Глава 59. Богиня Сакура
В салоне авто царило безудержное веселье.
Бедолаге Рёске, который заехал за нами с Ленкой, даже пришлось остановить машину, чтобы иметь возможность проржаться, уперевшись лбом в руль, и при этом не рисковать разбить машину. Сестрица, с которой мы заняли заднее сидение, тоже не отставала: у неё от хохота аж слёзы на глазах навернулись.
А я… а я не понимал до конца, чего это они. Ну, да, рассказ вышел забавным. Но не настолько же.
– Что? – вопрошал я, переводя взгляд с Сакуры на Рёске и обратно. – Что я не так сделала? Говорю же: мне надо было как-то отмазаться, чтобы мама не ругала.
– Ага! – выдавила из себя сестрёнка. – И поэтому чуть не отделосемейнила маман.
Не будь мы в игре Рёске, думаю, задохнулся бы: его от ржача аж чибифицировало и теперь он стучал по рулю беспалыми короткими ручонками.
– Отделосемейнила! Боже мой, остановитесь, черти!
Я возмутился.
– Да никого я не делосемейнила! – я попытался воззвать к разуму этих двоих. – Да и не возможно это было бы! Мама у нас явно гетеро. Вот если бы я сыном сгенерилась, как изначально и хотела…
Почему-то мои доводы вызвали лишь новый взрыв смеха. Ленка аж упала на спину и теперь от души дубасила ногами спинку водительского сидения.
– Ты могла бы перезайти другим чаром!
Откуда-то спереди раздался жалобный вой.
– Вас теперь двое! Ксо! Двое! Помогите, я задыхаюсь, но никак не задохнусь!
Я поморщился и отпил пару глотков из горла бутылки.
– Идите вы оба лесом и пусть вас там сожрёт медведь. Слушай, Сакура, Вишня ты моя мерзопакостная, не расскажешь мне, что это за история с богиней и зачем ты на самом деле позвала меня?
Сестричка отсмеялась достаточно быстро. Всего секунды через четыре она уже могла разговаривать. Но, почему-то, отказывалась нормально садиться, а потому так и лежала на сидении, закинув ноги на спинку.
– Узнала-таки… ну, да, я – Богиня Сакура. Я была главной альфа-тянкой всея Дорагон но Чие. Парни носили меня на руках. А все девушки мне завидовали. Мой авторитет был непререкаем. Впрочем, тебя ведь не это интересует, верно?
– Агась, – кивнул я. – Этой части ты особо и не скрывала, хотя явно преуменьшала высоту, с которой пала. Да и историю падения можешь уже не рассказывать, ибо тут всё очевидно: ты купалась в зависти тянок, а Пимико объединяла завистниц вокруг себя, заодно получая инструмент давления на парней.
– Ты хочешь узнать, как именно я забралась настолько высоко?
– Ага.
– История долгая. Хоть книжку пиши.
– Тогда вкратце. Детали меня не интересуют.
– Ну… я воспользовалась своими ВУЗовскими знаниями.
Я усмехнулся.
– Да ну нафиг?! Я была уверена, что твой путь наверх был устлан лепестками роз, фальшивыми улыбочками, модными приговорами и тому подобным девчачьим стаффом.
– Оно началось позже, – хихикнула Сакура. – Но сначала я шла путём ботанки.
Усмешка обратилась в смех. Я добродушно взлохматил волосы Ленки.
– Моя сестричка!
Она инстинктивно попыталась отбросить мою руку и пригладить причёску, забывая о том, что в игре эта проблема была не особо-то актуальна.
– Вот тебя раздувает от осознания, что у нас в семье больше одной ущербной задротки, профессиональные навыки которой выше социальных.
Я развёл руками.
– Я тысячу раз говорила о том, что социум переоценён. Люди ненадёжны. Не может быть доверия этим жалким червям. О! Тост! Выпьем же за то, чтобы каждый умер счастливым: то есть, одиноким!
Горлышко бутылки опять коснулось моих губ, а пейзаж за окном вновь пришёл в движение: отсмеявшись, Рёске вернулся к обязанностям водителя.
Сакура несколько секунд пилила меня взглядом, а затем вздохнула.
– Хорохоришься.
– Хорохорюсь, – кивнул я. – Но это у нас семейное, разве нет? Ты тоже у нас любительница похорохориться.
Ленка кивнула.
– Справедливо. Но иногда надо наступить на горло своей гордости. Я вот, например…
– ...пала потому что вовремя не заметила, как подтачиваются опоры власти, – поддакнул я. – Кстати, ещё одно свидетельство того, что люди ненадёжны, а потому нет им веры. Ты правильно сделала, что притащила меня в игру, не поведав плана действий. Лучше не зависеть от моей доброй воли.
Сестрица поморщилась.
– Да не в этом дело, Юки-тяма! Да, мой план основан на том, чтобы ты просто отвлекала внимание Пимико от меня, притворяющейся слабосильной и разбитой, пока я буду проворачивать свои махинации. Но ничего я не сказала тебе не поэтому.
Я поднял бровь. Ответ на мой молчаливый вопрос пришёл ещё через две секунды.
– Когда ты оказываешься в максимально безвыходной ситуации, ты начинаешь вертеться, как уж на раскалённой сковородке. Горячим маслом забрызгает всех, а сковорода будет ходить ходуном. Это приковывает взгляды. Кроме того… – она вновь сделала небольшую паузу, – ...так твоя – а, следовательно, и моя – безысходность выглядит правдоподобней. Меньше поводов подозревать меня в близкой победе.
– Я шизею, дорогая редакция! Я, конечно, знала, что моя сестрица – та ещё паршивка, но что я живу под одной крышей с настолько ударенной манипуляторшей…
– Но я же няша и нечаянно! – она ударила себя кулачком по виску, зажмурила глаз и высунула язычок. – Ти-хи!
Я вздохнул.
– Это грязный приём, ты ведь в курсе.
– В курсе, – без капли стыда в голосе ответила она. – Но мне есть, что сказать в своё оправдание.
– Что же?
– Я няша и нечаянно, – Ленка повторила свой жест с кулачком и язычком. – Ти-хи!
Несколько секунд я молча взирал на эту дурашливую моську.
– Ты сегодня готовишь блины в реале.
Сестрица закатила глаза.
– Ла-а-а-адно. Справедливо.
