— А теперь песня! — заявил я, порываясь залезть на стол. Харт меня удержал, хотя и не без труда. Глаза ловца тоже были затуманенными. Остальные выглядели не лучше. Надо сказать, мою идею Харт так и не поддержал, я думал, все провалится из-за этого чистюли. Когда подавальщица поставила перед нами несколько кувшинов хелля, ловцы сглотнули и слаженно уставились на моего новоприобретенного друга. Тот скривился. Я же радостно похлопал его по плечу.

— Ладно тебе, Флай, расслабься. Мы же решили заключить перемирие!

— Перемирие? — изумился Шило.

— Угу. Временное. В конце концов, мы все в одной лодке, ребята, не так ли? — я уселся, деловито разлил хелль по высоким кружкам. — Мы все ловцы и делаем одно очень большое и грязное, ну, то есть, важное дело! Да, выпьем за это!

— За что? — у Здоровяка отвисла челюсть. Нет, все-таки его папаша точно орк. А как выглядит мамаша, даже боюсь себе представить.

— За объединение!

— Чего?

— Не чего, а кого, — поправил я. — Меня с вами. Или вас со мной. Впрочем, те же яйца, только сбоку… хм… Выпьем!

— Э-э-э?

Округлили глаза ловцы. И вытаращили их еще больше, когда Харт скривился, но поднес кружку к губам.

— Флай, ты чего? — громким шепотом спросил Шило.

— Ничего, — буркнул Харт. — Пейте.

— Вот-вот, — я похлопал Харта по спине. Тот наградил меня убийственным взглядом. Я приподнял бровь.

— Перемирие, — с видом великомученика выдавил Харт. И сделал еще один глоток хелля.

— Не-е, ну раз ты говоришь пить, значит, пить! — первым отмер Здоровяк, сгреб кружку огромной ручищей. Вот нравится мне этот парень! С мозгами беда, конечно, зато покладистый. Жаль будет, если придется его прирезать.

А то, что кого-то точно придется, я не сомневался. Пока на лицах всех троих читались лишь правильные и ожидаемые реакции – удивление, легкая растерянность, облегчение. Никто не упал в обморок при виде живого Харта и невредимого меня, а жаль, я так надеялся. Ну что ж, тогда придется пить. И наблюдать.

Первую кружку выпили в молчании и с такими лицами, что окружающие притихли, хозяин таверны сделал постное лицо, а подавальщицы попытались изобразить монашек. Видимо, решили, что мы кого-то хороним, не иначе как любимого друга и напарника. Хоронить мы, конечно, будем, но позже.

Менестрель затянул что-то заунывное, кося на нас глазом, компания лесорубов в углу стянули с голов шапки и приуныли.

— Эх, а мы еще на свою работу жалуемся, — покачал головой здоровенный детина с краю лавки. — Вон у ловцов горе так горе…

— Угу, точно, сейчас завою, — протянул я. Харт наступил мне под столом на ногу. Я, и правда, чуть не взвыл, у меня там мозоль после хождения по кладбищу. — По второй?

Вторая пошла веселее, к тому же подавальщицы принесли блюдо жаренных на огне свиных ребрышек и горячие лепешки. Я кинул менестрелю монету, и тот оживился, сменил мотив на более бодрый.

Третья кружка влилась незаметно. Шило захмелел быстрее всех и радостно поглядывал по сторонам, смущаясь от откровенных взглядов служанок. Те почуяли наживу и вовсю крутились у нашего стола, смахивали крошки и подливали хелль, каждый раз наклоняясь все ниже. Харт на это морщился, так что на ногу пришлось наступить уже ему. Ловец наградил меня еще одним злым взглядом, но улыбку выдавил.

Между тем, ловцы заметно оживились (то есть напились), Шило уже без стеснения и с интересом заглядывал в вырез подавальщицы, Здоровяк гоготал на всю таверну над моими шутками. Грязь улыбался и грыз крылышки, возле него успела образоваться целая гора костей.

— Лекс, а я тебе рассказывал, как попал в Бастион? — спросил Шило. Мне его история была мало интересна, но я кивнул. Ловцу лишь это и нужно было, он склонился ко мне, доверительно заглядывая в глаза. — Я же из совсем маленького городка, знаешь? — начал он. — У него даже название такое — Малевка. Ну, маленький, понял?

— Угу.

— Я один из всей Малевки попал в Бастион! — Ник выпятил грудь и обвел присутствующих горделивым взглядом. — Один! Потому что у меня магия проснулась! Отец как это понял, так сразу меня в Бастион и повез, все волновался, что не примут… представляешь?

— Угу.

Здоровяк уже усадил на колени хихикающую девчонку и угощал ее хеллем. Грязь ел, Харт злился. Я снова его пнул, чтобы не забывал улыбаться.

— Знаешь, когда ты на мне как на лошади проехался, я тебя убить хотел, — так же доверительно сообщил Ник.

— Да ладно?

— Да, — погрустнел Шило. — А сейчас смотрю и думаю, а ты ничего… Для темного, раз… разумеется.

Я хмыкнул. Кажется, у нашего умника началась стадия «мир прекрасен, и все люди - братья».

Здоровяк поднялся.

— Простите, друзья, я вынужден удалиться! — слегка запинаясь, пробормотал он. Подавальщица висела на его руке. Я пнул Харта - так у нас все подозреваемые разбегутся.

— По последней? — Флай поднял свою кружку. — А девушка пока припудрит носик.

Здоровяк мигнул, но ухмыльнулся и сел.

Глиняные кружки снова сошлись в центре стола, стукнулись, расплескивая хмельной напиток.

— Кстати, — начал Харт. — Все хотел сказать, что очень ценю вашу компанию. Раньше как-то не доводилось.

— Флай! И мы тебя! — захмелевший и взъерошенный Ник полез обниматься, Харт отпихнул его от себя и продолжил.

— Да, я вас очень ценю. Вы все отличная команда и не раз спасали мою шкуру.

— Как и ты – нашу, — прогудел Здоровяк.

— За это стоит снова выпить. До дна! — встрял я.

— Погоди минутку, — Флай достал из своего мешка фляжку, щедро влил настойку в свою кружку.

— Лекарство, — пояснил Харт.

— Гадость, — пробубнил Здоровяк. Я же сжал под столом стилет. Неужели все-таки этот добряк - потомок орка? Жаль… — Недолюбливаю я лекарства, — закончил он.

— Это просто ягодный сок, — нашелся Флай.

— Ну ладно, — Здоровяк поднял кружку.

Шило поднес свою, глядя на нас влюбленными глазами. Грязь пожал плечами, улыбаясь.

— За нас, — провозгласил Харт. Кружки сошлись на середине стола, глухо стукнулись, хелль расплескался и смешался. Улыбаясь, мы дружно поднесли их ко рту, сделали глоток. И уже через миг я был на ногах, через два — стоял за спиной, приставив клинок к горлу того, кого называли Грязь. И имечко-то в тему оказалось…

— Ловец Кофр, что же ты не пьешь, гаденыш? — ласково проговорил я. Харт подошел с другой стороны, надавил парню на плечи, заставив сесть.

— Флай? Что происходит? — Грязь оскалился, Здоровяк и Ник пока ничего не понимали, но тоже вскочили.

— Кажется, наш друг не желает разделить с нами выпивку, — я слегка надавил на клинок, выпуская первые капли крови. — Очень невежливо.

— Выпей,— хмуро сказал Харт. — Просто выпей этот поганый хелль.

— Я… не буду… — прохрипел Грязь.

— Пей!

— Нет!

— Что происходит? — Шило переводил изумленный взгляд с меня на Харта.

— Вы задержаны, ловец Кофр. За попытку отравить меня и убить ловца Раута, — голосом Харта можно было заморозить империю. И положил ладони на плечи ловца. Тот дернулся и застыл, словно Флай его обездвижил. Я взял на заметку, не знал, что Харт так умеет. — Неси его в комнату, Здоровяк, — мрачно протянул Флай. — Живо, мы и так привлекли слишком много внимания.

— Я все улажу, — хмыкнул, проводил взглядом пригорюнившегося орка, у которого свидание с подавальщицей накрылось ночным горшком. Бросил пару монет трактирщику и провозгласил: — Всем выпивки!

Лесорубы загудели, менестрель истово дернул струны. Таверна ожила и вновь забурлила. Я еще посидел, допивая хелль, и тоже пошел наверх. Представление закончилось.

— Я. Поеду. С тобой.

Армон вздохнул. Спор длился уже пару часов, и он от него окончательно устал. К тому же, судя по воинственному взгляду и рукам, упертым в бока, сдаваться его Анни не собиралась. Она была твердо намерена отправиться с ним в эту Речную Тину на поиски Лекса.

Впрочем, Армон знал, что так и будет.

Кажется, его планы на будущее, в которых рядом была эта девушка, можно выкинуть в сточную канаву. Он не был глупцом и тем более не был слепым, а чувства Одри слишком очевидны, как ни пытается она их скрыть.

Анни не испытывала к Армону того, что он желала бы видеть в своей невесте. Их обручение стало ошибкой, как бы ни желал Армон обратного. Одри видела в нем друга, воспринимала, как друга, и ничего больше. Он готов был ждать, но… но оживление девушки при упоминании Лекса, ее смущение и волнение все объяснили лучше любых слов. Эта белобрысая сволочь, его бывший напарник, и тут успел нагадить, пролезть в душу Одри и зацепиться там каким-то непонятным, одному ему известным образом.

Сволочь.

Армон надеялся, что все не зашло настолько далеко. Однако… И очевидно, что после возвращения чернокнижника, Одри попросит Армона о расторжении помолвки. Что ж… он скривился, глядя на тихий переулок за окном. Он, конечно, предоставит ей свободу. Не в его правилах силой удерживать женщину, которая не желает быть с ним. И он действительно не хотел становиться заменой. Возможно, Духи земли и леса намекают, что Армону уже достаточно надеяться, и семьи у него не будет, как бы он этого не желал. Он пытался… но не выходит. Ничего не выходит.

Наверное, надо просто перестать пытаться. Смириться уже, наконец!

— Армон! Ты слушаешь? Я поеду с тобой.

— Анни, это совершенно ненужное занятие, — вздохнул он. — Я собираюсь опросить жителей, походить по злачным местам и подворотням и, конечно, не возьму тебя с собой. Тебе придется просто дожидаться меня в путевом доме.

— Ничего, заодно проветрюсь и империю посмотрю! Не поверишь, но я почти нигде не была, — решительно заявила девушка.

— Хорошо, — сдался Армон. — Я заеду за тобой утром.

— Простите, — тихий голос заставил их обоих обернуться. В дверях гостиной стояла Лира, нервно комкая в руках кончик своего пояса. — Я услышала… случайно. Конечно, случайно… что вы отправляетесь в Речную Тину? Могли бы вы взять меня с собой? — и заговорила торопливо, словно боясь, что ее остановят. — В этом городе у меня родственник, мне очень надо его навестить. А групповой пропуск в портал дешевле, чем одиночный.

Лира слегка покраснела.

Одри и Армон снова переглянулись.

— Я не буду вам мешать! Прошу вас.

— Лира, конечно, ты можешь отправиться с нами, — улыбнулась Одри. — Не переживай так. Ты вполне успеешь навестить своего родственника, пока мы будем искать нашего друга.

— Вашего друга? — тихо переспросила Лира.

— Да, — улыбка хозяйки дома стала еще очаровательнее. — Он исчез три месяца назад, мы пытаемся его отыскать.

— Надеюсь, вам это удастся…

Светлая полоса лишь осветила горизонт, а все трое уже стояли у городского портала Кайера. Заря выдалась холодной, хотя ветер с юга уже доносил запахи весны и робкое тепло. Смотритель портала зевал, маг расставлял камни. Лиру слегка потряхивало от волнения. Порталы были неравномерно расположены по империи, их устанавливали там, где был необходимый источник силы. Потому ей и пришлось тащиться из Лаора в Речную Тину, в их городе, несмотря на многочисленность населения, портала не было. И последнее перемещение сквозь пространство, которое заодно было и первым ее перемещением, оставило в Лире чувство глубокого ужаса. Она была уверена, что прибудет в Кайер как минимум по частям.

Здесь, в столице, портал внушал больше доверия. Он находился внутри круглого здания с высоким куполом, маг-путевик был облачен в красивые одежды, расшитые знаками Академии Пространства, а для путешественников здесь стояли удобные пуфики, и даже предлагались прохладительные напитки и сладости. Правда, за отдельную плату.

Девушка расположилась в углу, не желая мешать Армону и Одри, что заняли софу в центре. Подошел рыжий паренек с подносом на ремне, подмигнула, кивая на свой товар.

— Сувениры, сувениры, на память о посещении столицы! Посмотрите, красавица!

На его подносе пестрели маленькие картинки с изображением императорского холма, кажется, даже краска еще не просохла.

— Мне не нужно, спасибо, — немного растерялась Лира. Не говорить же, что у нее нет денег даже на такую картинку. Чтобы оплатить проход сквозь портал, ей пришлось выгрести последнее и даже заложить кольцо матери — ее наследство. Ничего. Лира сжала ладони. Главное, добраться до убийцы своего отца. Остальное уже неважно. И она точно доберется.

Лира подняла голову, посмотрела в сторону тех, кто называл себя друзьями чернокнижника. Друзья? Разве у такого, как он, могут быть друзья? Одри, кажется, так искренне желает его найти… Или их Лекс Раут тоже обманул, обвел вокруг пальца, притворившись хорошим? Скорее всего, так.

На миг даже возникла мысль, что стоит все рассказать Армону, Лире нравился этот человек. Внимательный, улыбчивый, спокойный. Он не выглядел жестоким, он мог бы понять… Хотя…

Ловец, что поил ее в таверне горячим вином, тоже не выглядел жестоким. Напротив. Он был очень привлекательным. Участливым. Заботливым. А потом отвел ее наверх и…

Лира зажмурилась.

Только бы найти его.

Из всех присутствующих в этом здании ее желание вновь увидеть Лекса Раута было едва ли не самым сильным.

— Путешественники до Речной Тины, прошу пройти в круг, — объявил распорядитель. Лира вскочила, огладила серый плащ, что выделила ей Одри. Под ним было все то же платье, в руках — дорожный сундучок, что умещал все ее вещи. — Проходим, проходим, господа, не задерживаем отправление, — бубнил распорядитель, хотя в этот час других путников здесь не было.

— Не бойся, Лира, — мягко сказал Армон, уловив ее беспокойство. — Порталы вполне безопасны, я перемещался в них много раз. Все будет хорошо.

— В круг, в круг! Сила не дармовая, господа! В круг!

Одри выглядела задумчивой и в портал вошла молча, мимолетно улыбнувшись Лире.

— Я не боюсь, — тихо пробормотала та, пытаясь сдержать дрожь в ладонях.

Маг вскинул руки, вокруг очерченного круга заклубился сизый дым, вспыхнули синими огнями установленные маячки.

— Сделайте вдох! — скомандовал маг. — Отправление!

Дым уплотнился покрывалом, накрыл колпаком тех, кто стоял в круге. И Лире показалось, что они куда-то проваливаются, словно под ногами разверзлась пропасть. Дыхание перехватило, тело покрылось неприятной испариной. К счастью, длилось это недолго. Уже через минуту она вновь почувствовала под ногами твердую почву, дым рассеялся, и Лира увидела заспанное лицо смотрителя из Речной Тины.

— Приветствую в нашем великом городе у реки, путешественники, — торжественно изрек он. — Выход прямо и налево, оплатите у писчего входную пошлину.

— Постойте, — вскрик Одри заставил смотрителя подпрыгнуть. — Где Армон? Богиня! Где он? — девушка вышла из круга и завертела головой. Но никаких признаков темноволосого мужчины в помещении не было. — Где он?! Нас было трое, с нами был мужчина! Куда он делся?!

— Все претензии к отправляющей стороне, — развел руками смотритель.

— Что?! Вы с ума сошли? Немедленно найдите Армона!

— Уважаемая, я не могу никого найти, — слегка раздраженно отозвался смотритель. — Я принимаю, а не отправляю! Откуда я знаю, что там напортачил столичный маг? Мое дело вас встретить!

— Но… — Одри топнула ногой, закусила губу. — Это просто какое-то безобразие! Тогда верните нас обратно в Кайер! Может… может, он не переместился? — она в отчаянии посмотрела на бледную Лиру. Думать о том, что Армона могло забросить куда-нибудь на пики Драконьих Скал или в дикие земли, не хотелось.

— Ближайшее отправление через два дня, — буркнул смотритель, косясь недовольно на беспокойных путниц.

— Как через два дня? — возмутилась Одри.

— Так! — отрезал мужик. — Я не маг, Академий не заканчивал! А наш путевик отправляет путешественников раз в неделю, если не запьет, — проворчал он. — Так что через два дня приходите.

— Это просто безобразие! — повторила Одри, беспомощно обводя взглядом помещение. Она постояла, раздумывая, что делать, и понимая, что без мага все равно портал не открыть. Или без Лекса. Просветлев лицом, Одри бросилась к двери, схватив за руку Лиру.

— Пошлину заплатите, — заорал им вслед смотритель.

Я хмуро осмотрел кабинет застенок. Мрачно пнул ногой стул. Пнул еще раз, но легче не стало. Мало мне уже случившегося, так теперь еще придется разбираться с местными преступлениями, потому что демоны всех забери - я старший этого отряда, и на мне висит амулет бастиона!

Хуже не придумаешь!

После того как Харт обездвижил Грязь, было решено переместиться в местные застенки, все-таки пытать ловца в путевом доме – не слишком правильно. Местные стражи нашему появлению не обрадовались, похоже, без начальства они решили устроить себе внеплановый отпуск. Харт не орал, но от его ледяного тона даже меня пробрало. Этот парень определенно умел командовать. Уже через час стражи – то есть те, кто не обладает магией ловцов, а просто несет службу на благо империи, носились по застенкам, как угорелые, всячески изображая видимость бурной деятельности.

А вот мне досталась бумажная работа, похоже, проклятый Флай решил отыграться за все хорошее, что я для него сделал.

— Ты издеваешься? — взвыл, осматривая залежи бумаг. — Я не буду этим заниматься! Лучше пойду Грязь пытать!

— С Кофром я сам разберусь, — буркнул Харт. И ухмыльнулся. — А на этих бумагах нужна подпись старшего, и, насколько я помню, это ты.

Я наградил ловца убийственным взглядом. Он ответил широкой улыбкой и удалился.

Очередное пинание стула результатов не дало, а я лишь заорал, потревожив мозоль. Упал на стул, ощущая одно желание – смахнуть все эти бумажки к демонам и поджечь. Поднял первую попавшуюся.

«Акт разбирательства между достопочтенным господином Пруссом, владельцем магазина тканей на улице Серого Карася, и госпожой Прусс, его бывшей супругой, владелицей цветочной лавки на вышеуказанной улице, по поводу обвалившегося забора, разделяющего их владения.

Настоящим документом оговорено, что забор бы установлен двадцатого числа второго месяца госпожой Прусс, ибо господин Прусс участвовать в сем действии отказался. Однако не прошло и семи дней, как забор обвалился. Госпожа Прусс обвиняет своего бывшего супруга господина Прусса в намеренной порче ее имущества, то есть забора…»

Я взвыл. В голос. И понял, почему ловцы такие злые. После часа подобного чтения очень хочется кого-нибудь убить. Например, этих двух господ, которые не могут решить, кому чинить упавший забор.

Хмыкнул и написал постановление:

«Господина Прусса приговорить к исполнительным работам прислужником в доме госпожи Прусс в течение двадцати дней. Госпожу Прусс приговорить к принудительному исполнению супружеских обязанностей с господином Пруссом в течение двадцати ночей. Забор снести…

Далее дело пошло быстрее, не знаю, что будет с этим городком после моих решений, но я развлекался, как мог.

В дверь всунулась косматая голова писчего.

— Там посетительница, — блеснул он испуганными глазами. — Требует этой… аудиенции старшего ловца. Вести?

— На выход ее веди, — поморщился я. Еще истеричных посетительниц мне не хватает. — Скажи, день приема через неделю.

Парень скрылся, а я приступил к дальнейшему чтению. Через час в дверь снова заскреблись.

— Привели нарушительницу. Витрину разбила, а с виду приличная девушка. Что с ней делать?

— А что вы обычно делаете? — безразлично пожал плечами, ставя свою подпись на очередном прошении.

—Ну… — задумался страж. — Если раскаялась и есть чем оплатить, то можно ограничиться штрафом. Да и жалко девчонку, на преступницу-то не похожа. Красивая. Волосы такие, чистое золото. И имя занятное – Одрианна.

— Что? — я поднял голову, капля чернил кляксой растеклась по бумаге. — Как ее зовут?

Страж посмотрел в бумагу.

— Одрианна Ллойд, прибыла утром из Кайера. Бросила камень в витрину почтенного господина Чинторетта на улице Текстильщиков. Я вот думаю, что у девчонки ум помутился после портала, все-таки не доверяю я такому средству передвижения. Раньше экипажами ездили и ничего, пусть не так быстро, зато все были в своем уме…

Я поднял голову и так посмотрел на стража, что тот запнулся.

— Одрианна Ллойд, значит…

Одри хмуро осмотрела каменный мешок с решеткой. Перевела взгляд на свои руки, которые сковывали над головой железные браслеты. Ржавая, но все еще прочная цепь тянулась от них к кольцу в стене. Сверху монотонно капала вода, образовывая лужицу в углу.

Ни подстилки или лавки, чтобы сесть, ни тюфяка, ни удобств. Зато был стол, на котором тускло блестели пыточные инструменты. И жуткая стена напротив с какими-то крюками и штырями. Одиночная лампа, что отбрасывала на камни длинные пугающие тени, и полумрак за кругом тусклого света. И Одри не могла поверить, что она стоит здесь и смотрит на все это. Вот просто не могла.

Все с самого начала пошло не так!

Она отправила Лиру в путевой дом, а сама помчалась к местным Застенкам. Но хмурый страж велел ей явиться через неделю, мол, господа ловцы дико заняты.

От злости Одри хотелось прибить этого нахала, что разглядывал ее.

И что ей оставалось делать? Решение пришло внезапно, когда девушка застыла возле стекла какой-то лавки недалеко от Застенок. А потом подняла с земли камень, мысленно попросила у владельца прощения и швырнула булыжник в витрину. И даже полюбовалась, как осыпаются сверкающие осколки. Постояла, нетерпеливо постукивая ногой в ожидании, когда же соизволят явиться стражи. Надо сказать, они не торопились, если бы Одри была нарушительницей, то успела бы убежать несколько раз. Она уже хотела кинуть еще что-нибудь, когда из-за угла показались блюстители порядка – пожилой усач и худосочный бородач. Они остановились напротив витрины, рассматривая ее с изумлением.

— Вот, — объявила Одри. — Разбила.

— Будем задерживать, — пожилой грустно подергал кончик уса.

— Задерживайте, — разрешила Одри.

Ее проводили в здание застенок, благо, это было рядом, усадили на стул в какой-то комнате. Тощий паренек-писчий записал ее имя и место жительства и даже протянул незадачливой нарушительнице кружку с водой.

— Вы не расстраивайтесь, — улыбнулся он. — Заплатите штраф, вас и отпустят.

Одри рассеяно кивнула, оглядываясь. Паренек что-то болтал, похоже, ему было в радость поговорить с прибывшей из столицы девушкой.

А потом все изменилось.

В комнату, где они с парнем так мило беседовали, ввалились два амбала и швырнули на стол какую-то бумагу. А после весьма бесцеремонно дернули девушку, заставляя подняться. И она даже пикнуть не успела, как ее руки оказались в колодках.

— Что происходит? — Одри кинула на парня испуганный взгляд. Тот покраснел, потом побледнел, схватил бумагу.

— Вы… вы…

— Опасную преступницу Одрианну Ллойд велено сопроводить в пыточную.

— Что? — девушка дернулась. — Вы с ума сошли? Какую еще опасную преступницу? Я витрину разбила!

— Это сегодня, — гнусно усмехнулся верзила. — Мы с твоим послужным списком ознакомились, крошка! Хотела прикарманить выручку, да сбежать не успела? Воровка.

— Я воровка? — Одри задохнулась. — Вы не в себе!

Она хотела закричать еще что-то, но страж дернул ее за цепь и потащил, так что Одри пришлось почти бежать, спотыкаясь и путаясь в юбке.

— Да что вы себе позволяете?!

В ответ лишь тычок в спину и гнусные ухмылки. Ближайший верзила так осмотрел ее, что Одри стало нечем дышать. Богиня, во что она вляпалась? Ее перепутали с какой-то известной воровкой и тащат в подземелье! Но она не виновата!

— Послушайте, — она облизала губы, пытаясь не поддаваться панике. — Это какая-то нелепая ошибка! Вы спутали меня с другой девушкой! Я лишь разбила витрину, случайно. Я заплачу штраф!

— Ага, заплатишь, — ее втолкнули в какое-то темное помещение, освещенное желтым светом лампы. Краем глаза Одри заметила отблеск на ужасных металлических лезвиях и крючках, что были любовно разложены на столе. Содрогнулась. Ее втащили внутрь и приковали к стене.

— Это ошибка! Я не виновата!

— Все так говорят, — хмыкнул страж. — А потом под пытками во всем сознаются.

— Под пытками? — в ужасе выдохнула Одри. Стражи снова хмыкнули и удалились, оставив ее прикованной к стене. Девушка беспомощно осмотрелась. Даже сесть она не могла, цепь была слишком короткой, заставляла ее стоять у стены. Железные предметы тускло блестели, и на них пленница пыталась не смотреть.

— Все разрешится, — от звука собственного голоса она вздрогнула. Показалось, что он прозвучал совершенно незнакомо. Одри вскинула голову, запрещая себе бояться. — Все образуется! Это просто досадное недоразумение!

Стоять со вздернутыми руками было неудобно, и Одри рассерженно подергала цепь, понимая, что лучше злиться, чем бояться. Сколько она простояла у той стены — не знала, но тело основательно затекло, а в душе начала пробиваться паника. Порой ей казалось, что-то смотрит на нее из тьмы, и от этого становилось жутко.

Скрип решетки заставил ее прекратить бесплодные попытки освободиться и замереть. Свет не достигал края помещения, освещая лишь саму пленницу, а темный силуэт вошедшего оставляя в сумраке. И от неподвижной мужской фигуры Одри снова стало жутко.

— Послушайте, — торопливо начала она, всматриваясь во тьму. — Я здесь по ошибке. По какой-то нелепости! Я разбила витрину и раскаялась, я готова заплатить штраф, я даже заплачу больше, чем надо… что вы делаете?

Темная фигура шагнула к столу, и теперь мужчина вдумчиво перебирал те самые железки.

— Вы меня слышите?

Одри хотела закричать, но осеклась. Мужчина… Черная рубашка ловцов. Кожаные ремни на теле и правой ноге, удерживающие оружие. Волосы закрыты платком, концы завязаны сзади. Мундир небрежно отброшен в сторону. Сердце замерло, а потом понеслось вскачь, сорвавшись с цепи.

Ей был знаком этот разворот плеч. Эти мягкие прикосновения пальцев. И наклон головы. Одри зажмурилась так отчаянно, что перед закрытыми веками поплыли красные круги. Она боялась принять желаемое за действительное. Но…

Открыла глаза. Моргнула, всматриваясь в полумрак. И мужчина повернул голову.

— Лекс… — имя прозвучало вздохом. — Лекс! Это ты!

Он заломил бровь таким знакомым жестом, что у Одри подогнулись ноги.

— Лекс! Лекс, неужели я нашла тебя! О, Богиня! — она дернулась, забыв, что прикована к стене. И заговорила, торопясь, нервничая, спеша сказать ему. — Лекс! Мы искали тебя! Искали! Ты пропал, и ни одной весточки, мы думали, тебя убили! — Мужчина смотрел без эмоций, и Одри беспокойно дернулась. — Лекс, ты меня слышишь? Ты… Ты что, не узнаешь меня?

— Я вас впервые вижу.

От его спокойного голоса девушка дернулась и снова облизала губы. Ловец же задумчиво повертел в руках какой-то крюк.

— Что? Впервые видишь? Но… — она задышала, пытаясь успокоиться. — Богиня! Ты потерял память! Все забыл, да? Это все объясняет! Объясняет, почему ты пропал, почему не подавал весточек… Мы искали тебя!

Лекс усмехнулся так привычно, что Одри снова вздрогнула. А потом подошел и срезал шнуровку на ее платье, распахивая ворот, под которым белела нижняя сорочка.

— Лекс, что ты делаешь?

Одри затаила дыхание.

— Снять надо, — пожал он плечами. — Ткань мешает, пропитывается кровью, неудобно.

— Что? — Одри дернулась. — Ты с ума сошел? Ты что… собираешься делать?

Он снова пожал плечами и вернулся к столу.

— Или сразу на стену? — кинул на Одри оценивающий взгляд. — И возни меньше...

— На стену? Лекс, ты совсем спятил? — вскрикнула пленница. — Я ни в чем не виновата! Я заплачу штраф!

— На вас столько преступлений, что штраф уже не поможет.

— Да о чем ты? — она дернула прикованными руками. — Лекс, я же Одри! Ты должен меня вспомнить! Я не знаю ни о каких преступлениях. Ты что, совсем меня не помнишь?

— Нет.

— Но как же… — она закусила губу. — Мы же… То есть , я… О, Богиня! — Она выдохнула, пытаясь собрать расползающиеся мысли. Эмоции бушевали штормом, и сосредоточиться было так сложно! Но… Это же Лекс! Она все-таки нашла его! — Ты должен меня вспомнить! — убежденно произнесла девушка. — Мы познакомились осенью, когда я пришла к вам с Армоном. — Богиня, если он ничего не помнит, то как она расскажет ему о том, что с ними произошло? — Мы… мы с тобой…

— Что?

Он подошел ближе, остановился на расстоянии шага. Синие глаза смотрели изучающе.

— Мы… Мы были почти женаты, — чуть слышно пробормотала Одри. — По древнему обычаю.

— Да? — он медленно осмотрел девушку с ног до головы. — Неужели? Мне кажется, вы не в моем вкусе. Сомневаюсь, что выбрал бы вас в жены.

Одри почувствовала, как щеки заливает краска гнева и стыда. Похоже, что даже без памяти Лекс остался редкостным мерзавцем!

— А ты и не выбирал, — огрызнулась она. — Я тебя обманула.

— Вот как. Значит, к вашим преступлениям можно засчитать еще одно? — усмехнулся Лекс. — Обман достопочтимого ловца с целью… м-м-м, что там с целями?

— Гнилье смрадное! Лекс, да очнись же! Никакой ты не достопочтимый ловец…

— О-о-о, вы еще и ругаетесь? — присвистнул он. — А пытались изобразить честную девушку. Вот так и проявляется все ваше преступное нутро.

— Я не преступница! — от злости и беспомощности хотелось кричать и топать ногами. — Это ты чернокнижник, убийца и вор, а не я!

— Ого, — он щелкнул языком. — Вижу, к длинному списку ваших прегрешений можно добавить и попытку опорочить блюстителя порядка. Боюсь, здесь уже не стена, а как минимум дыба.

— Богиня! — Одри застонала. — Лекс, я не пытаюсь тебя опорочить, я говорю правду!

— Видимо, вам это в новинку, от того так плохо получается.

— Лекс! — Одри снова облизала пересохшие губы. — Послушай меня. Давай ты снимешь эти браслеты? — она потрясла вздернутыми руками. — И мы поговорим? Я тебе все расскажу…. Что ты делаешь?

Он все-таки раздвинул ткань, оголяя девушке плечи. Посмотрел, прищурившись. Одри замерла. Очень медленно Лекс поднял ладонь и провел пальцем линию от шеи до левой ключицы и дальше – во впадинку. Одри затаила дыхание.

— Клеймо, пожалуй, поставлю вот здесь, — сказал он. — Кожа тонкая, это хорошо, заметнее будет.

— Клеймо? О чем ты?

— Преступное тавро, — любезно пояснил он.

— Лекс! Ты должен мне поверить! Я говорю правду! Я не виновата, ну, то есть… я не преступница! И мы с тобой знакомы, мы даже…

— Что?

— Мы… У нас было… Было…

Он придвинулся еще ближе, так что почти коснулся прикованной девушки.

— Было? И что же у нас было?

— Все, — Одри отчаянно сжала ладони.

— И вы полагаете, что, поверив в нашу близость, я вас отпущу? — голос Лекса стал вкрадчивым.

— Я говорю правду.

— Даже если и так, — голос еще мягче, ниже, с чуть слышными хриплыми нотками. — Даже если между нами действительно что-то было, я этого не помню.

— Я могу напомнить, — тихо сказала девушка.

— Вот как? — Уголки губ растянулись в насмешливой улыбке. — Вы предлагаете мне подкуп, госпожа Ллойд? — Лекс уперся ладонью в стену возле ее головы. Теплое дыхание мужчины касалось лица. — М-м-м, как это называется… готовы заплатить своим телом за некое снисхождение с моей стороны? Похоже, вам это не впервой…

— Ты меня оскорбляешь, — Одри вновь сжала кулаки. Мужская ладонь коснулась ее тела, Лекс провел по ее животу, коснулся груди и выше — к руке, от плеча до запястья.

— Разве? Это ведь вы только что предложили освежить воспоминания о нашей близости.

Он обхватил ее запястье, а потом щелкнули браслеты, раскрываясь.

— И знаете, я, пожалуй, соглашусь. — Лекс усмехнулся и отошел к столу, присел на край. — Почему бы и нет. Действуйте, госпожа Ллойд, заставьте меня вам поверить.

Одри потерла затекшие запястья, подняла на мужчину растерянный взгляд. Богиня, она совсем не это имела в виду! Нахмурилась. Лекс смотрел равнодушно, в синих глазах плескалась лишь насмешка. Она неуверенно приблизилась, положила ладонь ему на грудь. Привстала на цыпочки и прижалась к его губам, провела языком, размыкая. Неуверенно лизнула, осторожно тронула его язык, вздрогнула. Лекс никак ей не помогал, застыл истуканом. Она чувствовала, как сильно стучит под ладонью его сердце. Еще одно движение языка…

И Лекс отстранился.

— Похоже, я понимаю, почему совершенно вас не помню, — прозвучал его насмешливый голос. — Целоваться вы не умеете. Так что сомневаюсь, что меня впечатлит все остальное.

Одри вспыхнула и, даже не успев осознать, что делает, влепила ему пощечину. Изо всех сил, так что на мужском лице остался красный отпечаток ее ладони.

— Тогда, может, впечатлит это, Лекс? — рявкнула она.

Он молниеносно сжал ее запястье, встряхнул. Синие глаза потемнели от расширившихся зрачков, дыхание стало рваным. Дернул девушку, разворачивая к себе спиной, прижимая щекой к столу, где блестели пыточные инструменты, склонился к ее виску.

— А вот это уже нападение на императорского ловца, — вкрадчиво произнес он, не позволяя ей выпрямиться, вдавливаясь в Одри всем телом. И оба замерли. Одри с трудом выдохнула, ощущая его напряжение и тяжесть. Воспоминание об их последней встрече, когда Лекс так же прижимал ее к столу, нахлынуло и заставило девушку зажмуриться.

— Хотя есть еще вариант, — так же язвительно сказал он. — Я не хочу вспоминать вас, потому что не вижу смысла хранить в памяти предателей. Достаточно того, что я оставил вам вашу никчемную и скучную жизнь, госпожа Ллойд, — и отпустил ее.

Одри распахнула глаза. Осмыслила. Медленно развернулась.

— Ты притворялся, — понимание всколыхнуло новую волну ярости. — Играл со мной. Обманул!

Лекс насмешливо усмехнулся, отошел к противоположной стене, где стоял графин с вином, предназначенный для палача. Выпил из горлышка.

— Кто бы говорил об обмане, малышка Одри, — обернулся к ней. — Зачем явилась?

Она нахмурилась, со злостью глядя в его спокойное лицо.

— Ну и гад же ты… Мы тебя искали. Я и Армон. Твой друг переживал за тебя, если ты не знаешь… Хотя, тебе, похоже, наплевать, как обычно.

— А вот в этом ты совершенно права, — он сделал еще глоток.

— Мог бы хоть сороку прислать, что жив, — с горечью бросила Одри. Она сцепила ладони, успокаивая бушующие чувства, хотя получалось плохо. Как она могла подумать, что испытывает чувства к этому… этому гаду!

Сейчас Одри очень хотелось опустить на голову Лекса что-нибудь тяжелое.

— Зачем? — он так искренне удивился, что девушка сжала кулаки, чтобы не ударить его снова.

— Потому что мы волновались!!!

— Да? Не стоило.

Они замолчали, уставившись друг на друга. Одри скривилась и махнула рукой.

— Вижу, действительно, говорить не о чем, — с горечью произнесла она. — Зря я…

Она не договорила, развернулась резко и дернула решетку. Та скрипнула и осталась закрытой. Одри бросила через плечо растерянный взгляд.

— Я хочу уйти, — вздернула подбородок.

— А разве я тебя отпустил? — Лекс недоуменно поднял бровь. — Ты задержана стражами и останешься здесь до… выяснения.

— Лекс, это уже не смешно! — Одри поежилась, всматриваясь в мужское лицо. Он же не сделает этого, ведь правда? — Прекрати пугать меня. Я заплачу штраф, если нужно… Выпусти меня!

— Не думаю, что сделаю это, — задумчиво протянул Лекс. — Ты сама попалась в эту клетку, Одри, так зачем мне тебя отпускать? Назови хоть одну вескую причину.

— Хочешь отомстить мне? — она потерла виски, резко отдернула ладони, посмотрела холодно. — Это не достойно…

Лекс рассмеялся.

— И что? Меня это должно остановить? Или напугать? — он сделал к ней несколько шагов, и Одри вжалась спиной в решетку. — Я хочу не отомстить, скорее, преподать тебе урок, Одри. Чтобы ты хорошо запомнила, чего делать не стоит. Например, врать мне. Или предавать.

— Я не предавала тебя! — закричала Одри. — Нельзя предать постороннего человека. А ты был лишь посторонним! Я хотела защитить своих близких…

И сжалась, увидев, как сузились его глаза. Недобро так сузились, опасно. Бездна, полная голодных демонов! Она снова сказала что-то не то. Желала лишь объяснить… что-то. Но, кажется, сама запуталась и снова сделала только хуже. Лекс подошел, и девушка инстинктивно попятилась, снова упершись в решетку.

— Не трогай меня.

— Боишься? — В голосе Лекса скользнула какая-то новая нотка - чуть хриплая, горячая, и Одри напряглась, почувствовав, как отозвалось на эту нотку ее тело. Орки дохлые… Он подошел совсем близко, еще шаг - и обнимет…

Одри затаила дыхание.

Лекс положил ладони ей на талию, сжал.

— Чего ты хочешь? — ее голос тоже прозвучал надсадно, словно после крика.

Он наклонился ниже, коснулся дыханием ее виска.

— Желание, детка, — шепот ласкает, дразнит. — Я хочу желание. Исполнишь то, что я захочу, и тогда, когда захочу. Поняла меня?

— Ты издеваешься? — она попыталась отстраниться, но не вышло, Лекс держал крепко. — Я не буду выполнять твои извращенные фантазии!

— Будешь, — шепот такой горячий… — еще как будешь. Иначе я оставлю тебя здесь до скончания века.

— Сволочь!

— Не спорю. Так как, клянешься?

— Чтоб ты в Бездну провалился, Лекс! — в сердцах бросила Одри. — Хорошо. Я выполню твое желание. Одно!

Губы обожгло магической печатью, и она дернулась. Вот же демон, значит, Лекс решил подстраховаться и скрепил ее обещание магией!

— Отлично, детка, — он склонился еще ниже, почти касаясь виска губами. А потом развернул Одри, отстранился, вышел за решетку и резко защелкнул за собой замок.

— Что? — девушка ошарашенно посмотрела на его лицо по ту сторону железных прутьев. — Выпусти меня. Ты обещал!

— Я ничего не говорил о сроках, — широко улыбнулся Лекс. — Боюсь, тебе придется немного подождать. Или много. Знаешь, у меня в этой должности столько работы, что даже не знаю, когда смогу заняться тобой.

И, ухмыляясь, развернулся, шагнул к лестнице из подземелья, не слушая несущиеся в спину ругательства девушки.

Проклятая Одри. Зачем она явилась? Волновались, как же!

Хотел пнуть ножку стола, но вовремя вспомнил про мозоль. Так что ограничился кувшином, разлетевшимся при ударе о стену. Правда, легче не стало, проклятая девчонка, сидящая в подземелье, не давала сосредоточиться, мне казалось, что я чувствую ее запах — свежий и сладкий, что остался на моей одежде и руках. Даже сходил в купальню для ловцов и вымыл руки несколько раз с щелоком, — бестолку. Аромат остался, а вместе с ним мысли. И желания.

Проклятая Одри.

Зараза.

Я еще поругался – про себя и вслух, но так как не помогало, решил прогуляться. Плюнул на толстую пачку бумаг, что ждали моего вердикта, подхватил плащ и отправился на улицу.

Весна уже ощущалась в порывах ветра и настроениях, улочки Речной Тины оказались весьма оживленными. Я дошел до уже знакомой таверны, устроился за столиком, заказал себе жареного кролика и хелль. В зале приятно пахло едой и сухими травами, сегодня у кухарки был удачный день, и ее блюда не подгорели. Так что я с аппетитом отобедал, запил мясо горьким напитком. И даже улыбнулся, увидев на лестнице знакомую мордашку. Девушка же застыла, уставившись на меня так, словно увидела привидение. Я прожевал, пытаясь вспомнить, как ее зовут, лениво махнул рукой. И поморщился, когда девушка постояла столбом, а потом все же пошла в мою сторону.

Возобновлять случайное знакомство совсем не хотелось.

— Не ожидала тебя увидеть… так скоро, — девушка опустилась на лавку напротив. Выглядела она не очень — бледная какая-то, только глаза сияют лихорадочным блеском.

— Я тоже, Лина, — искренне сказал я. Хотел добавить, что в целом не думал еще раз с ней общаться, но решил занять рот едой.

— Лира, — с нажимом сказала она. — Меня зовут Лира.

— Точно. Я так и сказал.

— Ты сказал Лина.

— Да? Тебе послышалось.

Девушка сузила глаза. Такая смешная.

— А вот ты забыл представиться, — произнесла она.

— Угу. Со мной такое бывает, — согласился я.

— И то, что собираешься бессовестно мною воспользоваться, предварительно напоив, ты тоже упустил, — прошипела она.

Я вздохнул и вытер рот холстиной. Что за день такой? И зачем боги даровали женщинам способность говорить? Вот честно, без этого жить стало бы гораздо приятнее!

Сложил кончики пальцев и наклонился, проникновенно глядя в прозрачно-голубые глаза девушки.

— Слушай, Лира, милая. Позволь мне объяснить, — она хмурилась, я улыбался. — Я тебя обманул. Я даже не ловец. Несмотря на то, что Бастион считает по-другому. В тот вечер мне просто дико нужна была женщина, и я увидел тебя. Ты оказалась молодой и красивой, я решил, что ты мне подходишь. Да, я тебя напоил, да, воспользовался, да – не жалею. Ни капли. Кажется, нам обоим было неплохо. А сейчас я хочу допить свой хелль и отправиться по своим делам, так что будь добра — подними свой зад и уйди, молча и желательно с улыбкой. У меня нет настроения слушать твои причитания. Но если ты хочешь повторить то, что мы делали той ночью – я готов прямо сейчас. Ну так как? — подмигнул ей и с сожалением заглянул в опустевший стакан. Девчонка хватала ртом воздух, словно карась на крючке. А потом резко его захлопнула, откинула голову и…

— Хорошо, — твердо сказала она. — Давай повторим. Прямо сейчас.

Я так удивился, что сам открыл рот. Подобных слов я точно не ожидал, и после моей речи девушка должна была окатить меня ледяным презрением, потому что обложить ругательствами эта приличная девочка явно не способна. А после — гордо удалиться и оставить меня в покое. Но продолжить? Серьезно?

Окинул ее оценивающим взглядом. Или я ничего не понимаю в женщинах, или крошка что-то задумала. Потому что желанием она не пахла, совершенно. В голубых глазах блестели льдинки ярости, а не страсти.

Ну-ну.

— Среди бела дня? — лениво улыбнулся. — Может, ты и комнату сама оплатишь?

— Если будешь стараться, Лекс.

Она тоже улыбнулась. Вышло неплохо, даже завлекательно. Вот только своего имени я ей не говорил. Так откуда малышка его знает? Кажется, действительно, стоит с ней уединиться, потому что у меня появились вопросы.

Я поднялся, кинул на стол монету для трактирщика и подошел к Лире.

— Тогда не будем терять время, — притянул ее к себе, лизнул скулу. — Не знаю насчет стараться, но время мы проведем с пользой, это я тебе обещаю.

Девушка ощутимо вздрогнула, тело под моей ладонью окаменело. Еще интереснее…

— Идем?

— Да…

Вот только пойти мы никуда не успели. Потому что дверь таверны отлетела, и в зал вломился красный от бега Здоровяк.

— Лекс! — его воплем можно мертвецов поднимать. — Скорее. Харт! Велел прийти!

— Пошли его в Бездну, — посоветовал я.

— Грязь пропал! — завопил Здоровяк. — Из закрытого подземелья. Харт передал, что это твари с кладбища! Сказал, ты поймешь!

Я побледнел. Просто ощутил, как вся кровь отхлынула от лица, собираясь где-то в районе пульсирующего сердца. Грязь пропал из каменного мешка, где находился один. Как и десятки магов до него. А я оставил в застенках Одри…

И она тоже маг.

Рык разодрал горло, девчонку, что обнимал, я просто отшвырнул, как и стол, освобождая место для круга. Здоровяк еще что-то орал, вопили подавальщицы, ругался трактирщик, разбегались редкие посетители… Мне было наплевать. Я никого не слышал, очерчивая круг перехода. Кажется, никогда в жизни я не строил портал так быстро. Круг, пентаграммы, руны… полоснул ножом по ладони, брызнул кровью, выкрикивая слова. Страх за проклятую Одри выворачивал нутро, выжигал изнутри. Зачем я оставил ее там? Одну, в запертом помещении, за решеткой, откуда она не сможет выбраться, но куда без проблем проникнут марашеры…

Если с ней что-то случится…

Реальность схлопнулась, потемнела, изменилась. Я моргнул, привыкая к полумраку подземелья, и с разворота всадил нож, что все еще держал в руке. Серая тварь беззвучно упала, но на меня уже прыгнула следующая.

— Одри! — я закричал, с яростью швыряя файер, пытаясь хоть что-то рассмотреть во тьме. Какого демона здесь так темно? — Одри, где ты?

Она не отозвалась, а на меня прыгнули сразу два марашера…

То, что перемещение пошло неправильно, Армон почувствовал еще в процессе. Все-таки, порталом он пользовался много раз, и все ощущения знал прекрасно. Поначалу все было привычно - туман, затянувший фигуры, темнота и падение. Рихиор знал, что довольно скоро они закончатся. Но… перемещение продолжалось слишком долго. И более того, Армону стало казаться, что его тело тянет куда-то вправо, а не привычно вниз.

Он попытался рассмотреть сквозь марево своих спутниц – Анни и Лиру, но увидел лишь тьму.

Движение прекратилось внезапно. Туман не рассеялся, зато Армон потерял равновесие, полностью лишившись ориентиров, и упал на колени, ощущая невозможную слабость во всем теле. Даже голову удалось поднять с трудом, словно она весила как императорский дирижабль!

«Не двигайся. Ты потерял много сил. Это скоро пройдет»

Голос прозвучал в голове, и Армон не сдержал злой рык. Зрение прояснилось, и рихиор увидел закутанную в серую ткань тощую фигурку.

— Какого демона?! — заорал он. Вернее, попытался заорать, потому что сил хватило лишь на сиплый шепот.

«Ты хотел узнать, почему оказался здесь?» — Показалось, или в этом бестелесном голосе пробилась насмешка? — «Ты дал мне обещание, рихиор. Пришло время его исполнить»

Армон подышал, пытаясь подняться. И снова почти упал. Удалось лишь вскинуть голову, со злостью глядя на Первого.

— Я помню свое обещание, — процедил он. — И не отказываюсь от него. Но… нельзя ли отсрочить мою смерть? Я не прошу о снисхождении, но у меня осталось слишком много незавершенных дел. Я думал, ты дашь мне знать перед тем, как потребовать исполнение клятвы!

«Твою смерть? — в голосе явно скользнуло изумление. — Но я не собираюсь убивать тебя, рихиор»

— Нет? — теперь удивился Армон. Он все же смог подняться, хоть и пришлось опереться рукой о стену. — Но ты говорил, что тебе нужна моя кровь. Тогда, когда торговался, что готов взять за свою помощь!

«Кровь, но не жизнь!» — Первый теперь звучал с явной досадой. — «Мне нет смысла убивать тебя, я никого не убиваю, глупец! Я хочу сохранить, а не уничтожить!»

— Тогда я тем более не понимаю, что вам от меня нужно, — хмуро бросил Армон.

Силы возвращались, хоть и медленно. Но надо сказать, трюк, проделанный Первым, впечатлил. Армон слышал, что это возможно - изменить направление портала, вмешаться в созданный коридор и переместить тело в другое место. Но… для этого надо быть магом почти нереального уровня. Такое могли проделать несколько верховных магистров Высшей Академии магии в Кайере, если бы им взбрела в голову такая блажь. Но один тщедушный и малохольный заморыш? В это даже поверить было трудно.

В его голове раздался явственный смешок.

«Ты занятный, рихиор. И твои мысли – тоже»

Армон смутился. Потом выругался. И снова смутился. И все это мысленно, правда, в компании этого заморы… этого мага все равно, что вслух!

— Слушай, а ты не мог бы разговаривать, как все? — устав пытаться не думать, буркнул Армон. Первый покачал головой.

«Наш разговор не затянется. Ты уже понял, что вернулся в Пристань. И лишь с одной целью. Да, мне нужна твоя кровь. Сильная, горячая, молодая. Кровь благородного рихиора, альфы по рождению и роду. Не спорь. Я знаю, кто ты. Кровь невозможно скрыть»

Голос в голове замолчал. Армон напрягся, ожидая худшего. Ему нужна его кровь? Пьет он ее, что ли? Кажется, есть такая нечисть…

«О, боги, какая фантазия, — насмешка теперь была явной. — Успокойся, я не кровососущий… Мне нужен ребенок.

— Не понял? — изумился Армон.

«Что здесь непонятного? Ребенок. От тебя»

— Что?

Рихиор застыл, надеясь, что сдержал свой инстинктивный порыв и не шарахнулся в сторону от этой фигуры в сером. Это что, женщина??? И она хочет, чтобы он… тьфу!

«Боги, ты невозможен, — устало вздохнул в голове Первый. — Твой ребенок должен родиться не у меня. Конечно, не у меня… Но он должен появиться. Как только зачатие произойдет, ты можешь считать условия клятвы свершившимися и станешь свободным. Я же верну тебя туда, куда ты пожелаешь. Так что в твоих интересах сделать дитя как можно скорее»

— Подожди-ка, — Армон нахмурился, соображая. Его глаза стремительно желтели, шерсть полосой вылезла на шее. — А ну постой. То есть ты мне предлагаешь сделать дитя неизвестной мне девушке, а потом оставить его и вернуться к своей жизни? Так что ли?

Суставы хрустнули, выворачиваясь, голова опустилась, а челюсть выдвинулась. Он менялся и не мог удержать трансформацию, слишком вопиющим было то, что говорил этот серый балахон. Оставить своего ребенка? Бросить его?

— Я. Никогда. Этого. Не сделаю! — Слова сменились рыком, клочки одежды разлетелись по круглой комнате. Миг – и на месте человека стоял зверь - черный, огромный, с налитыми кровью желтыми глазами, готовый к броску.

«У тебя нет выбора, благородный рихиор»

— Нет!

Слово прозвучало в голове, а из горла вырвалось лишь рычание — угрожающее, злое. Армон прыгнул, желая сорвать этот серый балахон, но на месте фигуры уже никого не было. Клыки щелкнули в пустоте, рихиор завертелся вокруг себя, высматривая жертву.

Порыв ветра ворвался в окно, взъерошил шерсть на загривке, коснулся чувствительного черного носа. И Армон застыл. Запах… еле уловимый, но такой необходимый… Запах ЕГО женщины. Его самки, его возлюбленной!

Армон потряс головой, фыркнул и снова принюхался. Запах стал сильнее. Словно ОНА была совсем близко!

Рихиор рыкнул и сорвался вниз по лестнице, мощные лапы переносили его сразу через пролет, когти не давали сорваться. Из башни он вылетел уже через минуту и помчался, с силой отталкиваясь от земли и почти не приминая траву. Слабость прошла, словно и не было, и теперь тело наполняла сила — пульсирующая, яростная, жаждущая! Рассвет золотил деревья и дома, сверху еще сияли звезды, а на горизонте светилась розовая с золотом полоса. Звуки, цвета, ощущения усилились во сто крат, били по ушам с кисточками, ударяли в зрачки и набатом стучали в сердце. Так много всего! И самое сильное из всех чувств - это запах. Скорее, мощнее, ближе!

Он промчался Пристань насквозь, пролетел мимо домов, никого не встретив. Мелькнула мысль, где же Ронт и остальные, но тут же исчезла. Единственное, чего сейчас хотел Армон — найти ту, запах которой он чувствовал. Манящий, чарующий, восхитительный запах самки!

Аромат усилился у дома, стоящего в стороне от остальных, на самом краю поселения, за озерцом. Дальше была стена, уже знакомая рихиору. Он оббежал маленькое строение по кругу и вновь остановился у двери, пригнул к земле голову. И чуть не завыл. Да, запах шел отсюда. ОНА была внутри. Он ткнулся мордой, втягивая божественный аромат. Поскреб лапой дверь, размышляя, выбить или попытаться постучать. То, что он войдет – даже не подвергалось сомнению…

Но ломать створку не пришлось, петли тихо скрипнули, впуская гостя. Внутри было почти темно, сквозь маленькое круглое окошко лился рассеянный свет зари, освещая постель, накрытую лоскутным покрывалом, и девушку на ней. Кажется, она спала… Ее глаза были закрыты, волосы разметались по подушке, тело обнажено и покрыто легкой испариной, хотя в доме было нежарко. Зверь сдержал победный вой и запрыгнул на постель, втягивая воздух. Она…

Он расставил лапы, оберегая свою добычу, снова втянул воздух. Лизнул обнаженное плечо. Осознал, какая девушка хрупкая по сравнению с его огромным звериным телом. Обращаться не хотелось, но он не мог быть с ней в этой форме, некоторые моральные устои Армон никогда не нарушал…

Он склонил голову, зажмурился и выгнулся, меняя форму. Странно, но боли почти не было… А ведь обращение в человека всегда происходит мучительно. Конечно, на нем теперь ни клочка ткани, но это и к лучшему, зачем она ему сейчас? Одежда в этот момент точно лишняя… Он распахнул глаза и одним движением притянул к себе женское тело. Девушка издала тихий стон, но глаза не открыла. Рихиор прижался к ее губам, размыкая их, трогая языком, проводя по влажному и сладкому женскому рту. Желание мешало дышать и думать, да и зачем ему думать, когда ОНА в его руках, такая нежная, такая податливая… он с трудом оторвался от женских губ и опустил голову ниже, на шею и ключицы, пробуя на вкус ямочку у горла. Вкус был божественным, и Армон вновь едва сдержал рык. Потребность облизать ее всю, провести языком в каждом даже самом сокровенном местечке настойчиво ударяла в голову и заставляла кровь пениться в жилах. Он добрался до груди, мельком отметил, что она умещается в его ладони, а соски темно- розовые, с небольшим ореолом, возбужденные… Девушка вновь застонала, когда мужские губы сомкнулись вокруг одного, а пальцы накрыли второй. Женское тело выгнулось под ним, заставляя Армона рычать и терять жалкие остатки сдержанности. Хотя это была не сдержанность, а лишь желание растянуть удовольствие пред тем, как взять ЕЕ. Вкус на языке одурманивал и манил, заставлял Армона сильнее вдавливать в себя хрупкое тело и лизать женскую кожу, втягивать соски в рот, почти прикусывать, желая насладиться и полнее вкусить эту сладость. Он оторвался от груди, языком провел по напряженному женскому животу, добрался до сомкнутых ног. И снова стон. Такой дразнящий, такой… болезненный? Он поднял голову, пытаясь сдержать животное вожделение, отвлечься от настойчивой потребности прямо сейчас оказаться внутри этого тела. Но… показалось, или девушка плачет?

Похоть требовала не думать об этом, запах дразнил обоняние, и тело Армона дрожало от необходимости вбиться, взять…

— Не останавливайся, — женский шепот показался шелестом сухого листа, гонимого по булыжникам мостовой. — Ты должен сделать это…

Она отвернулась, но Армон уже успел увидеть слезы, что катились из женских глаз. И тут он узнал ее. Духи земли и леса. Та, что лежала под ним, та, что он чуть не взял со всей силой своей звериной страсти, была…

— Сойлинка?

— Пожалуйста, — она снова зажмурилась. — Просто сделай… это!

— Что?

Он опустил взгляд туда, где уже почти соединялись их тела. Его орган — тяжелый и напряженный, сочащийся смазкой, упирался в ее сомкнутые и дрожащие ноги. А сам Армон придавливал девушку к покрывалу, мечтая о продолжении. Он потряс головой, пытаясь вернуть себе способность мыслить. Что происходит? Как он оказался здесь? На… ней? Вдох снова наполнил нутро сладко-горьким запахом, и Армон зарычал. Бездна. Волчья мята! На девушке была волчья мята, та самая, что сводит оборотней с ума, та, что способна приманить куда угодно!

Он выругался сквозь зубы и рывком скатился с женского тела, пытаясь не дышать. Каждый шаг от кровати казался мучением, внутри все горело, кожа пылала, а в паху горело огнем от болезненного желания. Ему казалось, что он сдохнет, если уйдет. Но Армон заставлял себя шагать к двери, вывалился наружу, глотнул свежий лесной воздух. И пошел, шатаясь, к воде, сдерживая желание обернуться. Упал в озерцо и принялся яростно стирать с себя запах волчьей мяты. Злость заставляла его нещадно тереть песком кожу, почти до крови, не смывая, а сдирая запах. Боль отрезвляла и вытравливала похоть.

Когда он вышел из воды и вернулся к домику, рассвет уже всецело завладел Пустошью.

Армон хлопнул дверью так, что она чуть не слетела с петель, а девушка, стоявшая у окна, подпрыгнула и испуганно обернулась. Она куталась в то самое лоскутное покрывало, тонкие пальцы побелели, настолько крепко она его сжимала.

— Я так понимаю, что ребенка я должен сделать тебе, не так ли? — с яростью произнес Армон. Сойлинка вздрогнула и медленно кивнула. От движения запах волчьей мяты снова ударил в нос, но Армон сдержался. Сузил глаза, внимательно рассматривая девушку. — Этого не будет, — бросил он.

— Тогда мы оба погибнем, — грустно сказала девушка.

— Одри!

Очередной марашер упал, распространяя запах паленой кожи и плоти. От живых факелов в тесном помещении подземелья стало не только светло, но еще и невыносимо душно, в горло першило, копоть оседала на одежду. Надо было бить сталью, но не хотелось подпускать тварей к себе, да и надежнее так – огнем.

— Одри!

Девушка сжалась в углу, выставив перед собой нож. Держала обеими руками, изрядно дрожащими, но губы были сжаты решительно.

Я сделал осторожный шаг, не спуская с Одри глаз.

— Детка, все хорошо, опусти это… Еще порежешься.

— Не приближайся.

Она говорила хрипло, в расширившихся зрачках плескался ужас.

— Одри, это же я. — Еще один мягкий шаг. Мне ее поведение сильно не нравилось, к тому же съедало беспокойство. Платье на Одри местами разодрано, на лице – кровь и грязь. — Сладкая, все хорошо, все закончилось…

— Закончилось? — она тихо всхлипнула. — Ты запер меня здесь. С этими… этими… Богиня, да за что ты так?

— Одри. А, зараза, — сделал быстрое обманное движение, ее рука дернулась, и я перехватил запястья, сжал, вырывая рукоять ножа, отбросил ногой. И с силой обнял девушку, торопливо ощупывая. Похолодел. Развернул к себе спиной, не обращая внимания на возмущенный вскрик. От шеи до поясницы платье разорвано, и в прорехе все липко от крови…

Чтоб я сдох.

Пальцы коснулись укуса, и Одри вздрогнула всем телом, застонала. Я отдернул руку.

— Надо убираться отсюда, — процедил сквозь зубы, не глядя ей в глаза. — Ты можешь идти?

Одри неуверенно кивнула. И упала в обморок.

Я успел подхватить ею, не позволив девушке разбить затылок о каменный пол. Выругался уже в голос и крикнул Харту, чтобы поторопился. Ловца я заметил, когда добивал пятого марашера, правда, напарнику пришлось задержаться, разыскивая ключи от решеток.

— Найди мне целителя! — заорал я, выбегая из подземелья. За моей спиной уже роились синие огоньки, а значит, скоро от серых тварей ничего не останется. Одри оказалась удивительно легкой, я с беспокойством всматривался в бледное лицо. Она дышала, но в себя не приходила. Вбежал в комнату бывшего начальника застенок, уложил девушку на постель. За спиной уже толпились стражи, тянули шеи, заглядывая в помещение, но войти не решались. Я снова рявкнул, чтобы привели мне городского целителя, иначе велю отрубить каждому по пальцу. Любопытствующих как ветром сдуло.

Харт оттеснил меня плечом и коснулся плеча Одри. Я мгновенно сжал ладонь на шее ловца.

— Угомонись, — Флай сверкнул глазами. — Дай я посмотрю ее. Хочешь, чтобы девушка умерла, Раут?

Заставил себя убрать руку и отойти, схватил кувшин с водой, вылил себе на голову.

— Здравая мысль, — хмыкнул Харт. — Остынь немного.

Я перевел взгляд на свои руки. На кончиках пальцев тлел огонь, из-под кожи пробивалась сеть багровых вен, в которых тоже текло пламя. В таком состоянии я действительно могу причинить Одри вред, даже не желая того. Я заставил себя успокоиться, постоял, контролируя дыхание. И вернулся к кровати.

Флай осторожно перевернул Одри на живот, раздвинул края ткани.

— Марашер укусил ее, — тихо сказал он, будто я и сам этого не видел. На спине девушки, возле левой лопатки, багровели следы клыков. — Укус неглубокий, вероятно, клыки задели вскользь, когда она убегала. Но меня волнует не это…

Договорить он не успел, на лестнице раздался топот, и в комнату ввалился запыхавшийся врачеватель. Пышнотелый и румяный, он пытался отдышаться после того забега, что устроили ему местные стражи.

— Что у нас тут? О, похоже на укус дикой собаки! Надо обработать рану. Мужчинам лучше покинуть комнату, мне необходимо снять с девушки платье.

Я молча взял нож и срезал с Одри остатки и верхнего платья, и нижней сорочки. Поправил голову, чтобы щека удобно лежала на подушке, убрал растрепавшиеся волосы. Прикрыл ноги и ягодицы покрывалом.

— Почему она не приходит в себя? Рана совсем легкая!

Пульс бился под тонкой кожей на шее, я чувствовал его ток.

Целитель крякнул недовольно, покосился на нас с Хартом, но больше настаивать на нашем удалении не стал. Видимо, понял, что бесполезно.

— Возможно, это последствия шока. — Эскулап быстро осмотрел укус, промыл и обработал мазью. Харт благоразумно отошел к окну и не смотрел, пока целитель обматывал тело девушки бинтами, а я ее держал. Одри глухо застонала, я скрипнул зубами. Целитель покачал головой. — Знаете, очень странные следы, — задумчиво протянул он. — Это не собака и даже не волк, расположение укусов нехарактерное… Что произошло с девушкой?

Мы с Флаем переглянулись, и ловец поманил целителя на лестницу.

— Я объясню…

Они вышли, а я застыл, рассматривая Одри. Сейчас она просто спала, целитель усыпил девушку, не давая ей очнуться, так раны скорее затянутся, и боль будет меньше.

Харт вернулся, тихо прикрыл дверь.

— Говори, — хрипло велел я.

— Ты и сам уже догадался, — справедливо бросил ловец. — Марашер укусил ее, а значит, открыл канал для откачки силы. Девушка погибнет рано или поздно.

— Как это остановить?

— Не уверен, что вообще можно остановить, — вдохнул Флай. Я сжал кулаки, глядя на него почти с ненавистью. Впрочем, не Харт был причиной этого чувства. Он всего лишь озвучил то, о чем я и сам думал.

Тряхнул головой и присел, вычерчивая на полу руну. Харт смотрел с интересом, но от вопросов воздерживался. Привычно капнул кровью.

— Ланта!

На этот раз она возникла почти сразу, облаченная в алый шелк, с распущенными волосами, волной струящимися по спине. Кархан черной тенью метнулся в угол, я проводил его неприязненным взглядом. Откроет пасть – убью. Но тот лишь забился под кресло и не высовывался.

У Харта отвисла челюсть. Он уставился на Ланту с таким выражением, что в другой момент я с удовольствием бы над ним поиздевался. Но сейчас мне плевать было и на Флая, и на прелести Лантаареи.

— Ты звал меня, мой повелитель, — пропела чаровница и перевела взгляд на кровать, где спала Одри. Потом на застывшего ловца. Улыбнулась, явно довольная.

— Мне нужны все сведения о марашерах, Ланта. — Оборвал я обмен взглядами между ловцом и этой нахалкой. — И об их укусах.

— Укус стража Огненного Мира смертелен, — Ланта танцующей походкой подошла к кровати. Я дернулся, желая закрыть собой Одри, но остался на месте, понимая, что черноволосая не причинит ей вреда. Ланта провела ладонью над головой и спиной пострадавшей, нахмурилась. — Да, связь создана. Это как незримая нить, по которой утекает жизненная сила… Сейчас она течет неспешно… но с каждым днем связь будет крепчать. Одрианна обречена. Если только…

Она замолчала, всматриваясь во что-то, видимое лишь ей. Я поддался всем телом вперед.

— Если только?

— Оборвать связь можно, лишь уничтожив того, к кому перетекает жизнь Одри.

— Вот дерьмо, — я сел в кресло, задумавшись.

— Только этот кто-то весьма сильный маг, — буркнул Харт. — И мы понятия не имеем, где его искать.

Я сложил кончики пальцем, размышляя. Поднял голову.

— Это можно узнать. Узнать, куда уходят марашеры после того, как сожрут мага.

— Как?

— Нужна приманка. — Я поднялся, ощущая желание двигаться и действовать. — В застенках есть маг?

— Из осужденных? — сообразил Харт.

— Мне плевать из кого, — честно ответил я. — Мне сойдет и тот целитель, что заходил к нам. Но твоя совесть явно будет против. Поэтому найди осужденного, я пока подготовлюсь. Ланта, если тебе больше нечего сказать, то можешь быть свободна.

Девушка откинула темные пряди за спину.

— Я, пожалуй, останусь, мой повелитель, — томно протянула она. — Мне надоел мой… дом.

Я пожал плечами, раздумывая, что мне понадобится.

— Как хочешь, только не крутись под ногами.

— Думаю, мне понравится прогулка по подземелью, — медленно улыбнулась Ланта. Флай сглотнул. Я проигнорировал обоих. Если Ланта хочет развлечься – не стану ей мешать, в конце концов, она заслужила.

А у меня есть дела поважнее.

Дверь захлопнулась за ловцом и чаровницей, я закрыл щеколду. Постоял и решительно развернулся, шагнул к кровати, на ходу стягивая через голову рубашку. Лег на постель, аккуратно переложил Одри себе на грудь, стараясь не тревожить ее рану. Она что-то буркнула во сне.

— Не ругайся, — я положил ладони ей на поясницу, прикрыл глаза. Делиться силой для меня совершенно противоестественное занятие, но что-то я не видел рядом других желающих. Одри завозилась, устраиваясь, вздохнула мне в шею, сказала что-то невнятно. — И не говори, — прошептал я. — Сам от себя в шоке.

Сила не желала перетекать в женское тело, и мне приходилось напрягаться, чтобы направить поток не к себе, а от себя. Поначалу шло тяжело, потом приноровился. Дыхание Одри выровнялось, стук сердца перестал напоминать стрекотание перепуганной птицы. Почувствовав головокружение, как от кровопотери, прервал поток и полежал, глядя в потолок.

Надеюсь, моих сил ей хватит… на какое-то время. Лежать так, обнимая девушку, ощущая ее дыхание на своей шее – было приятно. И слишком о многом мне напоминало. Поэтому я осторожно переложил Одри на кровать, поднялся, подхватил свою рубашку.

Надо сделать ловушку для проклятой серой твари и найти того, кто это устроил. Правда, я не был уверен, что и поиски, и результат мне понравятся. Да что там! Я был убежден, что мне они точно не придутся по вкусу.

— Рассказывай, — Армон постарался говорить спокойно, хотя было видно, что ему хотелось рычать. Взгляд девушки испуганно метнулся к его лицу, переместился ниже, щекам стало горячо. Неуместно пришли воспоминания о том, как он лежал на ней и что… делал. Щеки запылали так, что ими можно было осветить всю Пристань.

Она отвернулась.

— Там есть одежда, — махнула рукой неопределенно, но, покосившись, поняла, что Армон верно расценил ее жест. Или просто увидел, что кроме сундука в этой комнате ничего не было. Вытащил полотняные штаны, натянул их, завязал веревку на поясе. Сойлинка пыталась не пялиться на него, но не могла удержаться. Она видела мужчин, в их обществе носили лишь штаны или и вовсе набедренные повязки. Но все они были другими. Не такими, как этот. В человеческой форме у Армона не было ни шерсти, ни хвоста, только на концах ушей топорщились кисточки, да тонкая темная полоса сбегала от выстриженного затылка по хребту. У него даже живот был безволосый. Ниже… ниже Сойлинка старалась не смотреть. Ее до сих пор била дрожь, стоило лишь представить… вспомнить…

— Тебе они что дали? — Армон все еще рылся в сундуке, не глядя на девушку.

— Настойку, — тихо ответила она. — Чтобы было… легче.

— Чтобы разбудить желание. Возбуждающее тебе дали, — поморщился Армон. — Рубашки нет?

— Нет.

— Ладно. И так сойдет. — Он развернулся к ней, и Сойлинка снова вздрогнула. Какой же он большой… Сильный… Красивый…

Взгляд мужчины потемнел, зрачки расширились, а радужка напротив – стала стремительно желтеть. Он шагнул к ней. Сойлинка замерла. Еще шаг… Ей хотелось бросить покрывало, открыться перед ним, почувствовать…

— Так не пойдет, — голос Армона стал хриплым и злым. — Надо уйти отсюда. Ты до сих пор под действием… настойки. У тебя такой взгляд… и здесь все еще пахнет волчьей мятой. Оденься.

Он резко развернулся и вышел за дверь. Сойлинка посмотрела на хлопнувшую створку.

Армон ждал ее у озера, кидал в воду мелкие камушки. Окинул взглядом ее светлое платьице, наспех заплетенные волосы, босые ноги – и отвернулся.

— Рассказывай.

— Что рассказывать?

— Все. Зачем вам ребенок?

— Не нам. Первому… Но я не знаю.

Она присела на ствол поваленного дерева, обхватила себя руками. Заря оказалась прохладной, хотя она всегда мерзла, сказывалась птичья кровь. Армон внезапно оказался рядом, возвышаясь, словно скала, сверля ее гневным взглядом.

— Демоны бесхвостые, как ты согласилась на это? — зло бросил он. — Почему? Я думал… думал, ты другая! Ты же совсем дитя!

— Я не дитя.

Она пожала плечами. Смотреть на мужчину было почти больно. Отвернулась и сжала зубы, не позволяя себе плакать.

— Я уже взрослая. И обязана делать так, как мне велит Первый.

— Ложиться под незнакомца? — процедил Армон.

— Если так надо.

Она отвернулась, закусила губу. Внутри стало горячо от слез, но плакать она не станет. И объяснять — тоже. Она кожей чувствовала, как рихиор зол, и хотела сбежать подальше, но заставляла себя сидеть на месте.

Она точно проклятая, как о ней говорят.

— Почему ты?

— Не знаю. Мне не объяснили.

Вероятно, потому что других жалко. С кем еще можно так поступить? Только с крылатой. Ее что в огонь, что в воду, что под незнакомца — никто не заплачет. Дочь врага и сама враг, так ей говорили. И неважно, что она всю жизнь живет в Пристани, все видят ее крылья и ненавидят за них. Хотя Сойлинка не обращалась уже так долго…

Она уставилась на воду, надеясь, что Армон не увидит ее лицо. Почему-то отчаянно не хотелось, чтобы он увидел.

— Мне жаль, что так вышло. И жаль, что тебя заставили, — тихо сказала она. — Думаешь, я глупая? Поняла, что ты не по своей воле на это пошел… У тебя кто-то там остался? За Пустошью?

— Невеста, — Армон снова кинул в воду камень. Сойлинка прикусила губу. Невеста…

Их разговор прервало появление Ромта. Пятнистый подошел вразвалочку, окинул Армона злым взглядом.

— Какие у нас гости, — сквозь зубы процедил он. — Неприятные.

— И тебе доброе утро, — отозвался Армон.

Пятнистый обошел его по кругу, фыркнул.

— Кажется, за тобой должок, рихиор?

— Готов расплатиться, — радостно оскалился Армон.

Ромт ударил кулаком снизу, молниеносно и без предупреждения. Сильно. И если бы не реакция рихиора, Армон уже лежал бы без сознания или без признаков жизни. Но рука пятнистого лишь прошла мимо, рассекая воздух, а сам оборотень с размаха вогнал в пятнистый живот левую, развернулся, не давая противнику вздохнуть, и ударил снова, выпуская когти. Кровавые прорехи расчертили торс Ромта, он зарычал, скорее от ярости, чем боли. Регенерация уже сшивала борозды, и Армон ударил снова, частично меняя свое тело.

Вокруг уже собирались зрители, два зверя, выбивающие друг из друга дух, привлекли на берег озерца почти всех обитателей Пристани. Сойлинка отбежала в сторону, чтобы ее не сбили ненароком.

— Это все, на что ты способен, рихиор? — Ромт вытер кровь с лица, когда они на миг разошлись.

— Почему же, я только начал, — рыкнул Армон, снова сбивая противника с ног и вдавливая в землю его голову.

Пятнистый тоже пару раз зацепил, на плече и груди оборотня заживали порезы. В целом, эта драка сейчас была лишь на пользу Армону, он злился, да что там, он был просто в ярости! И возможность выпустить пар его лишь порадовала.

Попасться на волчью мяту, что может быть хуже?

Конечно, в империи эта травка давно запрещена, за ее распространение можно угодить в застенки и даже на виселицу. Но… проклятье! Это просто отвратительно, так попасться! Не его вина, что у оборотней нет иммунитета к этому запаху, но стоило вспомнить, как он вел себя… Как вылизывал женское тело, как целовал…

Он с наслаждение вогнал кулак в твердый бок, ломая ребра.

«Я не ребенок», — сказала Сойлинка.

Да уж. В этом он успел убедиться. Тело у нее вполне… взрослое. И соблазнительное даже без волчьей мяты.

Снова удар, когти вспарывают кожу и погружаются в мясо. Пальцы скользкие от крови, клыки зудят от желания вгрызться в чужую шею.

Единственное, что спасло девушку от неминуемой близости - это принципы рихиора. Он никогда не позволит себе выпустить рядом с женщиной зверя. Больше никогда. Если бы он не обернулся… Если бы остался в той форме… волчья мята сделала бы свое дело.

Удар, удар, удар!

Шерсть, кровь, рычанье!

Ярость, злоба, инстинкт…

Зверь…

Он зверь.

Армон сдержал руку, готовую нанести последний удар. Ромт смотрел золотыми тигриными глазами, в которых плескалась ненависть. Поднял голову. Жители Пристани молчали, смотрели с ужасом. Рихиор вновь опустил взгляд. Кровавое месиво, в которое он превратил Ромта, сейчас мало напоминало гордого и сильного предводителя.

Армон тяжело поднялся, смахивая с ладоней липкие капли крови и грязь. Развернулся и пошел прочь, не слишком понимая – куда.

Дошел до пустыря, где уже не было домов, и углубился в заросли высокой, выше него, травы, что колосилась упругими стеблями с пушистыми белыми венчиками на концах. Чуть слышное шуршание за спиной заставило Армона насторожиться, а потом резко обернуться и сжать ладонь на тонкой шее.

— Ах, какой быстрый, — пропела Интиория, обвиваясь кольцами вокруг них. — Очень-очень быстрый и сильный рихиор…

— Что тебе надо? — буркнул Армон.

— И очень злой, — промурлыкала девушка, словно была не змеей, а кошкой. — Все, как мне нравится.

— Или убери от меня свой хвост, или я за себя не ручаюсь, — прорычал Армон, с угрозой глядя в зеленые глаза.

Интиория тихо рассмеялась. Ее змеиное тело вдруг начало съеживаться, уменьшаться, и уже через минуту на траве стояла девушка. Зеленая чешуя волной накрыла ее тело – от шеи до стройных ног. Она снова расхохоталась, увидев ошарашенный взгляд Армона.

— А ты думал, что я всегда такая хвостатая, рихиор? Поверь, у меня все вполне… по-человечески. В некоторых местах. Ах, неужели ты умеешь смущаться? Как мило.

— Слушай, я просто демонски устал от всей вашей компании, — вздохнул Армон, с трудом отрывая взгляд от женского тела, так соблазнительно скрытого чешуей. — Поэтому говори, зачем явилась, и убирайся.

Интиория хмыкнула.

— В твой прошлый визит я уже предлагала свою дружбу, рихиор. Предложение все еще в силе. И поверь, тебе лучше согласиться на него.

— Ты мне угрожаешь? — не поверил он.

— Как я могу? — змея очаровательно улыбнулась. — Ты такой сильный мужчина, а я всего лишь слабая женщина. Какие угрозы? Всего лишь совет. Ты здесь словно котенок, Армон. Ничего не знаешь, ничего не понимаешь. А я могу помочь.

Она обошла его по кругу. Даже на двух ногах движения Интиории были плавными, скользкими. Змеиными.

— Серьезно? — Армон склонил голову. — Тогда, может, расскажешь, зачем я здесь? Или ты не знаешь?

— Ну почему же, — Интиория остановилась за его плечом, склонилась, втягивая воздух. — Знаю. Тебя выдернули из твоего мира, чтобы ты отдал свое семя этой глупышке Сойлин. Наверняка заставили, ведь ты не сделал бы этого по своей воле. Дали какой-нибудь настой, чтобы ты потерял голову… Ты потерял ее, рихиор? — она вдруг наклонилась и лизнула его плечо. Армон резко отстранился, девушка коварно усмехнулась, облизала губы. Язык у нее был узкий и раздвоенный. — Не отвечай. Ты сдержался. Я знаю это.

— Знаешь?

— Ты действительно сильнее всех, кого я видела… — ее голос стал задумчивым. — Не только здесь, — тронула его руку. Потом коснулась пальчиком головы. — Но и здесь. Но и тебя сломают, Армон. Это произойдет, если ты не примешь мою помощь.

— И что ты предлагаешь?

— Тебе не избежать близости с Сойлин. Волчья мята лишь начало, если надо, тебя напоят и Слезой дракона, знаешь что это?

— У вас нет ее! — не сдержался Армон. Слеза? Да быть того не может!

— Есть, — усмехнулась Интиория. — Тебе нальют ее в чай и запрут с девушкой в одной комнате. М-м-м, ты ведь понимаешь, что там у тебя не будет шансов устоять? Впрочем, твоего разума после этого тоже не будет, слеза сожжет его. А вот звериная суть и инстинкты останутся… И это будет повторяться так долго, пока Сойлин не понесет.

Армон поежился. Если змея говорит правду, то его участь хуже, чем он думал. Слеза Дракона… Боги, откуда она в Пристани?

— Но зачем все это? Зачем вам нужен мой ребенок?

— Этого я не знаю, — Интиория покачала головой. — Но у тебя лишь один выход, Армон. Ты должен… пахнуть близостью. Должен делать вид, что согласился и выполняешь все условия. А после…

— После?

— Я помогу тебе сбежать.

— И что ты попросишь взамен, — он прищурился, рассматривая красивое женское лицо.

— Еще не понял? — она шагнула ближе, глядя снизу вверх. И расхохоталась. — О, мужчины такие мужчины… Нет, ты не нужен мне, Армон, хотя не спорю, я могла бы уделить тебе чуть больше внимания. Но… ты возьмешь меня с собой. В свой мир. В Кайер.

Армон напряженно пытался прикинуть варианты. Хотя были ли они у него? По словам Интиории выходил совсем неприглядный расклад… Обещать что-то чешуйчатой не хотелось, он ей не доверял, но и выбора у него не было.

— Хорошо, — выдавил он. — Договорились.

— Вот и славно, — девушка сверкнула невозможными зелеными глазами. — А сейчас тебе лучше вернуться к крылатой и сделать что-нибудь, чтобы на тебе был ее запах. Не вынуждай Первого применять крайние меры.

Армон сквозь зубы выругался.

— Тебе не обязательно идти до конца, рихиор, — промурлыкала Интиория, ее ноги на глазах изменили форму, вновь превращаясь в хвост. – И держи язык за зубами, Армон.

Не прощаясь, она скользнула в траву и растворилась, словно ее и не было. Ни один стебель не шевельнулся, скрывая тонкое, покрытое чешуей тело.

Армон покачал головой. Доверять Интиории он стал бы в последнюю очередь, но в чем-то она права. Пока ему остается лишь принять правила игры. Или сделать вид, что принял их.

Харт притащил какого-то сморщенного старикашку, воняющего фекалиями. Я обошел его, брезгливо поморщившись.

— И это маг? Ты издеваешься?

— Заключенный Питр Иласка, прозванный Поганкой, осужден на пожизненное пребывание в застенках города Речная Тина за убийство трех человек с помощью магии, — хмуро отрапортовал Флай. Моя затея ему категорически не нравилась, впрочем, как и всегда.

Я прощупал поле над Поганкой. Да, магия была, хотя и не сильная. Или ее заглушило общее истощение этого сморчка и его жизнь в застенках.

— Что будешь делать? — с легким беспокойством спросил Флай, наблюдая мои приготовления. Я уже успел сдвинуть лавки в нижнем зале, где обычно обедали стражи, очертил контур и расставлял свои ритуальные предметы. Ланта уселась на стол и болтала ногами, Харт старательно на нее не смотрел.

— Сделаю на этого твоего недомага привязку на крови, — буркнул я. — А потом мы отправим его обратно в застенки и хорошенько накормим, а то на такого дохляка ни один марашер не позарится.

Харт бросил на меня предупреждающий взгляд, я пожал плечами. Чего стесняться, Поганка уже труп. Почти. Он должен выступить сыром в моей мышеловке и указать путь к тому, кто затеял эту нехорошую игру. Причем сделать привязку надо быстро, пока Харта не победили муки совести. По его пониманию, даже этот убийца невинных не заслуживал почетной роли приманки.

— Кстати, ты узнал, зачем Грязь налил тебе яд?

— Не успел! — Флай с досадой ударил кулаком по ладони. — При первичном допросе он лишь твердил, что ничего не знает, и его заставили, я хотел применить «развяжи-язык», но пока ходил за ним, в подземелье явились марашеры.

— Говорил, давай я им займусь, — бросил недобрый взгляд на Флая. — Не умеешь пытать – не берись.

Харт поджал губы и снова покосился на Ланту.

— Что ты будешь делать, если маячок сработает?

— Последую за ним.

— И кто тебя отпустит? — нахмурился Харт. — Прежде чем сделать это, надо получить разрешение Бастиона.

Я закончил рисовать последний символ и выпрямился.

— Бастиона? — усмехнулся я. — Ну уж нет. С меня хватит. Так что самое время снять с меня этот поганый амулет, Харт.

— Мы так не договаривались, — помрачнел он.

— Именно так мы и договаривались. Я помогаю тебе, ты - мне. Снимай мой амулет, ловец, и не лезь в мои дела. Я отправлюсь за маячком, хочешь ты этого или нет. — Посмотрел ему в глаза. — И лучше тебе не вставать на моем пути, Харт.

— Не угрожай мне, чернокнижник.

— Не беси меня, ловец.

Ланта отчетливо фыркнула. Флай смутился.

— Предлагаю сделку, — вкрадчиво добавил я. — Реши мои вопросы с Бастионом, обеспечь мне полную неприкосновенность и я сделаю тебе подарок, от которого ты не сможешь отказаться.

— Вряд ли ты можешь предложить мне хоть что… — высокомерно начал он.

— Ланту, — оборвал я. — Я отдам тебе ее.

Харт осекся и перевел изумленный взгляд с меня на черноволосую девушку, что по-прежнему безмятежно качала ногой.

— Что ты сказал?

— Что слышал. Повторять не буду. Ты ведь уже догадался, кто эта красотка, Флай? — я подмигнул ему. — Ланта, хочешь, я тебя подарю этому зануде?

— Как решит мой повелитель, — насмешливо протянула она.

— Но прежде ты поможешь мне, Харт.

Он помолчал, вертя в пальцах монетку.

— Хорошо, — мрачно сказал он. — Я сделаю, что смогу. Не ради… твоих обещаний. А потому что с этим делом надо разобраться.

— Но от подарка не откажешься, не так ли?

— Не откажусь, — спокойно сказал он. — От таких подарков не отказываются, чернокнижник.

— Вот и договорились. А теперь будь добр, уладь мои проблемы с Бастионом.

Флай скрипнул зубами, мой приказной тон ему явно не нравился, но вышел, прихватив сороку-вестника. Что он будет писать и кому, меня не интересовало. Я был уверен, что ловец все решит.

Круг уже тлел синим огнем, и я втащил в середину заключенного. Быстро разрезал свою и его руку, поморщился от отвращения и сжал липкую и грязную ладонь. Хорошо, что моя сила выжигает любую заразу, иначе я уже сдох бы от какой-нибудь гадости.

Связь удалось создать быстро, моя сила поработила кровь и сущность Поганки почти мгновенно, тот даже не сопротивлялся. Теперь я смогу найти его где угодно. Тело или ауру - неважно. Ничто не исчезает бесследно, это закон. Физическая оболочка разрушается, но аура, сила, энергия - остаются, перетекают во что-то иное, трансформируются, питая новую оболочку… Закон сохранения энергии позволяет найти даже умершего человека, ну или то, что остается, то, что многие называют душой.

— Тебя ждет отличный ужин, Поганка, — широко улыбнулся я. — Считай, тебе сегодня улыбнулась фея удачи!

— Спасибо, мой господин! — обрадовался старикашка, похоже, он не совсем понимал, что происходит.

Я вызвал стражей, велел запереть заключенного в подземелье, тщательно вымыл руки и пошел туда, где спала Одри.

Осторожно толкнул дверь, зашел… и чуть не получил ночным горшком по голове. Хорошо хоть пустым. Сама Одри, что так радостно меня встретила, сидела на кровати, прижимая к груди покрывало, и яростно сверкала глазами.

— Вижу, тебе стало лучше, — отметил я.

— Где мое платье?

— На помойке. Вряд ли тебе понравилось бы то, что от него осталось.

Уселся в кресло, закинул ногу на ногу.

— Кстати, можешь не комкать так покрывало, пытаясь прикрыться, я все равно уже все видел. И даже не раз.

— Больше не увидишь, — прошипела Одри.

— Не знаю, не знаю… — протянул я. — Ты, кажется, должна мне желание, детка. Так что не зарекайся.

Она осеклась, глядя на меня с яростью. Я улыбнулся.

— Но пока меня не так занимают твои прелести, Одри. К тому же весьма на данный момент потрепанные. — Она снова окатила меня ледяным взглядом и выпрямилась. Бледная, растрепанная, голая. Из одежды на ней сейчас лишь намотанная вокруг груди тряпка. И губы опухшие. Кусала она их, что ли? Демоны, надо бы отвлечься… — Лучше расскажи, какого хрена ты здесь забыла?

— Я уже говорила, — она все-таки совладала со своей злостью, молодец. — Мы искали тебя, я и Армон. С того самого дня, как ты пропал. Узнали, что ты можешь быть в этом городке, и вот… Из Кайера перемещались порталом, но Армон не вышел из круга, он исчез!

— Во время переноса?

— Да.

— Ого. — Нахмурился, размышляя. И куда же подевался мой желтоглазый бывший напарник?

— Я боюсь за него… — прошептала Одри.

— Жив твой верный пес, не переживай, — зло усмехнулся я. Мое заклятие ко мне не вернулось, значит, Армон все еще коптит это небо.

— Почему ты так уверен? Ты его чувствуешь? Знаешь, где он? Можешь… его найти?

Я пожал плечами.

— Могу. Только зачем мне это?

— Лекс!

— Ну же, Одри. Предложи мне хоть что-нибудь интересное за нашего пушистика.

— Так нечестно!

— Где я и где честность, — усмехнулся. Одри злилась и снова кусала губы. Я уставился на них, понимая, что тоже хочу этого. Укусить. А потом втянуть ее нижнюю губу в свой рот…

— Давай, детка, придумай что-нибудь. У тебя есть хоть что-нибудь интересное для меня?

— Знаешь что?! — Вскинулась она. — Я обращусь к ловцам, я…

Осеклась, зацепившись взглядом за мой кулон.

— Теряешь время, Одри. Может, Армон в этот момент молит о помощи? — я внимательно рассматривал трещинки на потолке. — Или погибает? Кто знает, куда его закинул портал?

— Ты невыносим, — Одри сжала кулаки. — Чего ты от меня хочешь?

— Не знаю, — я картинно зевнул. — Придумай что-нибудь.

— Я не буду ничего придумывать! — рявкнула она. — Ты запер меня в том подземелье, впустил туда этих… этих… — она вдруг осеклась и низко опустила голову. — Боги… Там было так темно, а они… Светились. Изнутри. Такие жуткие… Я ведь извинилась перед тобой! Столько раз! Чего ты хочешь, Лекс? Убить меня? Так сделай это, может, тогда тебе станет легче! И мне тоже…

Я молча смотрел ей в лицо. Внутри было гадко.

— Велю принести тебе ужин, слышал, голодные девочки становятся чрезмерно плаксивыми.

Она снова сверкнула глазами. Розовая каемка вокруг зрачка, серая дымчатость внутри… Проклятая Одри. Поднялся, понимая, что лучше убраться подальше, пока не наделал глупостей.

— Не переживай, я найду твоего пушистого дружка.

Пошел к двери, не оглядываясь.

— Моего жениха, — четко сказала она мне в спину. — Мы с Армоном обручены.

— О, поздравлять не буду, — не оборачиваясь, бросил я. — Не знаю, кому из вас сочувствовать.

Уже на подходе к знакомому навесу Армон услышал шум и крики. Ускорил шаг, а потом почти побежал.

— ПрОклятая, из-за тебя мы все погибнем! Тебе не место в Пристани, ты на всех навлечешь беду! — кричала одна из пятнистых девушек. Треугольные уши были прижаты к голове, как у рассерженной кошки, хвост с пушистой кисточкой подрагивал.

Сойлинка стояла напротив, опустив голову. На ее плече темнел синяк, похоже, в нее бросили камень.

Пятнистых кошек было около десятка. Он шагнул в круг, закрывая крылатую собой.

— Что здесь происходит?

— Не вмешивайся, чужак! Это не твое дело! — зашипела та, что стояла ближе всех, сжимая булыжник. Золотые глаза с узким зрачком гневно уставились на рихиора. Вирса, кажется, так ее зовут.

— Теперь мое, — мрачно сказал Армон, обводя тяжелым взглядом разъяренных кошек. — И каждый, кто имеет какие-то претензии к Сойлин, может озвучить их мне.

— По какому праву? — взвилась Вирса. — Ты здесь никто, пришлый, думаешь, раз смог одолеть моего брата, то имеешь право решать?

Армон внимательно посмотрел на девушку. Брата? Вот, значит, как… Что ж, похожи. Одинаковые золотые глаза, острые уши. Вирса была почти человеком, только на теле пятна, да хвост топорщил подол короткой туники.

— Я имею право как минимум защищать Сойлин, — спокойно ответил Армон, в упор глядя на Вирсу. — Еще раз к ней подойдешь, выломаю прут подлинее и отхлещу на глазах у всех. Ясно?

Некоторые кошки насмешливо зафыркали, одна откровенно улыбнулась, прикрыв рот ладошкой. Вирса ударила кончиком хвоста, выбивая пыль из деревянного настила. Сверкнула глазами.

— Ты еще об этом пожалеешь, крылатая! — прошипела она, резко развернулась и ушла, покачивая бедрами. Следом потянулись ее подруги.

— За что они тебя так? — Армон повернулся к Сойлинке, хмуро рассмотрел ее синяк. Девушка безразлично пожала плечами.

— Ни за что. Зря ты вмешался, Армон.

— Предпочитаешь, чтобы тебя забивали булыжниками? — рассердился он.

— Вирса злая, но отходчивая, — тихо пояснила девушка. — И бросок у нее слабый, не больно почти… А теперь она запомнит и отыграется. Только хуже будет.

— Сойлинка, — Армон осторожно коснулся ее плеча. — Что ты говоришь? Так не должно быть! И я не позволю им кидать в тебя камни!

Она помолчала, глядя на него, потом тряхнула головой так, что рассыпались кудри.

— Ты однажды уйдешь, Армон. — глухо сказала она. — Так или иначе. Ты не останешься в Пристани, я это понимаю. А мне никуда отсюда не деться. Так что лучше бы ты не лез в это.

Она стряхнула с плеча его руку, развернулась и тоже ушла, в сторону, противоположную той, куда отправились кошки. Армон покачал головой.

— Я уже в это влез, птичка, — мрачно произнес он. — С головой.

Следовать совету Интиории не хотелось, но Армон понимал, что она была права.

— Сойлин, постой, — он догнал ее у зарослей. Девушка упрямо шагала вперед, не оборачиваясь. — Подожди.

— Чего тебе?

— Дай посмотрю.

Он развернул ее, провел ладонью по плечу.

— Надо холодное приложить. Есть что-нибудь?

— В леднике замороженные ягоды. — Девушка смотрела удивленно.

— Идем. Где этот ваш ледник?

Руку он так и оставил на ее плече. Сойлин покосилась на нее и осторожно высвободилась.

— Сюда. Но я и сама могу…

Армон проигнорировал. По-хорошему, надо было бы рассказать девушке, с чего это он стал проявлять к ней такое внимание, но рихиор не был уверен, что крылатой можно доверять. Откуда ему знать, что у нее на уме? И не побежит ли она докладывать их тщедушному Первому о том, что Армон лишь притворяется?

Попробовать Драконью слезу и остаться без разума Армону совсем не хотелось. Так что пусть все думают, что он подчинился, в том числе и сама Сойлин. Позже он все ей объяснит и попросит прощения… Если сможет.

Ледник располагался в стороне от домов, Армон легко поднял круглую деревянную дверь. Внизу светились бледно-желтые камни, вмурованные в стену, стекали каплями ступеньки. Рихиор изумленно осмотрелся. Он не видел стыков между досками, или щелей в лестнице. Словно ледник был монолитным, единым, и сделан не человеком.

Провел ладонью по гладкой и холодной стене – светлое дерево отозвалось живым током. Из такого же дерева были и дома в Пристани, такие же… живые.

— Как вы создали это?

Сойлин пожала плечами, проходя вглубь и доставая мешочек с замороженной земляникой.

— Я не знаю. В Пристани так было всегда.

Армон приблизился, отобрал у нее мешочек, приложил к плечу девушки.

— Ты никогда не покидала Пристань?

— Я хожу за ягодами и грибами, недалеко, — она облизнула губы. — Дальше Красных Холмов не уходила, это полдня пути. Дальше ходить нельзя, там живут Дикие, а за их землями начинаются владения Эльхаона.

— Что это за город? Я уже слышал о нем.

— О нем нельзя говорить, — нахмурилась девушка. — Можно беду накликать. В Эльхаоне живут… крылатые воины и боги. С Красных Холмов видны шпили их башен… у них много железа и камня…

— Почему они нападают на вас?

— Эта война длится давно, — задумалась Сойлин. — Она началась еще до моего рождения. Говорят, что крылатые хотят уничтожить всех земляных котов. — Она поймала недоумевающий взгляд рихиора и улыбнулась. — Так они называют нас. К тому же им нужны рабы, чтобы строить дороги и дома из камня.

Армон покачал головой и убрал мешочек от плеча девушки.

— Замерзла?

— Да.

Он вздохнул, чувствуя себя последним мерзавцем. А потом решительно притянул Сойлин к себе, обнял. Она застыла, словно вдруг окаменела.

— Что ты делаешь? — пискнула откуда-то из-под его руки. Рихиор мрачно смотрел на свисающие с балок куски вяленого мяса. Сойлин в его руках была такой тонкой, хрупкой, он слышал, как быстро стучит ее сердце. Птичка, попавшая в силки… Ее щека оказалась прижата к его груди, и теплое дыхание щекотало кожу. Провел ладонью по позвонкам, поглаживая пальцами.

— Я подумал, что нам действительно стоит привыкнуть друг к другу. — Медленно сказал он. — Ты права, Сойлинка, у нас нет выхода. И надо же… с чего-то начинать…

Ее сердце ударилось ему в грудь, и девушка вырвалась. Склонила голову.

— Нет, Армон. Вот как раз привыкать нам не нужно. Все, что от тебя нужно, это сделать то… зачем тебя позвали. После ты уйдешь. А я останусь.

— То есть ты согласна на то, чтобы я просто тебя… — неожиданно разозлился Армон. Благо сдержал в последний момент слово, готовое соскочить с языка.

Девушка вскинула голову, прищурилась.

— Да. Все правильно. Я согласна, чтобы ты меня просто … — она горько усмехнулась. — А вот приручать меня не надо, Армон. Как будешь готов сделать это – скажи.

Она развернулась и быстро пошла к лестнице, словно стремилась сбежать от него.

— Сегодня, — в спину ей бросил рихиор. — Думаю, нам не стоит тянуть.

— Ты прав, — Сойлин на миг остановилась. — Не стоит.

Армон выругался сквозь зубы. Правда, дверь за крылатой уже закрылась.

Харт вошел в кабинет и окинул меня злым взглядом. Я позы не поменял, так и остался сидеть, развалившись в кресле и закинув ноги на стол. Кусок засохшей грязи отвалился от подошвы сапога и шмякнулся на прошение какой-то горожанки, я не отреагировал.

— Ты уладил мои мелкие недоразумения с Бастионом? — обронил я.

— В отличие от тебя, я работаю, — огрызнулся Флай.

— Прежде чем открывать рот, мой милый, убедись, что тебе есть, что сказать, — протянул я. — А потом не открывай.

— Ты стал философом, пока меня не было?

— Я просто ищу повод кого-нибудь убить.

— Я тебе не по зубам, Раут, — усмехнулся Флай.

— Помнится, так говорили многие из тех, кого я закопал…

Харт налил себе воды и посмотрел внимательно.

— Что с тобой? — уже по-человечески спросил он.

— Неважно, — я закинул руки за голову. — Так что там с Бастионом?

— Амулет останется на тебе, но нам дано разрешение и сопроводительная грамота для решения возникших проблем. — Харт покачал в ладони кружку. — Проще говоря, нам дали разрешение и все привилегии на то, чтобы разобраться с пропажей магов. Марашеры не объявлялись?

— Нет. Поганка спит в своей комнате, отожрался и дрыхнет. Если этим тварям он окажется не по вкусу, я сделаю приманку из Ника. Или Здоровяка. Или еще кого-нибудь.

Харт фыркнул, показывая, что он думает о моих словах. Кстати, зря, я был вполне серьезен.

— Я отнес Одрианне новое платье. Рад, что она пришла в себя.

Я напрягся, но позу не поменял.

— Очень милая девушка, кстати. Мы с ней по-дружески пообщались.

— Рад за вас. Она со многими общается дружески.

— Видимо, ты в этот круг не входишь. Поэтому злишься?

— Умри.

— В другой раз. И кстати, тебя внизу дожидается некая Лира. Ее привел Здоровяк, говорит, что девчонка требовала сопроводить ее к тебе. Ты прямо нарасхват, чернокнижник.

Я поморщился. А этой-то что от меня надо?

Ланта, возникшая в комнате, заставила меня забыть о случайной знакомой.

— Все узнала?

— Да, мой повелитель, — черноволосая чарующе улыбнулась. На этот раз она была облачена в желтый шелк, ее волосы украшала диадема из янтаря, а руки и лодыжки- тяжелые золотые браслеты. Кажется, моя книженция стала слишком активно менять наряды. Интересно, с чего бы это? Но сейчас гардероб Лантаареи меня занимал меньше всего. На потолок я пялился не просто так, развел ладони и прошептал заклинание. Харт запрокинул голову и присвистнул. Я был с ним согласен, карта на светлом потолке получилась объемной и наглядной, шедевр просто. Над городами плыли облака, в горах искрился снег, а в реках плескалась рыба. Я даже улыбнулся, всегда любил делать такие штуки.

Правда, сегодня я это создал не для развлечения.

— Расставляй, — велел я Ланте. — Я знаю точно, что камни стоят вот здесь, — синие искры зажглись возле Лаора и Речной Тины. Где еще есть такие?

Лантаарея посмотрела и легла на пол, чтобы было удобнее. Харт хмыкнул и сел, закинул голову.

— Что вы задумали?

— Помнишь миф о древних богах? — спросил я, пока Ланта тыкала пальчиком, зажигая на карте синие искры. — Там говорится о том, что прежде всего надо очертить круг. А с некоторых пор в разных местах появляются очень непонятные камушки. Магии в них нет, опасности тоже, но… если что-то возникло, то это точно неспроста. Ланта узнала, где они стоят.

Харт нахмурился, наблюдая. Синие точки ползли по карте. Одна, вторая, пятая, десятая… тонкая мерцающая линия, планомерно очерчивающая всю империю. Драконьи горы, цепь Великих озер, граница Пустоши и дальше, дальше… до самой Белой Пустыни…

— Твою ж мать, — с чувством сказал Харт.

Я промолчал. Моя догадка оказалась верной. Светлые камушки – это как верстовые столбы, очерчивают круг сотворения. И он включает в себя все империю. Целиком.

— Наверное, стоит рассказать об этом в Бастионе, — задумчиво протянул я.

— Я этим займусь, — Флай мрачно смотрел на карту.

В дверь всунулась лысая голова Здоровяка.

— Эй, Раут, тебя там это… Лира требует. Срочно.

— Убей ее.

— Э-э-э?

— Бездна, зарекался же связываться с бабами, — в сердцах плюнул я. — Лучше иметь дело с фиалками — все честно и никаких претензий! Бесплатная любовь слишком дорого обходится.

Я неохотно снял ноги со стола и поднялся.

— Присмотри тут, — бросил, двигая к выходу. — И руки не распускай!

— Я и не думал…, — внезапно смутился Харт, покосившись на невозмутимую Лантаарею.

— Я это не тебе сказал, — хмыкнул, закрывая дверь.

Лира сидела на табуретке в комнате задержания и вскочила, когда я вошел. Замерла, сжимая свои тонкие ладони и уставившись на меня прозрачными голубыми глазами. Я окинул ее внимательным взглядом. Красивая, у меня все-таки хороший вкус. И дурная голова. Потому что девушка оказалась слишком проблемной. Но я не рассчитывал на повторную встречу, когда прощался той ночью. Кто же знал, что она состоится.

— Лекс, — она наклонила голову и улыбнулась. Медленно так, завлекательно. Я прищурился.

— Лира. Чем обязан?

Она надула губки.

— Как невежливо. Я всего лишь хотела продолжить наше знакомство. Мне показалось, что оно было удачным. Помнится, ты уверял, что не видел никого красивее меня, что единственная на свете…

Я обошел девушку по кругу. Остановился, рассматривая свежее личико. То, что она говорила, не вязалось… с ней. Вот никак. Той ночью она была настоящая – неопытная, но искренняя, а сейчас… Сейчас фальшь сквозила в каждом жесте, взгляде и слове. Я подцепил пальцем ее подбородок.

— А еще ты очень настойчивая, — сказал мягко.

— А ты незабываем, — она улыбалась, да вот только в глазах застыл лед. — В прямом смысле. И все мои мысли лишь о тебе, Лекс Раут. Даже и не знаю, что с этим делать.

Хотел спросить, что за игру ведет эта девчонка, но она вдруг обвила мою шею руками и потянулась, вставая на цыпочки. Я непроизвольно склонил голову.

— Стоит подумать о тебе, и внутри меня словно бездна раскрывается, Лекс, — прошептала она мне в губы. — И я все падаю в нее, падаю… Не могу удержаться. Только ведь это нечестно – падать одной, правда? Совсем нечестно…

Она потянулась ко мне, прижалась к губам. Холодная… И вкусная. Я помнил ее поцелуи той ночью, тогда она казалась другой… но может, я не настолько хорошо знаю женщин?

Губы Лиры были мягкими, припухшими, я лизнул скорее от любопытства, чем желания, пытаясь разобраться, что чувствую. И что, демоны ее забери, происходит?!

— Лира? — тихий голос у двери заставил нас обоих вздрогнуть, разорвать этот странный поцелуй и обернуться.

Одри. Отлично. Просто отлично.

Одри перевела взгляд с Лиры на меня и обратно. Побледнела.

— Я кажется… не вовремя.

—Одри! — Лира радостно улыбнулась. — А вот и ты! — словно на светском приеме. Ну надо же. — Ой, а ты уже знакома с моим женихом, Лексом?

— Твоим женихом? — придушенно повторила Одри. Я тоже заинтересовался, повернул голову.

— Ну да! Мы поругались перед моим отъездом, но уже все в порядке! Правда, милый? — Лира чуть ли не светилась от радости. Треснуть ее, что ли? Или досмотреть спектакль?

— Угу, — хмыкнул я. — Я так рад увидеть тебя… что говорить не могу от счастья. Вот прямо не знаю, что и сказать.

— Я тоже! — Лира повисла у меня на шее. Глаза лихорадочно сверкали. Одри потянулась к белому воротничку на платье, словно он ее душил, отдернула руку.

— Значит, вы знакомы… — глухо произнесла она, не глядя на меня. — И это из-за него ты была так расстроена… Ну конечно…

— Да, — весело отозвалась Лира. — Лекс - главный мужчина в моей жизни. С той минуты, как увидела его. Мне даже дышать трудно, когда я на него смотрю. Думать ни о ком не могу, все он перед глазами стоит! Представляешь?

— Что? — Одри вскинула голову. — Да. Представляю…

Я смотрел с интересом, хотя на мой взгляд представление слегка затянулось. Значит, девушки знакомы, как занятно. Сейчас выпровожу златовласку и всерьез пообщаюсь с моей незваной невестой.

— И я уверена, что Лекс тоже никогда меня не забудет, я ради этого на все готова!

— Вот как… — Одри снова сжала шею. — Наверное, надо пожелать вам счастья…

— Конечно! — вскрикнула Лира. — Я так счастлива, что нашла его! Я мечтала об этом! Каждый день видела его во сне, это неописуемо!

Я покосился на девушку. И даже рот открыл, чтобы узнать, какого, собственно, демона? Но тут внутри дернулась невидимая нить.

— Марашеры! — прошипел я, скидывая руки Лиры, и кинулся к двери. Девушка осеклась, словно захлебнулась, но я уже выкинул из головы ее спектакль, с ним разберусь позже.

Харт и Шило догнали меня уже на лестнице. Но когда мы ворвались в подземелье, успели увидеть лишь гаснущие огоньки. Старикашки в каменном мешке не было.

— Пропал! — воскликнул Ник. Мы с Хартом переглянулись.

— Я его чувствую, — кивнул на невысказанный вопрос. — Попробую найти.

Мы вернулись в кабинет, где все еще висела на потолке карта. Я молча улегся на пол, сосредоточился, выбирая направление. Созданная связь была слабой, значит, от физической оболочки Поганки ничего не осталось. Но куда-то же делась его сила! Закрыл глаза, вытянул руку. Левее… еще левее… Есть! Палец кольнуло отголоском чужой ауры.

Харт что-то прошипел, и я открыл глаза. Выругался. Хотя, чего еще можно ожидать? Пустошь. След вел в Пустошь.