Глава 154. В которой Юки и Сакура пафосно стоят на крыше, наблюдают за боем в Дорагон но Чие и говорят, как в третьесортном старом аниме, а затем косплеят персонажей самой лучшей в мире книги
Я пафосно стоял на крыше и, скрестив руки на груди, наблюдал за боем в Дорагон но Чие. А чем ещё было заняться, если я уже успел переодеться в школьную форму – ту самую, которая для фем-версии босодзоку, с длинной юбкой и плащом, накинутым на плечи, – нацепил кучу фенечек, увеличивающих харизму, и с иными, более традиционными боевыми характеристиками, а та драка ещё не закончилась? Только торчать где-нибудь повыше, шоб цифровой ветер развевал полы одежды как можно более картинно, да символизировать так изо всех сил. Символизировать так, как суслики не символизируют!
Рядом стояла Сакура. Тоже вся на пафосе. Одна рука в бок. Взор по большей части направлен на крашенные ноготочки второй лапки. Кстати, крашенные шикарно: на каждой пластине по небольшой картине. В жизни такое дело стоит дорого: я имею в виду, в настолько хорошем качестве. А в нулевых, которые имитирует эта игра, по-моему, ничего сложнее разноцветных клякс под импрессионизм лаком и не изображали, ибо делалось всё вручную, да ещё и без современных высокотехнологичных инструментов.
Хотя, я хрен его знает. Не удивлюсь, если просто современные мастера обленились, а тогда исполнялись арты в стиле фотореализма, причём при помощи малярной кисти и автогена. Тогда становилось ясно, отчего женщины в нулевых так много времени в салонах красоты проводили: после каждой процедуры требовались лечение и помощь психолога.
– А они держатся, – решил я как-то разбавить этот гнилой тусняк фразочкой в стиле злодея семнадцатого эшелона из анимехи прошлого века.
– А-а-ага, – вяло ответила Сакура.
Я чувствовал разочарование от подобной реакции.
– Ты не звучишь заинтересованно, – скосил я взгляд в сторону сестры.
– Всё в пределах допустимых, учтённых в расчётах отклонений, – услышал я спокойную, несколько задумчивую и отрешённую речь Ленки. – Нападение было совершено до окончания клубного часа. В школе находились практически все, кроме ноулайферов и наших союзников. Да и силы Пимико готовы к бою. Плюс, случайные союзники из непредупреждённых беспартийных…
– Ради внимания которых всё и затевалось, – кивнул я. – А уж с учётом недавней неудачной попытки переворота, показывающей скрытые проблемы режима Пимико…
Сакура скосила взгляд в мою сторону.
– Слушай, ты мне сейчас мой план будешь пояснять?
– Нет, это я сейчас поясняю твой план для читателей книги, которую я напишу на базе моих похождений, – я улыбнулся в камеру и показал большой палец благодарной публике.
Сакура смотрела на меня, как на идиота.
– И поэтому ты мне объясняешь тогда этот план здесь и сейчас, а не в книге, которую ты якобы напишешь? В последнее я, кстати, не верю, потому что ты – ленивое седалище.
Я состроил самую невинную из мордах и развёл руками.
– Потому что я подражаю Даркену Маллою. А Даркен крут. Его все ругали за разрушение четвёртой стены, а он не унывал.
– Его все ругали, потому что это дико раздражает, – фыркнула сестра. – Копировать надо классные фишки, а не всякие глупости.
Я гордо вздёрнул нос.
– Ничимпоко ты не понимаешь в колбасных обрезках. Это во-вторых. А во-первых, твои попытки подражать Броне Глашек унылы и непрактичны. Не то, что мои.
Сакура посмотрела на меня. Затем – на поле боя. Затем на меня. После двумя руками указала на разворачивающееся там внизу сражение.
– Непрактичны? Вот это торжество разума над эмоциями и человеческим идиотизмом – непрактично? По-моему я только что на практике показала, что моё подражание великим – практично. А потому, брось рушить четвёртую стену! Это выглядит особо нелепо, хотя бы потому, что никакой четвёртой стены нет и быть не может. Мы же не книжные персонажи!
Я многозначительно поднял палец и прищурился хитро.
– Когда я напишу свою нетленку, мы, вне всякого сомнения, станем этими книжными персонажами.
Сестра закатила глаза.
– Я тебе сейчас лицо обглодаю. На кой хрен ты сейчас устраиваешь этот балаган? Ты же всё равно к моменту, когда сядешь за клавиатуру, раз десять забудешь о том, кто и что говорил в этой конкретной сцене.
Я постучал пальцами по вискам.
– Думай, Сакура, думай. Ты про программы записи геймплея вообще хоть что-нибудь слышала?
Ленка устало потёрла переносицу.
– Ну да, точно, Нене же просила нас предоставить ей материал для репортажа.
Я выдал широкую лыбу.
– А ты представляешь, как у её зрителей будет гореть, когда они услышат о том, как я что-то поясняю читателям? Наверняка кто-нибудь словит экзистенциальный ужас от того, что он даже не главный герой, и роскомнадзорнется, как и положено идиотам.
Девушка задумчиво хмыкнула. Затем склонила голову на бок, хмыкнула ещё разок и даже более бодро, а после и вовсе выдала звук, который также можно было опознать, как хмыканье, но уже бодрое, говорящее о том, что сестрица распробовала идею.
– Главное, чтобы читатели не восприняли это дело, как пропаганду, иначе нашу книгу запретят на территории Великой Гигаимперии Российской!
Я не выдержал и заржал, да заржал так громко и душевно, что аж пополам сложился. Подобное именование родной страны в устах человека её политических взглядов попросту не могло не разорвать на части. Хорошо хоть я в ГП и худшее, что мне угрожает – это принудительная чибификация.
Девушка поставила ногу на парапет и подняла кулак к небесам.
– Между прочим, им, там, в прошлом, важно знать о том, что мир станет лучше! Мы должны привить им правильные ценности! Рассказать о пользе ежедневного посещения молебнов в ближайшем храме! Ведь именно благодаря Церкви стало возможно прорывное развитие игровой индустрии и появление доступных и дешёвых ГП-обручей, а валюта стала настолько крепкой, что даже в великом Китае расплачиваются ей, а не своими убогими жалкими юанями!
Тут уже я чибифицировался и принялся стучать по крыше своими коротенькими беспалыми ручками, заливая всё вокруг слезами чистой радости.
– Пощади! – взмолился я.
– Пощажу, – смилостивилась Сакура. – Хватит бить баклуши. Сопротивление подавлено. Школа захвачена. Наш выход.
