Глава 21
Сектор третьей роты
– Рекрут Ливадов!
– Да, сэр! – откликнулся Андрей.
– Рекрут Боббс!
– Да, сэр!
Второй лейтенант Шелли перевел колкий взгляд с одного выбранного им раба-рекрута на другого и обратно, а затем ухмыльнулся. Умеет командир учебного взвода буравить взглядом – этого у него не отнять. Отвести бы взор, но нужно смотреть в пустоту перед собой да всеми силами исполнять роль каменного истукана.
Андрей и еще семь отобранных вторым лейтенантом рекрутов замерли перед командиром взвода. Они в комках, оружия нет.
В пяти шагах от комвзвода застыл комендор-сержант Дюбува. Он вывел сборное отделение на построение после столовой. Остальной взвод с раннего утра в оцеплении, а восемь «счастливчиков» экстренно осваивали тяжелую экзоброню. Ускоренное обучение проводили лично Француз и сам Шелли. В десять тридцать второй лейтенант направился в штаб операции, и с рекрутами остался только Зак Дюбува.
Старший дрилл тоже не давал расслабиться, но объяснял все понятнее, чем командир взвода. К тринадцати часам вымотанные рекруты оставили скафандры тяжелых экзосистем и, к немалому своему удивлению, получили душ и чистый комплект нательного белья и полевой формы.
Одели во все чистое, как перед смертью. Но это мало заботило Андрея. Хуже, что в составе сводного отделения, собранного из тех, кто, по мнению Шелли, обладал реальным боевым опытом, сразу пятеро бывших «тевтонцев». При каждом подходящем случае они сбивались в подозрительно переговаривающуюся кучку с косыми взглядами в сторону трех других рекрутов нового отделения.
Два других парня, один из второго отделения, другой из третьего, почему-то попались тугоумными. Белобрысый Глигон по прозвищу Немой, из которого слово можно было вытянуть только клещами, и Брукс с массивной челюстью и маленькими глазками по кличке Бульдог никак не могли сообразить, что им троим лучше держаться вместе и дружить против «тевтонцев». А, ну их… Идиоты. Андрей давно махнул на них рукой; и будь что будет.
– Боббс! Ливадов! – Ричард Шелли смотрел на рекрутов исподлобья. – На период нахождения в сводном отделении вы официально являетесь напарниками.
Упырь мрачно покосился на Ливадова. Вот же сука! После Снежка у Андрея не было напарника: когда Русский вернулся в строй после трибунала, дриллы отчего-то сделали для него исключение. Может, потому, что он был назначен командиром первого отделения, либо по иной причине, но, как бы то ни было, дальнейшее пребывание Ливадова в учебном взводе проходило без напарника. До этой минуты.
Второй лейтенант еще трижды называл пары фамилий, официально назначая рекрутам боевых товарищей. В двух из трех оставшихся двоек тоже по одному бывшему «тевтонцу», в последней названной паре оба рекрута бывшие ЧВКашники.
– Там, – Шелли махнул в сторону фавел, – всегда будете с напарником. Если…
Второй лейтенант не договорил, его прервал отзвук взрыва. В глубине оцепленного сектора американской столицы подорвали что-то очень серьезное.
– Напоминаю, вы пушечное мясо, которое не жалко потерять в этом чертовом районе! Корпорация потратила на вас гораздо меньше денег, чем на любого кадрового морпеха 73-го полка, поэтому командование приняло решение задействовать вас там, где бесследно сгинули две разведгруппы штурмового батальона. Командованию необходимо знать, что случилось с двумя отделениями прекрасно подготовленных и вооруженных морских пехотинцев.
Упырь засопел и посмотрел на Шелли взглядом волка перед травлей псами. Сводное отделение учебного взвода гонят, считай, на смерть. Андрей мысленно выругался. Они сунутся в самое пекло!
– Ваш курс далек от завершения, – продолжал командир взвода, – а сегодняшнее изучение боевого применения тяжелых экзоконструкций и вовсе вызывает только идиотский смех. Но основное понимание работы экзосистемы у вас есть. Она не очень отличается от легкой брони. Основам взаимодействия вы обучены. Понимание, что такое приказ, у вас тоже есть.
Шелли вдруг обернулся и на несколько секунд уставился на комендор-сержанта. Словно его обжег взгляд Дюбува, только что направленный в спину командира взвода. Сейчас же Француз смотрел прямо перед собой и был полностью невозмутим.
– Напоминаю! – Второй лейтенант опять глядел на рекрутов. – Отказаться от приказа нельзя. Но после успешного выполнения сегодняшней задачи получаете полугражданство!
Ричард Шелли назвал награду, которая перекрывала все возможные риски. Андрей точно готов рискнуть, да и остальные тоже, никто из сводного отделения не казался подавленным. Но что именно ждет в фавелах и почему полегли два отделения морпехов?.. Про это лучше не думать; по крайней мере, не думать сейчас.
Второй лейтенант обернулся к Дюбува.
– Принимаю непосредственное командование отделением, – сказал офицер. – Комендор-сержант!
– Да, сэр!
– Можете вернуться на позицию взвода.
– Сэр! Разрешите обратиться!
– Обращайтесь!
– Прошу включить меня в состав сводного отделения!
– Вот как? – притворно воскликнул Шелли. Он не был удивлен, он как будто ждал эту просьбу, но продолжил играть роль ничего не понимающего начальника. – Комендор-сержант, у вас есть что терять кроме жизни?
– Да, сэр! Есть что терять кроме жизни.
– И вы просите включить вас в состав нашей группы?
– Прошу!
– Почему же?
– Не имею права оставить рекрутов, которые идут в бой. До завершения учебного курса они не обладают достаточной подготовкой.
– Видите! – Шелл оскалился и, глядя на рекрутов, указал рукой на Дюбува. – Перед вами настоящий морской пехотинец! Его долг гораздо важней вашего убогого полугражданства!
Андрей молчал. Конечно, он будет молчать, пока офицер не обратился к нему с вопросом. Но какой же бред несет второй лейтенант! Он не знает, что такое потерять свободу и что такое реальная надежда на ее обретение. Полугражданство – это и есть свобода!
– Вы с нами, комендор-сержант, – произнес Шелли. – Будете прикрывать мою задницу.
– Спасибо, сэр. Я сделаю все, чтобы задница второго лейтенанта не пострадала.
Шелли рассмеялся. Подойдя к Дюбува, он хлопнул его по плечу. Француз по-прежнему не проявлял никаких эмоций. Что у него в голове? Зачем ему идти с ними? Если второй лейтенант тот еще придурок, то Дюбува образцовый сержант и, значит, не способен на неразумные поступки. Однако вызвался идти вместе со сводным отделением…
Смех офицера вдруг резко прервался.
– Еще раз позволишь себе нечто подобное, – угрожающим тоном произнес он, – пристрелю!
– Понял, сэр! – Лицо Француза было по-прежнему непроницаемым, а взгляд – неподвижным.
– Ведите рекрутов за броней, комендор-сержант, – велел офицер. – Времени у нас немного.
Андрей подумал, что второй лейтенант снова оставит их, но сейчас он неотступно следовал за отделением. Вместе облачились в броню, получили оружие. Спустя час после построения у столовой сводное отделение из десяти человек – восемь рекрутов, сержант и офицер – погрузилось в десантный отсек подошедшего бронетранспортера. Тяжелый, пузатый, с усиленной бронезащитой и на гусеницах. Эта машина предназначалась для ведения полномасштабных боевых действий, а не для полицейских операций.
Француз захлопнул люк, зарычал мотор, и машина дернулась, догоняя колонну из трех танков. Ливадов стиснул рукоятку штурмовой винтовки. Похоже, он в дерьме по самые уши. Террористы засели в мятежных кварталах куда крепче, чем изначально предполагало командование: с сегодняшнего дня к операции подключена тяжелая бронетехника. Что творится в этих чертовых фавелах?
– Въезжаем на территорию района, – сообщил Шелли. – Опустить визоры.
Морпехи сидели спиной к броне: пять человек вдоль левого борта и пятеро вдоль правого. Меж ними спроецировалась карта проведения операции. Визуализация сфокусировалась на четырех точках, которые только что пересекли границу оцепления – три идущих впереди танка и бронетранспортер, в котором сидел Ливадов и остальные.
Появились инфоокна, демонстрирующие обстановку вокруг колонны техники, в том числе с высоты полета дрона. Чем дальше в мятежный район, тем больше следов боя – битое стекло на асфальте, выбоины от пуль на стенах, черные пятна гари на некоторых домах, кое-где трупы в гражданской одежде и сразу две подбитых бронемашины на одном перекрестке.
– Видите? – произнес Шелли. – Парням пришлось несладко.
По его мрачной интонации было понятно, что ответа офицер не ждет. На следующем перекрестке уже стоял блокпост – два бронетранспортера, прикрытые габионами, и отделение морпехов. Солдаты вскидывали кверху большой палец, приветствуя появление танков. По мере движения усиленные блокпосты стали попадаться чаще. Дважды проехали мимо взводных колонн, и оба раза – под приветственные крики морпехов.
– Обстановка следующая, – начал Шелли. – К настоящему моменту зачищено шестьдесят процентов сектора. Срок проведения общей операции продлен. Сопротивление террористов оказалось упорнее, чем ожидали в штабе. Их самих больше, чем предполагалось. Они хорошо вооружены, и часть из них обладает экзосистемами, в том числе тяжелого типа.
Шелли многозначительно посмотрел на рекрутов.
– И знаете, что самое паскудное? – спросил он. – Треть того, что имеется у террористов, произведено в Новой Европе.
Зак Дюбува даже присвистнул. Он начал позволять себе больше, чем мог бы в присутствии офицера, и второй лейтенант почему-то не реагирует на Француза. Что происходит с дисциплиной? Если начальство будет класть на нее, то что тогда требовать от рекрутов?
– В пограничном департаменте кто-то круто облажался. – Шелли покачал головой. – Очень крупно. Не заметить такую контрабанду – это нужно сильно постараться. Либо хотеть не заметить.
– Нам-то что, – Зак Дюбува похлопал приклад своей «125CN», – наше дело простое. Убить всех, кто без опознавательной метки тактической системы.
– Не могу с тобой не согласиться, Француз, – хмыкнул Шелли и добавил голосу командирские нотки: – Слушаем вводную дальше! Мы направляемся в зону ответственности третьей роты нашего штурмового батальона. Вот она!
На спроецированной карте появилась пунктирная окружность.
– Разведка сообщила, что в секторе находится лаборатория для производства синтетических наркотиков, и третья рота крепко застряла в этом районе. В данный момент основной фронт операции сместился на полтора километра к югу. Тут же остался гнойник, который до сих пор не вскрыт.
Одно из строений в зоне операции третьей роты подсветилось красным.
– Это многоуровневая подземная парковка. Лаборатория находится на последнем техническом этаже. Пятый нижний уровень. Захват лаборатории – наша главная, но не единственная цель.
– Разрешите спросить, сэр! – Дюбува включил протокольный режим.
Ливадов мысленно пожал плечами. Для чего эта игра между Шелли и Французом?
– Спрашивайте, комендор-сержант. – Второй лейтенант тоже перешел на формальный тон.
– Каков уровень ожидаемого сопротивления? – поинтересовался Зак Дюбува.
– Максимально высокий, – ответил второй лейтенант. – Именно в этой подземной парковке потеряны два отделения. Командование не знает, что случилось. После спуска на второй этаж связь полностью обрывается.
– Что было на первом? – спросил комендор-сержант.
– Заслон из террористов. Слабый. Его быстро уничтожили. Предполагается, что это были смертники, которые должны были усыпить бдительность и заманить наших парней в ловушку.
Ричард Шелли крепко выругался.
– У них получилось! Ловушка сработала. Сначала сгинуло одно отделение, потом второе, которое двинулось на выручку первого. Надеюсь… – Второй лейтенант усмехнулся и обвел взглядом сидящих вдоль противоположного борта рекрутов. – Надеюсь, что у вас, сукины вы дети, получится лучше. А я хочу на это посмотреть и утереть нос штабным крысам!
Второй лейтенант перевел дух.
– Верно ведь, комендор-сержант? – Временный командир взвода обратился к Французу. – Сможем доказать, что Шелли и Дюбува все-таки могут сработаться? Ты ведь поэтому здесь?
– Не только. – Комендор-сержант был немногословен.
– Или не столько? – Шелли повернул шлем к Французу. Лица за визором не видно, но, кажется, офицер задумчиво смотрит на неподвижного комендор-сержанта.
Андрей плохо понимал, о чем говорят офицер и дрилл. Никто это не понимает, кроме них! Но отношения между ними меняются слишком быстро. Формализм, что обязан сохраняться между офицером и сержантом, истончается прямо на глазах! Но это не главное. Есть что-то такое, о чем внутри бронемашины знают только Шелли и Дюбува, что заставило обоих полезть в самое пекло. Что-то произошло между ними в прошлом…
Помнится, когда летели в Новый Вашингтон, Дюбува сказал, что Шелли убил своего брата-близнеца. Скорее всего, Француз причастен к этой истории. Черт!.. Уж не собираются ли они выяснять на передовой отношения? Чтобы списать то, что между ними произойдет, на шальную пулю террористов?
– Ладно, заканчиваем с лирикой. – Шелли ткнул указательным пальцем перчатки скафандра в сторону подсвеченного сооружения на проекции. – Задача номер один – взять под контроль лабораторию. Задача номер два – выяснить судьбу двух отделений морпехов, которые не выходят на связь. Задача номер один приоритетнее задачи номер два.
Бронетранспортер остановился. Точка, которой он обозначался на схеме, замерла в двух кварталах от подземной парковки, а танки продолжили двигаться к ней.
– Танкисты выводят машины для стрельбы прямой наводкой. – Второй лейтенант отключил отображение карты операции. – Комендор-сержант, примите командование. Отделение – на выход!
Пушечное мясо ждали три офицера; их со спины прикрывали три солдата, один из которых был вооружен ручным пулеметом. Жаль, что у рекрутов только штурмовые винтовки и ручные гранаты. Да еще многофункциональный нож.
Второй лейтенант доложил командиру третьей роты о прибытии сводного отделения учебного взвода, а Дюбува направил рекрутов под бетонный навес испещренного пулями дома. На трех этажах ни одного целого окна. Другие дома по улице выглядели немногим лучше, а перекресток, что выводил к злополучной подземной стоянке, был перекрыт колесными бронетранспортерами морской пехоты и габионами. Здесь укрывались морпехи, отделение в девять бойцов.
Одна из боевых машин сейчас брала в сторону, чтобы пропустить к зданию стоянки танковый взвод.
– Гремят, как колесницы сатаны, – кивнув на танки, заметил Боббс. Он стоял рядом с Ливадовым.
– Закрой пасть, Упырь! – зашипел Дюбува. – Тебе слово не давали.
Комендор-сержант едва не набросился на боевого товарища Андрея. А нервы-то не выдерживают даже у стального дрилл-инструктора… Отвернувшись, Ливадов сплюнул на темное пятно. Наверное, это кровь, но мертвецов на разгромленной улочке нет. Похоронные команды поработали здесь лучше, чем на въезде в сектор.
Сводное отделение снова построили. Чтобы довести оперативную информацию, которую можно доверить рекрутам. Парковка полностью окружена третьей ротой. В небе постоянно висят два ударных дрона, а сейчас роте добавили три танка. Если кто высунется оттуда, то крепко пожалеет. Однако из здания парковки никто не вылез, и парни из двух отделений сгинули без следа. После спуска на второй подземный уровень связь с ними исчезла. С роботом-разведчиком, который направили для выяснения обстановки, то же самое – как докатился на своих гусеницах до второго нижнего яруса, связь с ним оборвалась. Ни робот, ни парни больше наверху не появлялись.
Он, капитан Хобб, лично отправился бы за ними, но получил приказ. Из третьей роты больше никто к парковке не приближается. Капитан Хобб надеется, что второй лейтенант и его люди надерут задницу всем, кто спрятался на нижних этажах. Отделение Ричарда Шелли усиливается еще одним роботом-разведчиком и ручным гранатометом с двадцатью выстрелами. Десять из них распыляют нервно-паралитический газ мгновенного действия, еще десять – со слезоточивой дрянью.
– Но она тоже ядреная, – закончил капитан Хобб.
– Что ж, – Шелли пожал ему руку, – вводных данных достаточно. Схема подземной парковки уже подгрузилась. Не буду откладывать в долгий ящик наш необъявленный визит, у меня тоже приказ. Где ваши гранаты и робот? Его надо синхронизировать с моей системой управления.
– Тогда добро пожаловать в ад, второй лейтенант. – Хобб криво усмехнулся. – Я лично провожу до чистилища.
– Прямо-таки ад? – Шелли с прищуром посмотрел на командира третьей роты.
– Прямо ад. Пропавшие ребята сами были как черти, а связь с первым сгинувшим оборвалась уже двадцать два часа назад.
– Любишь ты приободрить, Джон, – оскалился Шелли. – Сколько лет тебя знаю, а ты не меняешься.
– Ты тоже. Вернись и вытащи моих парней.
