Глава 9

А я осталась наедине с Крастом. И вздрогнула, когда ильх подошел — почти лениво, словно нехотя.

А потом схватил меня за подбородок.

— Твои глаза сухие и снова дерзкие, — протянул он. — Разве тебе не страшно?

— Страшно, — признала я. — Хотя больше противно. И холодно, здесь жуткие сквозняки. Зачем меня облили этой гадостью?

Он нахмурился, рассматривая мои глаза, а потом почему-то губы.

— Придержи язык, — протянул он, по-прежнему рассматривая мой рот. И ткнул пальцем в пятна на платье. — Кровь священной птицы, что слышит беду, горькие семена, снег и земля Дьярвеншила — вот то, что ты приняла сегодня. — Он скривился, явно не желая признавать мои заслуги, но все же добавил: — Приняла достойно. Такую сдержанность трудно предположить в таком… хрупком теле.

Я сдержала улыбку и порадовалась, что не завопила и не позвала на помощь. Хотя кого мне было звать-то? А жизнь с сестрами, которые в детстве были похожи на бесенят, многому меня научила. Например, не паниковать и не орать, когда на тебя выливается нечто непонятное и вонючее. Подобное развлечение очень любила моя сестричка Ханна, сколько юбок и блузок она мне извела! В свое время я мечтала прибить мелкую проказницу за такое вредительство, а сейчас была готова расцеловать. Можно сказать, сестра выработала у меня привычку реагировать спокойно на большинство неприятных сюрпризов.

Но говорить об этом ильху я, конечно, не стала.

— Почему из всех платьев, валяющихся в сундуках кладовой, ты выбрала именно это. Оскорбить меня хотела? Думала ударить сильнее? Тебе рассказали про Солвейг, ведь так?

— Что? — искренне опешила я. — Нет! Это… — слова застряли в горле. Это не я? Глупо-то как звучит… и противно оправдываться.

— Что? — угрожающе мягко спросил Краст.

— Это… случайность. — Я осипла, но в глаза ему смотрела по-прежнему твердо. — Случайность. Я ничего не знала о Солвейг. И не знала, что, надев это платье, оскорблю тебя. Или других. Оно просто… красивое. Если честно, это единственное красивое платье в твоей кладовой. Все остальные больше похожи на тряпки для мытья полов!

Риар молчал, а я нервно облизнула губы, вновь ощутив сладость и горечь на них. Только лучше не задумываться, что именно оказалось у меня во рту!

— Красивое? Так просто?

— Да. Я лишь хотела… выглядеть достойно. И только.

Он разжал пальцы, и я выдохнула. Поверил ли? Да кто его знает, этого варвара! Сейчас, в свете пламени и пляшущих по стенам теней, я вдруг особенно остро осознала инаковость этого мужчины. Высокий, широкоплечий, с гривой темных волос и пугающим обручем в треугольном вырезе кожаной безрукавки, он был совершенно чужд мне. И, кажется, именно в этот момент я поняла, как сильно отличается жизнь фьордов от привычной. Больше нет цивилизации. Нет Конфедерации. Нет понятной и простой жизни. Есть фьорды. Мужчины с глазами убийц. Жуткие ритуалы. Драконы…

Я тяжело сглотнула. Кажется, Брида слишком сильно стянула мне ребра кожаным поясом… И, кажется, я сейчас грохнусь в обморок!

Краст нахмурился, всматриваясь в меня. Потом медленно кивнул, принимая ответ, и убрал руку. Я же попятилась к лестнице, уже мечтая закрыть дверь и остаться хоть ненадолго одной, без липких чужих взглядов, без осуждения, без… Краста! Но что-то — наверное, гордость — заставило меня остановиться. И, резко развернувшись на ступеньке, я бросила в мужскую спину.

— Раз я теперь твоя нареченная, то распорядись сшить мне новое платье! Чужое я больше не надену.

Краст поднял голову.

— Сама распорядись… нареченная. Венец я тебе надел, а дальше дело твое.

Сама? Я удержалась от желания взвыть. И как это сделать? Да меня здесь ненавидят! Разве послушают? Да и привычки у меня такой нет — распоряжаться. Никогда я не умела командовать другими!

Вот только просить этого гада не буду, и жаловаться тоже! Придумаю что-нибудь!

— Как скажешь, — кивнула я со всем возможным достоинством. И, подумав, добавила: — Благодарю тебя, мой… жених.

— Мой риар, — с насмешкой поправил Краст.

— Ну, риар так риар, — буркнула я, устав от всего. — Хоть крокодил, мне все равно… Тем более что вы, похоже, родственники… дальние!

И, подхватив ненавистные юбки, я потащилась наверх, а уже через минуту закрыла за собой дверь комнаты. Прислонилась к стене, все еще ощущая взгляд странных глаз, прожигающих спину.

А постояв минут пять и немного успокоившись, я осознала одну печальную истину — мне не во что было переодеться! Собственной одежды у меня не было, платье, которое выдали при входе на фьорды, осталось в кладовой. И что же мне теперь делать? Нужно вернуться, спуститься, пройти мимо ухмыляющегося Краста, путаясь в юбке со шлейфом и ожидая гневного оклика, добраться до строения с сундуками и уже там найти свой наряд… Но что, если подлая Брида успела закрыть кладовую? Я ведь прекрасно помню железный замок и тяжелый засов!

В отчаянии осмотрела комнату. Что же делать? Честно говоря, от мысли, что я буду бегать вокруг башни в чужом свадебном наряде, заляпанном землей и кровью, становилось дурно. Ну уж нет, хватит с меня! Яростно скрипнув зубами, я развязала пояс, отбросила. Изогнувшись, дернула ленты на спине, одна треснула, не выдержав моего напора. Зато дышать сразу стало легче! От тяжелой мокрой ткани чесалась кожа, так что освобождалась я от нее, шипя и ругаясь. Вскоре у моих ног образовалась черно-красная лужица, влажно поблескивающая камушками. Туда же полетел венец с моей головы, почему-то даже смотреть на него мне не хотелось. Словно и он — часть чужого наряда и предназначен другой. Стоило лишь вспомнить, с каким лицом Краст надел его на мою голову… Но к демонам ильха! Скоро я освобожусь от него и от этого ужасного Дьярвеншила! Самое страшное уже позади. Расправила плечи и вздохнула с облегчением.

Вот только вопрос с моей одеждой все еще оставался открытым. Я обвела хмурым взглядом комнату. Может, соорудить наряд из занавески? А что, помнится, так сделала героиня одной из моих любимых книг. Вот только героиня была красива и очаровательна в занавесочном платье, а я… Почесав нос и скривившись оттого, что кожу стянуло коркой, я бросилась в купальню и здесь взвыла уже в голос. Воды не было. Нигде, ни капли. Железная труба лишь насмешливо фыркнула, бочка порадовала сухим дном.

И вот тут уже на самом деле захотелось расплакаться. Вот за что мне все это? Злые ильхи, ненавидящий меня риар, чужой свадебный наряд, гадость, измазавшая мое тело с ног до головы! И что мне делать теперь? Во всем Дьярвеншиле не найдется никого, кто помог бы и ободрил!

Не позволяя себе отчаиваться, я стукнула ладонью по стене, приходя в себя. Хватить ныть, Вероника! Нет платья — пойду в шкуре!

Пытаясь не думать, что я сошла с ума или что напиток, выпитый на моей так называемой помолвке, оказался слишком крепким и ударил в голову, я стянула с кровати шкуры. Их было несколько — серо-белые, с густым шелковистым ворсом. Что за зверь раньше красовался в такой шубе, я не знала, окрас оказался мне незнаком, да и знаний в этой области явно не хватало. Может, какой-нибудь снежный барс?

Выбрала самую маленькую, понюхала мех и хмыкнула — сойдет. Намотала шкуру вокруг тела и закрепила все тем же кожаным поясом со свисающими бусинами. Покрутившись на месте и убедившись, что чудовищный наряд не свалится при движении, я довольно усмехнулась. Вот теперь я точно похожа на дикарку! Зато теплый мех и согрел, и почему-то придал немного уверенности. Может, удастся проскочить незамеченной, найти Бриду, потребовать вернуть платье и снова запереться в комнате? А там уже придумать, что делать дальше? Ну должно же мне хоть немного повезти в качестве компенсации за все пережитое?!

Вздернув повыше нос, я спустилась в зал, Краста там уже не было, и я вздохнула свободнее, начиная верить в свою удачу. Пусть мой фиктивный жених отправится куда подальше и, напившись местного пойла, там же и уснет! Да будет так! А мне главное понять, где искать подлую Бриду. Если следовать логике, то неподалеку от зала должна быть кухня или что-то похожее. Вряд ли закуски и напитки, которые я видела на столах, носят издалека. Да и сама башня довольно большая, скорее всего, помимо общего зала и комнаты наверху, здесь есть и другие помещения. А внимательно осмотревшись, я обнаружила несколько дверей и даже лестницу вниз, предположительно в подвал. Две двери оказались заперты, а третья легко распахнулась, впуская в меня в помещение, наполненное запахами подгоревший еды, едким дымом, от которого слезились глаза, и всевозможной кухонной утварью. Желудок тут же напомнил, что пора бы и подкрепиться, но прежде надо разобраться с прислужницей. Я сделала пару глубоких вдохов и даже порадовалась хмелю, слегка затуманившему разум!

Из-за огромной бочки выскочила фигура с подносом, развернулась ко мне… в тусклом освещении и дыму я увидела, как дрогнуло лицо неизвестной мне девушки, как округлились светло-карие глаза. И, завизжав, кухарка уронила свою ношу. На доски пола выплеснулась густая горячая жидкость, я инстинктивно отпрыгнула.

— Йотун-шагун! — вопила кухарка так, что у меня заложило уши. — Йотун-шагун!!!

Не переставая голосить, девица нырнула за бочки. Я же, ничего не понимая, двинулась за ней. Йотун-шагун? Это еще кто? Или что? Обернулась слегка испуганно, но за спиной никого не оказалось.

— Эй? — неуверенно позвала я. — Ау?

Крик перешел в скулящий вой. Судя по звуку, девица забилась в узкую щель между широкими, грубо сколоченными полками и стеной, там и голосила.

— Милости прошу, перворожденные… Огради от йотун-шагун… Пусть заберет она Ингрид и Боргу, а меня, Анни, стороной обойдет!

Я хмыкнула, поразившись «доброте» местной служанки. Значит, неведомых мне Ингрид и Боргу, вероятно, тоже местных девиц, не жалко, я себя вот очень даже!

Заглянула в тесное убежище и фыркнула. Девчонка оказалась совсем юной, не старше четырнадцати лет. И, похоже, еще немного, и ее хватит удар, потому что круглое личико побелело, а на щеках расцвели багровые пятна. Увидев меня, склоняющуюся сверху, кухарка ойкнула, пискнула и вдруг бросилась мне в ноги.

— Не губи, великая йотун-шагун! — заорала она. — Семеро деток у меня, и все до лавки не долезают! От груди еще не оторвались! Не забирай меня! Возьми лучше Боргу, у нее и мяса побольше, и жира! А я худая, дохлая, болезненная…

— И деток семеро, — хмыкнула я.

Пигалица моргнула и часто-часто закивала!

— А может и больше, йотун-шагун! Маленькие все, есть просят, не губи…

Я с досадой поскребла макушку и увидела, как затряслась девочка. А я вот не знала, плакать мне или смеяться. Понятно, что за неведомого йотуна приняли как раз меня. Нет, я, конечно, не красавица, но что-то подсказывает, приняли меня за местное страшилище.

Очень лестно.

— Брида где?

— Мудрая йотун-шагун, грозная и справедливая! — истово закивала головой девчонка, все еще ползая где-то в районе моих ступней и боясь поднять голову. — Правильно, Бриду забери! Она с жирком, потому что безбоязненно жрет еду риара, думает, раз Ингрид, кровинка ее, греет постель хёгга, так все и позволено теперь! Можешь и Ингрид как раз прихватить, а то хозяйкой ведь ходит, точно жена! Матушка йотун-шагун, забери обеих, перворожденными молю!

И, решившись, кухарка осторожно посмотрела вверх. Круглые карие глаза горели такой простодушной верой в собственную правоту, что я даже восхитилась. И правда, зачем брать тощего подростка, у которого деток-то семеро? Или больше, я уже запуталась! Лучше Бриду с родственницей, которые изрядно эту милейшую деву достали… Но зато стала отчасти понятна старушечья ненависть. Похоже, это ее родню я видела в постели Краста в ночь прибытия! Что ж, с появлением нареченной ее жизнь в Дьярвеншиле могла сильно испортиться!

— Заберешь их? — с надеждой спросила Анни. — К себе, в дом из костей?

Я покосилась вниз и уже хотела ответить, как краем глаза заметила скользнувшую по стене тень. Отклонилась я на чистом инстинкте, не думая. Просто дернулась в сторону, и тяжелый топорик для рубки мяса рассек воздух совсем рядом с моей головой. Я грохнулась на пол, сбивая огромные кувшины и какую-то утварь, откатилась, вскочила… и развернулась к Бриде, что снова замахнулась.

— Умри, — сипло выкрикнула прислужница, вот только темные глаза блестели вовсе не страхом, как у девочки-кухарки, а холодным, но яростным торжеством.

— Стоять! — рявкнула я так, что сама замерла. Брида удивленно моргнула, но застыла с занесенной рукой. — Решила убить нареченную своего риара, Брида? — яростно бросила я. — Так? Знаешь, что тебе за это будет?

Я вот не знала, а прислужница — да. Потому что только сейчас в лице ее появился страх. И пользуясь этим, я сделал шаг назад, прячась за бочкой и стараясь не думать об угрожающе поблескивающем лезвии.

— Знаешь, знаешь! Риар при всех назвал меня нареченной, венец надел, а ты решила меня погубить? Ради дочки своей стараешься? Боишься, что риар ее из постели выгонит и закончится ваша сытая жизнь?

— Йотун-шагун стала нареченной риара… — со священным ужасом пробормотала девчонка-подросток. И добавила совершенно по-детски: — Ой, ма-а-амочки, что делается!

Брида сжала зубы до побелевших скул. Я стояла, расправив плечи, не мигая, хотя от дыма кухни уже слезились глаза. Но задери меня демоны, если позволю этой старухе победить! Не для того я тащилась на клятые фьорды, чтобы сдаться немытой прислужнице!

Неизвестно, чем бы закончилось наше противостояние, вот только в кухне вдруг стало как-то светло и тесно. А на руку Бриды легла мужская ладонь, выхватывая топорик.

— Что здесь происходит? — с убийственной холодностью спросил Краст. За его спиной стоял беловолосый хёгг, рядом мрачный, бородатый здоровяк.

Брида охнула и вся разом как-то уменьшилась, ссутулилась, словно из нее выпустили воздух. В шоколадных глазах возник уже не страх — ужас. Какой-то дикий и первобытный, а потом плечи старухи опустились, и в лице разлилась обреченность.

— Я задал вопрос, — уже угрожающе повторил риар.

Вздернув подбородок, повернулась к нему.

— Я пыталась найти помощницу, которая сошьет мне платье, — спокойно произнесла я. Припомнила имя девочки-кухарки: — Анни, ты шить умеешь?

— Конечно, шагун… ой, ну, то есть да!

— Вот и решили. Сейчас же пойдешь в кладовую, возьмешь там отрез ткани и приступишь к работе.

— Я? В кладовую? — девчонка высунулась из своего укрытия, блестя испуганными глазенками. — Да кто ж меня туда пустит?

— Брида тебя пустит, — перевела я взгляд на дрожащую старуху. — И пустит, и поможет выбрать хорошую ткань. Без дыр и плесени. Ведь так, Брида? Поможешь?

Тяжело сглотнув, прислужница кивнула.

— Платье, значит? — протянул Краст, переводя взгляд с меня на старуху. Я пыталась стоять ровно, прислужница нервно вздрагивала. — Почему в твоей руке был топор, Брида? И почему ты занесла его над той, кого я назвал нареченной?

Все тело женщины скукожилось, словно она желала стать не просто незаметной, а раствориться, исчезнуть…

— Я… я прошу… я не поняла… я ошиблась… Простите! Не признала вашу нареченную, решила, что зверь забрался! Темно здесь!

Я хмыкнула, не скрываясь. Ну да, темно. Потому что окна мыть надо, хоть иногда! И надо же, как врет старуха! Не стесняясь!

— Зверь?

Краст перевел тяжелый взгляд на меня. И поднял брови, кажется, только сейчас заметив мой наряд. Снежный ухмыльнулся, бородач приоткрыл изумленно рот.

— Ну вылитая йотун-шагун, смилуйтесь перворожденные! — брякнул он.

Краст отчетливо скрипнул зубами. И бросил, разворачиваясь.

— Иди за мной, нареченная. А вы что встали? Не слышали, чем вам велено заняться?

Брида с Анни слаженно подпрыгнули и бросились куда-то вглубь помещения, я же глянула вслед старухе, но говорить ничего не стала. Вряд ли на фьордах слышали поговорку о мести, которая должна остыть, зато ее знаю я. Задумавшись, потащилась за мужчинами. В пустом зале Краст обернулся и рявкнул, ткнув пальцем в мое «платье»:

— Что это такое?

— Шкура, — буркнула я, отступая назад.

— Шкура? Какого йотуна навозного ты намотала на себя… шкуру?

— А что мне было делать? — разозлилась я. — Голой ходить? Так у вас тут окоченеть можно от холода! Нет у меня одежды, нет! Если ты не заметил, я приехала с одной сумкой! Ах да, не заметил, ты в тот момент очень занят был, мой риар! Единственное платье осталось в запертой кладовой, а красный наряд ты сам велел мне немедленно снять! Я и сняла, как видишь!

Краст моргнул и снова уставился на меня. И вот странно, казалось, что голубой глаз смотрит презрительно-холодно, а темный — яростно. И от этой двойственности создавалась жуткое и пугающее впечатление.

— Очень дерзкая дева, — протянул недовольно бородач. — Но говорит по делу. Лучше в шкуре, чем голышом. Дьярвеншил слушает ветер и бережет тепло.

Я взглянула на неожиданного заступника с удивлением.

— Кстати, мне казалось, что вышло неплохо, — осмотрела я свой наряд.

Беловолосый крякнул, здоровяк, имени которого мне так и не сказали, глянул изумленно. А Краст вдруг устало потер глаза и махнул рукой.

— Неплохо? Перворожденные меня прокляли… Рэм, покажи ей.

Снежный пожал плечами, взял со стола кувшин с водой и плеснул на стену. И не успела я изумиться столь странному действию, приложил ладони, и камни покрылись серебристым инеем, а после — льдом. Открыв от удивления рот и совершенно не понимая, как беловолосый это сделал, я шагнула ближе и ойкнула испуганно. Навстречу сделало шаг чудовище. Всклокоченные серо-красные волосы, окровавленное лицо, косматая шерсть и жуткие глаза, обведенные черной краской… И лишь попятившись, я осознала, что вижу свое отражение в заледеневшей воде.

— Жуть какая, — искренне сказала я, поворачиваясь, чтобы рассмотреть лучше. — У-у-у, страшилище.

— Ты видишь себя, нареченная, — теряя терпение, рявкнул Краст.

— Так я поняла. О себе и говорю! Надо же, как погано я сегодня выгляжу, верно, ваш климат дурно на меня влияет. А говорили: хорошо на фьордах, свежо, море опять же…

Мужчины переглянулись. Здоровяк даже слегка попятился назад.

— Краст, ты прости, но… нареченная твоя того, кажись… ушибленная, — сиплым шепотом протянул беловолосый.

Сами вы тут все ушибленные, хотела сказать я, но глянула на здоровых, мрачных мужиков и промолчала. Ушибленная так ушибленная, мне же лучше. Какой спрос с такой?

Риар глянул зло.

— Рэм, Торкел, я поговорю с этой… с нареченной наедине.

Мужчины кивнули, а я запомнила — Рэм и Торкел, значит… И на всякий случай отошла подальше от риара.

— Если ты собираешься орать, то…

— Я собираюсь узнать, что на самом деле произошло в кухне, — оборвал Краст. — Говори.

Я задумалась. С одной стороны — отличная возможность поквитаться со злобной старухой. В конце концов, она и правда поступила ужасно, не только подставила меня с платьем, но и вполне недвусмысленно угрожала. С другой…

— Если Брида покусилась на жизнь нареченной риара, она будет наказана, — холодно произнес Краст. — Говори правду.

— И какое наказание ее ждет? — осторожно уточнила я. — Ну, если вдруг…

— Ее кинут в море со скалы.

— Со скалы? — опешила я. Мне, воспитанной на догмах гуманности и толерантности, сложно принять вот это спокойное — скинут со скалы.

— То есть… убьют?

Краст смерил меня хмурым взглядом.

— Да.

Я глотнула пересохшими губами холодный воздух. Смерть? И я буду виновата в ней? Даже если старуха и заслужила подобное, я не хочу отправлять ее на гибель! Я просто хочу переждать положенный месяц и убраться отсюда! И потому глянула твердо.

— Брида всего лишь обозналась. Ты и сам видишь, что я страшилище.

— И почему мне кажется, что ты врешь, нареченная? — медленно протянул Краст. — Когда речь идет о жизни, это глупо. Когда о жизни в Дьярвеншиле — глупо вдвойне.

Я пожала плечами. А он мягко шагнул ко мне и тронул пальцами подбородок, заглядывая в глаза. Гипнотизирующий взгляд разноцветных глаз пугал. Но я держалась.

— Странная ты, чужачка, — тихо уронил мужчина, хмурясь. — Говоришь непонятно. Ведешь себя и того хуже. То ли смеешься надо мной, то ли не понимаешь…

— Так я ушибленная, — буркнула я. — Как сообщил твой Друг.

— Побратим, — все так же рассматривая мое лицо, уточнил ильх. Держал он крепко, внимательно и как-то удивленно всматриваясь в меня. — И мой а-тэм. Помощник значит. Защитник. Он знает о тебе правду. А остальным говорить не стоит.

Последнее прозвучало с едва уловимым оттенком угрозы. Краст убрал руку и отступил.

— Теперь можешь просить, — бросил он.

— Что просить?

— Что хочешь за это, — он указал на мое лицо. — К нареченной нельзя прикасаться до свадьбы. А если мужчина не сдержался, то дева может просить любой подарок. Я тронул тебя второй раз, так что ты хочешь?

— Нельзя прикасаться? — Я так явно обрадовалась, что Краст нахмурился. Честно говоря, эта новость сама по себе была отличным подарком, но если уж таков закон… — А я могу попросить все, что угодно?

— Да, — хмуро уронил ильх. — Так что ты желаешь получить? Золото?

— А у тебя и золото есть? — изумилась я, красноречиво осмотрев грязный зал. — Так-то и не скажешь… Честно говоря, я думала, что в Дьярвеншиле с золотом негусто. С серебром тоже. Да и медяков, похоже, не сыщешь…

— Хватит! — оборвал Краст, и я благоразумно заткнулась.

— Мне ничего не надо. Кормишь — и на том спасибо.

— Думаешь, я совсем нищий? — неожиданно разозлился Краст. Вот так и пойми этих мужчин! — Пара украшений для девы найдутся. Проси, — мрачно обрадовал мужчина, сверля меня разноцветным взглядом.

— Да не надо…

— Проси, я сказал, — уже угрожающе прорычал риар, а я попятилась. Ну надо же, еще никто так настойчиво не предлагал мне подарков! Придется срочно что-то придумать.

— Я хочу Анни! — выпалила я.

— Что?

— Девочку-кухарку, — пояснила я. — Хочу ее в это… ну, в услужение? Она поможет мне с одеждой и расскажет о Дьярвеншиле. Согласен?

— Ты и так можешь ее забрать, нареченная. Все прислужницы башни — твои после того, как я надел на тебя венец.

— Вот как? — я задумчиво почесала щеку и фыркнула, увидев засохшую кровь на пальцах. Надо все-таки найти воду и умыться, а то снова испугаю свою неожиданную помощницу. — И все же в качестве подарка я возьму ее.

— Не украшение? — уточнил Краст. — Может, прежде взглянешь?

— Не надо. — Махнула рукой. — Так я могу идти?

— Нет. Ничего не возьмешь? Думай хорошо, нареченная, я не буду предлагать дважды!

Я снова почесала нос и чихнула. И отрицательно мотнула головой. Объяснять, что мне не нужны подарки от человека, который мне никто и останется никем — не стала. И молча пошла к лестнице, придерживая свое одеяние.

— Кстати, а кто такая эта йотун-шагун?

— Ведьма. Злобная заклинательница, живущая в доме из человеческих костей. Это все, что осталось от людей, пожелавших узнать про йотун-шагун.

Я хмыкнула. Да уж, более лестное сравнение трудно придумать.

— И на тебе шкура йотуна, нареченная, — с усмешкой добавил Краст. Я снова потерла лицо и брякнула невпопад:

— Думаю, мне надо умыться.

— Надеешься, поможет? — ехидно спросил риар, и я уставилась на него с удивлением. Это он что же, пошутил? Ну надо же, у мрачного варвара есть чувство юмора? Да никогда бы не поверила!

— От схожести с йотун-шагун это вряд ли спасет, но хоть чесаться перестану!

И, взмахнув своим меховым платьем, я отправилась в комнату. Сзади донесся странный сдавленный звук. Неужели хмурый риар рассмеялся?

Но я не стала оборачиваться, чтобы это проверить.