Первое, что я сделала после легкого завтрака, – отправилась к Источнику. Друзья порывались со мной, но я покачала головой, и все послушно уселись на лавки. Не знаю, что пугало их во мне, может, спокойствие, но смотрели они со странной опаской… И ни о чем меня не спрашивали. Совсем. Словно все по молчаливому согласию решили сделать вид, что я никогда не была в Хаосе.

Меня это более чем устраивало.

Выйдя из здания, я замерла, прислонилась к обледеневшей каменной стене. Риверстейн. Мой замок, моя земля, мои корни… Духи снега и озер, болот и сосен уже начали петь свои песни, почуяв возращение Хранительницы. Еще несмело, не веря, что их слышат, а потом все громче они шептали свои истории, рассказывали о том, как ждали меня…

Я пошла вдоль стены, трогая замерзшие камни. Кончики пальцев чуть покалывало от мороза, иней таял от тепла моих рук, оставляя на камнях тонкие дорожки.

На стене ограды, нахохлившись, сидели черные вороны, неизменные спутники Риверстейна. Когда-то я боялась их. А сейчас улыбнулась, как старым друзьям. Вон та, большая старая ворона еще помнит наши с Ксеней детские забавы. И тогда она сидела здесь, под лапами елей, смотрела неодобрительно. Вон те, молодые и любопытные, склонившие головы с горбатыми клювами, смешные. Под стеной, прячась от ветра, застыла раненая птица. Черные перья взъерошены, на боку – кровь. То ли в капкан угодила, то ли в лапы к кошке… Я поманила ее, и птица тяжело взлетела, опустилась на мою ладонь. Я пригладила перья, излечила рану, отпустила.

На небе недовольно ворочалась сизая туча. В ее брюхе зарождался снежный буран. Она пыхтела, спеша вывалить на землю пушистый снег. Я толкнула ее ветром. Иди, милая, иди на север, там плачут без снега деревья, мерзнут… Укрой их белым покрывалом, пусть спят до весны. А в Риверстейне бурь достаточно.

В конюшне тихо плакала лошадка Марыся. Я зашла к ней, погладила по пегому крупу. За старой кобылкой присматривала Данина, кормила ее и ухаживала во время нашего отсутствия. Но Марыся стала совсем старенькой, болели натруженные ноги, подслеповато смотрели глаза. Она уже не радовалась свежему сену и яблокам, устала… Я некоторое время гладила свалявшуюся шерсть, а потом оборвала нити ее жизни… Порой избавить от страданий – лучшее, что можно сделать. Пусть теперь Марыся резвится на сочных лугах Мира Теней.

Еще посидела, вытерла слезы и пошла в святилище.

Источник спал. Сонно дрожала разлитая в воздухе Сила, покачивались на ветру ее нити. Я опустила руки в холодную купель, пробуждая.

Пусть проснется Источник, пусть польется Сила не ручьем – потоком. Пусть забурлит полноводной рекой, наполняя все сущее. Пусть наполнит жизнью и магией эти земли, пробудит скрытое, вернет тайное.

Пусть встанут стены вокруг Риверстейна. Для защиты, для охраны тех, кто внутри. Никогда не пройдет за стены тот, чьи помыслы злы, а душа не ищет света… Пусть станут эти стены лишь крепчать от каждой вспышки магии, от светлых чувств, что наполнят замок. От смеха детей, от жажды знаний, от восхищения новым. От первой любви, от нерушимой дружбы, от детских клятв, что пронесут юные маги через всю жизнь…

Пусть станет Риверстейн домом для всех, кому нужен дом.

Вода в купели побелела, налилась светом, вспыхнула. И понеслась потоком, повинуясь приказу Хранительницы.

Я еще постояла, пропуская через себя этот поток, наполняя его своей Силой, и вышла из святилища.

Лорд Даррелл находился за дверью, рассматривал возведенное мною невидимое ограждение.

– Шайдер, – позвала я, – надо поговорить.

Он кивнул, накинул мне на плечи меховой плащ, за что я благодарно ему улыбнулась.

– Я хочу открыть в Риверстейне школу, – сказала я, – но это твой замок, так что…

– Это хорошая мысль, Ветряна, – кивнул он, – детям Северного королевства, пожалуй, было бы лучше обучаться здесь, чем в Эллоаре.

– Да, Шайдер. Слишком много горя принес Зов, многие семьи и сейчас оплакивают своих детей, думая, что они ушли в Черные земли. Это должно прекратиться. Сила Источника скоро разольется везде, ее не скрыть, – я задумалась, – возможно, мне нужно поговорить с королем, не знаю. Здесь необходимо будет установить порталы. И еще. Нужны наставники. Как думаешь, могу я обратиться с просьбой в Эллоар? Я готова встретиться с вашим Кругом Света и все рассказать о себе и Источнике, взамен попрошу помощи с открытием школы и денежные средства на это. Шайдер?

Он молчал, рассматривая меня.

– Ты изменилась, – с грустью произнес он.

Я пожала плечами: все мы когда-нибудь взрослеем. То, что раньше пугало меня, перестало казаться существенным.

– И еще… – глядя в его ореховые глаза, сказала я, – прости, но между нами ничего не будет. Никогда. Я не хочу, чтобы ты терял время около меня, надеясь, что мои чувства изменятся. Ты очень дорог мне, но как друг. Прости меня, Шайдер. Мне жаль.

Боль в его глазах стала такой сильной, что захотелось плакать. Что ж за судьба у меня такая – проклятая! Только боль причиняю.

Он почувствовал, улыбнулся.

– Не вини себя, – чуть хрипло проговорил Шайдер, – ты ни в чем не виновата. А я… останусь с тобой, если не прогонишь. Тебе понадобится помощь с открытием школы.

Я вздохнула.

– Не переживай, не буду досаждать тебе тоскливыми влюбленными глазами, – с усмешкой сказал лорд Даррелл. – И, наверное, мне надо извиниться… Я думал, что помогаю, забирая тебя из Хаоса. Мы все так думали.

Я рассматривала заснеженные сосны.

– Да, я знаю. И это было мое решение, – спокойно сказала я. – Пойдем, пройдемся, подумаем, с чего начать подготовку к открытию. Впереди бездна работы.

После прогулки меня перехватила на лестнице Ксеня. Ее волосы немножко отросли и уже не торчали на макушке короткими вихрами. Только вот ходила подруга по-прежнему в мужской одежде, а к ее аканару добавились несколько метательных звезд, тускло сверкающих на солнце.

– А я надеялась, что после возращения из Грани ты снова наденешь платья, – рассмеялась я.

Ксеня тоже улыбнулась.

– Нет, Ветряна, как бы там ни было, но я изменилась, и с платьями покончено. Как же я по тебе соскучилась! – воскликнула она и крепко меня обняла.

Я привычно осмотрела ее ауру, и Ксеня, заметив это, вздохнула.

– Боишься, что Тьма все еще живет во мне?

– Просто по привычке, – смутилась я.

Ксеня улыбнулась.

– Вот и Данилка все присматривается, глупый.

– Я рада, что у вас все хорошо, – сказала я, и Ксеня неожиданно покраснела. Я не удержалась, подначила: – А как же лорд?

– Ах, Шайдер, – закатила глаза Ксеня, – добрый волшебник… Мечта. Но знаешь, – она лукаво улыбнулась, – сдается мне, что после того, как я пыталась пырнуть его ножичком, он уже не оценит мою душевность и красоту. Увы. К тому же лорд Даррелл сильный и как-нибудь проживет без меня, а вот Данила… Жалко мне его. Пропадет же… остолоп.

Я рассмеялась. Ну да… Но, глядя на Ксеню, мне в голову пришла еще одна мысль.

– Слушай, а что, если обучать у нас не только магов, но и их защитников? Тех, в ком магии нет или совсем мало, но кто станет сильным воином-хранителем?

– А что, мне нравится! – кивнула Ксеня. – Я бы поучилась.

– Кажется, впервые вижу в тебе желание учиться! – изумилась я.

– Так-то песнопения петь нудно, а вот драться и ножи метать – это я всегда рада! – расхохоталась подружка. – К тому же что ты у меня, что Данилка – слабые оба, должен же вас кто-то защищать!

Я улыбалась, слушая ее, заглядывала в искрящиеся рыжими искрами глаза подруги. Ее смех чуть-чуть заполнял звенящую пустоту внутри меня, которой я боялась. Поэтому я и хотела наполнить Риверстейн смехом, голосами, звуками шагов… я боялась тишины. В ней слишком громко начинают звучать воспоминания.

Еще немного постояв с Ксеней, я ушла в свою синюю комнату. Подруга проводила меня взглядом, я почувствовала это. И смотрела она, скорее всего, с жалостью и испугом. Все-таки Ксеня слишком хорошо меня знала, чтобы обмануться улыбкой.

В комнате я заперлась на щеколду. Новая привычка, появившаяся у меня, – запирать дверь…

– Арха, – позвала я.

Кожу кольнуло, и огненная ящерка вспыхнула на ладони. Такая теплая, живая, настоящая… Капля истинного огня… Я полюбовалась на нее, посидела, рассматривая искры и всполохи. И снова спрятала. Тщательно застегнула платье до самого горла, чтобы не видно было проступивший под ключицей рисунок. Пусть Арха останется моей тайной, моим утешением, с которым, возможно, мне будет немножко теплее.

Я сжала зубы. Впереди много работы, это хорошо. И я даже знала, с чего начать.

Я начала с того, что поехала в Пустоши и нашла Авдотью.

Когда она увидела меня на пороге своего крепко сколоченного нового дома, то ахнула, а потом расплылась в широкой улыбке.

– Ветряна! Вот радость-то какая! Девочка моя, вернулась! Какая ты стала красавица…

Я осторожно обняла нашу бывшую кухарку, которая была уже на сносях, ее большой живот появился на пороге раньше самой Авдотьи! А женщина просто светилась от счастья. Я улыбнулась, прислушиваясь к беззвучному голосу ее ребенка. Девочка, красавица, с магическим даром. Как прекрасно.

– Авдотья, я тоже очень рада тебя видеть. И я по делу. Хотела поговорить с твоим супружником, он ведь кузнец? Мне нужна помощь, есть работа. Нужны крепкие мужчины, которые смогут привести замок в порядок. И женщины, чтобы навести чистоту. Возможно, в Пустоши найдутся желающие? Я заплачу, конечно.

– Ох, да конечно, найдутся! – всплеснула руками женщина. – А зачем? Никак ты, милая, все ж одумалась, рассмотрела лорда Даррелла? Свадебка будет? Он же так тебя любит, все наглядеться не мог!

Тоска сжала сердце, и я быстро улыбнулась, прогоняя ее.

– Нет, Авдотья. В Риверстейне будет школа. Для детей. Вместо приюта.

– Ах, вон оно как… – Авдотья чуть огорчилась, вариант со свадебкой ей нравился больше. Но тут же рассмеялась. – Школа тоже хорошо! Будет где моей кровинушке учиться!

– Да, – улыбнулась я, – ей у нас будет самое место.

– Ей, значит, – протянула с улыбкой Авдотья.

Я кивнула. Авдотья улыбалась, поглаживая свой живот.

– Это ведь будет необычная школа? – житейской своей проницательностью догадалась кухарка. – Для таких, как ты, Ветряна?

Я снова кивнула.

– Пока не стоит об этом рассказывать, – сказала я, – люди еще не готовы. Но скоро… Больше не надо бояться Зова. Никто в Северном Королевстве больше не будет оплакивать своих детей, ушедших в Черные земли.

Авдотья помолчала.

– Я соберу людей, чтобы помочь тебе, – сказала она решительно, – а для начала накормлю… Ох, горюшко, что ж ты такая худая? Никак на тебя мясо не нарастет, бездоля…

Я улыбалась, слушая ее причитания и помогая накрывать на стол. Как в детство вернулась.

С утра в Риверстейн потянулись деревенские.

Пришли мужчины, настороженно замерли у ворот, не смея войти. Топтались, сжимая в руках инструменты, с опаской поглядывали на темный замок. Рядом с ними жались женщины, теребили головные платки, прятали за испугом бабское любопытство.

Войти без моего разрешения они не могли, защитная стена их не пускала, хоть они этого и не осознавали.

Я вышла за ворота, осмотрела отхлынувшую от меня кучку людей. Они глядели боязливо на мое темное глухое платье, что я теперь носила, на белые непокрытые волосы. Вперед вышел кузнец, здоровый, крепкий мужик с окладистой бородой и веселыми глазами. Чем-то он напоминал мне Дагамара.

– Госпожа, – пробасил он, – супружница моя сказала, работка в замке имеется!

Я улыбнулась. И тут же все расслабились, улыбнулись в ответ.

– Да, имеется, – ответила я. – Меня зовут Ветряна. И со всеми вопросами можно обращаться ко мне. Пойдемте, в замке найдется работа для всех.

Первым делом я провела людей в покои Селении. Деревенские испуганно озирались, жались к стенам, словно опасались нападения из темноты кровожадных вурдалаков. Из комнаты матушки-настоятельницы я попросила вынести все ее вещи, даже мебель. И предложила некоторые из них в качестве оплаты за ту работу, что необходимо сделать в замке. И увидела, как загорелись глаза деревенских женщин, что уже мысленно примеряли на себя элегантные платья. И мужчин, что предвкушали выгоду, с которой можно продать роскошное черное покрывало и бархатные занавеси.

Так что вопрос оплаты был решен к нашему взаимному удовольствию. Всю мебель из покоев лунной жрицы я решила продать, хоть и было это, наверное, расточительством. Но я не желала оставлять здесь ничего из того, что принадлежало ей. К тому же это дополнительные деньги – хоть лорд Даррелл и просил меня не беспокоиться о средствах. Я предложила Шайдеру занять в Риверстейне должность ректора, и, чуть смутившись, он согласился. И теперь раздумывал, как будет совмещать эту должность со своими обязанностями в Империи.

Но я в эти его размышления не вникала, так как вопросов по благоустройству замка становилось все больше. Однако прежде необходимо было посетить Эллоар. Но я все откладывала этот вопрос. Меня больше не пугал пресловутый Круг Света, и даже сам император Радужной Империи не вызывал у меня никаких эмоций. Я боялась покинуть стены Риверстейна лишь потому, что опасалась случайно встретить Риона…

И одним хмурым утром Круг Света сам посетил меня.

Первым гостей почувствовал Анташар. Ан, как называли его в Риверстейне.

Вообще, с Безликим отношения складывались странные. Так же, как и Шайдеру, я сразу объяснила ему, чтобы ни на что не рассчитывал с моей стороны. Анташар кивнул и улыбнулся, неотрывно глядя на меня серебряными глазами. Понял ли? Не знаю. Безликий не обладал благородством лорда Даррелла, да и вовсе чувства были чужды ему. И зачем он защищал меня там, в Долине Забвения, я так и не поняла. Но его поступок перечеркнул для Анташара возможность вернуться домой. Повелитель Душ предательства не прощал.

На мой прямой вопрос, что заставило его так поступить, Безликий не ответил. Впрочем, я и не настаивала. В Риверстейне было достаточно людей, а у этих людей – эмоций, чтобы Анташар не голодал.

Только с некоторых пор я все же стала Анташара избегать.

В тот вечер я долго не могла уснуть, сидела в комнате, записывая планы на предстоящий день. Потом просто смотрела в окно на заснеженный лес, на тени, что лежали у каменной ограды. И уснула тяжело, тревожно.

Уже во сне почувствовала на своем теле нетерпеливые руки. Жадные губы, что целовали меня. Я открыла глаза, всматриваясь в темные глаза Арххарриона, прижимаясь к его телу… Такому сильному, такому… желанному… Хоть бы миг с ним, хоть бы один миг… Только увидеть, только почувствовать, только прикоснуться… К нему. Тому, без кого я умираю. А не к бездушной копии.

Злость взметнулась во мне столь мощно, что я не удержала ее. Выплеснула, сметая Безликого со своей узкой кровати, сковывая льдом его тело, опутывая вихрем.

– Ветряна, не надо… – прошептал он.

Я медленно поднялась, подошла.

– Никогда больше не смей так делать, – почти с ненавистью прошипела я, сжимая на нем ледяные силки. – Не смей, понял?

– Ветряна, я хотел помочь!

– Смени облик, Анташар, – холодно бросила я. – На этот раз я тебя прощу. Но если еще хоть раз ты посмеешь притвориться… им… покинешь Риверстейн навсегда. Убирайся из моей комнаты.

Фигура Арххарриона пошла рябью, перетекла в истинный облик. Серебряные глаза потемнели, стали черной ртутью.

– Ветряна, прости, – прошептал он, – я хотел помочь… Тебе так больно…

– Уходи.

Он постоял за моей спиной и вышел. Я с силой сжала ладони, пытаясь сдержаться и не расплакаться.

Так что Анташара я сторонилась. К счастью, Безликий нашел, чем себя занять. Он проводил время с людьми, работающими в замке, и даже наведывался в Пустоши и руководил работами. У него это хорошо получалось.

Люди при виде Анташара долго не могли прийти в себя, особенно женщины, так и стояли, открыв рты и рассматривая его белые волосы, собранные в хвост, и серебряные глаза. Безликий улыбался, деревенские бабы ахали и хватались за сердце. Так что я даже попросила Шайдера с ним поговорить, как бы не пришли к нам с вилами обманутые супружники.

Но Анташар если и шалил, то тихо, по крайней мере в замок с претензиями никто не являлся.

Иногда я замечала на себе взгляд Безликого. Он смотрел на меня, когда думал, что я не вижу, но о чем Анташар размышлял, я не знала. Впрочем, меня это и не слишком интересовало…

Но сегодня он первым почувствовал посторонних.

– У нас гости, – сказал Анташар.

– Это… демоны? – задохнулась я.

– Эльфы, – нахмурился Безликий, – у ворот.

Я кивнула и быстро пошла вниз. Безликий неслышно скользил рядом, сменив обличье на бестелесную фигуру в черном плаще. Уже на выходе к нам присоединился Шайдер, а у пролома в стене я заметила Ксеню, которая настороженно осматривала гостей, держа наготове свой аканар. Такое единодушие меня позабавило, и к воротам я вышла с улыбкой.

Пришлых было трое. Всадники на иссиня-черных лошадях. Все трое высокие, светловолосые, с характерными вытянутыми ушами и яркими глазами. Красивые. Холодные. Высокомерные. Они смотрели на нас чуть свысока, однако, когда увидели Шайдера, их лица изменились, стали более человечными. И эльфы все разом спешились.

– Лорд Даррелл! – вперед выступил эльф с удивительными сине-фиолетовыми глазами. – Шайдер, не ожидал вас здесь увидеть! Это ваш защитный щит? Потрясающая работа!

– Кллариус, – чуть склонил голову в приветствии лорд Даррелл, – да и твое появление в Северном Королевстве весьма неожиданно. Насколько я знаю, ты уже сотню лет не покидаешь пределы Эллоара.

– Так и случай из ряда вон, – вскинул бровь Кллариус, – слухи, что дошли до Империи, поистине удивительны. И я уже понимаю, что эти слухи не беспочвенны: в человеческих землях проснулся Источник. Я почувствовал его дивную Силу за много лье от этого места, она прекрасна…

Цепкий взгляд эльфа пробежал по моим друзьям, задержался на Безликом и остановился на мне. Несколько мгновений эльф рассматривал меня своими удивительными фиолетовыми глазами, а потом склонился в церемонном поклоне. И его спутники склонились следом.

– Нижайше прошу простить мою оплошность, Хранительница, – сказал эльф, выпрямившись, – я не представился должным образом! Меня зовут Кллариус Эльвон, первый лорд серебряной ветви Эллоар и Седьмой страж в Круге Света.

Я вежливо улыбнулась, стараясь вспомнить, что означают его регалии. Припомнилась картинка из зачарованной книги: большой круглый зал и тринадцать кресел вокруг Оракула. Это стражи Круга Света, Хранители Времени и Пространства. Один из тринадцати также является Хранителем Источника Силы в Эллоаре, правда, кто именно, тщательно скрывается. Чтобы спрятать его связь с белым деревом, все Хранители проходят специальный ритуал, объединяющий их ауры. И сейчас я с удивлением рассматривала густую разноцветную ауру эльфа.

Собственно, тринадцать стражей и оракул составляли правящую верхушку Радужной Империи, почти наравне с Императором. А серебряная ветвь относилась к императорской династии. Да, в Риверстейн пожаловала важная птица. Спутники эльфа, насколько я поняла, были его обережниками.

– Рада приветствовать вас в Риверстейне, лорд Кллариус Эльвон, – сказала я и представилась.

– Вы позволите нам осмотреть Источник, госпожа Белогорская? – поинтересовался эльф.

– Вы сможете стать гостем в нашем замке, если ваши помыслы чисты и никто из вас не мыслит зла против обитателей Риверстейна, – спокойно произнесла я. – Если это так, щит пропустит вас.

Эльфы переглянулись, Кллариус кивнул, и они одновременно шагнули сквозь щит. Вошли.

– Удивительно, – сверкая глазами, сказал седьмой страж, – просто поразительная Сила! Кто поставил этот щит?

– Источник, лорд Эльвон, – я улыбнулась, видя недоумение в его глазах, – я лишь направила Силу, задала ей форму, но содержание создал Источник. Поэтому щит такой прочный. И избирательный.

Кллариус с пониманием кивнул. Мы провели гостей в замок, благо к этому времени все работы по уборке были почти закончены, так что нам не пришлось краснеть за висящую по углам паутину. Эльфы с интересом осматривались, задавали Шайдеру вопросы. Я слушала их краем уха, раздумывая, что именно рассказывать о себе. И решила ничего не говорить о Петле Времени, Алире и событиях, предшествующих пробуждению Источника.

– Лорд Эльвон, мы разместим вас для отдыха. И хотим принести свои извинения за весьма скромное убранство комнат. Долгое время в Риверстейне располагался приют. И, прошу, называйте меня по имени, – улыбнулась я.

Эльф склонил голову и тоже улыбнулся.

– Простите, госпожа Ветряна, мы проделали долгий путь. Последний портал был в Старовере, дальше пришлось двигаться верхом, подчиняясь лишь зову Силы. И я не смогу отдыхать, пока не увижу Источник. Вы позволите?

– Тогда следуйте за мной, – улыбнулась я, направляясь в святилище.

У купели эльф стоял долго. Так долго, что мне даже почудилось, что он уснул. Его обережники, имен которых я не запомнила, неподвижно застыли рядом. Я тихо вышла, оставив их одних.

– Надолго приехали? – спросила Ксеня, когда я подошла к ней. – Корми их теперь!

Я рассмеялась.

– Ксенька, вот почему ты вечно голодная, а? Хотя насчет еды стоит подумать… Надо найти кухарку, хватит нам уже питаться хлебом с сыром!

– Так Шайдер уже нашел, – сообщила Ксеня, – а ты не знала? Из трапезной с утра такие запахи, язык проглотить можно.

– Какой Шайдер молодец! – обрадовалась я.

– Ага, заботливый, – хмыкнула Ксеня, – опасается, что ты совсем истощаешь.

Я посмотрела на нее с беспокойством, и подруга насмешливо фыркнула.

– Брось, Ветряна, меня это уже совсем не трогает! Если честно… я бы хотела, чтобы ты… и Шайдер… ну… поладили. Мне за тебя было бы спокойнее, знаешь.

Я качнула головой и ровно сказала:

– Этого не будет.

– Ну, может, не сразу, потом…

– Нет.

Ксеня вздохнула.

– Раз так… Почему же тогда ты ушла? От… него? – тихо спросила она.

Я вздрогнула.

– Не хочу об этом говорить.

– Ох, Ветряна, я всегда говорила, что от твоей головы одни проблемы, – хмуро произнесла Ксеня. – Ладно, дело твое. Вон и остроухие из святилища появились. Смотри, какие у бедолаг глаза квадратные, словно белены объелись!

Я шикнула на подругу, но своей цели хитрая Ксеня все же добилась, и дышать мне стало легче.

Потом был долгий разговор с эльфами в трапезной. После горячего мясного рагу и вина наши гости расслабились, их лица утратили высокомерие и стали просто заинтересованными. Я рассказала свою историю, вернее, ее сокращенный вариант, и попросила помощи в организации школы. Лорд Эльвон согласился, даже не раздумывая.

– Наш мир переживает тяжелые времена, – вздохнул он, – все уже знают, что Источники теряют свою Силу. В свете этих печальных событий новый мощный Источник – великая радость для всего Подлунного Мира, – он задумчиво смотрел на меня своими удивительными глазами. – Я лично помогу вам с организацией в Риверстейне школы и направлю к вам наставников. Единственное, о чем прошу – разрешить Кругу Света и лично мне посещать вас. Возможно, с вашей помощью, госпожа Ветряна, нам удастся понять, как вернуть в Источники их Силу.

– Я с радостью сделаю все, чтобы помочь вам, – серьезно ответила я. – Скажите, лорд Эльвон, уже хоть что-нибудь удалось выяснить? Понять, почему Источники остывают?

Эльф помолчал, раздумывая, что стоит говорить, а что – нет. Но, похоже, счел Хранительницу достаточно весомой фигурой для откровенности.

– Оракул увидел лишь одну причину: в нашем мире нарушено равновесие, баланс между тем, что отдано, и тем, что взято. Силы, питающие наш мир, истончаются, их уже не хватает на всех…

– Как это исправить? – спросил Шайдер.

– К сожалению, этого Оракул не знает. Вам ведь известно, лорд Даррелл, Оракул не провидец, он лишь чувствует тонкие материи нашего мира, подсказки Бездны, если они есть. Ответы нам придется искать самим.

Мы помолчали, грустно размышляя об услышанном.

– Госпожа Ветряна, – наклонился ко мне эльф, – может, вы попробуете спеть вашу песню у тех Источников, что остыли? Вдруг это поможет? Звучит, конечно, странно, но вы первая, кто смог разбудить спящий Источник. И как это делается, никто, кроме вас, не знает.

– Есть разница между спящим Источником и пересохшим, – отозвалась я. – Но, конечно, я могу попробовать, лорд Кллариус.

На этом мы и разошлись.

В своей комнате я уже привычно позвала Арху, полюбовалась на всполохи огня. Ночью, наедине с собой, я могла не притворяться, и мне не нужно было улыбаться через силу. Ночью мне было плохо. Я снова лежала без сна, лихорадочно, до боли в глазах вглядываясь в тени, притаившиеся по углам. Но тени были мертвы. Зато оживали воспоминания. Днем они бледнели, чуть таяли от повседневной суеты, но ночью… О, ночью воспоминания расцветали яркими красками, цвели сладко-горьким Снежным Цветом. Били так больно, что я кусала подушку, чтобы не завыть.

Столь желанная мною свобода пахла пеплом сожженных мостов, а еще мерзко отдавала мертвечиной моего предательства.