Глава 18
Мне кажется, на пару мгновений я даже потерял сознание. Хотя лучше бы вырубился на подольше – дыхание нависшего надо мной Януша ни хрена не радовало свежестью. Да и разглядывание рожи этого жирного урода не приносило никакого эстетического наслаждения. Противная была рожа.
Я активно заелозил, пытаясь высвободиться из захвата верзилы, да куда там. Полтора центнера сверху были для меня неподъемным грузом. К тому же любое движение тут же отдавалось болью в ребрах. Гребаный слонопотам, похоже, доломал их напрочь. Странно, что я вообще в состоянии был дышать. Какое уж там выбраться из-под этого жиробасины.
Даже когда толстяк сам, разжав объятия, стал приподниматься, я не смог толком пошевелиться, прижатый к полу огромным пузом мерзавца. Хорошо хоть руки сумел высвободить. Заехал гаду левой по печени. Хотел по морде дать, да не дотянулся. Поэтому еще раз зарядил со всей силы по корпусу. Ни хрена! Мои удары были не в состоянии нанести ощутимый вред. А застрелив гада прямо сейчас, я рисковал остаться до конца схватки погребенным под этой свинорылой тушей.
Чуть отодвинувшись, но продолжая нависать надо мной, Януш широко размахнулся. Даже представить было страшно, что случится, если он припечатает меня по роже.
Наплевав на боль в спине и боку, я резко подался вверх, уходя от удара и прижимаясь к увальню, как к любимой девушке.
Кулак Януша колыхнул воздух в миллиметре от моего уха и врезался в пол. Все-таки он полный дебил. И ведь даже не поморщился!
Что совсем плохо, жирдяю хватило ума навалиться на меня вновь, вдавливая в пол, и попробовать повторить удар. Только на этот раз он вцепился и удерживал меня другой рукой за горло.
Да тут уже можно было меня и не бить. Воздух, как я ни силился вдохнуть, совсем перестал поступать в легкие. В глазах начало мутнеть, и выход оставался лишь один – едва Януш снова замахнулся, я продернул под ним руку с пистолетом и, приставив ствол снизу к подбородку толстяка, нажал на спусковой крючок.
Голову дебила мотнуло назад, а я уперся левой рукой в мощный подбородок увальня. Изо всех сил оттолкнул его вправо, надеясь вывернуться из-под заваливающейся на меня туши враз обмякшего Януша.
Не смог – ноги словно прессом зажало. Да и плюнул я на это дело, потому как заметил главаря, потихоньку отступающего к выходу. Похоже, моим товарищам удалось создать перевес в сражении с эльфами, и этот шельмец решил слинять, пока не поздно.
Врешь, тварь, не уйдешь! Потом ведь опять заявишься, да еще с подкреплением.
Чуть приподнявшись, я выстрелил в бандита. Промазал, подпортив пулей обивку на стене. Да плевать уже! Выстрелил еще и еще раз. Кажется, задел эту сволочь, но уложить не смог, а затвор «макарки» встал на задержку.
Пока шарил по карманам, пытаясь вытащить запасной магазин, ушлый главарь успел распахнуть дверь. Но удрать ему не удалось – откуда ни возьмись появился Прохор и безжалостно вломил шустрому типу какой-то дубиной по голове.
Рэкетир так и вывалился наружу. Только ноги остались торчать в проеме двери, мешая той закрыться.
Теперь бы мне еще как-то выбраться из-под этой горы мяса. Черт, недовернул я малость ствол. Выстрел не в череп ушел, а, пробив нёбо, вынес правый глаз. Теперь алая кровь вытекала сразу из двух дырок в башке, собираясь в вязкую лужу прямо перед моим носом. Какая гадость эта ваша заливная рыба! И из ран в жирном теле нехило уже так на меня натекло, вымочив одежду. Зараза, такой костюм испоганить! Вдобавок ко всему еще и запах до меня дошел настолько гадкий, что блевануть захотелось. Похоже, сдохнув, племяш навалил в штаны. Твою мать, лучше даже не думать об этом!
А что там у нас с эльфами? Ага, из всех троих только один на ногах остался. До сих пор носился по залу, затеяв с орком дуэль на ножах и, видимо, оказавшись не в состоянии справиться с красномордым увальнем. Хотя какой же Митиано увалень? Громила скакал и вертелся, уворачиваясь от резких выпадов эльфа не хуже Джеки Чана какого-нибудь. Да еще и контратаковать умудрялся, заставляя длинноухого убийцу отступать и пятиться. Молодчик. Правда, от мебели в холле скоро одни обломки останутся, и, я так подозреваю, мадемуазель Кати за такую дружескую помощь немаленький такой счет нам выкатит.
Интересно, а отчего ни сам орк, ни ротмистр просто не пристрелят гаденыша? Ситуация-то патовая. Вон в очередной раз почти оттесненный к стене эльф, ловко парировав удар орка, сиганул через стол, разрывая дистанцию, но не попытался свалить, а, обеспечив себе место для маневра, вновь встал в боевую стойку.
– Митиано! – окликнул я названого братца. – Какого черта ты с ним возишься?! У тебя патроны кончились?
– Есть еще! – не оборачиваясь, отозвался тот. – Но лучше так!
Блин! Я тут придавленный и покалеченный лежу, а они игрульки затеяли, дуэлянты хреновы!
Дождавшись, когда эльф переместится в сторону и не будет скрыт от меня широкой спиной орка, я приподнялся, ухватил пистолет обеими руками и, положив их для верности на мощную спину Януша, выпустил в ушастого убийцу сразу три пули подряд.
Этого хватило, чтобы уложить не ожидавшего от меня гадости уродца. А он что думал, я тоже с ним миндальничать буду, позволив решить дело честным поединком? Да пошел он в пень! Хотел бы жить, давно бы свалил! А так сам дурак.
– Все, Митиано. – С чувством выполненного долга я откинулся, вновь опускаясь на пол. – Хорош фигней страдать. Давай, вытаскивай меня из-под этого бегемота!
Физиономия подошедшего орка излучала вселенскую печаль. Ну надо же, отобрали у великовозрастного дитятки любимую игрушку, не дали вволю натешиться-нарезвиться. Ничего, потерпит.
Ухватив Януша за шкирку и пояс штанов, орк немного приподнял здоровяка, позволяя мне отползти в сторону. Правда, делать это пришлось, опираясь лишь на руки, по-идиотски извиваясь и волоча за собой успевшие занеметь ноги.
Еле успел – даже такому силачу, как Митиано, эту тушу на весу долго было не удержать.
Но едва грузное тело вновь шмякнулось об пол, до меня донесся жуткий утробный стон, сопровождаемый тихим бульканьем. Януш зашевелился, приподнял голову и непонимающе уставился на меня оставшимся единственным глазом.
Я чудом не обделался! Так и рванул бы прочь, но ведь даже встать еще не успел. Заскреб руками и непослушными ногами по полу, стараясь подальше убраться от ожившего мертвеца. Каким-то краем мозга понимал, что ничего тут сверхъестественного нет и выстрел просто не убил бедолагу, но меня словно переклинило, наполнив паникой.
Лишь грохот и яркая вспышка выстрела из «громобоя» привели меня в чувство. В толстяке, да еще покалеченном, Митиано достойного противника не разглядел и потому без всяких размусоливаний и излишних рефлексий добил подранка выстрелом в затылок.
Кровь и, похоже, ошметки мозгов брызнули мне в лицо.
И вот тут я уже не смог сдержаться, отвернулся и, усугубляя всеобщий бардак, чуть ли не вывернулся наизнанку, в жестком спазме выплескивая из себя на пол все недопереваренные остатки завтрака.
Понятное дело, что от появившейся вскоре мадемуазель Кати с ее разборками я постарался держаться максимально далеко. Впрочем, она и сама не лезла обниматься. Лавовый поток гневных упреков и ругательств получилось остановить лишь клятвенными обещаниями взять возмещение убытков от учиненного варварского погрома на себя.
Тем более ротмистр подсказал мне неплохой выход, поведав о возможности списать все на последствия оперативно-розыскной деятельности. Если, конечно, прокатит. К тому же можно избавить себя от необходимости заморачиваться с трупами, доставив их в управление. Не самим же их закапывать?
А что, реально выход. Мерзавцы действительно напали на нас, когда мы получали информацию по делу государственной важности. Ну, почти. Кстати, о деле!
– Митиано, будь другом, – я указал на все еще торчащие в проеме двери ноги, – посмотри, жив этот субчик или нет. И если жив, не вздумай добивать, волоки его сюда, допросим.
Товарищ оказался живучим, но не очень разговорчивым. И дело было даже не в заработанном сильном сотрясении, заставляющем главаря болезненно морщиться на каждом слове и непрестанно ощупывать здоровенную гематому на затылке и шее. Просто мерзавец попался, не склонный к сотрудничеству. Перемена в обстоятельствах стерла с подлеца щегольский лоск, но не лишила наглой самоуверенности и упертости. Заговорил он только после пары тычков в простреленный мной бок.
Естественно, я не был сторонником подобного метода, но орк расстарался, проявив инициативу. И все равно узнали мы не очень много. Я сильно надеялся, что о смерти князя Снежина рэкетир узнал от рваноухого террориста. Все же в охране у бандита эльфы подрабатывают. Но нет, не из их теплой компашки тот гад оказался. Хотя кое-что он рассказал.
Нужного нам персонажа звали Клариусом, и когда-то он состоял в одной с охранниками гильдии наемников. Однако несколько лет назад его выгнали, как я понял, за нездоровую тягу к насилию. Это при том, что упокоенные нами эльфы и сами не страдали кротким нравом и миролюбием. Теперь Клариус промышлял частным образом, по слухам нанявшись к какому-то иностранному дипломату.
На мой вопрос, не барон ли Вильгорт нанял этого одноухого засранца, допрашиваемый лишь пожал плечами, заявив, что ничего больше не знает. И на этом мой допрос завершился полным провалом.
Я хотел припугнуть бандюка, сообщив, что, раз ему больше нечего нам рассказать, то жизнь упертого недоумка уже не представляет для нас никакой ценности. Но не успел договорить, как придурочный отморозок Митиано одним выстрелом вышиб пленнику мозги.
– Все равно казнили бы злыдня, – равнодушно заявил он в ответ на мои истеричные вопли, – за вооруженное нападение на представителей закона. А так мы казне деньги сэкономили.
И самое интересное, ротмистр тоже не проявил никаких душевных терзаний по поводу столь наплевательского отношения к жизни пленного. Который, кстати, сам в нападении не участвовал и вообще был безоружным. Я так этим двум деятелям и сказал. И пофигистами их обозвал, а они и спорить не стали. Но вот на то, что главарь банды был безоружным, ротмистр заявил, что я очень даже не прав.
Подняв трость бандита, он щелкнул какой-то кнопочкой, дернул за рукоять и продемонстрировал потайной стилет. Острый, длинный. Таким сердце продырявить – раз плюнуть. Странно только, что бандюк даже не попытался этим девайсом воспользоваться. Впрочем, оно и к лучшему. А тросточку я, пожалуй, захомячу. Оружия много не бывает. Тем более с такой профессией. Да и, похоже, пригодится трость прямо сейчас – этот слоняра Януш мне еще каким-то боком левое колено повредил. Нога еле гнется теперь.
Что хорошо, не нужно заказывать извозчика – транспорт, на котором прибыла команда рэкетиров, достался нам. Можно сказать, по наследству. Здоровенная, по местным меркам, механическая повозка, имеющая кроме сиденья водителя два ряда пассажирских кресел и большой закрытый грузовой отсек. Вот в него-то, подогнав транспортное средство прямо к крыльцу, Митиано на пару с Федором и запихали, уложив штабелями, всех пятерых неудачников-крышевателей.
Несколько минут пришлось потратить орку, чтобы завести драндулет, после чего мы не сказать чтобы тепло попрощались с мадемуазель Кати и поспешили умчаться на бешеной скорости, километров под тридцать, в управление.
А там дежуривший газаг чуть не лопнул от возмущения, когда мы припарковали драндулет прямо возле его будки на проходной. К тому же я, появившись во всей красе, переляпанный кровью с ног до головы, открыл грузовой отсек и продемонстрировал служивому живописную свалку из жмуриков. Если бы не форма ротмистра, следом за мной выбравшегося из авто, постовой точно попытался бы меня пристрелить прямо на месте. А так только забористо матюкнулся на незнакомом мне диалекте да, бешено дергая за какой-то шнурок, вызвал из караулки старшего смены.
Явившийся вскоре пожилой орк, щеголявший нашивками урядника на рукаве, ругаться и возмущаться не стал. Потому что поумнее да поопытнее был, явно и не такое в жизни повидал. Да и я сразу предъявил ему свою бляху дознатчика. Так что козырнул нам с ротмистром урядник и, спокойно выслушав, отдал распоряжение дежурному заняться выгрузкой и переноской в подвал привезенных тел. Словно ему по нескольку раз за день такое проворачивать приходится.
Гораздо больше старого газага почему-то удивил Митиано, решивший в то время, пока мы с Пеховым шастаем по кабинетам начальства, заняться подзаводкой пружинного двигателя нашей новой колымаги. Урядник, видимо от растерянности, даже честь ему отдал, хотя Митиано вроде и не заметил того вовсе, так увлеченно рукоять накручивал.
Общение с руководством порадовало. Миассов меня внимательно, хотя и не совсем терпеливо выслушал, пообещал возместить ущерб мадам Рози, если от нее поступит на то заявка, и пожурил, что продолжаю делом Снежина заниматься. А после спешно отправил к зануде Френкелю отчеты составлять. Потому как, со слов графа, ему самому пообщаться со мной времени более не имелось ввиду срочной необходимости отправляться на экстренное совещание, созываемое самим канцлером.
Френкель тоже мне морали не читал. Никаких претензий по поводу превышения полномочий и незаконного применения оружия. Ну, пристрелили и пристрелили. Свидетели нападения на представителя закона есть? Есть?! Отлично. Личности нападавших опознаны? Нет? Ну и наплевать. Вот, заполняйте формуляр и не мешайте работать уважаемому сотруднику канцелярии. А то, что я пишу привычными мне буквами, несколько отличающимися от здесь принятых, никого не волнует. Главное, документ имеется. Бюрократы хреновы. В принципе, мог бы написать все, что взбрендится, но я отчитался по полной. Вдруг самому потом понадобится что-нибудь вспомнить или попросят меня прочитать рапорт перед высоким начальством. А так хоть не опарафинюсь. Для канцелярии же, я думаю, достаточно будет рапорта Пехова. Его наверняка тоже заставят отчитываться. И в том, что он все правильно напишет, я не сомневался.
Измарав чернилами одну кипу бумаг, пришлось тут же приниматься за вторую, поскольку без официального запроса мне никто не собирался сообщать о последних переговорах князя Снежина с управлением. Видите ли, не положено.
Битый час потратил на всю писанину, прежде чем смог получить из архива выписку переговоров. А потом пришлось просить поджидавшего меня Пехова, который, как оказалось, к своему руководству вовсе и не ходил, перевести мне все эти местные каляки-маляки. Черт, стоило бы уже заняться изучением алфавита, чтоб не играть в этот глухой телефон.
Выписка не слишком прояснила, куда и зачем отправился Снежин после салона. Запрос от него поступил на предмет местонахождения баронов Трехгорнова и Златоустова. В ответе же сообщалось, что первый находится в своей городской резиденции, а второй вот уже несколько недель гостит в имении графа Рощина, что приходится ему тестем.
Рощино находилось не так уж и далеко от города. И, в принципе, даже на своем несильно скоростном пароходе князь мог успеть смотаться туда-обратно, пообщаться со Златоустовым и вернуться в Селябу еще засветло.
Только вот настроения переться сейчас в область на совсем уж тихоходном заводном драндулете у меня как-то не имелось. Самочувствие после тесного общения с тяжеловесным Янушем оставляло желать лучшего и к дальним странствиям категорически не располагало. Поэтому, вызнав адрес городского особняка Трехгорнова, мы в первую очередь отправились туда.
Пусть начальство мое и выразило недовольство по поводу участия в расследовании этого дела, но прямого запрета вроде не поступало. А то, что не запрещено, стало быть, разрешено. Так что я решил и дальше пытаться распутать этот клубок, прокатившись по выясненным адресам.
Правда, пришлось предварительно заскочить домой. Мало того что зверски есть хотелось, так еще и распоряжение графа Миассова насчет внешнего вида у меня пока получалось выполнять с точностью до наоборот. Пришлось почти полностью переодеваться, а всю испоганенную одежду отправлять в стирку. Вдруг да удастся спасти хоть что-нибудь. А то ведь мне никакой зарплаты не хватит, если каждый раз придется на новые шмотки раскошеливаться.
А еще запас лекарств, вот ведь гадство, стремительно таял. Проглотил пару таблеток обезболивающего с горьким осознанием невосполнимости этого ресурса. И ведь не денешься никуда. После всех событий минувших дней чувствовал я себя так, словно меня бегемот пожевал и выплюнул.
Перекусили мы с ребятами наспех тем, что старый Флипке успел впопыхах на стол собрать, да, что называется, двинули на адрес.
Городской особняк Трехгорнова, расположенный, как оказалось, в опасной близости от рванувшего на днях завода, встретил нас безлюдной тишиной и частично повыбитыми окнами. Похоже, устранением последствий рукотворного катаклизма в доме никто еще не занимался.
Сколько я ни дергал за ручку и ни накручивал забавный рычажок дверного звонка, видимо работавшего по принципу динамо-машины, никто не поспешил запустить нас внутрь. Я уже и тростью постучал, и даже, несмотря на недовольство хмуро покосившегося на меня Пехова, немного попинал входную дверь – результата ноль.
– Откройте! Полиция! – попробовал я докричаться до обитателей дома, но тоже безрезультатно. – Я не понял, что за жесткий игнор? Они там вымерли все, что ли?
– Может, уехали, – сказал ротмистр.
Похоже, не нравилось ему, что, стоя на крыльце дома знатного горожанина, мы ведем себя столь неподобающим образом. Словно он совсем и не жандармский офицер. Ему же по службе положено в чужие дома вламываться. Наверное.
– Вон какой беспорядок после взрыва. Явно ремонт потребен, – подметил он.
– Скорее вымерли, – принюхиваясь, не согласился с Пеховым орк. – Смертью попахивает.
– Это от меня кровью, наверное, – поморщился я. – Извините, господа, времени на душ не было.
– Нет, – Митиано, сдвигая шляпу на затылок, наклонился к замочной скважине, – из дома наносит.
– Значит, в управление за ордером? – Пехов развернулся, собираясь спуститься с крыльца.
Если честно, таскаться взад-вперед и терять время очень не хотелось. Но сообщить об этом ротмистру я не успел.
– Погодите. Пойду черный ход гляну, – сообщил Митиано и, быстро сбежав с крыльца, решительно направился за угол дома.
Через пару минут скрипнула задвижка, и орк отворил дверь изнутри:
– Там открыто было. Осторожно, тут везде кровь засохшая и стекла битые. Не наступите.
Да уж, мое дурацкое предположение полностью подтвердилось. Несколько человек прислуги, судя по полностью засохшим лужам крови на полу и туче слетевшихся мух вокруг, уже достаточно давно стали жертвами какого-то жестокого маньяка.
– У всех горло вскрыто, – поведал нам орк. Когда он только разглядеть всех успел? – Самого хозяина внизу нет.
– Тогда сразу пойдем наверх, – зажав нос пальцами, прогундосил я. Запах стоял мерзкий. Странно, что его только орк вынюхать из-за дверей смог.
Отгоняя надоедливых мух, мы с Митиано отправились к лестнице, а ротмистр заозирался по сторонам:
– Поищу переговорную. Надо в управление сообщить, чтобы бригаду выслали. Четыре трупа, ужас, и никто ни слуху ни духу.
– Скорее всего, больше, – заметил я.
И оказался прав. Вскоре мы с орком обнаружили хозяина дома. Барон Трехгорнов, крепко привязанный к стулу, сидел, безжизненно уронив голову на грудь. Горло у него перерезано не было, но зато из живота торчала рукоять ножа, однозначно указывающая на причину смерти. Крови набежало мало – нож сам собой закупорил дыру. Поэтому ничто не мешало подойти к барону поближе. Но я не осматривать его собирался. Этим пусть потом бригада сыскарей занимается. Я же хотел увидеть, что произошло перед убийством.
Очень быстро наладил контакт с душой хозяина дома и почему-то совсем не удивился, обнаружив в видениях взволнованного комиссара Бронева, о чем-то с энтузиазмом расспрашивающего барона.
