Глава 26. О незадачливой воровке замолвите слово

Лицо императрицы вновь приняло то карикатурно упрощённое выражение.

– Во имя Хидео Кодзимы, что здесь происходит?! – взмолилась она.

– Я нечаянно украла нижнее бельё из магазина, – честно признался я.

– Каким образом можно нечаянно прийти в магазин, переодеться в бельё и убежать?! – недоумевала Пимико.

– Не надо возмущаться, – наставительно поднял я палец. – Всему есть разумное объяснение.

– Почему ты говоришь так? – скептически вздёрнула бровь императрица.

– Потому что всему есть разумное объяснение, – развёл я руками…

А затем меня вновь уронили. Я испуганно ойкнул и залочился в анимации боли после падения.

– Это было грубо… – пробормотал я, а затем услышал то, что в текущей ситуации слышать хотел меньше всего.

– Аривидерчи, Киса!

Усилие воли, которое я приложил, чтобы перевести взгляд на Ёкай Пимико было столь велико, что, кажется, движок согласился со мной и раньше времени прервал лок анимации. Между прочим, глава дисциплинарного комитета, её девочки и оставшиеся способными к самостоятельному передвижению гопники уже разбегались во все стороны, как разлетается стая голубей, стоит какому-нибудь трёхлетнему карапузу, весело махая руками, ворваться на место, где птицы кормились обильно рассыпанными хлебными крошками.

Очевидно, никто не хотел связываться с органами правопорядка, которые могли навесить на них кражу белья и массовое побоище в составе организованной группы.

– Стой! Не оставляй меня, животное! – взмолился я, протягивая руку вслед за ускользающей императрицей.

– Каждый сам за себя! Закон джунглей! – выкрикнула та уже откуда-то из-за угла.

Я устало вздохнул и перевёл взгляд на охранницу, которая за то время, пока я был залочен в анимации потирания ушибленного зада, подошла почти в упор.

– Моё сердце разбито… я сдаюсь. Забирайте своё бельё.

Щёлкнула застёжка лифчика и я, не особо стесняясь НПЦ – она же женского полу, так что, проблем быть не должно, – протянул охраннице ворованное. Да и, что-то мне подсказывало, что я таким образом сохраню больше репутации, чем если предприму неудачную попытку побега с сохранением белья. А шансов на хороший исход у меня было немного, если вспомнить, как часто я оказывался на самом краю поражения, когда гонял по торговому центру, где у меня было всяко больше шансов уйти от захвата.

– Но я хочу сказать, что всё это было лишь недоразумением.

– Ну зачем же на улице раздеваться?! – НПЦ тотчас же отвернулась и выставила перед собой руку, словно бы пытаясь закрыть белое сияние в районе моего объёмного бюста.

– Ну а как иначе-то бельё отдать? – не понял я.

На самом деле я не такой дурак, как могло бы показаться случайному свидетелю данного разговора. Просто в тот момент моя голова была забита мыслями о том, как бы улучить момент и смыться. И ситуация, в которой охранница жмурилась и ворочала головой, мне казалась весьма благоприятной для подобных попыток, но я не был уверен в ней до конца.

Более того, я с самого начала собирался сдать бельё, а затем, когда руки НПЦ будут заняты, сбежать и затеряться средь мусора и строительных лесов. Собственно, как и планировал до того, как вляпался в противостояние предательницы Пимико с теми гопарями. Требовалось только разорвать дистанцию с преследовательницей наиболее безопасным из возможных способов. А там уже завсегда можно было бы дозвониться до сестры и попросить её принести одёжку в условленное место.

– В магазине же! – возмущённо выкрикнула охранница.

И тут в уравнении появилась новая, давно уже забытая переменная, которой надоело тусоваться где-то за скобками.

Моя сестра.

Она явилась из ниоткуда, ворчливым капризным ангелом, который завсегда спасёт попавшего в беду родича, не забыв его отчитать, как описавшегося мимо лотка щенка.

– Стойте! – воскликнула она, становясь в пафосную позу, словно бы следующей фразой должно было стать незабвенное “возмездие во имя Луны”. – Я протестую! Бельё оплачено! У меня есть чек!

– Сестру-у-у-уня! – протянул я разом радостно и жалобно. – Единственный человек, который никогда меня не бросит в этом злом жестоком мире!

– Чек? – охраннице потребовалось время, чтобы дойти до моей светловолосой спасительницы и лично убедиться в том, что та не врёт. – Да, действительно, покупка оплачена.

НПЦ козырнула, а затем расслабленно двинулась на исходную позицию, целиком потеряв интерес к моей персоне.

– Приятного дня, приходите ещё.

А вот кто не потерял ко мне интереса, так это Ленка. Её взор горел праведным гневом.

– Ты свой мобильный вообще проверяешь?! – рыкнула девушка.

– М-м-м… мобильный?

Я взял телефон – раскладушка всё это время болталась у меня на бедре, словно прищепка, державшаяся за ткань труселей, – и… обалдел. Количество входящих сообщений было огромным.

Хех, а я-то всё думал, что это очередное системное письмо. Их в “Навязчивой Школьной Жизни”, как и в любой аниме-игре было море. Когда я только оформился в клуб кендо, мне пришло штук семь таких, с приглашениями в какие-то беспонтовые активности. Когда мне довелось переступить порог ТЦ, телефон стал разрываться от информации о скидках и вакансиях. Собственно, потому в раздевалке я и не думал его открывать, только ворчал про себя, что даже в игре не скрыться от спамеров.

А тут оказывается, мне живые люди написывали. Ленка вот предупреждала, что надо пересидеть в раздевалке и не привлекать внимания. А взявшийся за задание по чистке бассейнов неизвестный ухажёр предлагал звонить ему, если меня будут какие-нибудь упыри докапываться, и что он сегодня будет тусить в ТЦ с друганами…

– Какие-нибудь упыри докапываться? – прошипел я сквозь зубы. – Так вот, чьих это рук дело. На что он рассчитывал? Неужели кто-то до сих пор пользуется этим нелепым трюком с фальшивым спасением?

– О чём ты вообще, болезности кусок? – фыркнула Ленка. – Неужели так трудно было взять телефончик и прочитать входящие?

– Спама же дофига, – ответил я. – И вообще, могла бы и позвонить.

– И звуком звонка выдать, что ты в раздевалке находишься? – ответила сеструня. – Между прочим, мы только что купили далеко не самый крутой комплект просто, чтобы у тебя проблем не было.

– Ой, да ладно тебе, ты же хайлевел! – развёл я руками. – У тебя должно быть много денег.

– Я не работаю, деньги получаю только карманные, и они все у меня пущены в дело: в мои шмотки и в предвыборную. А бельё тут, между прочим, не дешёвое.

– Оу… – моё лицо виновато вытянулось. – Так вот, какая тут экономика? Неортодоксально.

– Угу, – ответила она, доставая из сумочки мою одежду: я отметил, что сама одежда выглядела всяко больше сумочки, но бездонные вещмешки в видеоиграх уже давно никого не удивляли. – А теперь, Питером Мулинье тебя заклинаю, оденься и мы освоим уже остатки выделенного на тебя бюджета.