Подготовка санного снаряжения и всего остального, что было необходимо, шла весело и с энтузиазмом, и когда настало время закладки депо, все было готово.

Для тех, кто отправлялся на закладку депо, Линдстрем прочел курс по обращению с провиантом, среди прочего он научил их печь блины из яичного порошка.

По получившимся у нас результатам расчетов продуктов мы сократили овсянку и добавили яичного порошка. Мы решили также положить побольше сухого молока, но уменьшили количество кофе. Штурман получил список провианта для первой санной партии, т. е. для четырех человек на 10 дней. Он выглядел следующим образом:

450 г хлеба в день на человека, 180 г пеммикана, 100 г масла, 50 г сахара, 50 г шоколада, 15 г кофе, 40 г яичного порошка, 55 г сухого молока, 10 г фруктов, 30 г муки, 5 г чая, 10 г овощей и 5 г соли, в общей сложности 1 кг.

Собачий корм состоял наполовину из рыбной муки, наполовину из говяжьего жира в пачках по полкило. Для 24 собак на 10 дней в общей сложности оказалось 120 кг корма.

Теперь мы использовали не такой сорт пеммикана, как раньше, а тот, что используют в армии, к нему добавлены овсянка и овощи. Мы попробовали его, он был довольно вкусным. Однако я предпочел бы тот, что мы использовали раньше, в него можно было добавлять разные ингредиенты по вкусу, он позволял лучше разнообразить рацион. Раньше мы также смешивали его со специально изготовленным блюдом из картошки с сухарями, куда иногда добавляли гороховую пасту.

Когда мы взвесили собак, то обнаружилось, что средний вес их был 20,75 кг. Люси весила 32 кг, Флора – 20,5, Джумбо – 25,5, Пан -20, Мускус – 20,5, Охотник – 25,5, Санчо – 21,5, Гуннар – 20, Бассе – 23,5, Дружок – 22,5, Леман – 18,5, Сэм – 17, Фалькен – 17,5, Лорд – 18, Беллман – 16, Каро – 15, Йорвилла – 23,5, Чарльз – 17, Баскен – 22, Смеден – 21, Пиос – 22, Бисмарк – 20, Виктор – 21,5 и Овца – 18,5.

У Люси на судне родились щенки, они быстро подросли. Когда им было четыре месяца, Лотта весила 14 кг, Манка – 19,5, Бьорн – 16,5, Сванте – 16,5, Шторм – 17,5, Йетта – 13,5 и маленькая Люси – 14. Средний вес составлял 15,7 кг.

Питание для щенков имеет наиважнейшее значение. Их большой вес в четырехмесячном возрасте объясняется хорошим питанием. Они стали крупными, сильными животными.

Все палатки были поставлены на льду и испытаны. Все было сделано по правилам, но ведь всякое может случиться. Также и примусы собрали и испытали, они оказалось в полном порядке. Мы еще и попробовали поездить на собаках – упряжи, изготовленные на борту, оказались вполне пригодными.

Штурман взял ту провизию, что предназначалась для первого депо. Команды с «Вайгача» и «Таймыра» должны были обеспечить себя провиантом до Хелленорма, это было примерно два дня ходу. От Хелленорма они уже должны были жить на нашем довольствии. Первое депо закладывалось у Хелленорма, второе – на острове Наблюдений, третье – в бухте Арчера, и четвертое – в заливе Миддендорфа. Для первой отправки мы послали 160 кг хлеба, 40 кг масла, 20 кг сахара, 20 кг шоколада, 40 кг лапскауса, 40 кг бекона, 10 кг мясного фарша, 60 кг ветчины, 20 кг вареного сушеного картофеля, 160 кг керосина, в общей сложности – 600 кг. Для собак было заложено 120 кг. Кроме этого, были спальные мешки и другое снаряжение, палатки и вещи личного пользования, и, наконец, 40 кг провизии для санной партии. Распределив все на четверо саней, мы получили по 200 кг на партию.

Выпало много снега, а постоянные ветры намели большие сугробы вокруг судна, так что хоть на льду под бортом на несколько футов и выступила вода, но судно не вмерзло в лед. На тенте также скопилось много снега, который нужно было оттуда сбросить. Снова нам пришлось перетаскивать лодки. Я никогда не зимовал в условиях такой заснеженности.

В пятницу 5 марта произошло событие, которое могло бы иметь роковые последствия. Загорелся искроулавливатель, огненная струя выстрелила вверх, и искры далеко рассыпались по всему льду. К счастью, мы быстро заметили, что произошло, и тут же погасили пламя. Искроулавливатель забился сажей. Машинист снял его и хорошенько прочистил.

8 марта мы были готовы назавтра отправиться в путь. Первыми уехали доктор Тржемесский, штурман, Пауль Кнудсен, Уле Нильсен и я. Ни один из остальных участников экспедиции не имел опыта езды на собаках и санных походов, но все живо этим интересовались и с нетерпением ждали отправления. Я не планировал принимать участия во всех поездках для закладки депо, но оказалось, что на первое время я был нужен в основном для того, чтобы научить людей обращаться с собаками и ставить палатку.

Наши собаки не были обучены. Как правило, для необходимой дрессировки требуется несколько дней.

Штурман, мужчина в расцвете сил, становился начальником санных партий по закладке депо в мое отсутствие.

Температура по-прежнему держалась низкой, около 40–45°.

Провиант, предназначавшийся для депо, с самого начала не распаковывался из ящиков. Они были слишком большими и тяжелыми, поэтому значительная часть веса оказалась излишней. Но такая солидная упаковка тоже необходима, потому что неизвестно, чему продукты могут подвергнуться и сколько им придется пролежать в таком виде. Вес упаковки в прилагаемых списках не указан, только вес нетто. Когда мы указываем вес на каждую партию, то имеется в виду чистый вес провианта.

В санных поездках впереди должна идти лучшая упряжка, она прокладывает путь. Менее сильные упряжки должны идти за ней в ряд. В первой упряжке должны быть одна-две суки: они усерднее тянут и вдохновляют своих сотоварищей-кобелей показать себя с лучшей стороны. Люси выбрали вожаком первой упряжки, в эту связку также входили Джумбо, Пан, Охотник, Мускус и Санчо. Вторая упряжка состояла из Флоры, Гуннара, Бассе, Дружка, Лемана и Сэма. Третью составляли Йорвилла, Пиос, Баскен, Виктор, Бисмарк и Лорд. Четвертую – Фалькен, Беллман, Каро, Чарльз, Смеден и Овца.

Шлейки шили и приспосабливали специально для каждой собаки, они были именными, так что все должно было быть в наилучшем порядке.

Утром 9 марта на судне была большая суматоха, надо было пуститься в путь в более-менее подходящее время. Мы быстро позавтракали, затем нужно было надеть шлейки на собак. У нас нашлось много добровольных помощников, так что работа не должна была занять больше нескольких минут. Но собаки поняли, что им предстоит что-то необычное, по-моему, они догадались, что отправятся в длительное путешествие, и свою радость выразили по-разному, совсем по-дикарски. При малейшей возможности псы начинали драться, вырывались и всячески пытались освободиться из шлейки, либо перекусывая потяг, либо выворачивая шлейку и запутывая упряжь. Если кому-то удавалось вырваться, то его примеру немедленно следовали другие. Тут же завязывалась новая драка, азартная и ожесточенная, не на жизнь, а на смерть.

Наконец, мы завершили все приготовления и отправились в путь. Пауль Кнудсен бежал первое время впереди, чтобы показывать дорогу: самоедские собаки привыкли, чтобы кто-то шел впереди. Последнее время дул сильный ветер без осадков. Снег стал таким жестким, что на нем не отпечатывались следы, можно было подумать, что скользить по нему легко, но температура держалась около -44°, и трение было так сильно, что продвигались мы с большим трудом. Кроме того, собаки не были обучены и тянули плохо, они останавливались при малейшем препятствии, прекращали движение и оглядывались назад. От таких привычек их нужно было избавить как можно скорее, но на все требуется время.

Не только собаки не были обучены, все мы оказались плохо подготовленными. Однако спешить было нечего. Я думаю, что поначалу всем приходится себя преодолевать.

Ветер сменился на восточный, т. е. дул прямо в лицо, так что нос и щеки сильно мерзли. Приходилось за этим следить и потирать их кожаной рукавицей, чтобы не обморозить.

Около четырех часов вечера мы разбили лагерь во внутренней части бухты. Разбить лагерь, накормить собак и приготовить пищу не заняло у нас много времени. Вскоре мы сидели вокруг примуса, который распространял свое благодатное тепло, в нашей замечательной новой двойной палатке. Это здорово – снова отправиться в санное путешествие при таких условиях, когда спальные мешки и все снаряжение новенькое и изготовлено из лучших материалов. В палатке было тепло, как в доме, мы хорошо обеспечили себя провизией, у нас был превосходный кок, Уле Нильсен, «Кузнец», как его называли на борту. Линдстрем обучил его благородному кулинарному искусству. У меня есть все основания считать, что учитель гордился своим учеником, а ученик восхищался своим искусным наставником.

После обеда достали трубки и беседа потекла. Сначала мы, конечно, поговорили о езде на собаках, санных путешествиях, охоте и других подобных вещах. Однако вскоре разговор перешел на парусные шхуны и жизнь моряков.

Штурман и Пауль ходили исключительно на больших парусниках дальнего плавания. Штурман, среди прочего, рассказал, что он был штурманом на борту большого крейсера, где почти вся команда заболела бери-бери. Пока они добрались до Святой Елены, где думали найти врачебную помощь, многие члены команды умерли, а остальные стали неработоспособными. Сам он был так плох, что ему приходилось ползти из своей каюты на крышу рубки, там он сидел всю свою вахту.

На Святой Елене жил тогда врач, который лечил эту болезнь лекарством антибериберин. Лекарство состояло из смеси разных витаминов, представлявших собой спиртовой экстракт рисовой оболочки. Именно эта часть, которую выбрасывают при шлифовке риса, содержит большую часть витаминов. В свое время стало модно употреблять шлифованный рис – так называемый товарный рис уже не едят. Когда японцы построили себе военный корабль по европейскому образцу, то решили, что будут кормить команду шлифованным рисом; они не хотели показывать во время заходов в крупные порты, что их матросы едят товарный. Поскольку для японцев рис – основная пища, вскоре они все заболели; это заболевание и называется «бери-бери». Японский врач попробовал доказать, что болезнь вызвана введением в рацион шлифованного риса. Каким образом это взаимосвязано, трудно сказать, но как только они начали есть привычный товарный, болезнь отступила. Мне об этом рассказал доктор Тржемесский, а он уж знает толк в таких вещах. Для нашего полярного путешествия он взял с собой некоторое количество антибериберина.

Доктор со Святой Елены спас множество моряцких жизней, его считали чудо-доктором. Штурман тот раз болел так тяжело, что доктор уже не надеялся, что тот вернется живым в Европу. Но на судно взяли большое количество овощей и антибериберин в достаточном объеме, корабль отправился в путь, и команде постепенно, с каждым днем, становилось все лучше. Когда они прибыли в место назначения, некоторые почти выздоровели.

На следующий день мы направились на северо-восток к заливу Миддендорфа, где должны были заложить первое депо. Здесь, в глубине залива, местность значительно изменилась. Я почтительно поименовал ее горным ландшафтом. Однако это не совсем так: на самом деле там были лишь небольшие округлые кряжи высотой в 600–700 футов, может, чуть больше. Так или иначе, вид был хорош. Должно быть, там водилось много оленей, так как повсюду были их следы. Видели мы и немалое количество волчьих следов. Снег тут был мягче, следы виднелись на приличном расстоянии, целая масса петель вырисовывалась на холмах вокруг. Но они были так далеко, что мы не стали беспокоиться об охоте. Летом здесь также было множество гусей, мы видели много помета. Мы пришли к заключению, что прошлым летом залив был полностью свободен ото льда, были все основания полагать, что здесь должны быть тюлени. В целом залив Миддендорфа и прибрежные районы произвели на нас впечатление настоящего рая для охотника. Плавника здесь было мало, по крайней мере, на первый взгляд.

Мы заложили депо на самой восточной оконечности острова Рыкачева. Там мы повернули обратно и пришли на судно вечером 13 марта.

Собаки уже стали понимать, что к чему, и путь назад прошел намного легче. Но у них было мало сил, они очень устали, когда мы добрались до дома.

Спальные мешки и другое снаряжение, использованное нами во время путешествия, мы вывесили на просушку, и проверили потяги и собачьи шлейки.