Приятная, тихая музыка, журчание фонтана. Там светло. До такой желанной воды всего двадцать метров, не больше. Вокруг фонтана, вплотную к нему, скамейки. В жизни эти скамейки облеплены детьми, которые лезут руками в изящные струи воды. Сейчас тут никого. И Светлане немного страшно.

Двадцать метров по тёмному пространству, где не горит ни одной лампы, все магазины и справа, и слева целы, но за их неразбитыми витринами ничего не видно. За спиной у неё серый свет, проникающий с улицы, впереди свет нескольких ламп над фонтаном. Боязно… Но ей всё равно нужно идти к воде, именно там, напротив фонтана, есть проход, что ведёт к нужной ей торговой галерее. Тихая музыка, журчащая вода, тёмный пролёт галереи. Даже с улицы уже не доносится ни грохота, ни рёва. Светлана делает вздох… Фу… Лучше бы не делала, ей нужно, ей просто необходимо помыться. Она решилась и пошла по галерее через неприятную темноту. К свету. Пошла не спеша, прислушиваясь и разглядывая, что там впереди. На полу коробки и ещё что-то. Она даже раскрыла рот от удивления. Рядом с фонтаном была торговая площадка компании «Самсунг». Да, там на земле валялись белые коробочки и даже сами телефоны. Свете папа покупал хорошие телефоны, был у неё даже телефон за двадцать тысяч, его потом украли в раздевалке на тренировке, но там, на полу и на стендах, могли быть телефоны и по сто тысяч рублей. Впрочем, что от них толку, нельзя же взять дорогой телефон тут, во сне, и похвалиться им в школе там, наяву. Или можно? Она медленно прошла ещё несколько шагов, пытаясь разглядеть телефоны на полу, и увидала кое-что ещё. Увидала и остановилась. На красивом полу в двух метрах от фонтана стояла человеческая ступня. Словно потерянная кем-то впопыхах обувь. Нет-нет, Светлана прекрасно видела, никакая это не обувь, это была точная копия человеческой части тела. Или не копия. Сама нога была тёмно-серой, а пальцы почти чёрными, и сверху из ступни торчала… белела кость. Девочка замерла, разглядывая… это. А когда разглядела, поняла – никакой это не муляж. Это оторванная гниющая нога. Ведь в этом мерзком сне муляжей гниющих ног не бывает, тут все гниющие ноги настоящие. И тут ей померещилось, краем глаза она заметила, что за фонтаном в темном пролёте что-то пошевелилось. Точно, она не сомневалась в этом, там что-то шевелилось, девочка перевела взгляд с ноги на темноту за фонтаном. Ничего. Музычка, водичка журчит. Никто больше не шевелится. Тихо, спокойно, но страшно. Светлана ещё раз взглянула на ногу и стала потихонечку отступать назад в свой тёмный пролёт, из которого пришла. Света больше не собиралась идти в «Спортмастер» в глубину торгового комплекса. Нет, нет, нет. Даже думать об этом ей было страшно. Что-нибудь из одежды она подберёт себе здесь, у входа. Девочка ускорила шаг, стараясь пройти тёмный отрезок пути побыстрее, и опять новая привычка оборачиваться помогла ей. Обернувшись, она снова увидала движение, тёмное пятно загородило свет у фонтана. И как только она повернулась, пятно резко ушло в сторону, прильнуло к стене, слилось с ней, исчезло. И опять музыка, фонтанчик журчит, тишина, и никого нет. У неё не осталось никаких сомнений в том, что кто-то или что-то зачем-то за ней идёт. А если ещё вспомнить оторванные ноги… Светлана, не раздумывая, побежала к свету. Выскочила к выходу, через который пришла, и замерла. Прямо у тамбура входа, хрустя осколками разбитого стекла, ходило то самое огромное существо, рёв которого она слышала. Это существо имело тело человека, ну, почти человека, задние ноги его были похожи на мощные тумбы, передние ноги-руки, Света не знала, как назвать это… Стояло оно на четвереньках. Огромное, свисающее, наполненное чем-то жидким, колышущееся при движениях брюхо. Мощные руки были в два раза длиннее ног. Существо ходило, опираясь на кулаки. Белая его кожа была иссечена на боках лиловыми полосами, которые, кажется, причиняли существу боль, а само оно было огромным, как грузовичок «газель», не меньше. Великан повернул лохматую голову к ней, его лицо было каким-то детским, вернее, оно походило на небритое лицо раздражённого ребёнка с приоткрытым ртом, ребёнка, готового сорваться на крик в любой момент. Он всматривался в темноту своими тупыми, обиженными глазками, при этом шумно и тяжело сопел. Великан смотрел прямо на неё. Она была ещё в полумраке, у стены, ещё не выскочила на свет. Ей могло повезти…

«Видит? Не видит? Мамочки! Хоть бы не видел!».

Ей совсем не хотелось бежать от него. Да и куда ей бежать, если он кинется через тамбур входа к ней. Куда? Обратно в темноту? К отгрызенным ногам? И тут великан отвернул от неё свою голову, прорычал хрипло и негромко и стал медленно уходить от входа. Светлана сразу, бочком, бочком, пошла к широкому входу в один магазин. Нет, выходить на улицу она и не думала, но и стоять тут ей тоже не хотелось. Это был, как она до сих пор считала, мужской магазин «Тимберленд». Он был почти у входа, свет в него попадал. Ну, немного. Там, внутри, всё было перевёрнуто, одежда, обувь, всё вперемешку на полу. Она протиснулась между опрокинутыми прилавками и присела за ними. И сразу увидала это. Трудно было понять, кто это или что это такое. Но на фоне скудного, серого света, проникавшего через разгромленный вход в здание, Светлана отчётливо видела чёрный, абсолютно чёрный, чернейший из всего возможного спектра, бесформенный силуэт. Он, кажется, был ниже её ростом, да и вообще меньше девочки, но даже вид этого существа привёл её в оцепенение. Чернота той самой могилы, в которой она очнулась первый раз, и то не была так черна, как это существо. Казалось, оно вообще пожирает все частицы света, что попадают на него. Бесформенное, косматое нечто, живое пятно непроглядной черноты. Без единого намёка на звук, прямо с места, существо вдруг легко прыгнуло и, словно было нематериальным, ловко устроилось на краю перевёрнутого прилавка, непосредственно над Светланой. Она даже почувствовала, как пахнуло на неё теплом от него. Оцепенение её только усилилось, она просто смотрела, на это чёрное нечто, сидящее выше, над ней и загораживающее собой почти весь попадающий сюда свет. Она видела только косматую, живую, опасную темноту. Вернее, видела лишь контуры черныша, который уже тянулся к ней. Да, он, несомненно, тянулся к ней, этого она видеть не могла, это она чувствовала. А он и вправду тянулся к её голове, к её лицу. Ей казалось, что это её… Нюхает? Да, точно, Светлана уловила на лице, на левой щеке, едва заметное дыхание. И это не прекращалось, эта живая чернота нюхала и нюхала девочку, как будто не могла в чём-то разобраться, как будто что-то черныша смущало. А потом к лицу Светланы медленно и абсолютно беззвучно подплыла ещё одна косматая часть черноты, и, наверное, в единственном, каком-то отражённом луче серого света, девочка увидала едва различимый отблеск чего-то гладкого. Гладкого и закруглённого и, кажется, острого, похожего на толстый рыболовный крючок. Коготь! Светлана в этом не сомневалась, а чернота всё нюхала её, нюхала, но так и не поняв, что перед ней, решила попробовать это своим страшным крючкообразным когтем. Вот он, едва-едва блестевший в темноте крючок. Вот он у её лица, в десяти сантиметрах, и приближается. Приближается. Пять сантиметров до глаза. Она даже дышать перестала. И тут на улице, но совсем близко от входа, заревел великан, заревел так громко, так яростно, что, казалось, толстые стёкла витрин задребезжали. Коготь от лица тут же убрался, а девочка от напряжения опустила голову, пискнула и зажмурилась, полностью смирившись со всем тем, что могло произойти. Так и замерла и не шевелилась какое-то время, секунды шли, шли, шли, но ничего не происходило, а Света не могла поднять голову, только дышать начала тихонечко. Боялась. Боялась увидеть черныша снова. Так и сидела, пока там, на улице, опять не заревел великан, но на этот раз уже заметно тише, видно, отошёл подальше от входа. Лишь тогда она решилась поднять голову, а когда подняла, увидала, что черныш над ней уже не сидит, нет его и его страшного когтя. И Света, наверное, от облегчения, стала плакать, но тихонечко, глотая слёзы, и, пытаясь встать, нащупала рукой что-то на полу. Тряпка. Нет, не тряпка, вещь из хорошей материи. Из крепкой материи. И тут же рядом ещё одна, она стала шарить руками по полу. Что-то твердое, верёвки, шнурки… Обувь. Добротная, но большой размер. Она сразу престала плакать. Как раз то, что ей было необходимо: одежда и обувь, теперь нужно найти что-нибудь для себя. Не может же она ходить в ботинках большого размера. Стараясь не шуметь и всё делать быстро, Светлана стала хватать то, что находила на полу и поднимать это, подносить к свету. Куртка, большая. Очень. В сторону. Ещё куртка, уже меньше. Может быть, оставила. Майка, любая пойдёт. Ещё одна, тоже пойдет. Надевает её на себя, прямо на вонючую грязь. Штаны, огромные. В сторону. Джинсы, огромные. В сторону. Куртки, толстовки. Нет, нет, нет. Снова штаны, кажется, небольшие. Она влезает в них. Два размера лишних, три? Даже ширинку не нужно расстёгивать. Зато очень крепкий на ощупь материал, и по длине почти подошли. Дальше, дальше, нужно искать. Рюкзак! Отличная вещь, вот это и называется – везение. Запасная майка летит в рюкзак, а рюкзак за спину. Но обуви нет, все размеры, что она находит, огромные. Тут что, нет женского совсем? Светлана поглядывает на выход, на свет, торопится, она не хочет уходить отсюда без обуви, но ещё больше она не хочет встречаться с этим ужасным, без всяких оговорок, ужасным чёрным существом. Девочка ползает по полу в углу, там совсем темно, но именно там находится ботинок… Она не может рассмотреть, но этот ботинок не кажется ей огромным. Светлана засовывает в него ногу, не почистив ее, как она была перемазана нечистотами, так и суёт. Вонь опять дала о себе знать, но ей уже всё равно. Девочки из её класса, и даже из её команды, наверное, наблевали бы тут, но у неё сейчас и позывов нет. Всё, забыли, речь идёт о жизни… Время! Время! Нужно убираться отсюда, пока черныш не вернулся и всё-таки не проверил её своим чёрным и острым когтем. Плевать ей было на запахи. Ботинок сел идеально, он высокий, крепкий, удобный, у него длинные шнурки, а вот второго она найти не могла, как ни шарила. Так и ползала в темноте в одном ботинке, пока не ударилась головой о распахнутую дверь. Подсобное помещение, склад? Она пробралась туда, не вставая во весь рост. Да, так и есть, стеллажи с коробками. Света хватает первую, вторую, третью: мокасины, мокасины, всё не то, размеры на взрослых мужчин. Она бросает коробки на пол, но так, чтобы они не гремели. Потом уже не берёт коробки, она просто запускает туда руки, опять не то, опять. Лишь бы не вернулся чёрный. Ей всё равно страшно, и опять от неё исходит отвратный запах, но это всё ерунда, страх, запах… Надо найти обувь! И вот они. Кажется, она нашла нужный размер. Да, это такой же ботинок и такого же размера. Девочка вытаскивает его из коробки, на грязную и потную ногу он лезет плохо. Надев второй ботинок на ногу, быстро обмотав вокруг неё длинные шнурки, потопталась в ботинках. Да, ей сейчас, после бега по грязи и колючкам босиком, любая обувь понравилась бы, а это… Эти ботинки были просто чудо, очень удобны. Всё, нужно было уходить отсюда. Она, не глядя, схватила ещё какую-то вещь в руку – пригодится, и пошла, спотыкаясь, на свет выхода.

А света заметно прибавилось, он уже не серый, а жёлтый. Теперь прямые лучи пронизывают, заливают светом весь вход в ТЦ. Туман ушёл. Девочка задержалась, высунула голову из-за витрины, с опаской поглядела в тёмный проход галереи. Но ничего там разглядеть не смогла. Вышла из магазина и пошла на улицу. И тут, у разбитых и искорёженных дверей тамбура, опять остановилась. Кому охота попасть под огромные кулачищи великана? Здесь всё было тихо, гигант куда-то убежал. Вся, вся стоянка перед выходом завалена перевёрнутыми и помятыми машинами, а весь тамбур входа, и внутри, и снаружи, новыми и старыми осколками стекла. Но ничего, теперь у неё есть роскошные ботинки «Тимберленд». Светлана опустила глаза… Ну не дура? Один ботинок, который она нашла первым, был настоящего желто-коричневого цвета, а второй, тот, что она нашла в подсобке, был гламурного розового цвета.

Впрочем, фигня всё это, тут нет и быть не может её одноклассников, а если её поймает Аглая… то этой долбанутой будет всё равно, какого цвета ботинки у девочки.

Аглая. Как только Света вспомнила про неё, настроение у девочки, чуть улучшившееся после того, как она оделась, сразу испортилось. Ну, от черныша и великана девочка сейчас уйдёт, от медуз убегать она вроде как научилась, но что делать с Аглаей? Ведь сумасшедшая, по сути, считает своим то место, где у Светланы укрытие. Как им двоим ужиться на одной территории? Да никак. Девочка решила, что нужно поговорить с Лю.

Лю. Да, Светлане весь сегодняшний день его очень не хватало. Он мог подсказывать ей, давать советы, ведь он слышал или видел через туман. Значит, и в темноте видел.

– Лю, – тихонечко позвала она, пока никакой опасности вокруг не было видно.

Нет, никто ей не ответил.

– Лю, – повторила девочка чуть громче, понимая, что и на этот раз ничего не услышит в ответ.

Да, он говорил, что область его с ней взаимодействия ограниченна, просто ей так хотелось услышать его, прежде чем она двинется в обратный путь. Она вышла, и битое стекло захрустело под ее разноцветными ботинками. Теперь хоть прыгай по нему. Ботинки удобные, в них даже нога, что она потянула, не болела. Новая майка почти по размеру, она оторвала мешающую этикетку, штаны на три размера больше, их придётся придерживать, если вдруг надо будет бежать, в рюкзаке куртка и ещё одна майка. Было страшно, очень страшно, но кое-что ей удалось. Девочка поморщилась от собственного запаха. На солнце он приобретал новые, яркие оттенки. Она, конечно, воняла фекалиями, но всё равно была молодец.

На небе ни облачка и только одна медуза, высоко, высоко в небе, над самым СКК. Ей уже было жарковато и первый раз, за все сны, хотелось пить. И есть! Это было странно. И Светлана сделала первый большой шаг в своих новых ботинках.