полностью распахнул дверь, и в помещение вошел Реджис. Он был бледен и походил на привидение.
— Тебе следует оставаться в постели. — Доннола поднялась и шагнула к мужу, но Реджис вытянул руку и удержал ее.
— Мы еще успеем отдохнуть, когда эта история закончится, — сказал он и с тяжелым вздохом уселся за стол; ясно было, что он совершенно лишился сил, как физических, так и душевных. — Поверьте мне, я безгранично рад, что остался в живых и могу поучаствовать в вашем собрании. И все благодаря необыкновенному везению и добрым друзьям, — добавил он, глядя на Джарлакса.
— О чем ты говоришь, ведь, выбравшись из этого подземелья, ты проявил поразительную сноровку и хитрость! — воскликнула Доннола.
— Как я уже сказал, мне просто очень повезло. К счастью, в воде — нет, не так, под водой — я чувствую себя более уютно, нежели полагается обычному хафлингу.
— Каковы бы ни были причины, — произнес Джарлакс, поднимая кубок вина, — мы все рады результату.
— И сомневаетесь в правдивости моей истории, насколько я понимаю, — усмехнулся Реджис. — Как и я сам!
— Однако Эйбердель рассказывает то же самое, — заметил Ловкие Пальцы.
Реджис с благодарностью кивнул волшебнику: то, что подтверждение исходило именно от Ловких Пальцев, обрадовало его, ведь Реджис считал, что маг верит ему меньше остальных.
— Теперь нам предстоит выяснить, что за твари обитают в подвалах замка лорда Неверембера и, судя по всему, скрываются в лесу Невервинтер, — сказала Доннола.
— В этом лесу отнюдь не впервые появляются существа с нижних уровней, — заметил Джарлакс.
— Ты имеешь в виду фанатиков Асмодея? — спросила Доннола. — А мне казалось, что эта секта давно перестала существовать.
— Подобные культы редко исчезают бесследно, — возразил дроу. — Они похожи на черные одуванчики — повсюду рассеивают свои зловещие семена. По сведениям моих информаторов, Асмодей в последнее время обзавелся немалым числом поклонников в Глубоководье.
— Асмодей — архидьявол, — перебил наемника Реджис. — А в лесу и в замке были не дьяволы, а демоны.
— Ты настолько хорошо в них разбираешься? — пожал плечами Джарлакс.
— Мы только что выпутались из кошмарной истории с потусторонними тварями в Землях Бладстоуна, — напомнил Реджис. — Поверь, эта «госпожа Инкери» у меня на глазах превратилась в глабрезу, демона, с которым мне уже приходилось сталкиваться.
— Я не сомневаюсь в твоих словах, друг мой, — сказал Джарлакс в тот момент, когда помощник Доннолы снова просунул голову в дверь, — но дьявол может проделать то же самое, и многие из них напоминают…
— Это был не дьявол, — перебил его другой дроу, появляясь на пороге. Он прихрамывал и прижимал руку к левому боку. — Это глабрезу.
Джарлакс, вскочив с кресла, подбежал к своему раненому подчиненному. Доннола велела слуге привести жреца–целителя.
— Со мной все будет в порядке, — заверил присутствующих Брелин Джанкей, но все же сел в кресло, предложенное начальником.
— Глабрезу? — повторил Джарлакс.
Брелин кивнул.
— Там были еще и чазмы, и другие. Все — демоны. Замечательная коллекция. Лес Невервинтер ими просто кишит, но я предполагаю, что они пришли из города в поисках Реджиса. — Он обернулся к хафлингу и подмигнул. — Я уже во второй раз спасаю тебе жизнь, малыш. Может быть, Джарлаксу стоит сегодня взять полагающееся мне жалованье из твоего кармана.
— Во второй раз?
— Женщина с луком на берегу озера в Долине Ледяного Ветра, — напомнил ему Брелин. — Неужели ты считаешь себя таким метким стрелком?
Реджис некоторое время беззвучно шевелил губами — слишком быстро для того, чтобы у него получились какие–то связные фразы, — но в конце концов все–таки выпалил:
— Так это был ты?
Брелин выдавил короткий смешок, но затем болезненно закашлялся, и на губах у него выступила кровь.
— Есть ли на севере хоть что–нибудь, не находящееся под колпаком у Джарлакса? — с иронией спросил Реджис.
— Нет, если в моих силах организовать такой «колпак», — ответил Джарлакс, похлопав Брелина по спине. Он не мог облегчить страдания раненого, но хотел немного утешить и подбодрить его. К счастью, в этот момент в комнату, спотыкаясь друг о друга, ввалились два жреца, хафлинг и дворф. В руках они сжимали священные символы своих богов.
Целители немедленно занялись Брелином, и Джарлакс отошел. Убедившись, что раны дроу–наемника не смертельны, он позволил себе на время забыть о нем и сосредоточиться на насущных проблемах. Он нисколько не сомневался в правдивости сообщений Реджиса и Брелина; в конце концов, поклонники Асмодея зашевелились в Глубоководье именно потому, что в последнее время Фаэрун просто наводнили демоны. Безмозглые люди, поддавшись отчаянию и страху, решили, что заключать союзы с дьяволами, подчинявшимися хоть каким–то законам, в некотором смысле спокойнее, чем иметь дело с демонами — опасными, непредсказуемыми тварями.
Джарлакс не мог не признать, что в таких рассуждениях заключается некая доля правды — но лишь при определенных обстоятельствах. Да, дьяволы были более предсказуемы, чем демоны; последние в подавляющем большинстве представляли собой лишь злобные орудия убийства, такие же грубые и беспощадные, как метательные машины, осыпающие деревню ведрами горящей смолы. Однако подвох заключался в том, что после заключения союза с дьяволом — особенно таким, которому смертный оказывался чем–то обязан, — от «кредитора» было очень нелегко отделаться и обходилось это недешево.
Но о Глубоководье можно было подумать в другой раз. Другая животрепещущая проблема требовала внимания Джарлакса: лорд–протектор Невервинтера и его кровожадные сообщники.
— Демоны, — едва слышно прошептал он, стараясь сосредоточиться, и вдруг ему пришла в голову элементарная мысль. И как он раньше до этого не додумался? А вдруг незваные гости, заполонившие Побережье Мечей, попали сюда при помощи тех же самых посредников, которые доставили Малкантет, королеву суккубов, в Земли Бладстоуна?
Джарлакс нуждался в сведениях, причем как можно быстрее, и он знал, кто из его шпионов сможет лучше всего справиться с этим сложным заданием.
* * *
— Как хорошо вернуться в страну, где я никогда прежде не бывала, — призналась Амбер Гристл О’Мол, вприпрыжку двигаясь по дороге. Гигантская двуручная булава под названием Крушитель Черепов покоилась у нее на плече.
— Ежели ты в этой стране никогда не бывала, как, скажи на милость, ты в нее можешь вернуться? — поддел ее спутник, а также возлюбленный и лучший друг, Атрогейт — могучий коренастый воин. Сегодня утром он нашел на дороге несколько свежих коровьих лепешек; он обычно смазывал навозом кустистую черную бороду, прежде чем заплести ее в косички, а затем щедро умащал заостренные концы. Амбра находила аромат, исходивший от возлюбленного, чертовски соблазнительным и притягательным.
— Я знаю одно местечко, в которое тебе еще не скоро суждено вернуться, мой остроумный муженек.
Атрогейт в ответ громко фыркнул. Он уже привык выслушивать подобные высказывания от Амбры и прекрасно знал, что его любвеобильная подруга никогда не говорила это всерьез. Ну, а если она действительно имела в виду то, что говорила… значит, потом она просто не в силах была сдержать себя.
— У тебя ноги еще не устали? — осведомился Атрогейт. — Я могу своего порося разбудить. — Он сунул руку в кошель, висевший на поясе, — там хранилась фигурка, с помощью которой он вызывал магического адского вепря.
— Да я и в тебе всегда могу порося разбудить, — заметила Амбра, которая никогда не могла устоять перед искушением. — А если серьезно, то не надо, любовь моя, давай пойдем пешком, будем прыгать и танцевать весь день. Погляди, какая красота!
Амбра подняла голову и взглянула на ярко–голубое небо, на котором кое–где виднелись пушистые белые облака.
— И впрямь красота, — согласился Атрогейт, не сводя влюбленных глаз с подруги.
Они продолжали шагать по дороге до полудня, беззаботно болтая, наслаждаясь хорошей погодой и предвкушая скорое возвращение в Виноградную Лозу, хотя селение осталось далеко позади. День выдался довольно теплым для этого времени года, но зима не желала отступать, торговые караваны пока не начали свои ежегодные весенние путешествия, и дорога оставалась в полном распоряжении двух дворфов. Они двигались к побережью, обогнув Болота Мертвецов, и затхлая вонь трясины уступила место бодрящему аромату морской воды, соли и водорослей.
В поисках места, где можно было бы устроить привал и перекусить, дворфы наткнулись на какое–то ответвление Торгового пути, уходившее на запад. Поднявшись на невысокий холм, они увидели вдалеке океан… и еще кое-что такое, что заинтересовало их гораздо больше: неприметную серую крепость с приземистой башней–донжоном. По сторонам торчали еще две башенки поменьше.
Амбра вытащила из кармана примитивный набросок, который сделал для нее Джарлакс, и кивнула Атрогейту.
— Терновый Оплот, — подтвердила она.
— Да, в нынешние времена на миллион золотых слитков уже не купишь того, что раньше, — брюзгливым тоном заметил Атрогейт. Форт не мог похвастаться ни более или менее мощными укреплениями, ни стратегически выгодным расположением. — Ну, значит, членов клана Каменная Шахта эта дыра вполне устраивает. Пойдем посмотрим, что можно выяснить. Надеюсь, у них после покупки остались деньги на нормальный пир!
Лазутчики спустились с холма и, перебираясь через нагромождения каменных обломков, приблизились к подъездной дороге, давно заросшей ползучими растениями, заваленной булыжниками и мусором. Перед дворфами возвышались главные ворота крепости — две гигантские деревянные створки, окованные железом; выглядели они так, словно когда–то могли выдержать натиск армии великанов. Когда–то, но не сейчас: ворота пришли в негодность, одна створка болталась на верхней петле, под углом, и в образовавшееся отверстие без труда, даже не нагибаясь, мог пройти дворф. Атрогейт получил этому наглядное подтверждение, когда какой–то светловолосый его соплеменник вышел из старой крепости и остановился в угрожающей позе в нескольких шагах от ворот. Воин скрестил на груди мускулистые руки: на одной висел щит, в другой была зажата булава.
Сверху, из–за парапета, выглядывали часовые.
— Клан Каменная Шахта, насколько я понимаю, — обратился Атрогейт к своей возлюбленной.
— Ага, ну и безобразные же ребята, смотреть противно, — отвечала Амбра.
Из–за ворот показался второй дворф, а за ним — третий и четвертый. Они встали плечом к плечу и двинулись навстречу двум пришельцам, а под стенами крепости словно из–под земли вырос целый отряд их сородичей.
— Добрая встреча! — обратился к воинам Атрогейт, размахивая руками и перелезая через последний камень. Дальше дорога стала немного лучше. Он протянул руку Амбре, чтобы помочь ей слезть с камня, но женщина просто спрыгнула вниз, перекатилась по земле и сразу же проворно вскочила на ноги, опираясь на тяжелую булаву.
— Ага, привет, и, кстати, мы тут ищем, чем бы закусить! — воскликнула она, опережая Атрогейта. — Мы очень рады встретить дворфов в этих диких местах, это я вам точно говорю!
— А кого же еще вы здесь ожидали встретить? — спросил кто–то и вышел вперед. Он выглядел настоящим богатырем; золотистые волосы были заплетены в ряды тугих косичек, а длинная пышная борода могла бы соперничать с бородой Атрогейта. Вспомнив описание, полученное от Джарлакса, Атрогейт сообразил, что перед ним Бронкин, командир отряда, который недавно побывал в замке лорда Неверембера.
— Да без понятия, — заявил Атрогейт прежде, чем Амбра успела открыть рот. — Мы прошли долгий путь и не знаем, что здесь к чему. Ваша крепость стоит слишком далеко к югу для этого нового дома дворфов Делзун, но недостаточно далеко на севере, чтобы быть жилищем дворфов Долины Ледяного Ветра.
— Новый дом дворфов Делзун? — переспросил воин с золотистыми волосами. Он подошел ближе в сопровождении дюжины своих сородичей, и минуту спустя они практически окружили Амбру и Атрогейта. — Ты имел в виду Гаунтлгрим, что ли? Или этот дом, что у тебя перед глазами?
— Гаунтлгрим, точно, — подтвердил Атрогейт. — Ничего не знаю о вашем доме; кстати, скажи–ка, вы дворфы из народа Делзун или нет?
— А если нет?
— Я просто думал, что все дворфы Севера — потомки этого древнего народа, только и всего.
— Может, да, а может, и нет.
Атрогейт пожал плечами, дав понять, что происхождение клана Каменная Шахта его, собственно, мало волнует, хотя ответы собеседника показались ему весьма невнятными и более чем странными. Много веков имя «Делзун» было связано в умах дворфов с великим северным королевством. Почти все дворфы, обитавшие на севере Фаэруна, считали себя потомками этого народа или, по крайней мере, отзывались о нем с почтением.
— Значит, то же самое и мы вам ответим: может, да, а может — нет, — заявила Амбра. — Точно скажу вам одно: чьими бы вы ни были потомками, мы рады вас видеть, потому что я подыхаю от жажды и в животе у меня урчит, а дворф — это всегда дворф, если только он не серый, верно?
— Верно, — не слишком дружелюбно ответил предводитель клана Каменная Шахта.
— Ну, так что у нас на обед? — не унималась Амбра.
— На кухне огонь сегодня не разводили. — Это было сказано бесстрастным тоном, но незваные гости почувствовали угрозу.
— Значит, разведите огонь! — рявкнул Атрогейт. — Или вы хотите прогнать прочь родичей?
— Каких еще родичей? — фыркнул один из воинов.
— Родичей Бренора, вот каких, — добавил третий и сплюнул на землю.
— У вас какие–то проблемы с королем Бренором, так, что ли? — спросила Амбра. — И что бы это могло быть? Ведь он поднял Гаунтлгрим из руин, создал сильное королевство.
— Ага, и если вас это не устраивает, тогда вы, может быть, скажете нам, почему? — добавил Атрогейт. — Мы как раз ищем короля и его королевство и надеемся, что путешествовали не зря. Может, мы чего–то не знаем?
— У Бренора здесь нет друзей, — все так же бесстрастно произнес тот, которого Атрогейт принимал за Бронкина. — Сторонникам Бренора нечего надеяться на радушный прием.
— Тогда кто ж вы такие? — удивилась Амбра. — Что это за место? И найдется ли здесь приют для двух усталых дворфов?
— Вряд ли, — пробормотал один из воинов.
Амбра и Атрогейт взглянули на стражника, затем снова на предводителя, но тот лишь пожал плечами, ничего не возразив против этих негостеприимных слов.
— Выходит, вы намекаете, чтобы мы шли своей дорогой, — протянул Атрогейт.
— Я ничего такого не говорил, — возразил глава клана.
— Ведь он сейчас побежит прямо к Бренору, — вмешался кто–то.
— А тот явится сюда с целой армией, и нам придется сдаться или умереть, — подхватил другой.
— Верно, но ведь он король всех дворфов, ты разве не слышал? — добавил кто–то еще.
Перебрасываясь этими фразами, воины постепенно сомкнули кольцо вокруг чужаков.
— Что–то ты не слишком любезно нас встретил, приятель, — обратилась Амбра к главарю. — Ни сам не назвался, ни наших имен не спросил.
— Ее зовут Амбра, а другой — Атрогейт! — крикнул какой–то дворф со стены. — Шпионы Бренора.
— Хуже! — прорычал воин, стоявший рядом с чужаками, и снял со спины топор. — Эти двое шпионят на проклятых эльфов–дроу.
Атрогейту потребовалось все его самообладание, чтобы не разинуть рот от изумления. Откуда хозяева этой странной крепости знали их имена и занятия? Каким образом они могли узнать о Джарлаксе больше, чем Джарлакс знал о них? С ним никогда такого не случалось!
Но сейчас им с Амброй некогда было таращиться и задавать себе бессмысленные вопросы. В тот момент, когда женщина схватилась за Крушитель Черепов, Атрогейт вытащил из петель Моргенштерны и принялся вращать ими.
— Мы пришли сюда не для того, чтобы искать неприятности! — крикнул он лидеру.
— Как это ни странно, вы их нашли.
— Мы просто хотели познакомиться с будущими соседями, — добавила Амбра. — Любой дворф меня поймет.
Кольцо сжималось, и воины клана Каменная Шахта вытащили оружие.
— Ребята, вы совершаете большую ошибку, — предупредил Атрогейт.
Не успел он договорить, как дворф со щитом и булавой набросился на него и собрался своим массивным телом оттеснить его назад, сбить с ног. Но ничего не получилось. Атрогейт воспользовался магией своего оружия по имени Взрывалка: по его приказу шар покрылся слоем специального масла, которое породило взрыв при соприкосновении со щитом противника. Щит раскололся на множество обломков, куски дерева разлетелись в разные стороны, а дворфа отбросило на дюжину шагов назад. Атрогейт испугался, что убил беднягу, но что еще ему оставалось делать?
Остальные воины с грозным видом шагнули к двум дворфам, но отступили, как один, — прямо перед глазами у них пронеслась смертоносная двуручная булава Амбры.
— Только ты и я! — вызывающим тоном обратился Атрогейт к командиру. — Или Бронкин Каменная Шахта — трус?
Остальные рассмеялись, услышав это предложение, но смех воинов прозвучал как–то странно.
Бронкин лишь улыбнулся и кивнул.
— Думаю, мне это понравится.
Но он не выступил навстречу противнику. Он сделал знак оставшимся десяти подчиненным, которые окружали шпионов, и те побросали оружие на землю. Сначала изумленный Атрогейт решил, что они сдаются, но в следующую секунду враги одновременно, все как один, подпрыгнули высоко над землей. Казалось, они собрались наброситься на чужаков. Но нет, они не обрушились на двух дворфов, они нырнули, прямо в землю!
Стоило воинам коснуться ногами земли, она разверзлась, словно озеро, и поглотила их.
— Что это такое, во имя Девяти Кругов Ада? — запинаясь, пробормотал Атрогейт, когда утоптанная дорога вокруг них начала пузыриться и сочиться какой–то жидкостью, черной, как деготь. И вместе с этой жидкостью на поверхность вернулись десять воинов из клана Каменная Шахта, но уже не в виде дворфов. Десять черных щупалец выросли из земли вокруг Амбры и Атрогейта; на концах торчали когти, а вдоль щупалец тянулись ряды присосок. Эти штуки походили на конечности чудовищного осьминога.
Атрогейт принялся вращаться со сверхъестественной скоростью, нанося удары цепами по ближайшим щупальцам. Амбра тоже пыталась сражаться с ними, хотя и менее успешно, потому что в ее распоряжении имелась лишь булава, слишком тяжелая для такого боя. Тем не менее ей удалось достать одно и отшвырнуть его прочь, но второе ударило ее сзади, по спине, и она полетела на землю. Женщина распласталась на дороге ничком, но коготь и присоски подхватили ее, поставили на ноги, затем подняли в воздух, вращая при этом вокруг своей оси, а спустя несколько мгновений щупальце с размаху швырнуло Амбру вниз.
Атрогейт сквозь звон и грохот своих Моргенштернов услышал, как Амбра тяжело закряхтела, ударившись о камень. Он пришел в ярость и с удвоенной силой принялся лупить щупальца, пробиваясь к своей подруге.
Амбра поднялась на ноги; лицо ее было залито кровью, но она обернулась и вцепилась в мерзкое щупальце руками и зубами. По–видимому, эта тактика оказалась более успешной, потому что черная «змея» начала дико извиваться и дергаться.
Атрогейт бросился на землю и перекатился, чтобы избежать удара когтем; вскочив на ноги, он увидел, что глава клана смеется и указывает на него пальцем. Он бросил взгляд на возлюбленную и понял, что помогать некогда, что придется довериться судьбе и боевым навыкам Амбры. И он устремился на врага, ударами Моргенштернов раскидывая по сторонам черные щупальца. Одно сцапало его, обвившись вокруг туловища, но могучий дворф не растерялся и принялся вращаться в том же направлении, так, что петля затянулась вокруг его тела еще туже, словно питон, схвативший кролика!
Только этот «кролик» обладал мощью горного великана. Он крепко сжал пальцами щупальце, обмотал вокруг себя, а потом рванул изо всех сил.
Душераздирающий, пронзительный вопль донесся из… неизвестно откуда, и Атрогейт почувствовал, что выдирает щупальце из земли. Другие пытались бить его, но он, не обращая ни на кого внимания, взревел от напряжения и продолжал тянуть. В конце концов он все–таки вырвал его.
Щупальце безвольно повисло, кольца, сжимавшие тело Атрогейта, соскользнули к его ногам. И в тот миг, когда они коснулись земли, извиваясь в предсмертной агонии, тварь снова обратилась в дворфа — искалеченного дворфа с переломанными конечностями. Изо рта умирающего струилась кровь.
Атрогейт от ужаса вытаращил глаза. Что это за безумие?
Он поднял взгляд на командира дворфов — тот теперь уставился на Атрогейта с гримасой ненависти. Он больше не смеялся. Бронкин сделал знак дворфу, стоявшему рядом с ним, и тот прикоснулся к подвеске, болтавшейся у него на груди. Подвеска ожила. Изнутри возникло какое–то черное свечение, черное пламя охватило дворфа, он резко увеличился в размерах, у него выросло еще несколько рук, вместо волос образовалась шерсть, а лицо видоизменилось и превратилось в песью морду демона.
— Вот и разгадка! — взревел Атрогейт и устремился навстречу глабрезу, на бегу оттолкнув одно извивающееся щупальце, ударив моргенштерном второе. — Сюда, Амбра, девочка моя!
Атрогейт почти добрался до поджидавшего его четырехрукого демона, но внезапно два черных щупальца, действуя синхронно и, очевидно, по команде наблюдавшего за схваткой Бронкина, протянулись к нему, обвились вокруг щиколоток и дернули. Дворф тяжело рухнул на землю лицом вниз. Первым побуждением Атрогейта было вцепиться в какой–то каменный выступ, но ярость затуманила его разум, и вместо этого он обернулся к щупальцам, намереваясь разнести их на кусочки. Его Взрывалка уже покрылась новым слоем магического масла и была готова к действию.
Однако Атрогейт не успел замахнуться Моргенштерном — его резко оторвали от земли. Щупальца, двигаясь в унисон, принялись вращать жертву и в конце концов швырнули в лужу черной липкой слизи, под которой прятались острые твердые камни.
Он ударился о землю, почувствовал, что оружие вылетело из рук, а затем он сам полетел куда–то; щупальца сразу же оторвали его от земли… но на этот раз, раскрутив его, они отпустили дворфа.
Атрогейт, вращаясь, как волчок, взмыл высоко в воздух. Он выкрикнул имя своей возлюбленной, затем увидел ее. Она висела в воздухе, раскинув в стороны руки и ноги — четыре щупальца крепко держали ее за запястья и щиколотки. А рядом с ней стоял глабрезу. Оглянувшись на Атрогейта, демон злобно ухмыльнулся, и его клешня сомкнулась на поясе несчастной беспомощной Амбры.
Клешня начала сжиматься…
Медленно, очень медленно…
«Нужно добраться до нее…»
Это была его единственная мысль, его последняя мысль перед тем, как он упал на землю с огромной высоты и ничего не стало.
* * *
Закнафейн был рад, что у него появилось какое–то дело, что он снова отправляется в путь, навстречу приключениям — особенно потому, что во время этого приключения могла представиться возможность прикончить жрицу дроу. А это всегда доставляло ему огромное удовольствие. Но больше всего он был доволен тем, что ему удалось скрыться от них, уйти из этого дома, временно забыть о ситуации, которую он не мог до конца понять, принять, осмыслить. Да, Закнафейн выслушал рассказы женщины из расы людей и своего сына. Да, он признавался сам себе в том, что их отношения доставили ему небольшую радость и дали кое–какую надежду. Но он не мог заставить себя принять женщину другой расы в качестве невестки, а ее ребенок, полукровка…
Он усилием воли отбросил эту мысль и сосредоточился на своем задании.
Он был благодарен Джарлаксу за то, что тот доверил ему ответственную миссию. Он оглянулся на двух темных эльфов, сопровождавших его, — Брелина Джанкея и Джейрелль Фей. Джейрелль, одна из немногих женщин, состоявших в Бреган Д’эрт, была жрицей какой–то богини — причем, как это ни странно, не Ллос. Закнафейн попытался расспросить прекрасную женщину с золотистыми глазами о божестве, которому она поклонялась, но та лишь нахмурилась в ответ и велела ему идти впереди отряда, как приказал Джарлакс.
Такая реакция лишь сделала Джейрелль более привлекательной в глазах Закнафейна, и в этом не было ничего удивительного. Женщина–дроу, нашедшая в себе смелость предложить свое могущество и услуги в качестве жрицы не Паучьей Королеве, а другой богине, не могла не привлечь внимания Закнафейна.
Сейчас он шел во главе отряда, а спутники держались на расстоянии двадцати шагов. Они пробирались по туннелям верхнего Подземья, и бывший мастер оружия напомнил себе, что следует сосредоточиться на дороге, лежавшей впереди, а не на дроу, следовавших позади.
— Вопрос: как найти в Подземье дроу? — прошептал он беззвучно и улыбнулся, вспомнив давнишний разговор с Джарлаксом в туннелях, лежавших гораздо глубже под землей, чем эти.
Закнафейн поразмыслил над ответом; тогда, много веков назад, он нашел нужных ему дроу, но на сей раз отряд не вел с собой пленных хафлингов. И он, Закнафейн, был этому рад. Джарлакс заверил его, что он обо всем заранее позаботился.
— Действительно, как? — прошептал воин, продолжая двигаться вперед.
