Глава 22. Вспомнить Мэрид

«Человеческие пороки, злоба и вражда породили магическую волну, которая изменила наш мир. По земле прокатилась череда землетрясений и цунами, огромные волны слизали с лица земли целые города. Так закончилась гиблая эпоха вещей и начался Хаос…»

***

Черный кокон накрыл обратившееся чудовище – и Райан обернулся к нам.

– Кем бы ни была эта девушка, уведите ее отсюда! – рявкнул он. – Немедленно! Я попытаюсь успокоить Габриэль!

– Идем! – Димитрий так и не отпустил моей руки, и я сама это сделала. Посмотрела на его пальцы и осторожно вытащила ладонь. Хозяин Арвиндаля нахмурился.

За черной пеленой, в центре которой стоял Райан, ярился Зверь. Иногда я видела оскаленную пасть или когтистые лапы, пытающиеся разорвать преграду. Яростный рык сотряс павильон, в открытое пространство вбежала испуганная стража.

– Райан ее не удержит! – сказал Фрейм. Он казался осунувшимся и злым, и еще – не смотрел мне в глаза. Потер виски, глядя, как разрастается вокруг беснующегося чудовища чернота, и бросил взгляд на Димитрия. – Габриэль слишком сильна. Если она вырвется, будет беда. На улицах сейчас полно людей.

Димитрий нахмурился, но кивнул.

– Надо найти другое средство, – сказал Фрейм. – В этом городе есть болты со снотворным? Попробуем ее усыпить.

– Это запрещено Законом. И за это Габриэль может вздернуть тебя на виселице, Ворона, – процедил Димитрий и усмехнулся. – К тому же, это не так просто осуществить. В обращенном состоянии Габриэль почти неразумна, но мгновенно подстраивается под любую угрозу. Один снаряд ее не свалит, а всадить в нее несколько не получится, чудовище мгновенно нарастит броню. Но попробовать стоит. Идем, я знаю, где взять убойную дозу жидкой Грезы. Если нам удастся пробить шкуру Зверя и всадить в Габриэль снотворное, я попытаюсь утащить ее в сны и запереть там. Хоть на какое-то время.

– Почему она снова обратилась? – спросила я.

– Габриэль теряет контроль от сильных эмоций. А сегодня… Тебе надо уйти. Особенно, если ты и правда Мэрид.

– Но…

Договорить мне не дали. Павильон задрожал, по его стенам побежали трещины. Димитрий оглянулся, снова нахмурился и подозвал командора своей стражи. Я запомнила его серым от ран, но сейчас вояка выглядел здоровым и бодрым. Видимо, в Соларит-Вулсе действительно хорошие лекари.

– Отведи девушку в покои, – приказал Димитрий, и я даже не успела возразить, как меня окружило кольцо мужчин в черных кафтанах. Лишь услышала тихое: – Отвечаешь за нее головой, Ригель…

– Эй, так нечестно! Я пойду с вами! – Я попыталась двинуться вслед за Фреймом и Димитрием, но меня мягко подхватили под локти стражники и потащили в сторону дворца. – Да отпустите же! Сама пойду!

Вырваться из-под опеки стражи я так и не смогла, так что лишь насупилась и потопала ко дворцу. За спиной снова содрогнулся павильон. Из его дверей и окон расползалась чернота, словно внутри разбухал огромный осьминог. Здание дрожало, грозя обвалиться на головы тех, кому не повезло оказаться за его стенами. Внутри билось чудовище и кричали люди, но эти звуки тонули во всеобщей какофонии, заполнившей Соларит-Вулс. Празднование великой Жертвы было в самом разгаре, улицы звенели от музыки, барабанов и людских голосов. Словно желая сделать этот день еще более сумасшедшим, в темнеющее небо полетели залпы фейерверков. Золотые рассыпающиеся хвосты украсили вечернее небо, напоминая Арвиндаль. Площади и улицы огласились восторженными криками горожан. Если Зверь сейчас вырвется, люди даже не услышат его приближение!

Павильон снова содрогнулся.

– Быстрее, госпожа! – Ригель хмуро оглянулся на трясущееся здание и перешел на бег.

Я тоже побежала, ощущая, как ноет избитое и уставшее тело. Внутри меня все еще плескался азарт боя, но голова уже трещала от применения депозитария и схватки на полосе препятствий. Не сбавляя скорости, мы ворвались в прохладные коридоры дворца, пронеслись по лестнице…

– Сюда! – Ригель впихнул меня в незнакомую дверь.

– Но это не мои комнаты! – поняла я.

– Повелитель велел запереть… хм, ну то есть доставить вас в его покои. Отдыхайте, госпожа!

– Что?

Дверь захлопнулась, едва не треснув меня по носу. Я подергала ручку – заперто!

– Гады, – с чувством произнесла я.

Осмотрелась. Эти покои отличались от комнат, предоставленных мне, и просто кричали о роскоши. С первого взгляда было очевидно, что здесь живет не просто богач, а Правитель. Более того – Правитель Арвиндаля. Пять комнат были выполнены в синих и белых тонах. Я обошла их по кругу, взяла фрукт из корзины в гостиной, откусила сочную мякоть. Заглянула в спальню. Из угла поглядывал злым красным глазом ониксовый единорог, почти полная копия своего собрата в Арвиндале, только гораздо меньше. Я потрогала роскошное покрывало на огромной кровати, парчовую обивку кресел. Пнула единорога. Светильники заливали помещение мягким золотистым светом. И еще… здесь было прохладно и тихо! В этих покоях не было окон! Ни одного. Впрочем, зная об особенностях Димитрия, это и неудивительно. Он не желал, чтобы кто-то мог за ним подсмотреть, даже случайно.

От моих ног на светлых досках оставались грязные следы. И вздохнув, я пошла искать купальню. Она тоже оказалась роскошной. Посреди светло-голубой комнаты стояла глубокая чаша на высоких ножках, в которую я с удовольствием и залезла. Теплая вода лизнула ссадины на ногах, и я поморщилась.

Что сейчас происходит за толстыми стенами дворца? Удалось ли усыпить Габриэль? В голове все еще стоял ее крик: Мэр-р-рид…

– Мэрид, – повторила я имя вслух. Покатала его на языке, желая распробовать вкус. Имя отзывалось теплотой. Но было ли оно моим? И… была ли я одним из Основателей?

Я не могла в это поверить.

Свернувшись в огромной ванной, я сжала ладонями гудящую голову. Обрывки воспоминаний кружились внутри, словно паутинки, летящие по ветру. Краешком глаза их видно, но стоит всмотреться, как паутинка растворяется в солнечном свете, исчезает. Моя память не вернулась целиком, но образов из прошлого стало больше. Я помнила себя – светловолосую, юную и веселую. Помнила поле за родительским домом и сад с яблонями. Помнила Димитрия. Почти таким, каким он был в Грезе, только моложе. Его белые волосы и яркие синие глаза. Наглую улыбку на красивых губах.

– Наглость осталась прежней, – пробормотала я. Вода собиралась вокруг моего тела, расплываясь грязными темными разводами.

Помнила наши встречи. Первый поцелуй в темнеющем переулке шумного города. С проспекта за углом доносился шум железных машин и голоса прохожих… Начинался дождь. И поцелуй получился неожиданным, почти случайным. Димитрий просто потянул меня под козырек дома, просто прижал к себе. Его рваное дыхание и волнение, когда наши губы соприкоснулись. То, как исчезла его самоуверенность… Помнила свою радость и звук дождя, стучащего по стальному козырьку… Но совершенно не помнила, что было дальше. Куда мы пошли, выбравшись из-под навеса? О чем говорили?

И все же, он был там – в моем прошлом. Нашем общем прошлом. Неудивительно, что Правитель Арвиндаля никогда не вызывал у меня страха и должного почтения. Внутри меня всегда жило… узнавание.

И сейчас, сидя в грязной воде роскошной ванны, я совершенно не понимала, как к этому относиться. Димитрий из прошлого точно был мне небезразличен. Но сейчас я не знала даже, кто я.

– Основательница? – Я вытянула руку и скептически ее осмотрела. Ссадины, грязь, обломанные ногти. – Да я сбрендила!

Все это какая-то ошибка! Прозрение, озарившее после спуска в Облачное Хранилище, ушло, оставив недоумение и страх. Я изо всех сил зажмурилась, пытаясь выудить из головы еще хоть что-то полезное. Я помню Димитрия, потому что была с ним близка. Но почему не помню всех остальных? Габриэль, например?

Я вызвала в памяти образ светловолосой зеленоглазой красавицы. Внутри стало неуютно, маетно. Возникло ощущение неправильности. Но узнавание? Нет. Его не было.

Попыталась снова. Может, Райан? Тоже пусто. И самое главное… Я сжала кулаки, пытаясь вспомнить ЕГО. Лино. Но у меня лишь сильнее разболелась голова!

– Ладно, попробую иначе. – Я снова повертела рукой. – Если я Основательница, то где мой Дар исполнения желаний? Пусть эта вода станет чистой!

С надеждой уставилась на грязные водовороты.

– Пусть вода превратится в вино! Пусть из крана посыплются золотые монеты! Пусть ванная взлетит в воздух! Пусть медвежья шкура на полу встанет и зарычит!

Ничего из озвученного, конечно же, не произошло. Я по-прежнему сидела в остывающей грязноватой воде.

Может, надо знать какое-то заклинание, доступное лишь посвящённым? Ведь никто толком не понимает, как Правители исполняют чужие желания. Говорят, до Забвения это мог каждый, достаточно было произнести сокровенные слова вслух. Но после Забвения этот Дар остался лишь у Правителей. И как именно они исполняли желания, оставалось для остальных тайной. Все просто знали, что Основатели способны материализовать то, чего раньше не было. Исполнить мечту.

Вот только у меня ничего подобного не получалось!

– Нет у меня никакого Дара желаний, я бы такое заметила! – хмуро заключила я. – И какая я после этого Основательница?

Может, и воспоминания не мои? Демоны, я совсем запуталась!

И неужели моя догадка о Фрейме верна, и он с самого начала знал обо мне? Вот найду мерзавца и выколочу из него правду!

Почему-то к злости на Когтя примешивалась изрядная доля обиды. Хотя он ведь ничего мне не обещал… И все же настроение мгновенно испортилось. Может, все дело в том, что он мне понравился. Действительно понравился. Впервые за много лет я обратила на кого-то внимание. И что из этого вышло? Самый неподходящий момент и самый неподходящий человек. Браво, Рид.

К черту!

Устав от размышлений и эмоций, я схватила мочалку и принялась яростно намыливаться. Воду пришлось поменять несколько раз, но зато из ванны я вылезла чистая до скрипа. Натянув мужской темно-синий халат, я вернулась в комнаты. Здесь по-прежнему царила тишина. Не зная, чем заняться, я перебрала на столе Димитрия бумаги, но не нашла ничего интересного. В основном это были карты звездного неба, с непонятными и странными названиями. Впрочем, несколько знакомых я все-таки отыскала: Фомальгаут, Мирах, Ригель… Все эти названия были на картах звездного неба. Выходит, после Забвения Димитрий просто давал своим подданным имена с этих карт.

Съев в гостиной весь инжир и лепешку, я вернулась в спальню и легла на край кровати. Сквозь толстые каменные стены не доносилось ни звука, словно снаружи и не было никакого праздника. Я положила под подушку депозитарий и десертный нож, закрыла глаза.

И провалилась в сон.

Проснулась от ощущения чужого взгляда. Этот взгляд был наглым, словно поступь чужеземного захватчика, уверенно входящего в завоеванную крепость. Не открывая глаз, я медленно просунула руку под подушку и сжала рукоять ножа. И тут же услышала смешок.

– Интересно, что ты собираешься делать с этим грозным оружием? Меня не берет даже выстрел в упор, если ты не знала.

Я пробормотала ругательство, перевернулась и посмотрела на Димитрия. Тот расположился в кресле возле кровати и беззастенчиво рассматривал мои ноги, виднеющиеся в предательски распахнувшемся халате.

– Хватит так смотреть, – возмутилась я. – Как будто… как будто…

– Как будто мы провели вместе много порочных и жарких ночей? – усмехнулся он.

Я насупилась. Нет, улыбочка блондинистого Правителя не осталась прежней. Она стала гораздо наглее!

– Как будто ты меня знаешь. И имеешь право так смотреть!

– Но я тебя знаю.

– Даже я себя не знаю. – Я села, опустив ноги на пол. Попыталась пригладить растрепанные волосы, зевнула.

Димитрий не спускал с меня глаз, жадно следя за каждым движением. И это несколько нервировало.

– Я не уверена, что я Мэрид, – сказала я.

– Я хочу увидеть ее черты. Но ты совсем другая. И все же… некоторые движения. Поворот головы. Взгляд, когда злишься. И то, как прикрыла рот тыльной стороной ладони. Она делала так. Чем больше я на тебя смотрю, тем больше узнаю. И в то же время, не узнаю совсем. Может, мне просто хочется увидеть в тебе ее.

На последних словах его голос дрогнул, и он отвел взгляд.

– На мне нет знака бесконечности, – пробормотала я.

– Когда мы были вместе, у нас еще не было знаков. Они появились перед самым концом… У меня здесь. – Димитрий тронул заднюю поверхность шеи. – Я не знаю, где был знак Мэрид.

– Я не ощущаю себя ею, – задумчиво произнесла я. – Не умею исполнять желания и не чувствую себя Основательницей. Я самая обыкновенная девушка. Возможно, все это какая-то ошибка и… что ты делаешь?

Димитрий вдруг опустился на колени возле кровати и осторожно обхватил мою левую щиколотку.

– Вчера вот здесь была ссадина, – едва коснулся моего колена острый ноготь. – Здесь – огромный синяк. И вот тут… – Он медленно отодвинул край моего халата, открывая бедро. – Тут кожа была стерта до крови. Ты несколько раз упала на полосе. И еще тебя ударили.

Димитрий поднял голову, наши взгляды встретились. Но я не видела его белых глаз. Я видела другие – синие. Те, которые были у него когда-то.

– Ты очень внимательный, – несколько растерянно произнесла я, не понимая, как себя вести с этим новым Димитрием.

– Я могу показать, где вчера был каждый синяк на твоем теле. Но сегодня твоя кожа исцелилась практически полностью. За несколько часов сна. Ты всегда так быстро восстанавливалась? Это вряд ли можно назвать нормальным.

Он легко переместился на кровать и мягко обхватил мое запястье.

– Костяшки руки были сбиты. Ты хорошо врезала тому бойцу. Сегодня кожа лишь слегка покрасневшая.

– Но… – Я растерялась еще больше. – Но я всегда быстро вылечивалась. Как-то упала с крыши, сломала руку, и она срослась так быстро, что врачи не поверили. Почти захлебнулась в холодном канале, но не получила даже легкой простуды. На мне все заживает как на собаке.

– Как на Основательнице, Мэрид, – тихо произнес Димитрий. – Каждый из нас исцеляется гораздо быстрее обычного человека. Это один из первых Даров Лино.

Я открыла рот, не зная, что сказать. Ведь я всегда воспринимала собственную живучесть как обыкновенное везение! Подумаешь, быстрое выздоровление, я молодая и сильная, только и всего. Или все-таки нет?

– Как… как мы познакомились? Я не помню нашу первую встречу.

– Что ты помнишь о нас? – спросил он.

– Немного. Помню большой город и дождь. Широкий проспект, заполненный людьми. Много шума. Мы с тобой под каким-то навесом… Помню нашу… переписку.

Тут я немного слукавила, не желая открывать тайну депозитария, но Димитрий лишь кивнул.

– Да. Знаешь, я ведь с самого начала знал, что ты девушка. Девчонка. Чувствовал. Хотя поначалу и ты, и Габриэль это скрывали, ведь когда мы начали общаться, то были почти детьми. И все пытались казаться другими. Все, кроме… Лино. Все это… это было игрой. – Димитрий нахмурился, я затаила дыхание. – Мы повзрослели, а игра перестала быть детской. Кажется, никто не понял, как это случилось… Правила запрещали видеться в реальности, но мы с тобой все-таки встретились. Ты приехала в мой город, чтобы изучать язык. Но заблудилась и у тебя украли кошелек со всеми деньгами. Я думал, что буду последним, кому ты напишешь. Но ты написала.

Его лицо разгладилось, хмурая морщинка между бровей пропала, делая Димитрия моложе. Ему нравились эти воспоминания. Я слушала, едва дыша. Его слова отзывались внутри легкой грустью и смутными, едва уловимыми образами.

– Я приехал через двадцать минут. Ты была одета слишком легко для осени. Короткая куртка, платье, легкая обувь. Ты сидела на ограде моста, болтала ногами и махала проплывающим внизу кораблям. Я подумал, что никогда не встречал настолько сумасшедшей девушки.

Он посмотрел на мою руку, которую все еще держал. Сдавит посильнее – и в кожу вопьются колючки. Но он держал осторожно.

– Того города больше нет, остались одни развалины.

– Но что произошло? – Я запнулась, не зная, какое слово применить. Что произошло со мной? С ней? Я все еще не ощущала себя той девушкой, которая целовала в прошлом Димитрия. Которая была в него влюблена. – Что случилось потом? Как я стала… Жертвой?

– Я не помню, – сказал Повелитель Арвиндаля. – Как и тебе, Забвение вернуло мне не все воспоминания.

Димитрий не отвел взгляд, его пальцы не дрогнули в моей руке, но я знала совершенно точно, что он соврал.

Но говорить об этом не стала.

– Габриэль удалось успокоить?

– Мы ее усыпили, и я запер ее сознание в Грезе. Сбежит, конечно, но к тому времени к ней вернется разум.

– Я хочу еще раз поговорить с Райаном. И еще… ты уже можешь отпустить мою руку, Димитрий.

– Раньше тебе нравились мои прикосновения. – На его губы вернулась наглая усмешка.

– Но это ведь было до того, как твои ладони превратились в колючих ежей? И называй меня Рид.

– О, ты по-прежнему невыносима. – Он легко поднялся и рассмеялся. – Даже Забвение не смогло этого изменить. Что ж, одевайся и идем завтракать. Райан тебя ждет. И не только он.

– Кто еще? – Сердце подпрыгнуло и ударило в ребра. Это Лино? Меня ждет Лино? Он приехал? Он обещал приехать!

Димитрий насмешливо развел руками, мол – узнаешь, и неторопливо двинулся к двери.

– И кто тут невыносимый? – возмутилась я.

– Да, мы всегда были идеальной парой. Не буду мешать. – Он указал на штаны и легкий серебристый кафтан с кушаком. Наряд Арвиндаля. Развернулся и ушел.

Я же влетела в купальню, торопливо умылась и расчесалась. Одевалась я с такой скоростью, что едва не порвала тонкий шелк кафтана. Всунула ноги в туфли, схватила сумку с депозитарием и понеслась к двери. Лишь на миг задержалась возле единорога и удивленно потрогала черный камень. По ониксу ползла некрасивая кривая трещина, словно статуэтку со всей силы приложили о стену. А ведь когда я ложилась спать, символ Ордена Лино был совершенно целым! Кто мог разбить статую? Или она треснула сама?

Впрочем, какая мне разница? И все же треснувший единорог почему-то вызывал смутное беспокойство. Но ответа не было, поэтому я пожала плечами и покинула комнаты Димитрия.