Шинкар Сивлас растянул тонкие губы. На улыбку это было похоже так же мало, как сам Меченный на моего доброго приятеля.

Я насторожился. Правда, это не мешало мне задвинуть Одри за спину и лихорадочно осматриваться, пытаясь найти выход. Мой резерв был почти полон, слава Изнанке, хотя кто бы мог подумать, что я это скажу. Но, волосатая и вонючая задница степняка, Сивлас был не один! Из щели в земле лезла нежить — полуистлевшие трупы все тех серых тварей, птиц и скелеты, которых даже нельзя было опознать. Некоторые без частей тела, от иных остались лишь желтые кости. Но все они сосредоточенно ползли наружу, молчаливо пригибали к земле истлевшие морды, смотрели на нас. В глазах, светящихся потусторонним болотным светом, не было разума, даже животного. Там была чужая воля и сила, и я похолодел, понимая, какой мощью надо обладать, чтобы поднять такое количество трупов.

— Вижу, ты нашел себе на том свете достойную компанию. — Я пятился, пытаясь выглядеть бодрым. Странно, но думал не о себе. Свою шкуру, конечно, жаль, но я всегда знал, что когда-нибудь придется с ней расставаться. Хотелось бы позже, но, видно, не судьба. И теперь что-то внутри ныло и болело лишь от одной мысли, что из-за меня погибнет Одри. Жаль… Как-то отчаянно жаль…

— Наивный глупый Лекс Раут, — усмехнулся Шинкар. — Надеюсь, у тебя хватит ума оценить всю прелесть и смысл повторения… В тот же час, на том же месте… В этом есть что-то поэтическое.

— Ты сбрендил, путаясь с мертвечиной? — еще два шага назад. Скрещенные за спиной запястья. Лихорадочное прощупывание всех возможных арканов. Заклятие уже дрожит на губах…но не срывается.

— Не могу поверить! — Сивлас изогнул бровь. — Неужели ты так и не вспомнил? Даже сейчас? Какая насмешка.

— Что ты несешь? — нахмурился я.

— Оглядись, Лекс Раут, — Шинкар сделал широкий жест рукой. — Неужели эта местность не будит воспоминания? Ты был такой маленький, жалкий, дрожащий. Кусочек мяса, замерзающий на граните. Разве ты забыл? Совсем ребенок. Вспомни, чернокнижник. Вспомни.

И это «вспомни» словно разбило внутри меня какую-то стену. Образы-вспышки наполнили сознание, обжигая, раня, лишая воли…

Черный камень, черный потолок то ли храма, то ли пещеры, черные одеяния на людях, стоящих вокруг… Лиц не видно… Голоса звучат вокруг и в голове, разрывая черепную коробку. Я знаю, что это последнее, что увижу в своей жизни, слишком короткой жизни…

Теплая ладонь Одри заставила меня стряхнуть пелену воспоминаний и вернуться в реальность. Со своей памятью я еще успею разобраться, для начала неплохо бы вернуть Шинкара вместе с мертвечиной на тот свет.

— Зачем я тебе? — ответ, конечно, интересен, но на самом деле я лишь тянул время, торопливо ища выход. И не находя его. Биться с Шинкаром бесполезно, может, эта смерть и будет героической, но самое неприятное — неотвратимой. Мне не выстоять против десятка умертвий и самого черного мага. Попытаться открыть портал? Но что делать с пресловутыми молниями, что пытаются поджарить мой зад, стоит только очертить круг?

Разве что…

Разве что попробовать построить портал ментальный.

Идея почти провальная, на ментальный круг уйдут все мои силы, скорее всего, я просто выгорю, если сделаю это. Но и другого варианта не видел. Любое физическое воплощение позволяет экономить энергию. Для этого мы рисуем круг на земле — создаем видимую оболочку, для этого используем предметы — привязки, ставим руны силы и используем жертву. Но мастера высшего уровня могут сделать портал без всего этого, нарисовав круг переноса в своей голове. Я думал, что попробую это когда-нибудь. Лет в сто двадцать. Когда будет не жалко сдохнуть от истощения. Не думал, что этот момент наступит гораздо раньше.

Но и другого выхода я не видел.

— Зачем? — Шинкар покачал головой. Так делает мудрый родитель, удивляясь неразумности чада. — Неужели ты ничего не понял? У тебя была книга, даже здесь тебе повезло, но ты не сумел задать верный вопрос!

— Да, я всегда был плохим учеником, — отозвался я, пытаясь нарисовать линию в своей голове. Кожей чувствовал взволнованный взгляд Одри, но она молчала, лишь сжимала мою ладонь. И это тепло чужой руки возвращало меня, когда я «уплывал», пытаясь совершить невозможное. Пот градом тек по лицу, холодной струйкой щекотал спину. И я лишь молился, чтобы Шинкар этого не замел.

— Я прикрываю, — чуть слышно шепнула Одри.

Ну конечно! Так вот почему Сивлас улыбается, и не видит, как искажено от напряжения мое лицо. Интересно, какую картинку показывает ему иллюзион? Двух трясущихся от ужаса жалких путников?

Впрочем, неважно.

Умений Одри тоже надолго не хватит, слишком силен противник.

Ментальный круг в моей голове никак не хотел замыкаться, линия — словно живая — сопротивлялась, норовила сдвинуться в сторону и нарисовать что угодно, но только не круг. Она изгибалась змеей, ложилась квадратом или ромбом, но не укладывалась в необходимый мне круг переноса. Это было похоже на сон — когда вам снится что-то ужасное, вы понимаете, что это нереально, но не можете ни проснуться, ни поменять ход событий.

— Так зачем я тебе? И кстати, книги здесь нет, — выкрикнул, пытаясь не хрипеть. — А ведь ты хотел ее заполучить?

— Лантаарею? — Шинкар снисходительно усмехнулся. — Ты совсем ничего не понял? Она нужна мне лишь как приятное дополнение. Право, будет жаль упустить древние знания, и артефакт однажды снова станет моим. Но ты ошибся, Лекс. Мне нужна не она. Мне нужен ты.

— Я невыразимо польщен, — проскрипел я. Мертвые твари уже стояли вокруг нас с Одри плотным кольцом, лишь ожидая приказа напасть. Девушка тихо простонала рядом. А это значит, ее иллюзия скоро растает…

Еще немного… Концы линии извиваются червяками, но я заставляю их соединиться. Выравниваю.

Шинкар прищурился, рассматривая заходящее солнце.

— Время сумрака, — сказал он, поднимая ладонь. И поднятые звери бросились на нас — беззвучно и слаженно, как один. Блеснула тьма в глазах ближайшего зверя, и в этот миг сомкнулась линия в моей голове. Я построил ментальный портал. Что ж, я мог бы даже собой гордиться. Если бы у меня осталось на это хоть немного времени.

— Передавай привет Армону, — прохрипел я и толкнул Одри открытой ладонью в грудь, замыкая линию. Понимание вспыхнуло в серых глазах, и она закричала, пытаясь вцепиться в меня, удержаться, вернуться!

— Нет! Лекс! Нет!!!

— Не скучай, детка, — пробормотал я, с улыбкой глядя, как гаснет ее образ, растворяется в наступающих сумерках. На нас двоих моих сил не хватило бы. Что ж, в конце своей никчемной жизни я даже сделал что-то хорошее. Ну, хотя бы попытался.

Собственно, удара в спину я уже почти не почувствовал.