ГЛАВА 15
Элея
Я открыла глаза вновь посреди ночи. Облизала губы. Выдохнула.
Сердце стучит набатом, губы болят, а тело… В теле томление и слабость, сладкая и тревожная нега. И сон. Снова этот сон. В котором Шариссар яростно целует меня и я чувствую его шелковый и влажный язык, сплетающийся с моим. Я знаю вкус его поцелуев — дурманящий, терпкий, лишающий разума. Я не хочу этого, но не могу сопротивляться. Проклятый Темный! Прошлую ночь я провела урывками, боясь этих снов. Но в эту провалилась в сновидения, стоило лишь прилечь на кровать — усталость взяла своё, и вот снова все повторилось.
Не хочу, не хочу думать о нем! Не хочу вспоминать! Но как не думать, когда в моем сне он рядом, целует меня, прикасается? Я чувствую его тяжесть и ласки, заставляющие мое тело выгибаться, плавиться, подчиняться ему.
Только все это не было сном.
Я закусила губу, подивившись ее чувствительности. Кажется, губы распухли… Провела рукой по своему платью. Пуговицы расстегнуты от горла до талии. Подол задран и смят. Кожа горит. И еще… Я провела ладонью между ног и вскочила, как ошпаренная кошка.
— Пресветлая Искра… — простонала я, сползла по стене.
Что он со мной делал? Даже сейчас я горела в огне желания и хотела… вернуться. Вернуться к нему.
Я издала шипение, от злости свело горло, а пальцы сомкнулись, желая ощутить рукоять плети. Я встала, слегка качнувшись, содрала с себя серое платье и бросила его в угол. Схватила свои влажные штаны и рубашку, без одежды пробежала по коридору в купальню. Там с остервенением намылила кожу, смывая с себя чужие прикосновения, желая содрать их вместе с кожей. Руки тряслись так, что я не могла вытереться.
— Ничего. — В тишине комнаты слова прозвучали слишком громко. Юркие саламандры, лениво наблюдающие мои хаотичные действия, порскнули в свои каменные норки. — Ничего. Я тебе устрою сон. Надолго запомнишь.
* * *
Шариссар
Однажды каждый из тех, кто способен к обороту, испытывает искушение не возвращаться в человеческую форму. Зверем быть легче. Зверь не ведает жалости или страха. Его не мучают сомнения или желания.
Шариссар уже испытывал это — желание стать зверем, чтобы не думать и не вспоминать. Давно, в первые два года после оборота. В годы, проведенные в рабстве. Он обернулся в первый раз слишком рано, всего в тринадцать — разум таким образом прятался от жестокой реальности. И именно это спасло жизнь Шариссару. Захватчики посчитали, что он будет им интересен…
Тогда его возвращала в человеческое тело боль. Постоянная, мучительная, непрекращающаяся боль. Его мучители развлекались, наблюдая бесконечную смену его ипостасей: из человека в зверя, из зверя в человека… он застревал на середине, теряя сознание от мук и радуясь этому…
Сейчас никто не посмел бы причинить боль высшему паладину Оххарона. Никто не смог бы его остановить или сдержать. Сейчас он стал тем, кого боятся и ненавидят в трех сопредельных империях. На землях Ящеров и Двуликих Равнинников имя дарей-рана стало именем Бога Бездны, самым проклинаемым на территориях от ледников белых до ледников красных. Его ненавидели и боялись, зная, что высший паладин Мрака не остановится никогда: он живет войной, и он принесет победу Оххарону. По его приказу над городами установили сети, в которых сгорали крылья ящеров. Перекрыли каналы, снабжающие водой равнины. И согнали в плен бесчисленное множество врагов. Ящеры все еще сопротивлялись. Равнины были почти полностью выжжены.
А скоро та же участь постигнет и Пятиземелье.
И не было в Шариссаре ни жалости, ни раскаяния. Оххарон будет процветать, как могучая и несокрушимая Империя, у которой не останется врагов. А если и останутся…
Он живет долго. И проживет еще дольше. Его тело почти бессмертно, а душа давно погребена под руинами прошлого. А сердце…
Сердце принадлежит Оххарону.
Королева права. В жизни Шариссара была только война, и он не думал, что станет с ним, если она закончится.
Что он почувствует? Свободу? Возможно… Не ради этого ли он столько веков убивает? Чтобы стать свободным?
Зверь остановился на краю скалы, рассматривая камни, срывающиеся в пропасть из-под его ног. Его шерсть была в крови, хотя он плохо помнил, кого рвали клыки и когти. Зверь лег, положил морду на влажные лапы, закрыл глаза. Запах крови бил в ноздри, и за ним тот единственный и желанный — женский — был почти неуловим. И зверь скулил, желая вновь почувствовать его.
А потом завыл. Зверь мог позволить себе то, чего не мог человек.
* * *
Ортан и Ельга
— Слушай, я уже устала ходить по всей Академии! Нет здесь твоего отца!
— Он должен был в Хандраш! Куда ему деться? Просто мы еще не все обошли.
Ельга закусила губу, глядя на светловолосого мага. Вернее, на его призрак. За несколько дней, что они провели вместе, она успела привыкнуть к вздорному характеру Ортана и его насмешкам и уже почти не обращала на них внимания. Ей даже доставляло удовольствие с ним препираться: это было гораздо интереснее, чем общаться с глупыми девчонками. Ортан был умным, образованным и смелым. Ну, или наглым, но для Ельги это качество тоже было достоинством, а не недостатком. К тому же с ним было интересно. И еще маг был красивый. Ельге нравилось смотреть на него, когда он сидел на столе, покачивая ногой, и напряженно думал, как сейчас.
— В покоях мы уже были, — протянул Ортан. — В ученических, целительской, столовой, на поле… Везде, куда есть доступ! Отца там нет. А это значит…
— Это значит? — с придыханием повторила Ельга.
Ортан расправил плечи. Он не хотел признаваться даже себе, но ему нравилось, как смотрит на него эта девчонка. Так, будто считает его очень умным, одаренным и значимым. Это был именно тот взгляд, который всегда жаждал увидеть Ортан на лицах других людей.
— Это значит, что надо пробраться туда, куда хода нет! Туда, где этот урод Райден спрятал моего отца!
— Зачем магистру его куда-то прятать? — не поняла Ельга, и парень поморщился.
— Потому что он его боится! И не хочет отдавать власть над ковеном! А ведь именно мой отец должен возглавлять ковен Искры! Райден завладел этой привилегией обманом!
— Надо же. — Ельга похлопала глазами. — Никогда бы не подумала.
— Ты многого не знаешь. — Ортан пренебрежительно махнул рукой. — Мой отец, — он слегка замялся, покосился на девушку и продолжил: — Ну и я, понятно, мы всегда были самыми сильными магами на Рифе. А Райден и остальные нам завидовали. И видишь, к чему это привело?
— К чему? — восторженно шепнула Ельга.
— К тому, что отца держат в каком-нибудь подвале! А меня и вовсе… вот!
Ортан выпятил грудь.
— Бедняжка, — с готовностью отозвалась Ельга, раздумывая, какое платье наденет на свадьбу. Ей хотелось красное, с оранжевыми лентами, и еще большую шляпу, как она видела на картинке. Хотя нет, шляпу не надо. А то Ортану неудобно целовать будет.
Ельга зажмурилась от удовольствия.
— …надо проникнуть в кабинет Райдена, в Башню Дождя! — закончил Ортан предложение, начало которого девушка пропустила.
— Проникнуть к магистру? Но разве мы сможем?
— Сможем! — уверенно сказал Ортан, и Ельга кивнула.
Хотя шляпу все-таки хотелось.
* * *
Сейна
Сейна прислушивалась к голосам в коридоре. Стражи переговаривались тихо, но она слышала их. Она привыкла к этим звукам. Знала и различала по малейшим оттенкам и нюансам. Тот, что выше, принадлежал чернобровому и хмурому, а тот, что ниже, сиплый, словно простуженный, — светловолосому.
Она привыкла и к голосам, и к их присутствию за своей дверью. Порой эту пару стражей сменяли другие, но чаще стояли именно чернобровый и светловолосый. И Сейна кивнула довольно, услышав их голоса. Потому что она ждала именно их. Эти стражи никогда не нарушали покой темной принцессы.
Сейна окинула быстрым взглядом свои покои. Их можно было назвать роскошными, если не знать, что это клетка.
Золотая клетка, в которой она провела слишком много лет. И с нее достаточно.
Потому что Сейна изменилась. Слишком долго она была мертвым цветком на клумбе, слишком долго позволяла топтать себя. Хватит!
Она вновь осмотрела комнату. Кинула взгляд в зеркало. Как давно она перестала пытаться раздвинуть грани миров? А ведь когда-то могла побывать в любом из них… Она была Ходящей Сквозь Миры, как и ее сестра. На миг Сейна позволила себе вспомнить их: двух темноволосых хохочущих девочек, что убегали от нянюшки и впервые провалились за грань. Тот мир был чужим, в нем было много желтого цвета — деревья, скалы и вода — все было желтое и яркое, словно игрушечное. Лиария потом так и звала тот мир — желтым.
В какой момент Ли изменилась?
Когда стала такой жестокой?
Сейна тряхнула головой с аккуратно уложенными волосами и коснулась пальцем медальона на шее. Теперь никто из них не способен преодолевать грани миров. Сейна отдала свой дар крови за обещание пощадить дочерей, а Лиария… В Лиарии не осталось ничего от маленькой девочки, что неслась вслед за сестрой по желтому миру.
Но достаточно думать об этом. Ли сделала свой выбор, Сейна — свой. Лиария жила, словно гусеница — вгрызаясь в этот мир, как в яблоко, пожирая его, оставляя за собой гниль и труху. Не понимая, что это яблоко — единственное, что у нее есть, другого не будет. А Сейна так жить не желала.
Она посмотрела в окно, из которого была видна самая высокая башня и льющийся сверху багровый свет. Им с Лиарией было тринадцать, когда наставник рассказал об источнике силы Оххарона. Сейна на всю жизнь запомнила тот день: круглую комнату с синими занавесями и множеством непонятных предметов, манящих и пугающих. Их все хотелось рассмотреть и потрогать, разобраться или разобрать, но наставники не позволили, конечно. Хотя уже в этом возрасте две юные принцессы были самыми сильными магианами своего мира. Чистая кровь наследниц делала их почти всемогущими…
В тот день им рассказали, откуда берется Источник Силы. Сердце мужчины, которого полюбит и выберет наследница Темного Двора, сердце, доведенное до наивысшей точки ненависти и боли, — вот откуда Оххарон черпал магию.
Сейна тогда ужаснулась. Лиария — рассмеялась.
Каждая из них уже тогда сделала свой выбор, определивший судьбы двух принцесс.
И, кажется, именно в ту минуту их пути пошли в разные стороны, словно на стекле зеркала появилась трещинка, увеличивающаяся с каждым днем. Такие похожие внешне и такие разные внутри, сестры все больше отдалялись друг от друга.
Однажды, путешествуя по другим мирам, Сейна встретила Чера. Он был смешной, так гордился золотыми драконами, которых запускал для нее в небо, и они пролетали над их головами, почти задевая макушки сияющими крыльями. Парень тогда смеялся, а Сейна все смотрела на него… Ведь никогда, ни в одном из миров она не видела никого прекраснее, чем юный маг, готовый подарить ей все, что у него было… Он и подарил. Себя, драконов, бесконечную любовь, дочерей…
И, погрузившись в океан их любви, купаясь в счастье и восторге, Сейна не заметила, когда Лиария окончательно ступила на грань темноты. Когда приняла ее как часть себя, когда сама стала ею?
Наверное, в ту минуту, когда осознала, что любит того, кто никогда не будет ей принадлежать, — чужого жениха, молодого стража, сумевшего выстоять и не сломаться в рабстве у Светлых. Тогда побелели волосы юной принцессы, и она сделала еще один выбор. Заполучить любой ценой, стать не любовью — гибелью.
Сейна отвернулась от окна.
Достаточно воспоминаний и слабости. Ей надо быть сильной. Потому что Сейне есть за что бороться и кого защищать.
Она вздернула подбородок, приблизившись к двери.
Пора вспомнить, что она самая сильная магиана в Оххароне. И старшая сестра.
И есть один мир, куда она все еще способна попасть!
* * *
Элея
— Магистр Райден! — Я вновь со злостью ударила кулаком в дверь.
— Элея? — Магистр открыл дверь. Кажется, он собирался спать, потому что красные волосы были влажные и распущенные, а рубашка расстегнута, обнажая рельефную грудь. Я сглотнула.
— Что случилось?
— Можно мне войти?
— Конечно. — Он шире открыл дверь, застегивая другой рукой рубашку.
Я прошла внутрь, сжимая решительно кулаки. Магистр нахмурился, рассматривая меня:
— Лея, что с тобой?
— Магистр Райден, — я сделала глубокий вдох, — вы обещали не врать мне. Просили довериться… Вы знали, что у меня связь с… Темным? Что он как-то выдергивает меня из нашего мира в свой? — Я запнулась. Мужчина молчал и смотрел мрачно. Потом медленно кивнул:
— Я не знал, что он смог тебя вытащить. Думал, просто зовет. Это называется «метка зверя». И зову можно сопротивляться…
— Нельзя! — выплюнула я со злостью. — Стоит мне уснуть, и он… — Я глубоко вздохнула. — Уберите это, магистр. Пожалуйста! Вы можете?
Он стал еще мрачнее.
— Способ есть. Но тебе он не понравится.
— Мне все равно! — решительно бросила я. — Даже если это больно! Главное, чтобы я выжила, остальное — не важно!
— Это не больно. — Райден потянул ворот своей застегнутой рубашки. Посмотрел на меня как-то странно. — Даже приятно. Вроде как…
— Тогда в чем проблема? — не поняла я. — Сделайте это немедленно!
— Ты не поняла. — Маг резко отвернулся, словно не хотел смотреть на меня. Может, этот способ требует слишком большого вливания Света? — Ты не поняла, Лея. Чтобы снять метку зверя, необходимо твое добровольное согласие на связь с другим… мужчиной. И сам… процесс.
Я несколько мгновений осмысливала сказанное.
— Вот как. — Перевела взгляд на свои руки. — Вы могли бы… Если я очень попрошу… Если… если представить, что это просто помощь… Вы могли бы это сделать?
Сказать, что у Райдена стал изумленный и опешивший вид — это ничего не сказать. Магистр уставился на меня так, словно у меня как минимум выросли крылья, рога и хвост.
— Ты понимаешь, что говоришь?
— Вполне. Пожалуйста.
Я медленно приблизилась и еще медленнее положила ладони ему на грудь. Глаза магистра стали одновременно хмельными и злыми.
— Не надо, Лея. Ты пожалеешь.
— Поцелуйте меня, магистр. Пожалуйста. — Я привстала на цыпочки, пытаясь дотянуться до его лица. — Вы не хотите?
Он издал короткий то ли рык, то ли стон и отшатнулся. Потом резко сдернул мою руку, сжал ее и потащил меня к двери.
— Уходи, Лея. Немедленно! Ты не понимаешь, что делаешь. Поговорим утром.
— Уйду после того, как вы меня поцелуете! — Я вырвала руку и повернулась, упрямо уставившись ему в лицо.
— Ненормальная девчонка! Убирайся отсюда! — рыкнул он.
— Нет!
Райден втянул воздух и впечатал меня в стену. Сильно, так, что я даже ударилась лопатками в деревянную перегородку. Магистр посмотрел мне в лицо совершенно дикими глазами и прижался к моим губам. Раздвинул их языком, проникая в рот, прикусил.
Я понимала, что он целует намеренно грубо, хочет, чтобы я испугалась и ушла. Но я лишь прижалась к нему, хотя сердце и забилось тревожно. Закинула ладони ему на шею, обняла. Магистр простонал мне в рот, почувствовав мои руки, лихорадочно сжал в ладони мои волосы, зарылся в них пальцами, стягивая ленты. Его язык соприкоснулся с моим, и он принялся его посасывать, жадно прижимая меня к своему телу. Ладони скользнули по моим обнаженным рукам, а потом… магистр резко оторвал их от своего тела и отстранился.
Оттолкнул меня и отошел, залпом выпил воды, оперся ладонями на крышку стола. Я посмотрела на его напряженную спину, обтянутую светлой рубашкой.
— Я хочу… чтобы вы… занялись со мной… этим процессом, — выдохнула я. — Прошу вас. Я хочу избавиться от этой метки! Пожалуйста, магистр. Если не вы, то я найду кого-нибудь из учеников!
— Не смей!
— Найду! — Я даже ногой топнула.
— Что ты творишь, Лея? Ты с ума сошла? Это не ты…
— Это я! И я чувствую себя как собака на привязи! Вы что, не понимаете? Освободите меня!
Он посмотрел через плечо, сжал зубы. Я шагнула ближе.
— Пожалуйста.
Маг выпил еще воды.
— В тебе говорит обида. — Он прикрыл глаза и вздохнул. — Просто женская обида. Но если я это сделаю, ты меня возненавидишь, Лея. И гораздо сильнее, чем… его. Так нельзя.
— Пожалуйста. — Я подошла еще ближе. — Я вам совсем не нравлюсь?
— Не нравишься? — Он посмотрел на меня через плечо и хрипло рассмеялся. Магистр приблизился, поднял мне голову за подбородок. — Как ты не понимаешь. — Он провел пальцем по моей щеке, чуть коснулся губ. — Ты мне… нравишься. — Он усмехнулся. — Можно и так сказать.
— Так сделайте это! — вскинулась я.
— Нет.
— Магистр Райден. — Я коснулась его руки. — Алларис.
— Я не хочу… так! Не хочу быть этой помощью. Заменой. И не хочу, чтобы ты шла на это лишь чтобы освободиться… Не хочу, понимаешь? — Он процедил это, словно магу было больно. Он и выглядел так, словно я мучила его. И вдруг прижал меня к себе, склонился. — Вру… Все вру… Хочу… Даже так…
— Хорошо. — Моя бесшабашная уверенность вдруг куда-то пропала, и я смутилась. Что я творю? Что делаю? Сама пришла к магистру, прошу его о том, о чем и думать стыдно! Боги! Да что со мной?! Я сама себя не узнаю… Когда я успела стать… такой?!
— Подожди. — Маг выдохнул это, сдаваясь. Потом отстранился и развел ладони. Криво улыбнулся. — Хоть что-то для тебя. Мне бы хотелось, чтобы это было по-другому…
Он повел руками, словно рисуя в воздухе. Легкий аромат наполнил воздух, а потом появились и сами цветы. Множество нежно-розовых лепестков выстилали пол, медленно кружились в воздухе, ложились на постель.
— Как красиво, — искренне вздохнула я.
Злость, что сжигала меня, словно угасла от цветочного аромата, от кружащихся в воздухе лепестков. Внутри появилась невидимая нить, зазвенела, словно предупреждая, натягиваясь все сильнее, впиваясь в сердце раскаленной иглой. Где-то в другом мире Шариссар ощущал мои чувства и злился. Или беспокоился?
Я сжала зубы. Разорву эту связь. Разорву!
Магистр подошел и провел ладонью по моему плечу, потом осторожно расстегнул пуговичку на горле. Коснулся пальцем кожи в вырезе, внимательно глядя мне в глаза. Ожидая отказа. Но я лишь подалась навстречу. Он вздохнул и расстегнул вторую пуговицу. Выдохнул и подхватил меня на руки, одновременно прижавшись к губам. Его поцелуи были нежными, язык лишь скользил, хотя мне казалось, что мужчина сильно сдерживается. И я была ему благодарна за это. Он положил меня на кровать и потянул вниз ткань.
— Ты очень красивая, Лея. — Его шепот обжег меня. Губы мага скользили по моей шее, по ключицам и ниже. Медленно, нежно, почти невесомо. Осторожно. Давая мне возможность отказаться. Уйти. Передумать. — Скажи, если захочешь, чтобы я остановился… — прошептал он.
Я посмотрела на бархатный балдахин над кроватью. На нем тоже были лепестки роз, и они сыпались вниз, скатываясь с тяжелой ткани. Магистр положил ладонь мне на бедро. Просто положил, не пытаясь поднять тунику или стянуть штаны. И посмотрел мне в лицо. И я чувствовала, что его ладони дрожат.
— Лучше останови это сейчас, — глухо, через силу сказал он. — Потом… потом будет поздно.
Я перевела взгляд с синего бархата на его лицо. И притянула к себе.
— Я не передумаю.
Он прижался губами к моим ладоням, поцеловал каждый пальчик, потом перевернул, тронул внутри, продвигаясь по нежной коже от запястья до сгиба локтя.
— Это такой подарок… подарок для меня, Лея. Бесценный…
Шепот, чуть слышный, легкий, как и его поцелуи. И мне не страшно. Совсем. Поцелуи нежны, он делает это медленно, словно приручает меня, боясь вспугнуть. Или растягивает удовольствие? Потому что я вижу страсть в зеленых глазах и знаю, что он покажет мне и ее. Дикость и безумие других ласк. Но не сейчас. Позже… после того, как я успокоюсь в его руках, перестану трястись, согреюсь теплом его поцелуев и нежных прикосновений.
И я действительно почти забыла о страхе, поддаваясь его нежности и обволакивающим, медленным движениям. Райден провел ладонью по моему лицу, обрисовывая контур губ, лаская, но не целуя. Его пальцы были теплыми и чуть шершавыми, движения — осторожными. Он словно хотел запомнить меня, изучал прикосновениями и касаниями, сдерживая дрожь желания. И я замерла, поймав его взгляд. В нем плескалось счастье, столь сильное, что у меня перехватило дыхание. Он увидел и сразу опустил голову, прижался губами к моей шее. Словно не хотел, чтобы я заметила его состояние…
Что произошло дальше, я поняла не сразу.
Резко стало холоднее, так что из моих губ вырвалось облачко пара. Я с изумлением проследила, как на синем балдахине появляется иней, как морозный узор сковывает лепестки и они темнеют, сворачиваются.
— Что это? — изумилась я.
Райден поднял голову, вздохнул и резко повернулся, заслоняя меня собой.
— Пресветлая Искра… — прошептала я.
Половины комнаты не было. Вернее, не было комнаты магистра. Была другая — смутно знакомая, чужая и почти полностью разгромленная. Изодранные занавеси, мебель, сметенная неизведанной, чудовищной силой, стены, испещренные выбоинами и бороздами. На стыке двух помещений дрожала прозрачная, словно заиндевевшая преграда. А там, на другой половине, находился Шариссар. Вернее, там бился, бесновался, метался зверь, разрушая то, что еще можно было разрушить. Чудовище, порождение безумного кошмара, самое страшное создание, которое только может представить человек! Вытянутая морда с гребнями, черная, стоящая дыбом шерсть, шипы и иглы, мощные, согнутые для прыжка ноги и расправленные кожистые черные крылья. Алые глаза уставились на меня с такой яростью, что я попыталась отползти подальше, безотчетно натягивая на себя покрывало. Монстр зарычал, обнажая клыки, длинные когти царапнули пол, оставляя глубокие борозды.
— Не смей! — В его рычании почти не было человеческих звуков, и все же смысл слов был ясен. И он бросился на стену. С такой мощью и силой, что я взвизгнула, не сомневаясь, что пробьет, дотянется, одолеет и эту преграду, раз смог пробиться из Оххарона.
И стена дрогнула, зазвенела… но не поддалась. Шариссар зарычал.
Райден уже стоял напротив, а я даже не успела увидеть, когда он там оказался, и сосредоточенно сплетал заклинания.
— Лея, уходи отсюда, — не оборачиваясь, бросил он. — Уходи!
Я сползла с кровати, придерживая ворот расстегнутой туники, попятилась спиной к двери. Зверь за стеной замер на миг, уставившись на меня, пригнул голову к полу, подобрался и вновь прыгнул. Стена зазвенела громче, и на ней появились трещины, словно на стекле. Шариссар ударил снова.
— Убирайся! — крикнул мне Райден.
Но у меня ноги словно приросли к полу, я прислонилась спиной к столбику кровати и прижала ладони к лицу.
— Я тебя убью, Светлый. — Слова прозвучали почти четко, алые глаза уставились на магистра с беспощадностью убийцы.
— Не ты, — усмехнулся маг.
Шариссар вновь бросился на стену, которая звенела не переставая. Трещины ползли в разные стороны, словно змеи, но срастались, исцеляя прореху в пространстве. Но как долго она выдержит?
Магистр развел ладони, и сквозь дрожащую стену пронеслись песчинки, которые на другой стороне, в Оххароне, вытянулись в длинные иглы и со всех сторон устремились к бьющемуся зверю, словно рой разъяренных ос. Он отбил их лапами и хвостом, но несколько все же впились в черную шерсть, вызвав рычание.
— Оставь ее в покое! — с ненавистью крикнул Райден, и я даже удивилась тем бешеным эмоциям, что были в его крике. — Оставь ее!
Зверь выдрал застрявшие иглы и снова бросился на стену, не утруждая себя ответом.
— Он прорвется… — Я сжала голову ладонями. Боги! Что я наделала?! Зачем? Если Шариссар сможет пробиться, то магистру не жить.
А мне?
Но о себе я сейчас совсем не думала, больше переживала за мага. Потому что Шариссар бросался на стену с каким-то неистовым бешенством, в его глазах пылала жажда убийства. Он словно не чувствовал боли, разбивая огромное тело о стену между мирами, вновь и вновь вонзая в нее клыки и когти.
Боги…
Хотя и Райден мог постоять за себя. Его заклинания оживили ползучих тварей, ядовитых скорпионов, что поползли сквозь стену в пространстве. Похоже, магистр так желал убить Темного, что был готов использовать драгоценный Свет. Или плел заклинания из собственного резерва силы? В зеленых глазах пылала не меньшая ненависть, чем в алых.
Разбираться, кто сильнее, я не хотела, лишь желала, чтобы это закончилось.
— Хватит! — Я завопила, но меня никто не услышал. Пространственная стена расползалась, словно айсберг, пробивая стены и смещаясь в нашу сторону. На потолке появились трещины: здание Академии сопротивлялось вторжению другого мира. Предметы в комнате начали вибрировать, а потом подпрыгивать, словно живые, падая со своих мест. Кувшин со стола разбился, следом вывалились фолианты из шкафа, и сам он накренился, заваливаясь. Масляная лампа рухнула с подставки и треснула, огонек лениво лизнул пушистый ковер на полу и затрещал, перескакивая по ворсу. Я торопливо плеснула водой на тлеющий ковер.
Вся Академия, кажется, содрогнулась, словно земля дрожала и билась от слияния двух миров. Если Темный не отступит, то Оххарон придет в Хандраш прямо сейчас!
— Прекратите! — завопила я.
Связь между мной и Шариссаром мешала думать и даже дышать, больше всего мне хотелось поддаться его зову, кинуться к нему…
И я сделала это.
Остановилась у стены, положила ладони на призрачную, но плотную преграду.
— Не надо… Шариссар.
Он замер перед очередным прыжком, хвост с узким жалом на конце изогнулся, покачиваясь.
— Лея, отойди! — напряженным голосом выкрикнул Райден, но я не обернулась.
Зверь сделал мягкий шаг в мою сторону, выпрямился. Еще шаг. И привалился к стене, положив ладони на мои. Уже человеческие. Почти. Только глаза остались алыми. Между нами дрожала стена, словно живая.
— Уходи. — Я прошептала, глядя в его лицо сквозь заиндевевшую преграду, не в силах отвернуться. — Не делай этого…
— Я заберу тебя. — Голос его звучал еще глухо, с рычанием.
— Нет.
— Тогда я не уйду. — Голос вновь сменился рыком.
Я закусила губу. Он был так близко. Слишком близко.
Но Шариссар придет с Оххароном, а мы к этому не готовы. Совсем не готовы!
— Я приду к тебе… сама, — выдавила я.
Райден сзади зашипел, и я повернула голову, посмотрела в глаза магистру.
«Пожалуйста», — одними губами сказала я. Но он понял и как-то сник. В зеленых глазах словно погас свет, и магистр медленно отвел взгляд. Но я уже вновь смотрела на Шариссара, который следил за мной неотрывно, пристально.
— Я приду, — вздохнула я. — Обещаю.
Темный сжал ладони, словно хотел ощутить мои руки, но пальцы лишь скользнули по стене.
— Прикоснешься к нему… Или к другим… Уничтожу Хандраш, — яростно сказал он. — Поняла? Поняла, Лея?
— Да. — Я сняла ладони со стены и обхватила свои плечи, потому что внезапно замерзла. — Я поняла.
Он коротко вздохнул там, в своем мире, и отпустил. С трудом — я чувствовала это, не желая прерывать эту связь, но сделал. И стена между мирами начала сначала уплотняться до темноты, а потом исчезла, оставив нас в нашем мире.
Оххарон вновь отступил.
Сильные руки обняли меня, прижали к груди мага.
— Ты никуда не пойдешь, — в его голосе звучала с трудом сдерживаемая злость. — Я тебя не отпущу!
Я вздохнула и повернулась к Райдену лицом.
— Простите меня. Прости. — Я выдавила улыбку. — Я зря пришла. Не знаю, что на меня нашло, такая ярость обуяла, никогда не испытывала подобного. Я не должна была вас… использовать. Это подло.
Он усмехнулся, глядя мне в глаза.
— Я был не против, — протянул маг, провел ладонью по моим волосам. Прижал крепче. — Лея. Не уходи. Пожалуйста.
Я закусила губу. Почему мне кажется, что он просит о чем-то большем? О чем-то невысказанном и мучительном?
Что же я наделала… Зачем пришла?
Я вновь закусила губу, и магистр коснулся её кончиком пальцев. Но я тут же отстранилась. Ведь Шариссар почувствует. Где-то там, в далеком Оххароне, он почувствует чужие прикосновения! Словно его метка стала моими узами, цепью, что связывала!
И снова внутри взметнулась ярость. Райден нахмурился.
— Часто у тебя это? Приступы злости?
Я кивнула, обхватив себя руками.
— После того как угасла Искра, постоянно. Я не знаю, что со мной… и не узнаю себя. Даже то, что сегодня я пришла к вам… Боги! Это же просто… ужасно! Я стала… другой. Злой. И… смелой… в некоторых моментах. И еще… — я зажмурилась, не в силах сказать. И последние слова прошептала: — кажется… мне это нравится. Понимаете? Я словно стала и свободнее тоже… что со мной происходит?
Райден сделал ко мне шаг и поднял ладони, желая обнять, но я отступила. И он замер, руки упали бессильно.
— Не кори себя. Главное, помни, что ты ни в чем не виновата, Лея. И в тебе есть Свет. Очень много Света и любви, и они сильнее злобы. Ты слышишь меня? Не позволяй ярости взять верх. Помни о… Незабудке. Ей ты нужна той Леей, что ее вырастила. Доброй, любящей и веселой. Ты ведь будешь такой… ради нее?
— Да. — Я улыбнулась сквозь слезы. И действительно стало легче. — Буду. Спасибо вам.
Повернулась к двери, но уже у створки магистр преградил мне путь, уперся ладонью в косяк.
— Я не могу тебя отпустить. Не могу! — хрипло бросил он. Я покачала головой.
— Вы не можете меня остановить.
— Ты… — он коротко выдохнул, пристально глядя мне в глаза, — ты хочешь пойти к нему, ведь так? Хочешь?
Я замешкалась с ответом. Всего на несколько мгновений, но сказать решительное «нет» не смогла. И Райден убрал ладонь. Его губы сжались в одну узкую линию, глаза потемнели. Он горько усмехнулся, а потом быстро поцеловал меня в шею, туда, где бился пульс. Кожу на миг кольнуло.
— Если я буду тебе нужен — позови. Я услышу.
Я кивнула и вышла, не оглядываясь.
