В 1929 на сдельной системе оплаты труда находилось 29 % общего числа рабочих. В 1931 — уже 65 %, а в 1938 — 75 %.

За пределами России подоплека «стахановского движения» недостаточно известна.

Термин возник от имени шахтера Стаханова, избранного партией большевиков и властями ввиду широкой кампании по интенсификации производительности труда. Магнаты «советского» неокапитализма стремились внедрить в СССР принципы системы Тейлора, при этом не желая называть ее своим именем и устроив так, чтобы инициатива исходила как бы снизу.

Однажды Стаханов, якобы по собственному почину, заявил своим начальникам, что открыл новый принцип организации труда в угледобыче, который позволит увеличить производительность в х раз. Правительство открытием «заинтересовалось», сочло его полезным, раздуло его и организовало широкую кампании за всеобщее внедрение нового метода.

На самом деле Стаханов, которого надоумила партия, как говорится, «открыл Америку»: его «новый» метод оказался старым, давно известным и возник по ту сторону Атлантики — речь шла о конвейере применительно к российским условиям. Но специфическая «рекламная кампания» сделала из него необыкновенную и гениальную находку. Глупцы и простаки за границей приняли это всерьез.

«Открытие» сыграло на руку государству-хозяину: прежде всего, оно позволяло надеяться на общий подъем производительности труда; затем, создавало условия для быстрого формирования слоя привилегированных рабочих, весьма полезного, так как эти привилегированные, как правило, были неплохими лидерами, призванными облегчить манипулирование и эксплуатацию рабочей массы; наконец, в определенных кругах поднимало престиж государства-хозяина.

«Почин был положен» благодаря массированной рекламе в печати, на митингах и т. д. Стаханова объявили «героем труда», наградили… Его система стала применяться в других отраслях промышленности. Повсюду нашлись завистники — «соревнующиеся», — которые начали подражать ему и даже кое в чем превзошли. Все эти люди надеялись выделиться, «выдвинуться из рядов», «сделать карьеру», разумеется, в ущерб всем рабочим, вынужденным смириться с новыми темпами, то есть с возросшей эксплуатацией под наблюдением «героев». Последние делали карьеру за счет других. Они добивались преимуществ и привилегий в той мере, в какой им удавалось применять систему и вовлекать в нее массы. «Соревнование стахановцев» друг с другом породило «сверхстахановство».

Массы рабочих быстро осознали подлинный смысл новации. Не имея сил создать для противостояния «сверхэксплуатации» массовое движение, они проявляли свое недовольство в многочисленных актах саботажа или мести, вплоть до убийства слишком рьяных «стахановцев». Чтобы подавить антистахановское движение, пришлось прибегнуть к крайне суровым мерам. Впрочем, затею вскоре оставили. Ее последствием явился своего рода рабочий карьеризм, играющий в производстве весьма незначительную роль.