Глава 59

Узнав, что у тебя другая женщина, я решила, будто боль от измены может уменьшить горе от потери Сэма. Наверняка есть предел страданий, думала я, и если сосредоточиться на тебе и твоем поступке, меня перестанут терзать воспоминания о Сэме.

Но этого не произошло. Твое предательство не ранило меня так сильно, как ожидалось. Я была ошеломлена, раздавлена смертью Сэма. Ты хочешь другую? Хорошо. Ты больше меня не любишь? Ясно.

Врач в больнице, говорившая с нами после гибели Сэма, сказала: «Ищите силы друг в друге. Многие пары распадаются из-за смерти ребенка. Теперь вам нужно как следует работать над браком».

– Что за ерунда! – возмутился ты, когда она ушла. – У нас полно других проблем.

Восемь дней я носила в себе знание об измене. Жизнь текла своим чередом. Ты был необычайно добр и предупредителен. Я не спрашивала, куда ты уходишь по утрам, – какая разница? Может, на встречу с ней, а может, на поиски работы. Я попросила тебя позвонить родителям и отменить их приезд на Рождество, хотя это стало наказанием для нас обоих.

– Почему бы тебе самой не позвонить? – ответил ты. – Ты ведь не стесняешься информировать мою мать о моих делах.

Она рассказала тебе о моем звонке.

Не знаю, какую отговорку ты придумал, когда просил их не приезжать. Твоя мама несколько раз звонила мне, но я ни разу не взяла трубку.

Вечером восьмого дня я застала тебя в кабинете. Ты расчищал свой стол. Чертежи исчезли – должно быть, ты передал их работникам, забравшим твоих клиентов. Лампа на раздвигающейся стойке была сложена, словно ожидая, что ее вот-вот обернут пузырчатой пленкой и уложат в коробку для переезда. Возможно, так и случится. А может, ты просто наводишь порядок, освобождаешь место для новых чертежей. Я поискала взглядом лезвия, но нигде их не обнаружила.

– А куда ты положил инструменты для макетов? – Меня внезапно охватило острое, постыдное желание узнать, где лезвия. В груди тревожно защемило. Ты указал на шкаф и принялся копаться в коробке с документами. Я оглядела набитые полки. Там хранились старые настольные игры, стопка пустых фоторамок, мои словари, оставшиеся после учебы в колледже. Жестянка стояла на второй полке, между книгами по архитектуре и карандашницей. Я закрыла шкаф. Ты стал сутулиться, точь-в-точь как твой отец. Наверное, ей нравится гладить тебя по колючей щетине на затылке; возможно, однажды она станет брить его, как я раньше.

– Какая она?

Ты поднял голову. Без теплого света лампы комната выглядела совсем иначе. Затаив дыхание я ждала ответа, однако ты молчал.

– Какая она, Фокс? – повторила я.

И ушла. В постель. Я думала, ты не придешь, но через несколько часов, а может, всего через час матрас прогнулся под тяжестью твоего тела.

– Мы больше не встречаемся.

Ты плакал. Чувствовалось, что у тебя заложен нос. Я не испытала ни облегчения, ни злости – ничего, кроме усталости.

Утром, пока Вайолет спала, я принесла тебе кофе в постель и села рядом.

– Со смертью Сэма мы многое потеряли. Ты никогда не старался справиться с горем, все время избегал его.

Ты потер лоб. Я ждала.

– Наш брак распадается вовсе не из-за смерти Сэма. Сэм здесь вообще ни при чем.

Дверь в спальню открылась, вошла Вайолет. Ты бросил на меня предостерегающий взгляд и повернулся к нашей дочери.

– Доброе утро, моя радость.

– Пойдем завтракать? – предложила она. Ты вышел из комнаты вслед за ней.