Трек тринадцатый

— Добрый день, господин Пак ЮСон. Я Чо СуМан, владелец компании «SMEntertainment». Мы с вами лично не знакомы, но у меня возникла необходимость переговорить с вами.

— О, сам господин Чо СуМан? Добрый день. Весьма неожиданно получить от вас звонок.

— Прошу позволить себе спросить — чем же он для вас удивителен?

— Но, господин Чо СуМан, вы же не будете отрицать, что наши компании конкурируют друг с другом?

— А-а, вы об этом… ЮСон–сии, я знаю, вы недавно в должности руководителя и наверняка ещё не знаете всех «секретных ингредиентов» на кухне «большой четвёрки». Хоть все мы, владельцы компаний, боремся за один рынок, но это отнюдь не мешает нам находиться если не в приятельских, то в хороших деловых отношениях друг с другом. Хороший предохранитель от неожиданных потрясений, приносящих неоправданные убытки. Вы понимаете, о чём я?

— Вполне, СуМан–сии. Не стоит нарушать установившиеся правила игры без особой на то необходимости. Стабильность позволяет предсказуемо зарабатывать всем. Я сторонник подобного взгляда на ведение бизнеса, СуМан–сии.

— Очень приятно слышать это, господин ЮСон. Скажу вам, что у меня хорошие деловые отношения с господином СанХеном и мы не раз совместно решали к обоюдной выгоде различные вопросы, которые, порой возникали в бизнесе. Но, к сожалению, здоровье президента СанХёна сейчас не позволяет ему заниматься делами, поэтому, я звоню вам, господин ЮСон. Как к человеку, управляющему делами его агентства. Есть проблема, или даже скорее не проблема, а вопрос, который бы мне хотелось обсудить.

— Слушаю вас внимательно, господин Чо СуМан.

— Вопрос касается АйЮ и Агдан. Вы же знает, что они будут совместно участвовать в дефиле французских домов моды?

— Да, конечно. Разумеется, мне это известно.

— Меня волнует вопрос их отношений. Уже девять с лишнимнедель АйЮ удерживает первое место во французском чарте с композицией «Joe le taxi». Скажу откровенно. Результат совершенно для меня неожиданный, хотя, не скрою, весьма приятный. Однако, сложилась ситуация, в которой АйЮ сейчас получает славу, награды и деньги за свои выступления, но автором её звёздного сингла является ЮнМи, которая не получила от этого ничего…

— Меня беспокоит, господин ЮСон, как пройдёт их нынешняя встреча. Пак ЮнМи, несомненно, весьма талантлива, но вместе с тем я скажу, совершенно при этом, не желая как–то умалить её достоинства или бросить тень на агентство «FANEntertainment», что она не так давно работает в шоу–бизнесе и, соответственно, не настолько профессиональна как АйЮ в плане управлениями своими эмоциями. Вы понимаете, о чём я говорю?

— Вы опасаетесь, что встреча АйЮ и Агдан может превратиться в скандал?

— К сожалению, да. Вы, возможно, знаете, что АйЮ приглашала Агдан к себе на свой День рождения, где ЮнМи и подарила ей «Joe le taxi». Но, к сожалению, после произошёл скандал с утечкой видео с этого дня рождения, после которого АйЮ удалила её из списка друзей. И вот теперь она возвращается из Франции, которую она покорила благодаря полученному подарку. Опять же, не хочу вас обидеть, но Агдан, как и все талантливые люди, зачастую живёт эмоциями, а не занимается выбором лучшей стратегии решения сложной ситуации. Мне бы совершенно не хотелось, чтобы на репетиции дефиле возник ненужный всплеск эмоций, с последующим перерастанием в полноценный скандал, не несущий выгоды нашим обоим агентствам, ЮСон–сии…

— Да, я понимаю вас господин Чо СуМан. Действительно, подобное происшествие может стать прискорбным событием, которое даст пищу только СМИ, но никак не сотрудникам наших с вами агентств. СуМан–сии, я понимаю ваше беспокойство и уверяю вас, что постараюсь сделать всё, чтобы подобное не произошло. Но я знаю Агдан и предвижу тут некоторые сложности. Как вы правильно заметили, опыта работы у неё, к сожалению, ещё маловато. Конечно, прямой запрет она выполнит, но будет стоять с таким лицом, по которому всем всё будет понятно. Уверен, что такого, тоже, не нужно…

— Понимаю вас, господин Пак ЮСон. К каждому артисту нужен свой подход. Я внимательно слушаю ваши предложения, что можно с этим сделать.

— Как вы правильно заметили, Агдан — творческая личность. И как любая творческая личность жаждет публичного признания своих заслуг. Думаю, что несколько слов благодарности, произнесённые АйЮ в её адрес, переведут ситуацию из конфликтной в более комфортную. Может, даже в дружескую. Естественно, эти слова должны быть произнесены публично. Лучше всего, чтобы их услышала вся страна.

— Уверен, что с этим не будет никаких проблем, ЮСон–сии. АйЮ и так намеревалась это сделать. Я знаю, что она даже уже купила подарок для ЮнМи.

— Замечательно, СуМан–сии. Единственно, нужно предупредить Агдан до начала дефиле. Я сделаю это.

— Благодарю вас, ЮСон–сии. С вами приятно работать.

— Не стоит благодарности, СуМан–сии. Мы ведь делаем это не для себя, а для наших агентств.

— Именно так, господин ЮСон. Именно так. Раз у нас с вами так хорошо получается взаимодействовать, задам вам ещё вопрос. Как вы смотрите на то, чтобы Агдан ещё поработала с АйЮ в качестве композитора и автора–песенника?

— Скажу честно, это неожиданное предложение, СуМан–сии. А в каком жанре, или, для какой аудитории, вы хотите сделать эту работу?

— Думалось о ещё нескольких песнях на французском языке.

— Вот как? Я слышал, что вы заключили договор с французским лейблом, для выпуска диска АйЮ и его продвижения.

— Совершенно верно. Но, признаюсь, меня беспокоит результат этого сотрудничества. Там в первый раз работают с корейским исполнителем. У них иной менталитет, иной взгляд на жизнь, иной стиль работы. Боюсь, из–за недопонимания, они не смогут в полной мере раскрыть талант АйЮ. Агдан, в этом плане, для меня выглядит гораздо предпочтительней. Она тоже кореянка, у неё есть чувство АйЮ, как исполнительницы. Она это уже продемонстрировала, написав ей замечательную песню, которая буквально в несколько недель стала европейским хитом.

— Соглашусь, СуМан–сии, что ваши опасения в отношении французов не безосновательны. Но, как вы видите, эту совместную работу? И что получат её участники?

— Очевидно, что АйЮ была очень популярна в Корее, теперь она очень популярна ещё во Франции и Европе. Популярность её здесь, в Корее, от этого тоже выросла. АйЮ может открыть Агдан путь к славе. Например — совместные выступления. Здесь, или во Франции. А если этот вариант по какой–то причине невозможен, то АйЮ может благодарить публично Агдан как автора своих песен, ну и с соответствующими отчислениями вашему агентству как предоставившему автора. Что вы на это скажете, ЮСон–сии?

— Скажу, что это весьма интересное предложение, господин СуМан. Понятное дело, что я не могу вам ответить немедленно. Мне нужно обдумать и такие договорённости не обсуждаются по телефону.

— Конечно, господин ЮСон. Мы с вами встретимся для более подробного обсуждения, как только вы будете готовы. Единственно, прошу вас поторопиться. Всё меняется очень быстро.

— Я понял вас, господин СуМан. Обещаю вам, что решение будет принято в ближайшее время.

— Спасибо, господин ЮСон. Было приятно с вами иметь дело. Это были все вопросы, которые я хотел обсудить. Всего наилучшего.

— Мне тоже было приятно с вами общаться, господин СуМан. Всего наилучшего.

— Вауу–уу… — с восхищением произносит он. — Какие у меня есть знакомства… Я крут! Я невероятно — крут!

Место действия: агентство «FANEntertainment»

— ЮнМи, на репетиции будет АйЮ. Ты уже думала об этом? — внимательно смотря на меня, спрашивает ЮСон.

— О чём, об этом? — не понимаю я, так как частью своего мозга продолжаю думать о работе и поэтому уровень «понимания» у меня понижен.

— Про АйЮ. Как ты выстроишь с ней свою встречу?

Несколько секунд смотрю на «новошефа», пытаясь понять, чего ему от меня надо.

— А что… АйЮ посвятили в ранг королевы? — спрашиваю я. — Для встречи с ней нужно что–то «выстраивать»?

— Да, АйЮ королева французского чарта, — с кивком подтверждает ЮСон. — Восемь недель на первом месте с песней, которую ты ей подарила. И она удалила тебя из своих друзей. И ты с ней завтра встречаешься.

А, вон об чём речь идёт… — понимаю я.

— И что? — спрашиваю я.

— А то, что эта встреча не должна превратиться в скандал, вот что! В твоих интересах следовать культурным традициям и быть вежливой, соблюдая правила приличия и общения! А не разговаривать так, как ты сейчас разговариваешь со мной. Почему ты говоришь со мной как с ровней, девчонка?!

Пару секунд смотрю на возмущённого собеседника.

— Господин директор, — спокойно отвечаю я. — Я отношусь к вам со всем уважением, как к своему руководителю. Но сейчас у меня в голове одновременно идут процессы обдумывания как я запишу минусовку для «десяти тысяч лет» и как правильно распределить слова среди участниц группы. И вы ещё добавляете непонятным разговором работы моему мозгу, ресурс которого и так отъеден. Не удивительно, что он не справляется, не вставляет в мои ответы все положенные вежливые слова. Вы сами виноваты в том, что вы их не получаете.

ЮСон сморит на меня, я смотрю на него. Не, ну а чего? Человек занят, а он припёрся и донимает его болтовнёй. Чего от меня надо–то?

— Непонятным разговором? — переспрашивает ЮСон, переведя взгляд с моего лица на верхнюю часть головы, словно воотчую желая увидеть там дымящийся от работы мозг.

— Господин директор, если вы коротко скажете, чего вы от меня хотите, мне будет проще понять и ответить.

— Хорошо, давай так, — соглашается он. — Я хочу, чтобы завтра ты была милой и вежливой с АйЮ.

— Я буду вежливой, — наклоняя голову, обещаю я. — Милой не получится, по причине того, так как я не представляю, как это делается.

— Просто улыбайся и молчи.

— Если я буду только молчать и улыбаться, то буду похожа на идиотку. Вы точно этого хотите, директор?

— Я хочу, чтобы ты завтра была вежливой с известным человеком, который к тому же старше тебя. Это понятно?

— Вполне, — киваю я. — Непонятно только, почему вы вдруг решили, что я возьмусь хамить?

— Ты ничего не получила за «Joe le taxi», — объясняет ЮСон. — И этим обижена. Скажешь, не так?

Задав вопрос, ЮСон впивается взглядом в моё лицо. Я в ответ молча пожимаю плечами.

— Это был просто подарок, — отвечаю я.

— Подарки получает тот, кому есть чем отдаривать, — произносит ЮСон явно чью–то мудрость и добавляет. — Здесь ты всё сделала правильно. АйЮ есть чем отдариться.

Он что, думает, что у меня был скрытый умысел? Ну, если он даже и был, можно об этом вслух не говорить.

— Например? — спрашиваю я.

— Например, публичная благодарность и восхваление твоего таланта композитора и песенника. Устроит?

Хм… Звучит завлекательно, но прозвучавшее «устроит?», настораживает…

— И что для этого нужно сделать? — интересуюсь я и перечисляю видимые мной возможные варианты. — Продать душу? Сдать всю свою кровь во славу «Халлю»? Публично провести акт самосожжения?

ЮСон окидывает меня сверху донизу оценивающим взглядом.

— Всего лишь быть вежливой и не устроить скандал, — просто говорит он.

— Да с чего вы решили, что я собралась устроить скандал? — опять удивляясь, повторяю я.

— Чёрт его знает, что у тебя в голове творится, — смотря мне куда–то в район лба, похоже, честно признаётся в своём мнении обо мне директор. — Лучше предварительно обговорить, чем ожидать, как у тебя в ней замкнёт…

М-да? Вот оно, значит, как? Ладно, буду теперь знать, что обо мне думают…

— Чего замолкла? — спрашивает у меня ЮСон.

— Думаю, — отвечаю я. — Зачем мне напрягаться? Мне и так хорошо. Без АйЮ и без вежливости.

— Я так и думал, что ты начнёшь делать глупости! — возмущённо восклицает ЮСон. — Я ради чего уже пять минут распинаюсь? Чтобы ты всё пропустила мимо ушей и сделала по–своему? А?

— А по–вашему я должна распахнуть объятья и с криком — «я ваша навеки!» мчаться обниматься с АйЮ, потому, что она с моей песней не вылезает с первого места французского чарта? Так, что ли?

С вопросом смотрю на директора.

— Пусть она ко мне мчится, если хочет со мной работать, — говорю ему я и предупреждаю. — Расценки будут безбожные.

— Какие расценки? — с очень недовольной физиономией спрашивает ЮСон.

— Мои проценты. За работу со знаменитостью, — говорю я и на всякий случай уточняю, чтобы все поняли, как надо. — Со мной.

— Так это она — знаменитость! Какие могут быть высокие проценты тебе?!

— Ну вот пусть тогда знаменитость сама и пишет себе песни, раз она такая знаменитая, — отвечаю я. — Аттракцион невиданной щедрости закрывается. Всё будет как у нормальных людей — скучно, серо и уныло практично.

Смотрю в глаза ЮСону, ожидая ответа. Тот набирает в грудь побольше воздуха и длинно матерится. Но так, в общем. Без упоминания моей персоналии. Как бы просто выражая своё негодование от переполняющих его эмоций. Выслушав, одобрительно киваю, выражая уважение умениям руководителя и его должности.

— Ты что, не понимаешь, что путь сотрудничества с АйЮ, выведет тебя к славе и популярности? — нормальным языком интересуется у меня начальство.

— Директор, сколько можно брести этим бесконечным путём ожидания? — спрашиваю я. — Это уже начинает реально надоедать. С моей песней АйЮ покорила Францию. Где мои слава и деньги?

С вопросом смотрю на собеседника.

— Всё будет, — обещает тот. — Я переговорю с владельцем «SMEntertainment». АйЮ публично поблагодарит тебя за сделанный подарок и скажет, что и дальше желает исполнять замечательные песни, которые ты ей напишешь. Тебе, после этого, придёт слава и признание. Следом за ними придут деньги. Все остальные тоже захотят работать с таким замечательным композитором как ты. Это понятно?

Пожимаю в ответ плечом. Ну–фф, возможно… последовательность выглядит вполне разумно….

— Но это будет при условии, что ты не будешь устраивать скандал с АйЮ, корча из себя непонятно что!

— Да с чего вы взяли, что я собиралась это делать?! — окончательно возмущаюсь я. — Я вообще об этом не думала!

— Вот поэтому я тебе и говорю, потому, что знаю, что ты — не думаешь, прежде чем что–то сказать или сделать!

— Хорошо, господин ЮСон, — выдохнув, обещаю я сверлящему меня взглядом директору. — Я вас поняла. Я буду благожелательно настроенной, вежливой и склонной к сотрудничеству. Но бежать впереди паровоза предлагая себя к распродаже я не собираюсь!

— А чего ты тогда явилась в агентство? — удивлённо спрашивает ЮСон. — Здесь все только и занимаются тем, что продают себя.

Обдумываю прозвучавший вопрос.

— Как–то всё пошло не так, — вынужден в конце концов признаться я. — Действительность оказалось иной, чем предполагалось.

Директор насмешливо хмыкает после моих слов.

— Действительность всегда отличается от того, что ты о ней думаешь, — говорит он и интересуется. — У тебя готова песня для господина ДжоХвана?

— Да, — говорю я. — Я не спала.

— Отлично. СонЁн тоже готова показать, чего она добилась. Так что, в ближайшее время готовься, у тебя будет ещё одна встреча.

Сплошняком одни встречи. Словно я не артист погорелого театра, а дипломат маленькой, но гордой страны, обиженной всеми.

— А что господин ДжонХван? Он согласен и послушать, и исполнить?

— Ты просила поговорить с ним. Я сделал это, — сообщает, что всё в порядке, ЮСон. — Он очень хорошего мнения о тебе и твоём таланте. Сразу согласился приехать. Так что, надеюсь, всё пройдёт гладко и ты его не разочаруешь.

— Мне нужно послушать его выступления, — говорю я.

— В смысле? — не понимает меня директор. — Какие ещё, выступления?

— Ну хоть знать, что человек поёт. А то зайдёт разговор, а я опять без понятия. Снова будет неудобно.

— Ты что, не слышала ни одной его песни?! — неподдельно изумляется ЮСон.

— Почему? — слегка обижаюсь я. — Одну я слышала. Хорошая. Мне понравилась.

— Одну?!

— На большее времени не хватило.

— Как же ты ему, что–то пишешь, если даже не знаешь истории его творчества?!

— Да чё там? — небрежно говорю я, смотря на директора лицо которого выражает полное обалдение. — Один раз послушала, дальше всё понятно…

— Да ты реально охренела! — восклицает ЮСон. — Чего возомнила о себе? А я тут, оказывается, по лезвию хожу! Начинаю работать с новым проектом, а она даже истории исполнителя не знает!

— Дайте больше времени, господин директор, — прошу я и обещаю — И всё будет. История будет от зубов отскакивать! Цитировать строчки из песен буду дословно. А пока времени даже на сон не хватает.

— Фиг тебе, а не сон, — говорит мне ЮСон. — Деньги нужно зарабатывать! В старости будешь в «Великом хите» свои таланты показывать.

— Кстати, я использовал свои знакомства в «4TH CREATIVE PARTY» чтобы узнать, смогут ли снять в клипе эффект невесомости. Мне сказали, что это не является неразрешимой проблемой и могут это сделать. Когда ты закончишь песню для ХёМин?

Задумчиво смотрю на директора.

И что мне делать? Сказать, «не написала», как обещал девчонкам? Хм, а композиция–то, «зачётная». В Европе у нас тогда её реально — «зачли». И снять всё можно так, что ничем «сверкать» не придётся, одни «намёки». С другой стороны, ну не хотят, значит, не хотят! Зачем мне чесать против шерсти? Насильно мил не будешь, как говорится…

— А что это за компания — «4TH CREATIVE PARTY»? — спрашиваю я, желая оттянуть время принятия решения, да и так, на самом деле интересно.

— Эта киностудия считается ведущей в Корее по созданию визуальных эффектов, — отвечает мне ЮСон. — Мультипликационный клип, который ты придумала к своей песне, тоже снимается её подразделением.

— А-а… вот оно что, — глубокомысленно отвечаю я, думая о том, что название компании, которая взялась за мою работу, как–то прошло мимо. Впрочем, с таким графиком как у меня, это не удивительно. Мозги бы сохранить, как говорится, а не запоминать, кто, чего…

— Так что, по поводу песни для ХёМин? — нетерпеливо спрашивает директор.

А чего я должен опять врать? — приходит мне решение. — Брать на себя, отмазывать кого–то… Она не хочет, пусть сама за это и отвечает. Или просит, чтобы новый сценарий клипа придумали. Зря я тогда рот открыл. Плохо с соображалкой при постоянном недосыпе. Был бы выспавшийся — точно бы промолчал!

— Господин ЮСон, — говорю я. — ХёМин–сонбе сказала, что не хочет участвовать в подобном проекте. Поэтому, я ничего с песней не делала. Ни с музыкой, ни с текстом. И… мне нечего ответить в ответ на ваш вопрос — «когда?».

ЮСон долго, секунд пять, смотрит на меня. Я смотрю в ответ, ожидая, чего он скажет.

— Вообще все охренели… — неожиданно спокойно произносит директор, смотря при этом мимо меня. — Сами всё решают… Непонятно, тогда я здесь зачем?

— И давно у вас эта … демократия? — обращаясь уже ко мне, интересуется он.

— Где, демократия? — не поняв, переспрашиваю я.

— В группе, в агентстве… Везде здесь.

— Да не было её тут никогда, — удивляюсь я. — Президент СанХён всё решал…

— Теперь я ясно понимаю, почему он попал в больницу… — говорит ЮСон, доставая из внутреннего кармана пиджака телефон.

— Так, где этот номер… этой невесть что возомнившей о себе… идиотки… — спустя пару секунд спрашивает он сам у себя, смотря в него и листая пальцем список своих контактов. — Ага, вот он. Что ж, послушаем, что она скажет…

Смотрю, как ЮСон, сделав вызов, подносит телефон к уху, в ожидании ответа.

— Да, здравствуй ХёМин, — пару секунд спустя произносит он в него, приветствуя мою сонбе. — У меня для тебя хорошие новости. Я говорил о тебе с руководством киностудии «4TH CREATIVE PARTY». Они в восторге от идеи снять клип с эффектом невесомости. Сказали, что подобные спецэффекты по силам лишь нескольким кинокомпаниям в мире. Так что просмотры будут гарантированы. Ты готова к сьёмкам?

ЮСон слушает, что отвечает ему ХёМин, потом переводит взгляд на меня. Убирает телефон от уха и отставив его в сторону, включает на нём внешний динамик.

— Отлично, ХёМин, отлично. Профессиональный подход к делу сразу виден, — говорит он и спрашивает. — Я говорил с ЮнМи. Она сказала, что ты хочешь отказаться. Или, она сказала неправду?

— Нет, господин директор, — слышу я немного искажённый маленьким динамиком телефона голос ХёМин. — Я не отказывалась. Просто у меня были сомнения, справлюсь ли я с такой работой? Я никогда не снималась в клипах, в которых используют много спецэффектов и поэтому, чувствовала себя неуверенно. Но я поговорила со своими сонбе, и они помогли найти мне решимость. Теперь я готова к работе, господин ЮСон. Благодарю вас, что вы так заботитесь обо мне!

— Значит, ЮнМи тебя неправильно поняла? — со смешинкой в глазах смотря на меня, уточняет директор.

— Ой, да, господин директор. Это был не отказ, а сомнение в своих силах. ЮнМи очень много работает последнее время и сильно устаёт. Наверное, от этого, она неправильно восприняла мои слова. Мне очень жаль, что так получилось…

— Отлично, — говорит директор. Я понял, что было недоразумение. Работай хорошенько, ХёМин. Я позабочусь о тебе и скажу, когда придёт твоё время.

— Спасибо, господин ЮСон, — благодарит его ХёМин. — Прошу вас, пожалуйста, позаботьтесь обо мне.

— Ну? — закончив разговор и с насмешкой смотря на меня, спрашивает ЮСон. — Что ты там не поняла? ХёМин просто рвётся работать!

От, стерва… — думаю я о ХёМин–сонбе. — Как возмущалась–то — «да ни за что, да никогда!». Но стоило только начальству позвонить и сказать, что гарантирует успех, так всё возмущение сразу куда–то и делось. Поздравляю, Серёга — ты идиот! Вот сколько можно баб на вершину возносить?! Никогда для тебя это ничем хорошим не заканчивалось. И вот — опять.

— Ты точно не хочешь, чтобы ХёМин массажировала тебе пятки? — внимательно смотря на меня, интересуется ЮСон.

— Я спать хочу, — недовольно отвечаю я.

— На том свете отоспишься. А сейчас нас ждут в армии.

— Пока, на таком уровне, у нас ничего подобного нет, — говорит генерал, интонацией выделяя слово «пока». — Тем самым, на лицо, имеется отставание вооружённых сил Республики Кореи в вопросе пропаганды от войск потенциального противника…

Только что посмотрели кусок китайского военно–патриотического клипа, в котором бравые китаянки с решительными лицами крутили ручки, поднимая небольшую боевую ракету вертикально, а потом делали пуск. И всё это под музыку, под песни. Энергично и жизнеутверждающе. (https://youtu.be/u1KWDS0naeo)

Генерал, сделав заявление о том, что у нас ничего нет, обводит взглядом присутствующих, смотря, какую реакцию у присутствующих вызывает эта не радостная новость. В кабинете у него присутствуют — я, ЮСон, сам генерал Им ЧхеМу и полковник Ли КаНин, его заместитель по вопросу военно–политического воспитания войск. Так его представил генерал. Как сказал в начале встречи ЧхеМу, разговор со мной и с руководителем моего агентства был запланирован раньше, но в планы вмешался фактор неожиданности. А именно — испытания ядерной бомбы в Северной Корее. Всё пошло кувырком, стало совершенно не до меня и поэтому, я три дня околачивал груши в воинской части, не зная, чем себя занять. И они не знали, чем меня занять. Догадались лишь доверить плац подметать. Но жизнь возвратилась в привычное русло и отложенным проектам снова был дан ход. И вот я здесь. Сижу, делаю скорбное лицо.

— ЮнМи, — обращается ко мне генерал, наверное, потому, что выражение скорби на лице у меня вышло лучше всех. — Тебе понравился клип? Что ты можешь сказать?

— Честно говоря, не очень, господин генерал–майор, — отвечаю я, понимая, что в этом кабинете одобрительно отзываться о потенциальном противнике тактически недальновидно. — Во–первых, из–за выражения на лицах. Они должны выглядеть героически, но на них почему–то безнадёга. И во–вторых из–за явно, прямо вот бросающегося в глаза фаллического символа. А так, в целом, я бы сказала, обычный, пропагандистский ролик.

— Это в каком месте? — удивлённо спрашивает у меня генерал.

— Когда ракета поднимается, — объясняю я, поняв, что вопрос о том, где я этот символ увидел. — И потом, когда девушки возле неё, вызвало ассоциацию с клубными танцами для взрослых. Которые, вокруг шеста. А голос у солистки хороший. Мне понравилось.

Генерал, смотрит на меня. Похоже, он слегка оторопел. Слышу, как рядом негромко хмыкает ЮСон.

— Странно, — говорит генерал, глянув на полковника. — Таких ассоциаций у меня не возникло…

Он снова переводит взгляд на меня, я же чуть двигаю плечом. Типа — «а у меня вот возникло».

— Это ещё раз говорит о том, что в любом деле мелочей не бывает, — говорит ЧхеМу. — Нужно тщательно подходить к созданию подобного материала, показывать различным группам населения перед выпуском его на большие экраны. Чтобы не возникало потом неожиданных ассоциаций…

Генерал обводит всех взглядом, предлагая проникнуться мудростью его слов, все дружно мотают головами вверх–вниз, показывая своё согласие.

Тем более, что вопрос весьма серьёзный, — продолжает объяснять «что всё это не просто так, генерал. — На фоне осложнившихся внешнеполитических отношений, объединённый комитет начальников штабов решил придать повышенное внимание патриотическому воспитанию и ликвидировать возникшее отставание в этом плане с вооружёнными силами известных стран. При этом, комитет рассчитывает на внутренние организационные силы отдельных воинских формирований, обещая со своей стороны финансовую и организационную поддержку…

Угу… Иными словами — «мы вам денег дадим, а вы там чё нить у себя организуйте! А мы потом проверим, что там у вас получилось!» Я бы подумал, что это забавно, но поскольку всегда постоянно одно и то же, это уже скучно….

— Планируется выпуск клипов военно–патриотического содержания, а также сьёмки шоу, рассказывающего о жизни в армии… — внимательно смотря на меня, произносит генерал. — Считаю, что ЮнМи, как представитель от войск морской пехоты, примет участие в сьёмках этого шоу…

Бросаю мельком взгляд на ЮСона и вижу крайне заинтересованное выражение на его лице.

— Благодарю за оказанное доверие, господин генерал–майор, — говорю я генералу.

Хоть он и сказал в начале совещания — «говорить без чинов», но, военные… Они военные. Лучше не принимать такое предложение за чистую монету. Особенно от столь высокого чина.

— Как мне известно, — благосклонно наклоняет голову в мою сторону тот, — сценарий шоу пока окончательно не утверждён, но общая идея, которую мне рассказали, предполагается следующая. Группа девушек, недавно принявшая присягу, живёт вместе в одном помещении в казарме, вживается в армейскую жизнь, совместно преодолевая трудности. В конце шоу, они должны стать сплочённым армейским подразделением…

М-да? В казарме? Я? Вместе со всеми в одной комнате? Выглядит ну совершенно не завлекательно!

— … Предварительно, шоу будет называться «Realgirl» …

«Настоящая девушка»? Супер… Я не настоящая! Мне нельзя в это шоу!

— Господин генерал, — воспользовавшись паузой вылезает с вопросом мой директор. — Разрешите вопрос по составу участников? После ваших слов у меня возникло впечатление, что команда будет собрана из участниц разных родов войск. Так ли это? Или, команда может быть… скажем, однородна? К примеру, целиком из известной женской музыкальной группы?

Чего? Я со своими старыми кошёлками в армию не пойду! Опять жить с ними, но теперь уже в казарме? Да я лучше повешусь сразу!

— Состав участниц определят в «МBS», — отвечает ему генерал. — Министерство обороны заключило с ними договор и теперь они курируют все вопросы с организацией и сьёмками шоу.

— Понятно. Спасибо, — благодарит ЮСон, и я понимаю, что он разочарован.

Генерал, похоже думает так же как я.

— Но, ЮнМи, будет участницей от вашего агентства, обязательно, — ободряюще обещает ему он.

И как мне на это реагировать? Шоу в казарме? Армейские трудности и невзгоды? На кой оно мне нужно? За это время я заработаю больше, просто «шлёпая хиты» и сидя в студии. Чёрт, как же мне от этого отмазаться? Совершенно не ожидал, что вот так вот просто я буду объявлен участником шоу. Думал, будет в начале какое–то обсуждение, согласование позиций… И на ЮСона, похоже, надеяться не стоит. Молчит, зараза! И похоже, готов продать меня со всеми потрохами. Как же мне отвертеться?! О! Кажется, придумал!

— Господин генерал–майор, разрешите обратиться? — спрашиваю я.

— Слушаю тебя, ЮнМи, — отвечает он и добавляет. — Я просил, без чинов.

— Простите, ЧхеМу–сии, — извиняюсь я и озвучиваю только что пришедшую в голову идею, которая должна стать спасительной. — Похоже, у меня есть проблема с участием в шоу. Вы сказали, что участникам нужно будет проходить через трудности, чтобы стать закалёнными бойцами. Очевидно, что для этого придётся приложить много физического труда. Но для меня это невозможно. Я музыкант и не могу рыть окопы или лазить по канату. Если я буду это делать, то угроблю свои руки и не смогу потом играть. Прошу вас, ЧхеМу–сии, не ставить меня перед выбором — моя дальнейшая жизнь как исполнителя или, это шоу.

Как бы в подтверждении своих слов, выкладываю на стол свои руки, ладонями кверху. Генерал несколько секунд смотрит на них.

— Да, это проблема, — кивнув, признаёт он.

— Я могу написать музыку для шоу, — предлагаю я ему. — Могу выпустить диск с песнями, именно для морпехов. Сюжет для патриотического клипа придумать. Сценарий для дорамы. Помочь всё это снять. Но рыть окопы — мне совершенно противопоказанно!

Отрицательно мотаю головой, показывая, что никак на это пойти не могу. Вижу, что генерал разочарован.

— Не ожидал, что возникнет такая проблема, — признаётся он. — Но, действительно, руки для музыканта, это очень чувствительный вопрос…

Генерал задумывается на несколько секунд. Смотрю на ЮСона. Похоже, директор размышляет, что ему выгоднее. В шоу меня запихать или диск выпустить?

— Думаю, господин ЮСон, вам нужно решить этот вопрос с «МBS», — говорит генерал, переводя с себя стрелки и не желая тратить на это своё время. — Узнать у них, какие они планируют задания для участников и оценить возможность ЮнМи их выполнить, с точки зрения сохранности её рук.

— Да, это правильное решение, господин ЧхеМу, — признаёт тот. — Несомненно, талант ЮнМи, как музыканта, имеет высокую ценность.

— Тогда, договорились, — кивает генерал. — Согласовывайте с «МBS» сценарий и, если решите, что нужна наша помощь в его коррекции, обращайтесь к полковнику Ли КаНину. Он окажет вам содействие в решении проблем.

Полковник, не возражая, кивает головой.

— Считаю, по этой повестке, решение принято, — подводя итог обсуждению говорит генерал и предлагает. — Перейдём к следующей. Господин ЮСон, хочется знать, когда же состоится давно обещанный вами концерт для корпуса морской пехоты?

Смотрю на удивлённо лупающего в ответ глазами директора и думаю: Блин, ну вот… Вспомнили! Не прошло и года, как говорится.

— Что за сценарий? — спрашивает у меня ЮСон, отдалившись на два метра от контрольно–пропускного пункта на входе в здание.

— Вы о чём, господин директор? — отзываюсь я.

— О том, что ты наобещала генералу. И патриотические песни, и клипы, и дораму… Ты, что, это всё можешь? — наклонив голову и заглядывая мне в лицо спрашивает ЮСон.

— Я всё могу, — отвечаю я. — Времени только ни на что нет. Господин директор, если вы отмажете меня от шоу, время будет.

— Точно не хочешь сьёмок в шоу? — спрашивает он.

— Точно, — отвечаю я. — Жить казарме и ходить строем на приём пищи — не для меня.

ЮСон глубоко вздыхает.

— Ну и жара, — говорит он, подняв голову и смотря на небо. — Ни облачка. Скорей бы уже осень.

«Новошеф» не стал ничего обещать, — так я понимаю этот пассаж про времена года. Ну и ладно. Время покажет. Главное, генерал прояснил ситуацию с моим пребыванием в воинской части. Пообещал, что мне будет обеспечен режим наибольшего благоприятствования. В воинской части каждый день ночевать не обязательно, достаточно информировать дежурного о своём месте нахождения. При нахождении в городе, военная форма к носке на моё усмотрение и не обязательна. Но если надел, то соблюдать правила ношения. «Форма — предмет гордости морпеха», — отеческим тоном пояснили мне. — «Несоблюдение внешнего вида, её позорит». Ну ещё сказали, что передадут в агентство план мероприятий, запланированных на ближайшее время. Плакаты будут, постеры хотят… Короче, есть для меня работа фотомодели. Не пропаду…

Место действия: агентство «FANEntertainment»

Работаю в студии, сделал перерыв, в перерыв листаю пальцем на планшете фотки. Смотрю отчёт о свадьбе Ли ХеРин. Что–то вдруг захотелось посмотреть, раз не пошёл. Ну, что я могу сказать, смотря на эти запечатлённые навсегда свидетельства счастья? Грустных лиц на фото я не вижу, все улыбаются, никто не опечален моим отсутствием. Значит, правильно, что я не пошёл. Ходил бы там, радость пытаясь изобразить и слова найти. Нафиг надо… Им и без меня хорошо. Вон, как милуются.

С неодобрением рассматриваю попавшуюся фотку.

У жениха, физиономия какая довольная то. Конечно, отхватил себе такую красотку, будет теперь денно и нощно кувыркать её, пока детей не заделает. А заделает, станет она толстая и страшная. Фу–уу… Увидишь, вздрогнешь. И вся слава, и вся интересная жизнь растает как дым. Взамен будут разбухшие памперсы и детские сопливые носы. Вот зачем нужно было менять целый мир на сидение в четырёх стенах?

Снова смотрю на фото и чё–то как–то не тянет больше глумиться. Ладно, остановимся на этом. Выбрала она, значит. выбрала. Её жизнь. Ерничать тут, не по–мужски будет. Надо себе сказать — «бабу взял, бабу сдал»! В надёжные руки. Не пропадёт. Забудь!

Пролистываю фотки дальше, до самого конца, вниз. После последней, вижу комментарии нетизенов заглянувших, наверное, тоже как я, поглазеть. Пробегаю глазами первые из них и натыкаюсь на упоминание себя, любимого.

Да ну! Правда, что ли, должен быть благодарен?

Да полно таких! И с золотыми ручками и серебряными ушками. Хоть сетью выгребай!

Ну да, сбежала. В сторону сеновала, по золотой дорожке… Вымощенной золотыми зубными коронками….

И не говори, всё профукал. Как–то в среду, бог послал мне счастье… Опс! А что это такое? Чего слова вдруг так удачно складываются друг с другом?

На чём можно записать?! Где мой телефон?! Пока прёт, упускать момент нельзя!!

Слоник. Каменный. Ну и зачем мне он нужен? Купюры придавливать?

Скептически разглядываю маленького каменного слоника. АйЮ подарила. Аж тысяча девятьсот четвёртого года выпуска, слон. Известная французская фирма. Антикварная вещь… Куда мне его девать? Но… признаться — красивый.

На удивление, встреча с АйЮ прошла совершенно без напряга, я бы так сказал. В самом начале была некая неловкость, непонятно было, что и как говорить, но она быстро исчезла. Умеет АйЮ расположить к себе. Даже показалось, что она искренне мне обрадовалась. Слона подарила… Полуобняв меня, поблагодарила на камеры, за мой подарок. С АйЮ притащились две небольшие по составу съёмочные группы. Корейская, от «SM» и французская. Постоянно её снимают, набирают материал про жизнь и труд знаменитости. Что–то потом вырежут, что останется, покажут во Франции и тут. Завтра ещё АйЮ скажет мне благодарственные слова на дефиле, с подиума. Это уже обговорено и внесено в сценарий. А потом, после обнимашек перед камерами, мы с АйЮ встали в строй моделей, и режиссёр показа прогнал нас через главную репетицию, наравне с ними всеми. Я подтвердил свой появившийся профессионализм. Равновесие на подиуме — не теряю, повороты, развороты, выполняю уверенно и вообще, для такого короткого срока подготовки, не отягощённого какой–то системностью обучения, все сказали — «офигительно». Ну это я так, одним словом выражаю общее впечатления многих. Французы сказали — «природная грация». Приятно… Кстати, французы мной откровенно заинтересовались. Вместе с АйЮ одним рейсом прилетели «представители высоких домов моды» как их пафосно порой называют. Как понимаю, обозначить своё присутствие на показе, ну и по Сеулу заодно прошвырнуться. Так вот. Положили они глаз на мои глаза. Прямо наперебой зачастили — «шарман, шарман»! А когда я с ними установил контакт на их родном языке, так вообще «шарман» превратился в «ШАРМАНИЩЕ»! ЮСона куда–то утащили под французское лопотание. Наверное, будут поить шампанским и предлагать продать меня им во французское рабство. Директор сегодня приехал на репетицию вместе со мной. Видно, желая лично проконтролировать как я буду выполнять его указания и вот теперь попал в цепкие французские лапки. А вот нечего. Нужно людям доверять. Пусть теперь ковыряется с умным видом в лягушачьих окорочках. Впрочем, вряд ли его это шокирует. Корея легко даст сто очков вперёд Франции в поедании всего и всякого.

Снова смотрю на фигурку на своей ладони.

— «Слон — символ верности, терпения и силы!» — сказала АйЮ вручая свой подарок. Ладно. Попробую посоответствовать символу. Попытка не пытка, как говорится…

— Отлично, — одобрительно кивает мне дядюшка Хван. — Замечательная работа.

— Спасибо, — с поклоном благодарю его я.

Дядюшка закончил слушать только что сделанную пробную запись его вокала по моей минусовке и теперь делится своими впечатлениями.

— Давно не слышал такой приятной мелодии. Думаю, её смело можно предлагать, как главную тему для какой–нибудь романтической дорамы, — говорит он и смотрит на ЮСона.

— Вы думаете? — заинтересованно откликается тот.

— Можете даже не сомневаться. Стопроцентно возьмут, — отвечает ДжонХван имея в виду киностудию. — Единственно, это подарок. Не знаю, как решит поступить госпожа МуРан.

— Да, здесь нужна тактичность, — соглашается с ним ЮСон. — Но, а… сейчас… Вас всё полностью устраивает, господин ДжонХван?

— Да, — коротко отвечает тот. — Ничего такого, что мне бы хотелось изменить. Конечно, придётся поработать, чтобы сделать всё идеально, но за оставшееся время я это успею. Слава богу хореографию тут не нужно разучивать…

Дядюшка смеётся, все присутствующие с готовностью присоединяются к его смеху.

— Смотрю, ЮнМи, ты хорошо выросла как профессионал, с того времени как мы с тобой виделись, — говорит мне дядюшка. — Нет замечаний. Бери и исполняй. Отлично!

Ещё раз благодарю и толкаю небольшую речь, в которой говорю, что лестно слышать похвалы от такого заслуженного мэтра как господин ДжонХван, но до конца себя профессионалом не считаю, поэтому, не будет ли так любезен многоуважаемый дядюшка послушать ещё одно моё творение? На предмет критики и выявления недостатков, так как в стиле «трот» — «плаваю».

С интересом посмотрев на меня, дядюшка соглашается. Снова рассаживаемся на стулья, к микрофону подходит СонЁн, слушаем «Батарейку любви».

— Отлично, — коротко постановляет рецензёр и начинает хлопать в ладоши.

Присоединяюсь вместе со всеми.

— Госпожа СонЁн не желает выступить в моём концерте? — спрашивает дядюшка, когда довольная СонЁн подходит к месту, где мы сидим.

Сонбе в ответ расплывается в улыбке и начинает, кланяясь, благодарить, а ЮСон вытягивается на стуле, видимо, закрутив в голове «варианты».

— Публика всегда ждёт новых песен, — говорит дядюшка, — и всегда благодарна, когда их получает. Может, ЮнМи и мне напишет новую песню для выступления с СонЁн?

Спросив, он выжидательно смотрит в мою сторону. Ну чего тут? Намёк понятен. Задумываюсь. Что можно сделать быстро и эффектно? Посмотрел я таки перед встречей с ним его не столь давние выступления. Честно говоря, малость офигел. Не ожидал такой креативности. Оказывается, есть у него песня «Wrongfulmeeting», рассказывающая о трудной жизни парня–подростка, у которого была девушка и он думал — «вот оно, счастье», а девушка взяла, да и «замутила любовь» с его лучшим другом. И вот, этот обманутый несчастный, спрашивает себя — «а что это было?», припоминая признаки измены, на которые он не обращал раньше внимания. И вся эта личностная трагедия индивидуума уложена в бодрый танцевальный ритм, под который реально хочется двигаться. И дядюшка, исполняя её, двигается вместе с подтанцовкой и залом, весь такой в молодёжном прикиде, делая «драйв». Наверное, это помогает ему не стареть. Так что, варианты выбора у меня «расширены». Можно подобрать что–то кроме меланхоличного–постпенсионного…

— Я подумаю, — обещаю я ДжонХвану. — Как только в голову что придёт, обязательно сообщу.

— Хорошо, — покладисто соглашается тот. — Буду ждать.

— Я слышал, у тебя завтра выступление с новой песней? — спрашивает он.

— Да, на дефиле, — подтверждаю я. — Написала песню на французском, для французов.

СонЁн внимательно смотрит на меня. Дядюшка одобрительно кивает.

— Услышать в другой стране родную речь это приятно, — говорит он. — Это правильно. Обязательно посмотрю. Интересно, что у тебя выйдет.

— Спасибо, господин ДжонХван, — с поклоном благодарю я, одновременно думая, что мне тоже интересно, что у меня выйдет.