Мартынов остановился, чуть проехав за светофор. И пальцем указал на улицу:

– Вон она.

Виталий Леонидович и сам увидал Ирру, он вышел из машины и пошёл к ней. Видок у неё был так себе, космы то ли засаленные, то ли мокрые, нечёсаные. Это существо и так было уродливым, а сейчас его уродство просто бросалось в глаза. А ещё от неё воняло потом и кошками. «Дура, могла бы принять нормальный вид, чтобы прохожие на неё внимания не обращали. Но ей, безмозглой, лень». Её дурацкий медведь был грязен, она его, кажется, не раз роняла на мокрый асфальт.

– Ну, порадуйте меня, милочка.

Ирра разевает рот, сипит что-то. Он качает головой. Ему не хочется быть с ней грубым, но он не понимает её:

– Не понял, ты взяла след? Говори по-человечески.

Она снова разевает рот, шипит, шипит, помогает себе руками, пытается что-то ему пояснить. Теперь он начинает понимать.

– А, след обрывается здесь?

Ирра кивает.

– Почему?

Она показывает ему, как прячет что-то в карман.

– Червь спрятался.

Нет. Ирра качает головой. И что-то шипит.

– Что? – спрашивает Виталий Леонидович, он начинает раздражаться и наклоняется к ней пониже, чтобы лучше слышать.

– Эщщ, – шипит существо.

– А! Вещь! Вещь? – он понял. – Это не сам червь, это вещь червя?

Ирра кивает: да, так и есть.

– Кто-то до этого места донёс его вещь, а потом спрятал её куда-то, и больше запаха нет?

Она кивает два раз подряд.

– Ясно, – Роэ лезет в карман за телефоном. Он знает, что делать. Ну, во всяком случае, в каком ему направлении теперь работать.

Вещь. Вещь, которая воняет гарью, которую червь приволок оттуда. Что это может быть? Конечно, что-то ценное. Он находит в списке нужное имя: Фисюк. И сразу делает вызов.

На том конце долго не отвечают, Роэ улыбается, он знает, что этот подонок специально не отвечает на вызов. Тянет время, а может и вообще не взять, сказав потом, что был не у телефона. Ничего, ничего, Виталий Леонидович ему это припомнит. Но тут связь установилась.

– Алло, – говорит Роэ, – петербуржская интеллигенция?

– Это я, – отвечает Фисюк-старший. – У меня для вас, Виталий Леонидович, пока ничего нет. Я работаю над вашей проблемой.

– Молодец, работай, работай, а пока скажи-ка мне, есть ли кто-нибудь из коллекционеров, нумизматов или знахарей, который работают с артефактами на улице Новорощинской или на Рощинской?

– Рощинская – Новорощинская? – кажется, Жан Карлович Фисюк не знает, где эти улицы.

– Это между «Электросилой» и Лиговским.

– А.. А, ну, понял. Там есть один человечек, сейчас точно скажу адрес. Подождите, Виталий Леонидович.

Роэман ждёт, и через минуту Фисюк снова «на проводе»:

– Заставская, двадцать четыре. Жёлтенький домик, трёхэтажный, кажется. Вход с улицы. Дверь на домофоне. Коля Ковальков. Это тип острожный, незнакомым не откроет.

– Барыга? Или лекарь? – спрашивает Роэ.

– Не лекарь, скупщик краденого, не брезгует ничем, покупает всё, кроме телефонов, – велосипеды, одежду, всё, что угодно, работает с наркоманами, с барыгами, с ворами.

– Квартира? – интересуется Виталий Леонидович.

Жан Карлович Фисюк диктует ему номер квартиры и сообщает:

– Если повспоминать, у меня ещё пара адресов будет, на Лиговском один тип есть, ещё на Верейской улице один мутный человек.

– Всех, всех вспоминай, а я пока этого Колю Ковалькова отработаю, – говорит Роэ и, не прощаясь, прерывает связь.

Он не прячет телефон, Ирра и Мартышка смотрят на него в ожидании, но он на них внимания не обращает. Виталий Леонидович находит нужное имя. «Лёлик». Сразу запускает вызов.

И когда на том конце отзываются, просто говорит три слова:

– Ты мне нужен.

– Я на совещании, – почти шепчут ему в ответ.

Но Роэ это не останавливает, плевать ему на всякие совещания:

– Дело срочное.

– Понял, – звучит из телефона, – где вы?

– Заставская, двадцать четыре.

– Далеко. По пробкам буду через час.

– Жду.

Он отключил телефон и пошёл к машине. Мартынов уже сел за руль, а Ирра осталась стоять. Она смотрела на Виталия Леонидовича: я всё сделала, что тебе ещё нужно? Он сразу понял её взгляд:

– Нет. Я тебя не отпускаю, ты мне ещё нужна.

Конечно, теперь она смотрела на него с ненавистью, но это его не пугало. Да, со всей этой нечистью нельзя забывать о безопасности, но бояться их тем более было нельзя:

– В машину, я сказал.

Ирра покрепче взяла медведя и, всё ещё глядя на Роэ с ненавистью, пошла к машине.

Мартышка вернулся в машину.

– Нужная квартира вон в той парадной. Отсюда нужно отъехать, мы тут на виду.

Он был прав. Виталий Леонидович локтем толкнул Ирру:

– Зайди в парадную, узнай, дома ли хозяева, сколько их, вещь червя там или нет.

Ирра молча вылезла из машины, пошла к нужной двери, встала около неё, стала ждать.

Мартынов перегнал свой «гелик» чуть дальше от дома и, повернувшись к Роэ, спросил:

– Чего ждём?

– Человека, – коротко ответил Виталий Леонидович.

– Мусора твоего, что ли? – уточнил Мартышка.

На этот вопрос Роэ ему не ответил. Он пытался разглядеть, что делает Ирра.

– Слышь, Роэ, пока время терпит, может, пожру схожу, жрать охота.

Виталию Леонидовичу и самому хотелось есть, но он мог терпеть голод, если надо будет, хоть неделю, хоть две. «И этот потерпит».

Он так и не ответил, и Гена Мартынов, подождав несколько секунд и поняв, что ответа не будет, отвернулся к рулю.

Сотрудник оперативно-розыскного отдела Восемнадцатого ОВД Петроградского района капитан Митрохин, которого знакомые звали просто Лёликом, был единственным человеком из всех, кого знал Виталий Леонидович, кто носил кожаную куртку. Коричневая потёртая курка, оттопыренный скрытой кобурой левый бок, короткая стрижка и крепкая фигура. У людей специфических профессий сомнений не возникало – это полицейский.

– Что за дело? – сразу спросил он после рукопожатия.

– У местного барыги вещицу нужно забрать, – отвечал Виталий Леонидович, отсчитывая десять оранжевых купюр по пять тысяч рублей и протягивая их полицейскому.

Лёлик взял купюры, спрятал их во внутренний карман куртки и продолжал интересоваться:

– А что за вещица?

– Пока сам не знаю, – Роэ достал телефон, вызвал Ирру, которая давно уже была в нужной парадной. И как только она ответила, сказал: – Открывай нам дверь, мы входим.

Он, капитан Алексей Митрохин и Гена Мартынов быстро пошли к открывшейся двери. Причём Мартынов нёс мощные ножницы для перекусывания висячих замков и монтировку.

– Он дома? – сразу спросил Роэ, как только вошёл в парадную.

Ирра согласно кивнула.

– Он один?

Ирра опять кивнула. И все пошли вверх по лестнице. Роэ поднял руку, остановил всех и произнёс:

– Он осторожный, он нам не откроет. Ирра, давай ты.

Она опять кивнула и поднялась на пролёт выше, встала у двери и, едва дотягиваясь до звонка, начала нажимать кнопку. Ирра звонила усердно, нажимала и нажимала кнопку, но хитрый владелец квартиры не спешил ей открывать. Она взглянула на Роэ – что делать? А тот в ответ показал кулак: стучи погромче. Ирра начала тарабанить в железную дверь, причём не кулаком, а ногой, продолжая звонить в звонок. Конечно, так продолжаться долго не могло, уж очень было шумно в парадной, поэтому скоро дверь приоткрылась, ровно на длину цепочки, и из квартиры послышался голос:

– Эй, ты, слабоумная, тебе чего?

Ирра сразу вставила ногу в появившуюся щель и вцепилась в дверь руками, чтобы она не закрылась, а по лестнице, прыгая через три ступени, кинулся Мартышка с ножницами.

– Э, э…, – орал хозяин квартиры, – вы чего? Милиция, милиция… Соседи, позвоните кто-нибудь в милицию…!

Он пытался захлопнуть дверь, но Ирра только на вид была слабым ребёнком, она крепко держала дверь, да и Мартынов уже просовывал ножницы в щель, уже перекусывал цепочку. Раз! И всё. Ирра отскочила в сторону, Мартынов вошёл в квартиру, заталкивая хозяина в комнаты, а за ним уже спешил капитан. Роэ шёл последним, он пропустил вперёд Ирру и закрыл за собой дверь.

– Ми-милиция, – причитал хозяин, валяясь на полу возле дивана. Он был почти лыс, на вид далеко за пятьдесят.

Капитан подошёл и сунул ему под нос удостоверение. Сунул и быстро убрал.

– Вы не полицейские, они так не входят, – не поверил Ковальков.

Роэ осмотрелся: мебель старая, но телевизор и ноутбук хорошие. Бедненько, но чистенько. Пока он осматривался, Мартышка уселся к столу, а Ирра шныряла по комнатам и вынюхивала в прямом смысле этого слова.

– Вещь тут? – спросил у неё Роэ.

Она не была уверена, поморщилась: кажется, тут.

– Недавно вы приобрели одну ворованную вещь, – начал Виталий Леонидович, присаживаясь на корточки рядом со всё ещё лежащим на полу Ковальковым.

– Какую ещё вещь? – огрызнулся тот.

«Знать бы, какую», – подумал Роэ и произнёс:

– Отдадите по-хорошему, мы сразу уйдём. Уйдём, ничего не тронув больше.

– Скажите, что за вещь, – настаивал скупщик краденого, – я много что покупаю.

Ирра вбежала в комнату, она что-то нашла, Роэ дал знак Мартышке пойти с ней.

– Вспомните, что покупали за последние два-три дня.

И тут Ковальков посмотрел на него недружелюбно, но, кажется, его больше интересовало, что происходит в той комнате, в которой скрылись Ирра и Мартынов. А там двигали мебель.

– Ну, – напомнил о себе Роэман и похлопал Ковалькова по лысине. – Покупали вещи, вспоминайте, какие.

– Не помню я, – вдруг неожиданно грубо отвечал тот.

– Не помнишь? – уже с угрозой в голосе переспрашивает Роэ.

И тут в комнату вбегает Ирра, она подходит к Ковалькову, присаживается, принюхивается быстро и бесцеремонно, лезет к нему в карман брюк.

– Ну, куда, уродина, – тот пытается остановить её руку, но Ирре на помощь приходит Виталий Леонидович. Он думает, что вещь в кармане скупщика, но оттуда вываливается связка ключей, Ирра хватает её и быстро уходит в другую комнату.

– Тварь! – орёт ей вслед Ковальков. И тут же гнусавит с претензией, уже обращаясь к Роэману: – Никакие вы не менты. Не менты.

Роэ согласно кивает ему, он ждёт. И ждать ему недолго, появляется Мартынов, он несёт в руке пачки денег и жестяную банку, а перед ним идёт Ирра, она почти торжественно несёт маленький целлофановый пакетик. Подносит и отдаёт его Виталию Леонидовичу. В пакетике жёлтая монетка.

– Вещь червя? – тихо спрашивает Роэ, вытряхивая монетку себе на ладонь.

Ирра кивает, она довольна.

– Ты нашла сейф и догадалась, что она там?

Она опять кивает.

– Твари, беспредельные твари, – хнычет Ковальков, видя пачки денег и коробку с ценностями в руках Мартынова. – Я всю жизнь это копил.

По его щекам текут слёзы, барыге, скупщику краденного очень жаль своих накоплений. Роэ протягивает к Мартышке руку, тот, сразу поняв, передаёт ему деньги и коробку, а Виталий Леонидович тут же кидает всё это Ковалькову и говорит:

– Оставлю всё тебе, если скажешь, у кого купил это, – и показывает золотой царский червонец тысяча девятьсот одиннадцатого года.

Ковальков тут же подгребает под себя денежки, свою коробочку, которую он, видимо, ценит, и сразу отвечает:

– У одного барыги местного, что дурью торгует, купил за тридцать восемь тысяч.

– Погоняло? Адрес? – спрашивает Роэ.

– Адреса не знаю, телефон есть, зовут Валяй, Женя Валяй, – говорит Ковальков и тут же лезет в карман, достаёт свой телефон и начинает диктовать цифры. Он очень торопится услужить, вдруг и правда у него ничего не отнимут, если он будет… сотрудничать.

А капитан Лёлик, который до этого момента просто стоял и всё время молчал, услыхав эти цифры, уже звонит куда следует:

– Дежурный, Митрохин. Валер, глянь по в базе: Женя Валяй, барыга, есть у нас такой? Могу телефон его продиктовать, – капитан ждёт. Роэ и Мартышка тоже, только Ирра просто сидит на стуле. – Есть? Отлично. Адресок дай.

Капитан отключается:

– Адрес есть. Сейчас поедем?

– Конечно, сейчас, – Виталий Леонидович поднимается, прячет монету в карман плаща, идёт к выходу.

– А я за монетку-то деньги заплатил, – напоминает ему Ковальков.

Роэ даже не оборачивается, а вот Мартынов, проходя мимо всё ещё лежащего на полу скупщика краденого, врезает ему с носка по рёбрам. Чтобы не борзел.

– О-о, – стонет Ковальков, а сам рукой денежки к себе прижимает. Ирра смеётся, ей смешно, как он стонет, она подбегает и, быстро наклонившись к Ковалькову, кусает его за руку выше локтя. Один по-змеиному быстрый укус маленькой девочки, а кожа барыги прокушена до крови. Тот орёт, пытаясь отбиться от неё, а Ирра уже бежит за всеми к выходу, её губы в крови, и она опять смеётся.