Глава 50. У Юки есть какая-то тактика
Я сделал очередное сальто назад с машины и закономерно приземлился мордой в асфальт.
– Э-э-э… Юк? – неуверенно подал голос Рэн. – Что ты пытаешься сделать?
– Сальто, – ответил я, поднимаясь на ноги.
С разных сторон раздавалось мерзкое девчачье хихиканье и не менее мерзкое мальчишеское гыгыканье. Но я не сдавался. Я давно выработал иммунитет к подобному. Стыд? Смущение? Это всё не про меня. Главное – результат.
Я поднялся и полез обратно на машину.
– Я это вижу. Но зачем?!
– У меня есть какая-то тактика и я её придерживаюсь.
На самом деле секрет был прост: я пытался вникнуть в шаблоны движения на низком аги. Спецом догнал его до ровной двоечки, запихнув в себя ещё четыре стака алкоголя, и теперь вот измывался над управлением.
Всё дело в том, что низкая аги тут не была приговором. Я пока не нашёл никакого строгого запрета на то или иное действие. Просто система хуже ловила мои желания и применяла к движениям более строгие шаблоны.
То есть, ничего, с чем я не сталкивался бы в других играх. Стоит немножко придрочиться, и можно такую красоту вытворять, дальше ехать некуда! Однако в других играх на “придрочиться” у меня имелось несколько игровых часов с постепенно возрастающей сложностью.
Тут – минут пять.
Поэтому я старательно занимался придрочкой.
– Юк… ты выглядишь глупо, – сказал Рэн, когда я в очередной раз прыгнул с машины и шлёпнулся прямиком на привлекательную пятую точку своей аватары.
– Рэн, не гони, я выгляжу просто секси: у тебя самого кровь носом идёт так, что ты не можешь платок убрать.
– Это просто потому, что у тебя грудь после приземления качается… а во время прыжка можно заметить панцу.
– Твои уста говорят “нет”, но твои чресла говорят “да”, – фыркнул я и вновь полез на машину.
– Слушай, я тебя не понимаю, Юк. Может, прекратишь придуриваться и скажешь, что именно ты задумала?
– ‘Геволюцию! Я задумала ‘геволюцию в гонках!
– И для этого ты упрямо залазаешь на машину Тогусы-сана?
– За неимением б’гоневика и ламбо’гджиня – б’гоневик! – сообщил я. – И вообще, ССС’Г ‘газвалился только потому, что в конце своей ‘гечи Ленин не сделал сальто!
И я сделал сальто.
На этот раз всё прошло лучше. Я приземлился почти что как положено, но инерция оказалась столь сильна, что я не удержался, просеменил немножко, неуклюже размахивая руками, и рухнул прямиком к ногам какого-то коренастого бизнесмена с изящной тростью, сопровождаемого двумя близняшками в классических костюмах и в тёмных очках.
Обе удерживали у носа алеющие платочки.
– Ксо!
– Ну-ну, юная леди, – произнёс мужчина, опускаясь на корточки предо мной. – Не престало девушке так выражаться.
Я поднял глаза на оратора. НПЦ. В смысле “взрослый”, если по местной терминологии. Невысокий. Совершенно немолодой. Лицо улыбчивое, но любой, кто смотрел в своей жизни хотя бы два аниме, с уверенностью сказал бы, что вот этот милый почти-что-дедок с дымящейся сигарой под пиджаком носил мускулатуру, которой позавидует любой смазливый главгерой.
Это законы жанра.
Я быстро перебрал в голове все известные мне шаблоный и штампы и примерил их на то, что уже успел увидеть.
А затем кивнул.
– Вы правы. Ксо, десу!
Рэн там позади аж поперхнулся.
– Юки! – сдавленно прошипел он, подбегая ко мне и хватая под мыхи, как потерявшегося котёнка. – Это же сам Тогуса-сама!
Едва лишь меня поставили на ноги, как тут же схватили сзади за шею и надавили, заставляя поклониться.
Чёрная с золотом трость ударилась об асфальт, громко стукнув.
– Я сам могу поговорить с девицей, Икари!
Рэн сник. Его рука покинула мою шею.
Тогуса кивнул и перевёл взгляд на меня. Как-то я упустил момент, когда этот НПЦ успел сам подняться на ноги.
– Итак… что же вас так сильно беспокоит, что вы так грязно выражаетесь, м-м-м?
Я выпрямился и рассеянно потёр место, за которое меня хватал вынужденный напарник по гонкам. Не то, чтобы в этом имелась нужда, но привычки жизни часто проникали в игры. ИРЛ я бы потёр шею после подобного грубого обращения.
– Пластмассовый мир победил…
– Понимаю… – ответил мужчина, двигаясь куда-то в бок.
Теперь он уже не смотрел мне в глаза. Будто бы потерял интерес. Хотя это явно не так.
Тогуса-сан просто весь обратился в слух.
– Макет оказался сильней…
– Несомненно…
– Последний кораблик остыл, последний фонарик устал…
– Тяжело быть последним…
– А в горле сопят комья воспоминаний…
– Вы будете тешить себя воспоминаниями?
Мужчина остановился. Он стоял спиной ко мне, опираясь на трость и неспешно затягиваясь густым табачным дымом.
– Нет. Я буду, как завещал Егору Ретову. Я буду держать мою оборону.
Мужчина кивнул.
– Люблю я молодую поросль. Иногда смотришь на неё и видишь, что она проросла из семян, давно оброненных на землю. Не в тот же век, в который посадили семена, из которых взросли их современники. Такие люди из старого поколения, но в новом, крайне важны. Когда-то и я был в их числе.
Я прищурился. Люди из старого поколения, но в новом. Он сейчас о взрослых, играющих в детскую игру или о тех, кто пытается воспроизводить старые японские традиции? Пожалуй, всё же, о первом. Я не был похож на носителя культуры древнего Ниппона, в отличие от Пимико.
Зато, очевидно, что мы оба с Рэном являлись взрослыми людьми.
Занятно. Неужто в этой “Загадочной Школьной Жизни” был зашит ковенант старпёров? И с какой целью?
– Раз вы столь симпатизируете молодой поросли старого склада, не окажете мне одну услугу, дес-ка?
– Какую?
– Ударьте меня. Прямо в рыло. Дес.
