Глава двадцать восьмая

Джуди и Клаф докладывают, что никто из соседей Рут не откликается.

— Дома, похоже, заперты, сэр.

Нельсон велит им остаться и ждать кинологов с собаками, пока он ведет поиски на Солончаке.

— Там, — указывает Клаф на темные болота, где ветер гнет деревья к земле, — вы не найдете их.

— В зыбучих песках, — добавляет Джуди. Сильнейший порыв ветра едва не валит их с ног. — И прилив надвигается очень быстро. Я жила в этих местах. Это небезопасно.

— Я знаю дорогу, — говорит Катбад.

Все смотрят на него. Плащ Катбада развевается на ветру, глаза горят. Почему-то он не выглядит таким нелепым, как обычно.

— Есть сокрытый путь, — продолжает Катбад. — Я нашел его десять лет назад. Это галечная насыпь. Она идет от нижнего домика прямо к кругу хенджа. Грунт на всем протяжении твердый.

«Должно быть, это та тропа, которой воспользовалась Рут для поисков тела Скарлетт», — думает Нельсон.

— Сможете найти ее в такой темноте? — спрашивает он.

— Положитесь на меня, — отвечает Катбад.

Звучит это не особенно ободряюще.

Звук собственного имени потряс Люси. Она начинает громко плакать. Это скорее плач ребенка, чем девочки-подростка.

— Выпустите меня! — всхлипывает она. — Пожалуйста, выпустите.

— Непременно, — решительно произносит Рут.

Она тянется вниз и хватает Люси за руку, такую тонкую, что, кажется, вот-вот сломается. Тянет вверх, но силы поднять девочку не хватает, хотя та истощена до предела. О, почему она пренебрегала спортзалом?

— Я спущусь, — говорит Рут. — И подсажу тебя.

Девочка пятится, но Рут настроена решительно. Она спрыгивает в люк и тяжело приземляется на бетонный пол. Девочка стоит у противоположной стены, оскалясь, как загнанное животное. В руке у нее камень. «Кремень, — определяет Рут, бросив на него профессиональный взгляд. Острый кремень».

— Привет, — улыбается она. — Привет, Люси. Меня зовут Рут.

Девочка издает негромкий испуганный звук, но не двигается с места.

Рут оглядывается по сторонам. Она в маленькой квадратной подземной темнице. Подняв взгляд, видит в потолке люк и зарешеченное окно с деревянной крышкой. В помещении только низкая кровать, ведро и пластиковая коробка — видимо, с детскими игрушками. Стены и пол бетонные, местами неровные, сочащиеся водой. Пахнет сыростью, мочой и страхом.

«Господи, — в ужасе думает Рут, — неужели Эрик все время держал ее здесь пленницей? А когда он был в Норвегии? Должно быть, за ней присматривал Катбад. Это их и связывало — Катбад ее тюремщик».

И теперь им нужно бежать. Рут поворачивается к девочке, все еще стоящей у стены.

— Иди сюда, — протягивает она руку. — Я помогу тебе выбраться.

Но Люси лишь всхлипывает и качает головой.

— Иди сюда, Люси, — зовет Рут как можно спокойнее и мягче, стараясь создать впечатление, что спешить им некуда, и по следу их не идет сумасшедший, и снаружи не бушует буря. — Иди сюда. Я отвезу тебя домой. Ты хочешь домой, правда, Люси? Хочешь увидеть маму и папу?

Она ожидала, что Люси среагирует на эти слова, но девочка по-прежнему выглядит испуганной. Рут медленно подходит к ней, стараясь припомнить все утешительные банальности.

— Ну-ну. Все в порядке. Не беспокойся. Все будет хорошо.

Какие бессмыслицы говорила ей мать? Раздражающие стандартные фразы, но все-таки успокоительные, как чашка какао, когда не можешь заснуть. У Рут не было своих детей, так что приходится вспоминать собственное детство. И то время, когда мать не досаждала ей телефонными звонками, а была самым главным человеком на свете. Литанию материнства.

— Успокойся. Больше не нужно плакать. Завтра будет новый день. Все хорошо, что хорошо кончается. Самое страшное позади. Не плачь. Тьма сгущается перед рассветом.

Последние слова звучат словно волшебное заклинание, освобождающее принцессу из башни. Люси бросается в объятия Рут.

Нельсон молча везет Катбада к автостоянке. Слышится только шорох стеклоочистителей и нервное постукивание пальцев Нельсона по рулевому колесу. Катбад, на свое счастье, не комментирует эту типично скорпионскую раздраженность.

Ветер треплет деревья вокруг автостоянки. В темноте маячит заколоченный киоск. Нельсон угрюмо достает из багажника веревку и фонарь. Катбад безмятежно мурлычет себе под нос.

Они идут по галечной дорожке к первому домику. Нельсон шагает впереди, светя перед собой фонарем. У него не слишком богатое воображение, но от воя ветра над болотами по спине бегут мурашки. Раскат грома над головой лишь усиливает эту типичную атмосферу фильма ужасов. Катбад позади него довольно вздыхает.

Они минуют первый домик, и Катбад выходит вперед.

— Тропа, — спокойно говорит он. — Она уже близко.

Нельсон отдает ему фонарь. Если они заблудятся, он сперва изобьет Катбада, потом арестует.

Пройдя несколько ярдов, Катбад сворачивает с галечной тропы и идет через болото. Несмотря на фонарь, совершенно темно. Там и сям Нельсон видит проблески воды, темные и опасные. Это похоже на путь в неизвестное, на нелепые навыки завоевывать доверие, входящие в программу полицейских учебных курсов. Только Нельсон ничуть не доверяет Катбаду. Ходить за Рут по этим болотам даже днем было довольно трудно. Теперь же требуется полное самообладание, чтобы не оттолкнуть Катбада и не вернуться обратно на тропу.

Катбад неожиданно останавливается.

— Вот она, — бормочет он. И Нельсон видит луч его фонаря на земле. Вспышка молнии окрашивает небо в белый цвет.

— Следуйте за мной, — говорит Катбад.

Примерно в миле от них Рут держит девочку в объятиях. Это хрупкое тело вызывает странное ощущение. Рут мало знает подростков, и они вряд ли станут обнимать ее и плакать, уткнувшись в плечо.

— Ну, тихо, тихо, — говорит она в своей загадочной материнской роли. — Все будет хорошо. Пойдем, Люси.

Но Люси не может остановиться и содрогается от рыданий.

— Пошли, Люси, — зовет Рут. — Пошли. Пока он не вернулся.

Это срабатывает.

— Он возвращается? — шепчет с округлившимися от страха глазами Люси.

— He знаю, — отвечает Рут. Как понять, где Эрик? Может, заблудился на темных болотах, но ее бы не удивило, обладай он шестым чувством морского духа, которое позволит ему пройти через бурю и помешать их спасению. Люси она этого не говорит и, воспользовавшись тем, что девочка разжала руки, мягко подталкивает ее к люку.

— Я подсажу тебя. Знаешь, — добавляет она с отчаянием, — как на пони.

Сама она никогда не ездила на пони, но вдруг Люси известно, что это такое?

— Пони, — сдержанно повторяет Люси.

— Да. Я помогу тебе вылезти, а потом выберусь сама. Идет? — одобряюще произносит она.

Люси едва заметно кивает.

— Подними руки, — говорит Рут. Люси повинуется. Она явно привыкла повиноваться. Рут берет ее за талию и поднимает. Это на удивление легко. Либо Люси почти ничего не весит, либо у Рут проснулась сверхчеловеческая сила. К ее изумлению, Люси хватается за край люка и ловко подтягивается. Потом смотрит сверху на Рут, губы ее изогнуты в подобии улыбки.

— Молодчина, Люси! Молодчина!

От радости Рут едва не забыла, что ей еще предстоит подняться самой.

В отчаянии она ищет взглядом, на что бы встать. Видит пластиковый ящик с игрушками и подтаскивает его под люк. Но высоты недостаточно. Она берет ведро, выливает в угол дурно пахнущее содержимое и ставит его вверх дном на ящик. Есть! Она касается края люка и, прилагая неимоверные усилия, старается подтянуться. Пальцы неистово скребут деревянный пол, и она с изумлением чувствует, что кто-то отчаянно тащит ее за руку. Это Люси. Люси старается помочь ей. Последний рывок, и вот уже Рут, тяжело дыша, лежит на полу домика.

Люси наблюдает за ней. Потом подается вперед и еле слышно шепчет:

— Мы пойдем домой?

— Да.

Рут с трудом поднимается и берет Люси за руку. Дождь по-прежнему барабанит по крыше, но гром как будто прекратился. Люси дрожит всем телом. Как она доставит ее домой? Рут снимает полицейскую куртку и накидывает на девочку.

— Ну вот, — говорит она веселым «материнским» голосом. — Теперь все будет хорошо.

Но Люси не сводит глаз с двери домика. И Рут тоже кое-что слышит. Шаги. Мужские. Быстро приближающиеся.