Глава 12

Молот опустился на заготовку меча с такой силой, что железо разлетелось, словно деревяшка. Помощник, молодой крепкий Инв, глянул искоса из-за кожаных мехов, нагоняющих в горн воздух, и попятился, увидев, как исказилось лицо риара. По опыту знал, что лучше уйти тихо и молча. Снова удар — уже по столу — бессмысленно и напрасно.

В оставленном без присмотра горне что-то треснуло, и на спину Краста посыпались острые, колючие искры. Он жадно втянул раскаленный воздух, выдохнул. В голове слегка прояснилось. Обжигающий огонь снова спалил его ярость.

Почти спалил. Почти. Тлеющие угли остались, но их не дано погасить ничему. Ни кузне с ее жаром, ни ярости битвы.

Краст постоял, рывком вытащил кипящее железо, отбросил на наковальню. И скривился. Из-за дурости загубил меч. Не смог сдержать злости при виде Хальдора. Или при виде чужачки? Сегодня она прихорошилась. Одного взгляда хватило, чтобы оценить и косы, и подчерненные ресницы, и румянец на обычно бледном лице. Если бы он не вышел, как стала бы благодарить Хальдора его лирин? Разговор Краст услышал, оттого и взбесился. Запереть бы бледную морь в подполе, чтобы сидела тихо и не доставляла ему забот! Понятно, что девчонка лишь послужила орудием в руках Хальдора, но все же… мерзко.

Хотя, если бы Хальдор прикоснулся к лирин, Краст мог бы его убить. Жаль, что Хальдор не такой дурак.

Глубокий вдох и выдох. Огненные искры кружили вокруг тела, жалили осами, но Краст стоял неподвижно, принимая их колючую и целебную силу. Надо успокоиться…

Перед тем, что он должен сделать, надо успокоиться.

Неспешно отложил молот. Натянул штаны и сапоги. Накинул безрукавку из шкуры мехом внутрь. Вытащил из сундука в углу кузни мешок. И вышел под снег.

Шел долго. Уже и Дьярвеншила не видно, лишь скалы, белые сугробы и голубые огни, злящие до зубовного скрежета. Постоял, слушая ветер. Шалит, воет. Еще не страшный, но уже предвещающий. И огней за ночь стало больше.

Неслышимые звуки незримого мира окружали со всех сторон — там ухает филин, там свистит хорн, здесь скалится хёгг… Если пожелать, то можно и увидеть, но этого Краст не хотел. Рассмотрел внимательно следы на белом полотне — звериных много, человеческие все остались позади. То, что нужно.

Краст сбросил безрукавку, огляделся. Подходящие палки нашлись скоро, недавняя непогода наломала ветвей со старого кедра. Ильх ножом счистил кору, подготавливая две палки с себя ростом. Потом скинул сапоги, встал босыми ногами на снег, покрутился, вытаптывая первый круг. Покосился на мешок. И со вздохом вытащил гладкие косточки на черном шнурке. Погладил пальцами — теплые, как всегда, накинул веревку на шею. Снова глянул в сторону подмигивающих голубых искр. Рано зажглись, рано!

Выдохнул. Ударил палки друг об друга, выбивая сухой ритм.

Первое движение плавное, так качается змея. Второе гибкое, так выгибается барс. Третье — стремительное, так налетает ветер… Тело напряжено и в то же время расслаблено, и дух покидает его. Дух тоже танцует, но в вышине, смотрит сверху на выгибающееся, ломающееся в немыслимых движениях тело. Резкий бросок, разворот, удар обеими палками… вскопанный снег, прыжок, рваный выдох… еще быстрее, еще сильнее, еще резче! Так, чтобы ломало суставы, на грани возможного… и дальше — как уже невозможно. Танец-битва, приказ для тех, кто ждет нового ветра. Заклятие для того, кто сам ветер.

Прыжок, прогиб, удар!

И рухнуть коленями в снег, завершая…

Несколько мгновений Краст слышал лишь рев собственной крови — в ушах, висках, груди. Моргнул, прогоняя снежную пелену, застлавшую глаза. Поднялся. Отбросил палки на утоптанный его ногами круг. Убрал с шеи кости, накинул шкуру, обулся.

И пошел прочь от скал.

Голубые огни погасли. Но риар знал, что они зажгутся снова — чуть позже.

В нижнем зале башни сидело за столом несколько воинов, они проводили меня напряженными взглядами. Я заметила среди них и тех, кто был на площади, когда Хальдор угощал меня лепешкой. В темных глазах мужчин мелькнуло неодобрение, так что захотелось снова закричать, что не виновата, что не знала! Но я лишь стиснула зубы, поздоровалась и ушла наверх. Верная Анни притащила на обед суп, снова из рыбы, от запаха которой меня уже воротило. Кое-как проглотив несколько ложек невкусного варева, с плавающей на поверхности рыбной чешуей, я всерьез задумалась о своей жизни в Дьярвеншиле. На такой кормежке, боюсь, мне не продержаться месяц. Или я оголодаю настолько, что и такая похлебка покажется аппетитной?

С сомнением покосилась на тарелку, край которой покрылся серым налетом застывающего жира. Но гораздо больше невкусной еды беспокоили отношения с местными. И с Крастом. Пока риар оставался единственным, кто, как ни странно, меня защищал. На свой, непонятный лад, но все же. Он надел мне венец, хотя невеста из-за Тумана вызывала у ильха лишь неприязнь, и даже сегодня прогнал Хальдора, не позволив прикоснуться ко мне. Краст заинтересован в том, чтобы я благополучно пережила месяц и отбыла восвояси, забыв Дьярвеншил. И потому — хочет или нет — обязан обо мне заботиться. Но ильхи непредсказуемы и непонятны мне, чего ждать от своего защитника в гневе, я не знала. И настраивать Краста против себя не хотела. А Хальдор сегодня подлил масла в огонь, прилюдно спровоцировав.

Я принялась мерить шагами комнату, раздумывая, как исправить ситуацию. Надо поговорить с Крастом. Объяснить! Надо было сделать это сразу, а не хлопать глазами, рассматривая тающие на его теле снежинки!

Приняв решение, я вздохнула с облегчением.

Вот только риар не спешил появиться в башне, чтобы выслушать мои оправдания. Внизу кто-то разговаривал, приходили и уходили воины, бряцало оружие, стучали о стол тяжелые кружки, но голоса Краста так и не раздалось. А под вечер и вовсе стало тихо. Прибежавшая Анни на мой вопрос сделала круглые глаза и торопливо уронила:

— Обвал на скалах, лирин! Совсем рядом с домами! Риар там, разбирает завалы вместе со своими воинами.

— Никто не пострадал? — встревожилась я и облегченно вздохнула, когда девочка мотнула головой.

— Водяной поток завалило, вот мужчины и убирают. Не переживай, лирин, им не впервой. Горы порой гневаются и трясутся, вот камни и летят!

— Может, нужна помощь?

— Да чем же ты поможешь, — всплеснула ладошками прислужница. — Ты сама вон худая и тонкая! Тебе и крохотный камушек не поднять! Да и не для дев это! Лучше сшей своему жениху рубаху или рукавицы. У тебя времени ведь совсем мало, а надо подготовить подарки для будущего мужа! Что ты ему поднесешь, когда он наденет на тебя пояс жены?

Не слушая мой ответ, девочка снова умчалась, а прибежала с кусками меха, нитками и толстой иглой.

— Вот! Шей!

Поблагодарив, я отпустила бойкую служанку, сунула мех подальше и достала из своей сумки книгу. Но сосредоточиться на любимом сюжете никак не получалось, мысли то и дело возвращались к завалу, который сейчас вручную разгребали ильхи. Без техники, без специального оборудования… А ведь, судя по словам Анни, завалы здесь случались нередко.

Передернула озябшими плечами. Да, жизнь в Дьярвеншиле трудно назвать сахарной.

Ночь опустилась на город быстро и рано, совсем скоро я перестала различать строчки в наступившей тьме. Встряхнула лампу, оживляя пламя. Но интерес к книге пропал окончательно, к тому же я замерзла. Ужин из печеных и слегка подгоревших корешков неизвестного мне растения тяжелым комом упал в желудок, но это была не рыба — уже радость!

После еды невыносимо потянуло в сон, наверное, от безделья. Так что я не придумала ничего лучше, чем улечься в кровать.

А проснулась оттого, что в бок упиралось что-то твердое. Давило, мешало… Не открывая глаз, протянула ладонь, тронула это непонятное. Длинное, странное…

Сознание зацепилось за вспыхнувшее на грани сна и яви удивление, и дремота отступила. И что же это такое в моей постели? Может, пульт от телевизора? Так он пластиковый, знакомый. А это, кажется, железное и… острое!

Палец кольнуло, я ойкнула и открыла глаза. Моргнула и шарахнулась в сторону, потому что на кровати лицом ко мне лежал Краст, а из-под одеяла торчала… рукоять меча!

— Это что такое? — ничего не понимая, выдохнула я. Приподняла покрывало и изумленно уставилась на длинный, почти с меня, клинок! Железное лезвие весело подмигнуло мне пробежавшим бликом.

Краст сонно зевнул во весь рот, показав отменные зубы и даже не подумав из приличия прикрыть рот рукой. Впрочем, он, скорее всего, знать не знает, что такое приличие.

— Это меч, — недовольно буркнул он.

— Я вижу, что это меч! Но что он делает в кровати? Я же могла порезаться! И кстати… ты сам что здесь делаешь?

— Я здесь сплю, — огрызнулся ильх. — И спал бы дальше, если бы ты не начала орать с утра пораньше! А меч тебя не тронет, если отодвинешься, — утешил ильх и снова закрыл глаза. Похоже, он собрался опять уснуть.

— Но зачем он здесь?

Краст глянул недобро.

— Потому что таков закон! — процедил он. — Лежи на своей стороне и не лезь на мою, нареченная!

Я открыла рот, чтобы сказать, насколько бредово все это звучит, и осеклась. Вот и Анни что-то такое говорила — про то, что жених не может возлечь с нареченной без меча. Но я-то решила, что это некое иносказание! А оказалось, все очень даже реально и ощутимо! Лежит вон это иносказание и колется!

— Погоди, — вдруг дошло до меня. — То есть ты это положил, чтобы я к тебе не лезла?

— Не это, а родовой меч риаров Дьярвеншила, — рявкнул ильх. В черном глазу уже загорался пожар злости, видимо, оттого, что его планы еще вздремнуть провалились. — И лежит он там, где ему положено лежать до свадьбы! Ясно тебе?

— Ясно, зачем так нервничать, — пробормотала я. Легла и даже глаза закрыла, всем видом показывая дружелюбие и исключительную сговорчивость. На самом деле глубоко в душе я даже почти обрадовалась присутствию мужчины. Кровать широкая, на меня ильх не претендует, сам вон лежит боится! А вчерашнее пробуждение и жуткий силуэт у стены все еще живы в памяти. С Крастом как-то… спокойнее. Особенно если с ним не разговаривать.

Но все же наличие острого предмета в непосредственной близости от моего зада как-то напрягало.

— Слушай, а по закону ваш родовой меч должен как лежать?

— Так! — взревел Краст, явно теряя терпение. — Без ножен, чтобы дурные мысли не лезли в голову чужанской деве!

Я скептически хмыкнула.

— Ну понятно. Ножны под запретом. А хоть тряпочкой обернуть можно?

— Тряпочкой? — голубой глаз Краста медленно наливался краснотой. Черный, наверное, тоже, просто не видно было. — Родовой меч — тряпочкой?!

— Угу. Знаешь, что-то не хочется ненароком отрезать себе ползадницы!

Риар моргнул. Приподнялся на локте. Внимательно осмотрел мое насупленное лицо и растрепанные волосы. И неожиданно хмыкнул.

— Нашла чего бояться. У тебя там даже взяться не за что. И меч соскользнет — не зацепится.

— Ну спасибо, успокоил, — буркнула я. — Вдвойне обидно будет, если все же зацепится. И так-то ничего нет, а если что-то отрежется, совсем грустно станет. Тебе-то все равно, а мне еще жить. Ну, я надеюсь.

Ильх нахмурил брови, не сводя с меня взгляда. Я же зевнула и села, решив, что уснуть все равно уже не получится.

— Кстати, а почему ты в моей кровати? — опомнилась вдруг.

— Это ты в моей кровати, дева. А тот, кто надел венец, должен охранять сон и честь своей нареченной. За глупости дев у нас отвечают мужчины. И порой головой. Так что я за тобой присмотрю, чтобы не лезла куда не надо.

— С ума сойти, — покачала я головой. Сквозь незашторенное окно в комнату лился слабый утренний свет. Я снова покосилась на ильха, который прикрыл глаза. Щеки у Краста ввалились, на подбородке темнела колючая щетина. Сажи и копоти не видно, верно, ополоснулся в одной из странных купален на реке. Интересно, как давно он пришел? Судя по сонному виду — недавно, выспаться не успел.

Ругаясь про себя, откинула покрывало и глянула на свое длинное нижнее платье, в котором улеглась спать. Решив, что оно более чем приличное для появления перед мужчиной, я, стуча зубами, сползла с кровати. Прыгая на стылых досках и размахивая руками, подхватила свой зеленый наряд, натянула, путаясь в рукавах.

— Это такой чужанский ритуал? — спросил ильх, не сводящий с меня своих пугающих глаз. — Ты каждое утро будешь его исполнять?

— Это попытка согреться! — рявкнула я, вертясь вокруг себя и пытаясь разобраться в непонятных кусках ткани. — В этой комнате можно покрыться льдом!

— Тебе холодно?

— Да! — Я подпрыгнула, попала в пройму, выдохнула с облегчением.

— А будет лишь хуже, — довольно протянул ильх. — Зимы в Дьярвеншиле такие, что птицы на лету замерзают. Так что радуйся, что тебя тут скоро не будет!

Вот же гад! А я-то на миг понадеялась, что суженый удосужится решить вопрос с отоплением! Извиняться за вчерашнее резко расхотелось, пусть катится к демонам! Не отвечая, натянула плотные вязаные штанишки и вздохнула свободнее. Краст лежал, не двигаясь, и, к моему удивлению, почти не укрываясь. Обнаженный мужской торс в тусклом свете разгорающегося дня поневоле притягивал взгляд, так же, как и черные волосы, резко выделяющиеся на фоне белой шкуры. Кусок белого меха углом укрывал мужской пах, открывая остальное тело с впечатляющим рельефом мышц и бронзовой кожей. Поджарый и сильный. Даже в таком, расслабленном состоянии этот мужчина казался сжатой пружиной.

Ну и еще как всегда — мрачный и недовольный.

Риар поднял бровь, заметив мое внимание.

— Помни о мече, что меж нами, дева. И о своих обещаниях.

Я закатила глаза, поражаясь такой самовлюбленности. Хотя это и понятно. То, что ильхи красивы, заметила каждая из переселенок, как только мы прибыли на фьорды. Краст отличался от тех, кого мы встречали, и, пожалуй, он не был так привлекателен, как Лерт или тот же Хальдор, не обладал точеным профилем того риара, что был изображен на известном в столице фото. Скулы Краста были слишком высокими и острыми, глаза пугающими, а нос с горбинкой. Нет, он не был классическим красавцем, но от этого казался еще более притягательным. Не сомневаюсь, что он понравился бы девушкам Конфедерации.

К счастью, я к этим несчастным не относилась.

— Не переживай, — злость в голосе скрыть не сумела. Повертелась, пытаясь разобраться, как повязывается длинный пояс. — Я покину твой Дьярвеншил, как только смогу. Навсегда. К тому же… — не удержалась я от шпильки: — Ты не в моем вкусе, Краст. Всегда предпочитала светловолосых!

Натянула ботинок и тихо зашипела от боли. При ближайшем осмотре выяснилось, что в мою обувь кто-то насыпал мелких и острых камушков.

— Гостеприимство по-дьярвеншильски, — фыркнула я, осматривая остальную одежду. К счастью, она была в порядке — то ли вредители побоялись портить ткань, то ли лежала она слишком близко к кровати. Но вот впредь мне точно стоит внимательнее смотреть и по сторонам, и под ноги.

— Что ты там бормочешь себе под нос? — осведомился с кровати риар.

— Размышляю, в какое прекрасное место попала, — отозвалась я. — Какие здесь милые и добрые люди. То душат, то подставляют, то обувь портят… Золото, а не люди! Что б вас всех…

Краст приподнялся и нахмурился. А я, гордо задрав подбородок, направилась к двери. Правда, уйти с достоинством не удалось — я споткнулась о неровную доску на полу и чуть не грохнулась носом об стол. И окончательное фиаско настигло меня насмешливым мужским голосом:

— Не хочу тебя останавливать, но ты неправильно надела платье, нареченная. Вышивка должна быть впереди.

Я пробормотала что-то ругательное, попыталась развязать кожаный пояс, затянула узел, зашипела и плюнула.

— И я запрещаю тебе покидать башню.

— Что? — подол взлетел от резкого движения. Мне теперь в четырех стенах сидеть?

— Я сказал. От тебя много проблем, лирин. И уже убытки. Твои долги оплачивать придется мне. Или надеялась сама расплатиться с Хальдором?

— Я не знала, что нельзя брать еду!

— Так узнай, прежде чем делать! — рявкнул ильх. — На что у тебя под боком вертится эта мелкая прислужница? Кроме как ресницы чернить ни до чего путного не додумались?

Щекам стало жарко, кулаки сжались от злости. Вот же гад! Взгляд сам собой зацепился за кувшин на столе.

— Кинешь в меня — запру в подполе, — с предвкушением произнес ильх. И приподнялся на локтях, прищурился. Всем своим видом изображая отличную мишень, в которую так сложно промазать! И по ожиданию в его лице было понятно — ильх прямо жаждет осуществить свою угрозу!

Поэтому я лишь расправила плечи, развернулась и вышла, от души хлопнув дверью.