Глава 91. Засмущать до смерти!
Я откинул голову назад, закрыл глаза, томно приоткрыл рот, а затем поднял над собой вазу и перевернул её. Потоки воды вперемешку с живыми цветами устремились мне на грудь. Мелкие брызги разлетались в стороны, порождая радугу и блики, а из уст моих вырвался сладострастный стон.
Фризфрейм подсказал мне, что даже несмотря на свою гетеросексуальность, Катька поставила мне десяточку за технику исполнения и десяточку за артистичность.
Ха! Иначе и быть не может! За время экспериментов с открытием книги я успел достаточно хорошо прощупать систему соблазнения, и понял, как именно оно работает. Система оказалась весьма сложная. И намного более продуманная, чем местная боёвка. Она учитывала великое множество факторов, от одежды и её состояния, до жестикуляции и даже контекста. Например сейчас я совершенно внезапно оказался в промокшей сорочке, под которой находилось кружевное бельё. Да ещё и цветы сделали картинку заметно более привлекательной. Это давало бонусы куда более серьёзные, чем простая задранная юбка.
В этой ситуации оказалось важно даже то, что я открыл рот, хотя под маской этого видно не было.
Думаю, идеальное соблазнение стоило проводить, стоя на голове и вращаясь на ней по часовой стрелке, иногда подпрыгивая и хлопая в ладоши с частотой около 220 герц. По крайней мере, на то указывали кое-какие косвенные факторы, да и в “экселе” оно выглядело правдоподобно. Но как-то руки не дошли до полноценных тестов.
Я открыл глаза и увидел, что от побоев меня отделяло примерно двадцать сантиметров. Именно на таком расстоянии от меня находился бамбуковый клинок.
Ну, что же… теперь мне надо было просто избить Катюху быстрей, чем к ней придёт подмога. Благо, сломанная механика позволяла проводить никак не ограниченные по продолжительности комбо, если зажать противника в углу, чем я и собирался воспользоваться.
Следом за оглушением при помощи мокрой сорочки, я поспешил схватить соперницу за запястье и провести бросок в стену.
Бам! Фризфрейм!
Я выдержал тайминг, после чего вмазал Катьке коленом в челюсть и поспешил откатиться назад, к вееру: что-то мне подсказывало, что без оружия я буду ковырять хайлевела до собачьей пасхи. Даже с учётом того, что этот хайлевел втанковал в себя урон от огнемёта!
Едва лишь подхватив оружие, я тотчас же совершил длинный выпад, вновь отправляя соперницу в полёт до стены. Однако мне этого было мало!
Я поспешил вытащить из декольте синай и начать говорить пошлости:
– Тебе нравится, когда тебя наказывают? О, да, ты была плохой девочкой!
Фризфрейм! Урон прошёл! А-ха-ха-ха-ха! Вот сейчас я выдам такой ДПС, что сервак охренеет и начнёт раздумывать о том, чтобы сбросить логику! Я крут! Я – сама смерть! Меня просто необходимо понёрфить!
– Дрянная! – удар синаем. – Продажная! – добавить апперкот веером. – Девка! – удар ногой с разворота. – Империализма! – очередной удар синаем, на сей раз снизу вверх, вмазал соперницу в потолок. – Тебе! Это! Нравится?!
Говорить приходилось обрывисто. По одному слову. Просто из-за скорости, на которой я наносил удары оружием и харимой, всё происходящее превращалось в долбанное слайдшоу.
Жаль только я не мог понять, находится ли моя соперница всё ещё в сознании или же я давным давно пинаю тушку, не способную ответить. Но я решил, что в этом вопросе лучше перебдеть, чем недобдеть. Потрачу на избиение секунд тридцать, а затем пну тело в коридор. По идее, этого должно хватить. А затем – бежать! Причём, судя по тому, как много времени я провёл в этой комнате, за дверью меня будет ждать ловушка.
В смысле, да, из помещения имелось два выхода. Но вот беда: первый вёл назад. Туда, где меня с высокой долей вероятности ждут прокачанные воительницы из свиты Пимико. Если уж выбирать, я лучше во второй! НПЦ, всё-таки, более предсказуемы. Мне вообще в их компании нравится гораздо больше, чем в компании мясных человеков. Даже если последние скрыли своё гнилое нутро под масками милых анимешных девиц.
Всё, пора! Мало того, что мой внутренний будильник зазвенел, так я уже где-то пять или шесть пошлостей выдал без малейшего признака фризфрейма, который бы сигнализировал о прошедшем по врагу уроне. Конечно, есть вероятность, что это просто так генератор случайных чисел неудачно распорядился – у меня уже было так, что два или даже три сальных высказывания подряд не достигали цели – но тут скорее имеет смысл говорить о том, что соперница покинула тело и сейчас стремительно давит виртуальными призрачными пальчиками кнопки и нетерпеливо стучит нематериальной ножкой по цифровому полу в ожидании, когда же ей ответят напарницы.
Я мощным ударом веера отправил тушку Катьки в сторону коридора, а затем рванул к противоположной двери. По пути я сдвинул маску на бок и захватил зубами синай, чтобы освободить руку.
Похоже, что я слишком затянул с избиением: я очень близко слышал голоса Баки и Асуки.
– Вон там! Ох, ксошечки, ты это видела, Ас?!
– Ара-ара-а-а-а… говорила же я Кате, чтобы она не рвалась вперёд без прикрытия…
Я привычно прильнул к стене и толкнул створку. На этот раз всё было менее зрелищно: вместо потоков пламени меня ждала густая сеть активирующих ловушку ниточек. Я криво усмехнулся, не вынимая синая из зубов, и небрежно ткнул в паутинку веером.
Ох ты ж… ксошечки! Я же называл это месиво паутинкой лишь для красного словца, а оно на самом деле оказалось зверски прочным и липким!
Я, конечно, знал, как с этим бороться, но меня бесил сам факт чёртовой потери времени!
Прилепив к сложному плетению ниточек синай, я залез обеими руками в декольте, чтобы извлечь оттуда зажигалку и бутылку сакэ. Благо, хотя бы механика инвентаря удобная – не надо слишком долго копаться.
– Она тут, Ас! Я слышу, как она внутри копошится!
Осугоенно! Меня нашли!
