Нога до упора выжала тормоз. Недовольно захрустела абээска, шины проскрежетали шипами по асфальту, и большой черный внедорожник, мягко перекатив через «лежачий полицейский», замер в метре перед пешеходным переходом.

– Откуда она взялась? – вытаращился Лысый на ветхую старушку, внезапно появившуюся перед самым капотом автомобиля.

Дворники лениво соскребли с лобового стекла быстро тающие снежинки, словно специально обращая внимание водителя на неожиданно возникшее препятствие.

Сухонькая, согбенная годами фигурка в какой-то бесформенной хламиде. Из-за укутавшей голову теплой шали даже лица не разглядеть. Да, впрочем, кому это надо?

Чуть не приложившийся носом об руль Лысый раздраженно надавил на клаксон, надеясь оглушительным сигналом заставить убогую отойти и освободить дорогу.

Не тут-то было. Бабка не сдвинулась ни на полшага. Напротив, повернулась к машине и принялась яростно размахивать своей деревянной клюкой.

Лысый, покосившись, глянул в зеркало на сидящего на заднем сиденье и недовольно нахмурившего брови пассажира. Заорал на ненормальную пешеходку, словно та могла услышать его сквозь бронированные стекла автомобиля:

– Слышь, карга старая, вали отсюда!

И замахал рукой, прогоняя бабку. Но та, раздухарившись, залепила со всего маху клюкой по жалобно громыхнувшей крышке капота.

– Сволочь! Ты че творишь?! Крузак нулевый совсем! – Лысый аж подскочил от негодования и тут же ткнул локтем в бок Сиплого, развалившегося на соседнем сиденье: – А ты че лыбишься?! Иди убери ее на хрен с дороги!

– Тебе надо, ты и иди, – заржал Сиплый. – Колеса – это твоя зона ответственности.

– Вот ты… – совсем уже начал закипать Лысый, но раздавшийся за спиной вкрадчивый голос пассажира оборвал готовую сорваться с языка злую тираду:

– Илья Борисович, мы сегодня поедем или как? Соблаговолите уже поторопиться.

Голова Ильи Борисовича непроизвольно втянулась в плечи. Потому как появляющаяся надменная вычурность в речи этого лощеного сноба не сулила собеседнику ничего хорошего.

– Один момент, Вилент Карлович! – торопливо кивнул Лысый и, зыркнув на злорадно ухмыляющегося соседа, прошипел: – Ну ты, Сиплый, и сука! Припомню…

Перевел рычаг автомата на паркинг и приоткрыл дверь.

В салон тут же ворвался зябко-противный ноябрьский ветер. Пронизывающий до костей, отбивающий всякое желание выбираться наружу, но все же казавшийся совершенно незначительной неприятностью по сравнению с недовольством хозяина.

Однако едва нога высунувшегося из машины водителя коснулась заледенелого асфальта, а голова очутилась под мелким и колючим снежным крошевом, громкий и очень уж тревожный вопль Вилента резанул по ушам:

– Нет! Назад! Валим отсюда!

Лысый сначала уставился на бабку, не понимая, чем эта полоумная так напугала хозяина, но, сообразив, что дело не в старухе, обеспокоенно осмотрелся по сторонам.

Засада – вот в чем дело! Бабка была подставой, а из остановившейся на встречной полосе машины выскакивали вооруженные автоматами люди и деловито устремлялись к крузаку. Справа на обочине тоже закипела движуха. Из-за припаркованного чуть дальше у дороги какого-то оранжевого грузовика выскакивали стрелки́. Да и с припорошенной снегом земли поднимались совершенно до того не заметные, вооруженные люди и тоже спешили к машине.

– Захлопни дверь и газу! – истерично заорал Вилент. – Это экзекуторы!

Лысый впервые слышал про экзекуторов, но ему хватило мозгов просто подчиниться хозяину. Еще даже не втащив назад в салон свою тушу, он дотянулся правой ногой до педалей, сначала выжимая тормоз. Одна рука, дернув рычаг передач, врубила драйв, другая, прежде чем захлопнуть дверь, вдавила кнопку блокирующего центрального замка.

Снаружи раздались глухие хлопки выстрелов, а по стеклам и бортам крузака забарабанил пулевой град.

– Газу, газу! Дави эту суку! Гони! – вопил Вилент, растеряв всю аристократичность и нервно роясь в своем желтом кожаном портфеле. – Да где этот гребаный трансгрейдер?!

Лысый знал, что броня машины выдержит и не такой обстрел, но все равно поддался желанию пригнуться и поскорее убраться из-под огня.

Правая нога уже вдавила педаль газа в пол, позволяя машине резво рвануть вперед. Левая же, до конца не втянутая в салон, все еще мешала захлопнуть водительскую дверь.

– Вот он! – радостно заголосил Вилент. – Давай, Лысый, жми! Мы должны двигаться!

А Лысый, недоумевая, какого такого транс… педика обнаружил хозяин в портфеле, невольно оторвал взгляд от насаженной на капот и вцепившейся в дворники старушки. Обернулся.

В руках Вилент держал какой-то непонятный блестящий шар размером с теннисный мячик и суетливо тыкал в него указательным пальцем. Странный девайс, непонятно каким боком имевший отношение к лицам нетрадиционной ориентации и оживленный манипуляциями Вилента, сначала слабо замерцал, а затем вдруг принялся быстро набирать мощность свечения.

Однако, что было дальше, Лысому досмотреть уже не удалось – левую лодыжку обожгло пробившей ее пулей, а в узкую щель неприкрытой двери с гулким стуком влетел зеленый металлический цилиндр, прокатился по передней панели и свалился на колени Сиплому.

– Граната! – спихнув цилиндр на пол, заорал тот и, дернув ручку своей дверцы, выскочил из машины прямо на ходу.

Сжав зубы и зачем-то прищурившись, Лысый приготовился к неизбежному. Но громкий хлопок не оборвал его жизнь, а всего лишь заполнил салон едким и непроглядным черным дымом. Правая нога, будто по собственной воле, перескочила на тормоз, и машина, вопреки приказу Вилента, замерла на месте.