К тому же мне нужно было занять чем-то голову.

Отвлечься. Забыться. Забыть.

Армон съехал, сказав, что жить со мной стало невозможно. Я отсалютовал ему бутылкой хелля и пожелал провалиться в Бездну. Хотя, наверное, он был прав. Я планомерно превращал дом в притон, таскал каких-то фиалок и уличных девок, обнаруживал себя по утру в неизвестных местах и чужих постелях. Пил много. Соображал с трудом. И меня это устраивало. Удивительно, что сегодня я очнулся в одиночестве, хотя, возможно, очередная девица просто сбежала раньше моего пробуждения.

Когда на пороге возникла Ланта, я даже удивился. Странно, но о ней я почти забыл, а когда вспоминал, находил девушку все в том же склепе, в компании Кархана. Они оба замолкали, увидев меня. Но сегодня Лантаарея явилась в поместье Раутов.

— О, какие люди! — пьяно поприветствовал я. — Верне, нелюди. Не в обиду будет сказано. — Протянул ей бутылку. — Выпьешь?

Она покачала головой. Я поцокал языком.

— Меня пугают твои чувства, мой повелитель, — протянула она.

— Не лезь в мою голову, — рявкнул я. Но тут же расслабился и снова выпил. — А впрочем, плевать. Кстати, — оживился, рассматривая ее, — я понял, почему ты принимаешь такой вид. Представляешь? Я, оказывается, не такой дурак.

— Ты совсем не дурак, властитель, — она склонила голову.

— Лесть не входит в твои обязанности. Так о чем я говорил? Точно. Твой облик. Я тут вспомнил об одном древнем ритуале. В манускрипты помещали душу невинной девушки, принося ее в жертву. Считалось, что эта душа будет вечным стражем тайных знаний. Какое варварство, верно? Сколько лет веков прошло с того дня, когда тебя убили?

— Достаточно, чтобы я перестала сожалеть, — Ланта улыбнулась. — Но речь не обо мне…

— Напротив, — я встал, шатаясь. Пришлось схватиться за спинку кресла. — Напротив, о тебе! — набрал в рот воздуха и на одном вдохе: — Я, Лекс Раут, прозванный Бродягой, хрен знает чей сын, чернокнижник по выбору и силе, пару раз сдохший, но все еще топчущий эту поганую землю, освобождаю тебя, Лантаарея, книга древних знаний, от служения мне! Отныне ты свободна. Так как насчет выпить?

Она смотрела на меня, и древнее лицо поплыло, меняя свои черты. Детское, юное, взрослое. Старушечье. Жизнь, которую она не прожила. И вновь — молодое и прекрасное.

— Я слишком давно не живу, я забыла чувства, — ее голос прозвучал задумчиво, а я выпил еще. — И не понимаю твоих поступков, мой повелитель. Ведь я не исполнила условия клятвы? Я не помогла тебе одолеть твоего врага. Так почему ты отпустил меня, властитель?

— Больше не называй меня так, — взмахнул бутылкой, с сожалением понимая, что пойло заканчивается. — Ты свободна.

Комната наполнилась мелодичным смехом.

— Знаешь, почему ни один чернокнижник не владел мною? Почему все они становились моими рабами? Есть лишь один способ заполучить меня навечно. — Она шагнула к двери. — Отпустить. Но за десять веков никто не сделал этого. Никто не смог! Ты первый, мой повелитель. И, кажется, я этому рада.

— А как же твоя свобода? — язык уже заплетается так, что я с трудом себя понимаю.

— Ах, свобода. — Облик девушки снова плывет… — Свобода странная штука. Слишком похожа на одиночество. Правда?

Она снова рассмеялась, но я уже уснул и ей не ответил.

Утром на полу возле кресла лежала книга.

* * *

Пробуждение мне не понравилось. Конечно, трудно прийти в восторг, когда вас выдирают из сна потоком холодной воды. Не открывая глаз, сплел аркан. Но, похоже, я слегка переоценил свои силы, потому что вода покрылась коркой льда вместо того, чтобы испариться. Рядом кто-то тонко и противно взвизгнул, а я одним движением перевернулся, подгребая мягкое тело, что лежало рядом. Закрылся им, словно щитом, и усмехнулся, когда следующий аркан Армона поджарил девчонке зад. Я осмотрел ее мельком, пока она орала и пыталась сбросить мой аркан недвижимости. Светленькая, с большой грудью, симпатичная. Кажется. Хотя ее личико меня вчера мало интересовало, больше другие места. Только голосистая слишком. Щелкнул пальцами, чтобы заткнулась, и снова присмотрелся. Нет, вот так, с вытаращенными глазами, открытым ртом и горящей задницей она уже не кажется привлекательной.

Армон зашипел и торопливо погасил пламя.

— Прекрати ржать, придурок! — обозлился он. — Твоя девушка получила болевой шок. Из-за тебя!

— Я здесь причем? — Лениво потянулся, растапливая остатки льда, и пренебрежительно закинул руки за голову. — Это же ты ее поджарил. И она не моя, я ее первый раз вижу. — Задумчиво прикрыл глаза. — Ну, может, второй. Но секс ведь не повод для знакомства, Армон.

— Ну ты и гад. Помочь не хочешь?

Напарник спешно накладывал на девушку целительный аркан, а я равнодушно пожал плечами и встал. Как меня занесло в эту дыру? Нет, с выпивкой пора завязывать.

— Не трать на нее силы, — посоветовал я, подбирая с пола брюки. — Само заживет. Потом.

— Шрамы останутся, — досадливо поморщился Армон. — Жаль ее. Красивая.

— Ну заплатит целителю, он ей задницу подровняет, — хмыкнул я. — Ею же потом с целителем и расплатится. Так что все останутся в плюсе.

Армон, конечно, не послушался и, скрипя зубами, пытался сам наложить аркан. У меня это получилось бы лучше, но я не альтруист, чтобы раскидываться силой. К тому же, не по статусу чернокнижнику лечить чужие задницы. Пусть и такие… симпатичные. Так что я оделся, слегка насвистывая, пока напарник тихо ругался над девчонкой.

— Что за привычка прикрываться живыми людьми? — выплюнул он.

— А что за манера — меня будить подобным образом? — отбил я.

— Лекс, ты совсем совесть потерял? — Армон все-таки сдался и оставил девчонку в покое. Она так и не пришла в себя, а кожа на ее пятой точке приобрела сморщенный вид и багровый цвет. Такой интересный, сложный, с темной каемкой и кровавой бахромой. Заглядение.

— У тебя файер стал лучше получаться, — одобрил я.

— Лекс! — Армон зашипел, как рассерженный кот, а я снова усмехнулся.

— Да что ты разорался? Приперся с утра, окатил меня водой, поджарил эту… не помню, как ее, еще и возмущаешься! Смотри, у тебя уже шерсть лезет, мой блохастый друг. Не нервничай так. Это для потенции вредно.

Армон действительно начал обращаться, его мощное тело воина слегка ссутулилось, готовясь к трансформации. И я не мог отказать себе в удовольствии его позлить. Правда, на этот раз он не повелся и взял себя в руки прежде, чем обернулся. Я даже прицокнул языком.

— Ого, ты научился себя контролировать?

— Я научился не реагировать на твои глупые шутки, Лекс, — холодно ответил Армон. — Твоя безответственность и наглость не имеют границ. Ты пьешь уже месяц и тащишь в постель все, что движется… — он бросил быстрый взгляд на застонавшую девицу и прикрыл ее покрывалом. Хотя что я там не видел? — Может, пора остановиться? В городе неспокойно, ловцы снова устроили облаву на темных, к тому же, у нас заказ! Ты уже потратил все деньги этого несчастного папаши, но так и не нашел убийцу его дочери! И я, между прочим, пытаюсь работать и решать наши вопросы!

— Я тоже их решаю, — пожал плечами. — Подай мне рубашку, будь любезен. Вон там, на столике. Или еще где-то…

— Каким это образом ты их решаешь? — обозлился напарник.

— Я провожу розыскные мероприятия, — любезно пояснил я.

— И что же, извини, ты разыскал конкретно здесь? — сузил глаза Армон. Его зрачки вытянулись в вертикальную линию, а радужка пожелтела. Нет, все-таки до идеального самоконтроля ему далеко. Я вздохнул, оделся, поправил воротник черной рубашки. Придирчиво осмотрел себя в мутное, с трещиной на раме, зеркало. — Лекс! — рявкнул Армон, теряя терпение.

— Ну ладно, ладно, не ори. Я тебя слышу. Я нашел вот это, — небрежно бросил перстень. Армон поймал играючи, хотя я намеренно задал неудобный угол, еще и магией закрутил. Теперь уже поморщился я. Все-таки реакция оборотня меня слегка… раздражала. Напарник отошел к окну, рассматривая простой серебряный ободок с темным камнем. И присвистнул, увидев гравировку. Вензель императорского двора внутри серебра.

— А знаешь, что самое фиговое, мой дорогой друг, — глубокомысленно протянул я, — что эту милую штучку нашли на месте убийства. Понятно, щипачи ее прикарманили раньше, чем прибыли ловцы, но так же быстро и сбросили. Эта маленькая буковка внутри словно зараза, никто не захочет подцепить.

— Ты уверен, что кольцо с места убийства? — Армон прищурил глаза.

— Ты сомневаешься в моих способностях? — я приподнял бровь. — Уверен. Я раскрывал грань. Оно точно было там, и его оставил убийца. Вот такая вот гадость и подстава, мой желтоглазый друг.

— Открывал грань? — Армон окинул меня взглядом. — Так вот почему ты… Много сил отдал?

Я пожал плечами и с сомнением осмотрел кресло. Весьма потрепанного вида, с лысыми потертостями на некогда синем бархате и следами чужой жизнедеятельности. Сейчас, на почти трезвую голову, я побрезговал в него садиться, хотя память подло подкинула воспоминания о моих ночных действиях на этом кресле. Весьма активных и даже с некой… фантазией.

Я скривился.

— Кольцо оставил убийца, Армон. На нем есть остаточный след, очень слабый, но момент, когда девчонку убили, я увидел. Убила рука, на которой был этот перстень. Но я даже не могу сказать— мужчина то был или женщина. Хотя форма и не имеет значения, сам знаешь. Тем более, если речь идет о членах Двора.

— И что мы будем делать? — глаза напарника снова блеснули желтизной, и он тут же вскинул голову. И нахмурился. Через несколько ударов сердца и я услышал то, что насторожило Армона. И хмыкнул.

— Конкретно сейчас — драпать.

— Лекс, — вкрадчиво спросил друг, начиная обращаться. Его голос стал ниже, уже отчетливо напоминая звериный рык. В частичном обороте он еще мог говорить. — А скажи-ка мне, дружище, где ты взял это кольцо?

— Слушай, а давай ты сам догадаешься, — я распахнул окно и присвистнул. Четыре этажа. Мерзкий мелкий дождик. Отвратительное утро.

— Ты его украл? — голос оборотня почти утратил человеческое звучание. Стучать в дверь не стали, она просто слетела от мощнейшего удара, и одновременно я выпрыгнул в окно. Очнувшаяся девчонка, имени которой я так и не вспомнил, некстати пришла в себя и заорала.

— Урою-ю-ю! — зашипел напарник, черным клубком шерсти и литых мышц вываливаясь следом. Я не ответил, сосредоточившись на воздушном аркане. Мой друг чрезмерно чистоплотен и все еще верит в честные методы добычи информации. Поэтому ее обычно добываю я.

В нас полетели сгустки огня, но я к тому времени уже был на земле и выкинул защиту.

— Смываемся! — заорал Армон, как будто я и сам не догадался.

Оборотень черной молнией рванул в сторону, ему легко говорить, с его-то скоростью. Обычно я не отстаю, пусть у меня две ноги и лишь одна форма, увы, человеческая, зато черной силой я владею не в пример лучше. Только вот, кажется, я слишком много сил отдал, пытаясь открыть временную грань, потому что мой защитный аркан слишком быстро распадался. Горло свело от недостатка воздуха, сердце норовило покинуть тело и выпрыгнуть через глотку. Я ругался сквозь зубы, пытаясь не сбавлять темп. Шипящий комок огня врезался в мой щит и пробил в нем дыру. Защитный аркан лишь погасил файер, но мне в спину попали горящие угли, и ударная волна сбила с ног. Я пролетел над грязной мостовой и свалился в сточную канаву, ощутимо приложившись головой. Вскочил, ругаясь. Думать о чистоте одежды было некогда, отбиться бы. Их было четверо — смазанные фигуры в серых плащах, расплывающиеся, стоит присмотреться к ним внимательнее. Я сплюнул. Ловцы, да еще и из Первого Императорского Круга. Отвратительное утро грозило обернуться паскудным днем, который станет в моей жизни последним. Ловцы не церемонятся со своими жертвами, у них разговор короткий и основательный. Такой, после которого на мостовой остается лишь обугленный труп, без рук и головы. Оные части тела перекочевывают в застенки Круга. Ну и, конечно, никто из серых уродов не постесняется позаимствовать чужую силу.

— Подавитесь, — процедил я, торопливо размывая свою ауру. Я все еще надеялся уйти и не желал оставлять следов и светить личико. Мне оно еще пригодится. Накинул иллюзию и коротко рубанул мертвой тьмой. Сил на аркан ушло много, но зато ясное утро погасло, заменившись непроглядной теменью.

Мое зрение лучше видело ночью, так что мне это на руку, а вот ловцы гордо именуются защитниками света. И тьмой не бросаются, лишь в крайних случаях. И потому у меня всегда есть шанс их обойти, даже в раскладе один на четверых. Упал в грязь вовремя, потому что ловцы не дураки и швырнули в ответ Вспышку. Но даже она не способна мгновенно сожрать тьму, так что у меня было несколько мгновений, пока они стояли, не видя меня. Я ужом пополз по грязи, сцепив зубы, чтобы не наглотаться фекалий и сточных вод. В данный момент было глупо переживать об этом, но я все же держал голову повыше. Один из серых наугад бросил файер, он взорвался в том месте, где еще пару секунд назад был я. Перевалившись через бортик, я сполз на мостовую и, не разгибаясь, рванул в сторону. Моя фора закончилась, Вспышка с громким хлопком поглотила созданную мною тьму и залила округу слепящим белым светом.

Ловцы не орали, они просто обшаривали местность в поисках беглеца. Меня, то есть. Я же забился под навес какого-то здания, размышляя, что делать. Проверил свой резерв и поморщился. Грань отняла почти все силы, к тому же одно из заклинаний поглощения резерва все-таки настигло меня… И у меня слишком мало времени на восстановление. Паскудное утро. Рядом возникла темная тень, и я зашипел:

— Армон, я тебя чуть не поджарил. Хоть тяфкнул бы!

Напарник угрожающе обнажил клыки, показывая, что он думает о моих шуточках. Говорить в этой ипостаси он не мог и лишь мотнул башкой в сторону. Но я и так понял, что он предлагает.

— Не пойдет, — прохрипел я, — если ты их отвлечешь, они тебя засекут. И найдут по слепку ауры, даже если успеешь скрыться.

Армон тихо зарычал, а я поморщился. Оставался последний вариант, и я рванул рукав на левой руке. Напарник снова рыкнул, протестуя.

— Заткнись, — посоветовал я. Ловцы разделились и широкой полосой прочесывали улицу, выпуская поисковиков. Один нахально заглянул под наш навес, но я успел его нейтрализовать и разорвать нить, связующую его с серым. Вытащил нож, глубоко вздохнул, отрешившись от реальности. Сердце сжалось и забилось ровно, четко отбивая удары. Один, второй, третий… на пятом я перерезал себе запястье. Кровь выступила сначала бисеринкам, потом хлынула потоком в ладонь. Армон шумно втянул воздух, но я отметил это краем сознания, не пуская внутрь себя. В магии крови нельзя терять контроль над собственным телом и разумом. Алая жидкость в руке потемнела, собираясь в комок, вытянулась и жгутом сползла с ладони. Я зажал запястье, хотя на исцеление сил и не было, но рану нужно закрыть. Нельзя оставлять ловцам чистую кровь. Это еще хуже, чем слепок ауры. Перед глазами потемнело, а в теле разлилась противная слабость.

Раз, два, три… еще немного.

— Кажется, тебе придется меня покатать, — обрадовал я друга, чувствуя, как сползаю по стене. Армон рыкнул, протестуя, он терпеть этого не может. А я прошептал последнее слово аркана, глядя, как моя кровь разворачивает багровые змеиные кольца и поднимает треугольную голову. Зубы напарника вцепились мне в рубашку, и он рывком забросил меня на спину.

— У тебя из пасти воняет, — успеет проинформировать я, прежде чем отключиться.

* * *

В себя пришел, полусидя в кресле, и прощупал силой пространство, не открывая глаз.

— Дома мы, не нервничай. И убери свои «щупальца», — проворчал рядом Армон. Я демонстративно зевнул.

— Даже не сомневался. Ты так провонял здесь все псиной, что и без силы ясно, где я. О дом, родной дом! Уютное пристанище наследника почтенного лорда Раута. Во что ты превратился!

— В притон, — мрачно хмыкнул Армон, — твоими стараниями. Твой отец в гробу переворачивается.

— Вероятно. А ты мог бы меня и на постельке устроить, — посетовал я. — Спина затекла.

— Обойдешься, — изрек напарник. Он сидел во втором кресле моей уютной гостиной, лениво потягивая мою черничную настойку и подбрасывая на ладони то самое кольцо, из-за которого мы так попали.

— Кстати, о притоне, — вспомнил я. — Мне нужно восстановиться. Отправь вестника к госпоже Хлыст. И пусть поторопится.

Армон скривился и поднялся.

— Уже сделал. Девушка прибыла час назад, я думал, ты очухаешься скорее. — Он шагнул к двери.

— Ты можешь не уходить, — предложить я. — Мне все равно ее не хватит, так, слегка перекушу. Чтобы были силы для охоты.

Напарник шагнул к двери.

— Лучше я позже зайду.

— Ты такой скромник, блохастик. Может, присоединишься? Втроем веселее, — протянул я и засмеялся, наблюдая, как удлиняются его клыки.

— Да пошел ты, — усмехнулся Армон, — я в твои игры не играю.

— Ну и зря, может, освоил бы пару новых поз, — поддел я.

— Отвали, — лениво процедил он. — Я скажу Медее, чтобы поднялась.

Дверь за ним закрылась, а я устало откинулся на спинку, чувствуя, как противно пересохло во рту и дрожат руки. Я не желал, чтобы Армон догадался, насколько мне плохо, и от того язвил. Внутри лишь гудело пламя, пожирая мои внутренности, мысли, чувства… Сил не было даже, чтобы подняться.

Створка тихо стукнула, впуская девушку. Я наблюдал за ней через полуприкрытые веки, рассматривал темные волосы и точеную фигуру в откровенном наряде. Она не впервой в моем доме и знала мои вкусы и пристрастие к красному. Вот и сейчас на ней был лишь шелковый алый пеньюар, который остался на черном ковре багровой лужицей. Медея опустилась на колени перед креслом, облизнула губы. Ее умелые руки поползли по моим бедрам, забрались под пояс. Я закрыл глаза, отдаваясь ее движениям и впитывая ощущения. Вслушиваясь во влажные хлюпающие звуки и учащенный стук ее сердца.

— Еще, — прохрипел я. Сила возвращалась, но медленно, слишком медленно. Я вытащил из ее рта и рывком бросил Медею животом на подлокотник кресла. Она вскрикнула, когда я начал ее долбить, губами собирая потоки живой энергии, что высвобождается при совокуплении. Конечно, Медея слишком давно утратила невинность, и ее поток не силен, но хоть что-то. Я не отпустил ее, даже когда девушка почувствовала, что я увлекся, и попыталась вырваться. Но я лишь крепче прижал ее к подлокотнику и впился зубами в основание шеи. Мои клыки не сравнятся с зубами оборотня, но женскую кожу вспарывают великолепно. Кровь заполнила рот, и я сплюнул. Не люблю ее вкус, хотя пора бы уже привыкнуть. Но мой укус парализовал ее волю, и вырываться Медея перестала. Напротив, теперь она лишь стонала и требовала не останавливаться, желая новых и новых оргазмов, извивалась и кричала от наслаждения. И так до самого конца.

Я отвалился, расслабленно лег на ковер и закинул руки за голову. Не насытился, но противная слабость исчезла, а сердце снова стучало в нормальном ритме. Внутри стало спокойнее, огонь погас, на время затушенный чужой силой. В комнате повисла тишина, и я лениво повернул голову. Медея смотрела в потолок, и кровь из шеи заливала обивку кресла. Я сел. Придется купить новое кресло, это окончательно испорчено. И желательно вынести тело так, чтобы не видел мой чистоплюй оборотень. А то у меня совсем нет настроения выслушивать его нотации…

* * *

Армон все-таки узнал, что я забрал всю энергию девушки, и принялся орать на весь дом. Если бы не его таланты, давно взял бы себе в напарники кого-нибудь не столь… трепетно относящегося к человеческой жизни. Если учесть, что истинная суть Армона звериная, просто удивительно, как истово он желает оставаться человеком. Если бы он узнал, скольких я убил, у него бы шерсть клоками вылезла. Но я стараюсь не посвящать друга в эти подробности, в конце концов, у всех должна быть личная жизнь. С другой стороны, Армон слишком верит в моральные принципы, чтобы опасаться подставить ему спину. И он единственный человек (хе-хе), которому я почти доверяю. Почти.

Потому что полностью я не доверяю никому.

Я позволил напарнику проораться, понаблюдал смену его ипостаси и возвращение в человеческий облик.

— Если ты закончил, то помоги мне вынести Медею, — предложил я. — А потом обсудим, что делать дальше. Хотя я могу обсудить и сейчас, мне она не мешает.

Армон кисло посмотрел на тело, устало закрыл девушке распахнутые глаза.

— Ну ты и…

— Давай закончим, — пожал я плечами. — То, что я урод и последняя сволочь, ты уже говорил. И вряд ли твой словарный запас значительно обогатился за прошедшие несколько минут. Так что ничего нового я не услышу. Но у нас есть проблемы посерьезнее моего дурного характера и ее никому не интересной смерти, — я взмахнул в сторону кресла бокалом с вином. — Так что как, ты уже в разуме или еще поорешь?

— В разуме, — буркнул Армон. Он осторожно поднял Медею, прижал к себе.

— Рубашку изгадишь, — предупредил я. Напарник не ответил и вышел, ногой захлопнув дверь. Я пожал плечами и налил себе еще выпить. Армон вернулся, когда в бутылке осталась половина. Куда он дел тело, спрашивать не стал, наверное, отнес чистильщикам. Еще и заплатил им, наверняка, чтобы упокоили. Ну, дело-то его. Я давно понял, что за принципы приходится платить. Хорошо, если монетами, а не жизнью. Так что без них все гораздо легче и не в пример веселее.

Армон налил себе вина, выпил залпом. Постоял, глядя на огонь. В желтых глазах плясало пламя, а на лице застыло задумчивое выражение.

— Слушай, еще немного, и я решу, что ты тайно сох по этой девчонке, — не выдержал я. — Ты бы просто сунул ей пару раз, да и все, мигом бы вся дурь прошла…

Он метнулся ко мне с такой скоростью, что я не успел отреагировать. Стальные пальцы сжали мне горло.

— Заткни пасть, — прорычал Армон. — Имей хоть какое-то уважение к девушке!

Я сложил ладонь, но напарник сдавливал мне голосовые связки, не позволяя произнести заклинание. Так что аркан пришлось бросать «немой», силы в таком немного. Но достаточно, чтобы откинуть Армона к противоположной стене. Правда, он почти сразу прыгнул обратно.

— Хватит! — все-таки он меня достал, и я связал его обездвиживающим арканом. Долго не удержу, но этого хватит, чтобы привести оборотня в чувство. — Отвали от меня! Ну осушил я ее, и что? Убьешь меня за это? Или мы будем тут силой меряться? У нас императорские ловцы на хвосте, и, если понадобится, я заберу силу еще десятка таких Медей или сотни, чтобы сохранить свою шкуру. Понял? И ты прекрасно знал об этом, когда согласился со мной работать. Так что засунь сантименты в свою волосатую задницу и включи мозги, Армон. Ты забыл, с кем связался? С поганым чернокнижником, могу напомнить!

Аркан он все-таки разодрал, даже быстрее, чем я ожидал. Но кидаться на меня не стал, упал в кресло.

— Нам надо поговорить, — не глядя на меня, бросил он.

Я перевел дух и опустил руки. Конечно, надо. Я жду этого разговора уже месяц. Когда же ты скажешь мне все, мой дорогой и честный друг Армон?

Значит, время пришло…

Упал в вытертое кресло, пока дом не обставят заново, придется терпеть это старое убожество. Закинул ногу на ногу. Ощутил сильнейшее желание выпить…

— Я думаю, ты должен знать, Лекс, — Армон остался стоять, засуну пальцы в шлицы брюк. Качнулся с носка на пятку. — Мы с Одри встречаемся. Уже… какое-то время. И я надеюсь, что наши встречи станут чем-то большим.

Ну вот и сказал. Всего несколько фраз, а я вновь на той проклятущей дороге между неподвижных трав, вновь иду куда-то. Шаг за шагом, а внутри имя. Словно камушек в левом ботинке. Царапает, мешает, заставляет морщиться. И незаметно стирает кожу до крови.

— Я не знаю, как совместить работу у тебя и свои встречи с Одри, — Армон слегка поморщился, взъерошил темные волосы. — Боюсь, что это неизбежно приведет к конфликтам. Но и скрывать наши отношения не желаю.

— И что же ты решил, мой благородный напарник? — Выпить хотелось невыносимо. Надраться до потери сознания.

— Я думаю, что нам стоит прекратить совместную деятельность, — негромко произнес Армон. Вновь запустил ладонь в волосы, отдернул. — Проклятие, Лекс. Дело не только в Одри. В городе неспокойно, разве ты не видишь? Чернокнижники поголовно уезжают из столицы, неодобрение темных уже носит угрожающий характер. В газетах ежедневно публикуют новости о найденных пустых оболочках, что когда-то принадлежали магам. Люди пропадают. А ты… привлекаешь внимание! И это наше последнее дельце и найденное кольцо…Плохо пахнет, Лекс. Тебе не кажется, что пора уносить ноги?

— Испугался? — усмехнулся, правда, вышло криво.

— Я боюсь не за себя, — он покачал головой. — Лекс, ты ведь всегда дорожил своей шкурой, разве ты не понимаешь, что пора залечь на дно? У меня ощущение… — он скривился, — что ты делаешь все, чтобы тебя убили. Тебе жить надоело?

Я пожал плечами. Не надоело. Просто… Просто мне было тошно. Хотелось найти хоть какой-то якорь и смысл в своем существовании, но я его не находил.

А теперь стало еще хуже.

— Ты уедешь из города?

Я не ответил и поднялся.

— Ты прав, Армон.

— Прав? — он нахмурился, чувствуя подвох.

— Да. Нам пора расходиться, похоже, дальше у каждого свой путь. Я разрываю наши соглашения и освобождаю тебя от связи крови. Тебе она больше не нужна. Мне — тоже, ты больше не являешься моим защитником. Прощай, Армон.

Он постоял, рассматривая меня. В темных глазах застыла грусть.

— Понятно. Вот как. Прощай, Лекс. Удачи тебе.

Развернулся резко и пошел к выходу. Кинжал качнулся в моей ладони. Я сделал замах. Какого демона этот проклятый оборотень подставляет мне спину? Ведь знает же… все он знает и понимает, благородный рихиор. И все равно идет, неторопливо, даже медленно, словно давая мне возможность всадить нож в широкую спину. Такая удобная мишень. И не промахнусь ведь…

Я опустил руку. Армон замедлил шаг у двери. И шагнул через порог, не оглянувшись. Хлопнула створка.

— И тебе не хворать, — пробормотал я, посылая вслед оборотню заклятие. В конце концов, я только что оплатил уборку поместья…

* * *

Отвратительный город, паскудный вечер и неинтересное задание. Зачем я за него взялся? Убитая девчонка, ее ноющий папаша, кольцо с печатью Двора… Все это выглядело мерзко, чем портило мое и без того паршивое настроение.

Сегодня в подворотнях Кайера я был один. Армон больше не прикрывал мой зад, и от этого было слегка… неуютно. Я сжал зубы, заставляя себя встряхнуться. Заклятие сработает, как только я его активирую. Это очень удобно, отсроченная смерть, что настигает жертву неожиданно и далеко от его убийцы. Армон знает слишком много, и обо мне, и о Лантаарее. У чернокнижия есть незыблемые законы — нельзя оставлять за спиной тех, кто может навредить. Значит, надо выкинуть аркан и послать к нему смертельную весточку, затянуть на шее невидимую петлю, из которой не сможет выбраться даже рихиор. Где это произойдет? На улице, в чайной или… у Одри? Кто окажется рядом?

Я разозлился. На себя, потому что медлил. И потому что хотел убить по другой причине, никак не связанной с раскрытием моих тайн. Потому что желал затянуть удавку на шее Армона от одной мысли о его… встречах с Одри.

Вонючая задница сгнившего демона. Ну что за гадство?

Вздохнул, осматривая узкую улочку. С двух сторон подпирали глухие стены домов, сточной канавы здесь не было и, похоже, все отходы выливались прямо на улицу. Воняло здесь знатно. Где-то за поворотом должен был ждать Крыс, один из моих информаторов. Но… Мне здесь не нравилось.

Оглянулся, закинув поисковые ловушки. Узлы не отозвались, фон силы обычный, чуть уплотненный, как бывает на окраинах города. Так что меня беспокоит?

Тишина. Слишком тихо для местечка, где всегда слышны пьяные вопли, глумливые визги, лай собак и карканье ворон, копающихся в отходах.

Тревога забила в нутро набатом, и я дернулся, метнулся в сторону, желая убраться отсюда как можно скорее. С информатором я не встретился, ну и демоны с ним, обойдусь. Да и вовсе пора скидывать это дельце, несмотря на мою злость, я понимал, что Армон прав. Надо уносить из Кайера ноги, и как можно скорее. Ланту я предусмотрительно перепрятал, теперь по моему приказу она принимала любую форму, так что стало проще. И самому пора бы убираться куда-нибудь на север, там говорят мало ловцов и много беззакония. Как раз по мне.

Только осталось подчистить хвосты, активировать аркан Армона и запечатать поместье.

Тишина оглушала, и я побежал, уже не скрываясь и петляя зайцем. Усиление магического фона ощутил ударом под ребра, словно воздух стал густым настолько, что дышать им было невозможно. Проклятие. Это означало, что рядом возник светлый источник, губительный для меня.

— Шинто рех!

Выкинул аркан вихря, активируя на полную мощность, хотя ловцов пока не видел, но уже не сомневался в их присутствии. И в том, по чью черную душонку они явились. Шквалистый ветер ударил в стены домов, завыл в «трубе» улочки, разметал опавшую листву и мусор. С хриплыми воплями разлетелись вороны, где-то взвыл Крыс, который заманил меня в ловушку. Я на звук кинул смертельное проклятие, чтобы подыхал в муках, сволочь.

Мой ветер слегка ослабил магический фон, уравновесил тьмой, и возле домов проявились смазанные тени ловцов. Серые плащи, плывущие силуэты… сплюнул. Первый Круг. Какая честь. Пятеро.

— Ну, подыхать, так весело, — пробормотал я. — Шинто антара!

Соединил ладони, мизинцы, большие пальцы, запястье, разрыв и активация руны на плече. Два аркана сплелись намертво — разрушение и гниль. Ветер стих, зато по стенам поползла черная плесень — живая, голодная, губительная. Камень под ней плавился и крошился, земля вскипала, плетущийся до крыш плющ осыпался склизкими кусками. Гниль неслась вперед прожорливой хищницей, я — назад, хотя и понимал, что и там меня уже ждут.

Куда? Вверх?

Активировал левитацию, запрыгнул на черепичный скат. Побежал, перепрыгивая через балки. Рядом взорвалась вспышка, и я упал, накрытый волной светлой силы. Гаааадыыы…. Втянул воздух, сплюнул кровь. Светлый перевернутый источник был слишком близко, мощный, пожирающий меня, выпивающий до дна. Раньше такие штуки использовали только в Первом Круге, по предписанию Двора, воронка способна вытянуть из темного всю силу. Но разве она не запрещена, мать вашу?

Снова побежал. В ноге пульсировала боль, кажется, чем-то зацепило. Смазанные тени скользили по бокам, почти не касаясь крыши. Призраки, чтоб их… Скат закончился, и я прыгнул на следующий. Аркан вышел кривой, я запнулся в каком-то звуке, и левитация оборвалась раньше, чем нужно, ударив меня о стену. Зацепился за водосток, подтянулся, закинул тело на крышу. Вскочил, побежал! Ловцы уже рядом, не нужно оборачиваться, чтобы их увидеть. Я чувствовал перевернутый источник, ощущал его всем нутром, как губительный и бездонный колодец, в который меня тянуло.

А это вам как?

Остановился на миг и ударил ладонью по скату. Дом содрогнулся. Замер, дрожа, словно живой. И подпрыгнул, ломая крышу за моей спиной, выстреливая камнями, обрушаясь внутрь щепками! Одна из теней стала четче, я услышал глухое ругательство и усмехнулся. Ловец свалился в раскрывшуюся дыру, остальные метнулись за мной.

Прыжок на соседний скат!

— Раххун!

Вспыхнули файеры, слились и огненной волной понеслись на императорских гончих. Только бы уйти! Добраться до Стены, а там… Залягу на дно, затаюсь, сменю личину. Не найдут!

Подавитесь, серые!

Активация тьмы, перестройка зрения. Не удалось. Над нами почти сразу вспыхнула ослепляющая звезда, заливая округу светом, ослепляя и сжирая мою магию. Еще рывок! Прыжок, скат… В спину ударило, словно меня огрели кувалдой, заклятие я оборвал на полувздохе и покатился по крутому скату, не в силах даже зацепиться. Аркан выкинул на удачу, не глядя, и хрипло рассмеялся, услышав крик. Попал. Мелочь, а приятно. Мешком свалился на землю, вскочил. Тени скользнули разом с трех сторон. Мать ваши, да сколько вас?!

Аркан, запястья, выкрик! И очередной удар, на этот раз под дых. Да так, что согнулся, пытаясь сделать вдох и не выплюнуть с кровью сердце. Краем глаза заметил приближающуюся фигуру ловца, словно ветер на миг обрел форму. И черная воронка перевернутого источника оказалась прямо передо мной, засасывая в свою глубину.

— Да что б вас…

И темнота.

* * *

Темная комната, магические шары по углам, стол. Я осмотрелся со скучающим видом. Сила молчала, здравствуй отведи-камень. На ногах — колодки, руки сцеплены за спиной. Правда, пока не пытали, и я раздумывал, что мне предстоит в первую очередь. Говорят, у здешнего палача такой арсенал, что от одного вида узники начинают выдавать все свои секреты — реальные и выдуманные.

За столом сидел мужчина, черный мундир без опознавательных знаков, аккуратная стрижка, выправка, выдающая военного. Я насторожился. В незнакомце не было ничего пугающего, но я подобрался, словно хищник перед сильным противником.

Ловец оторвал взгляд от бумаг, которые просматривал, смерил меня взглядом. Усмехнулся.

— У меня десять минут, чернокнижник, поэтому буду краток. Тебе взяли на незаконном применении запрещенных рун и использовании темной силы во вред гражданам Кайера. И за оказание сопротивления ловцам. На твоем теле выжжены руны, нанесение которых находится также под запретом. — Я вскинул бровь. Однако… — За эти преступления тебе грозит виселица. Не удивляйся. С сегодняшнего дня вступил в силу закон, подписанный Императором. Чернокнижие официально запрещено на территории Империи.

— Какое совпадение, — буркнул я. Ловец усмехнулся.

— Мы взяли всех темных, что были в городе. Не только тебя. Но далеко не всем я делаю предложения подобные этому. — Он откинулся на спинку стула. — У тебя два варианта, Лекс Раут. Пытки и петля или… служба в рядах ловцов, на благо Двора и нашей Империи. Итак?

Я попытался сдержать изумление. И криво усмехнулся.

— Я услышал лишь один вариант. Тот, в котором я жив и относительно здоров.

— Что ж, значит, я в тебе не ошибся.

Ловец нажал на кнопку вызова, дверь распахнулась.

— Подготовьте его, — распорядился мужчина.

Я открыл рот, собираясь задать еще множество вопросов, например, почему я? И чуяла моя черная душонка во всем этом какой-то подвох… Чернокнижника в ловцы? Можно сдохнуть от смеха!

Но меня уже настойчиво толкали в спину, вынуждая двигаться.

— Ты везунчик, темный, — буркнул косматый страж. — Считай, заново родился.

— Угу. Снова, — протянул я. — Кто это был?

— Ты совсем дикий? — стражник округлил и без того выпученные рыбьи глаза. — Это эскадор Императорских ловцов, Норд Оскол.

Я медленно кивнул, осмысливая услышанное.

Значит, новая жизнь. Кто бы мог подумать… Где я, и где мундир ловцов… Однако, вот я иду по узким коридорам Застенок, и не к плахе, а к почетной должности. Вечные обладают отменным чувством юмора.

— О прошлом можешь забыть прямо сейчас, — стражник добродушно ткнул меня в плечо. — И обо всех, кто остался за этими стенами. У ловцов нет семьи и друзей, так что…

Он распахнул дверь во внутренний двор, и меня окатило брызгами холодного осеннего дождя. Над круглой крепостью застенок зависли свинцовые тучи, но как же я был им рад! После недели в подвале ледяной воздух показался вкусным, словно дорогое лакомство.

— Если тебя кто-то ждет, забудь о них прямо сейчас. Ты для них умер, — закончил страж.

Я облизал губы.

— Никто меня не ждет.

— Ну, значит, тебе легче.

Стражник кивнул и повел меня через мощеный серым камнем двор.