В просторном холле горело с десяток свечей и пара керосиновых ламп. Вдоль стен на скамьях и стульях молча сидели какие-то люди – мужчины, женщины, некоторые в милицейской форме, другие чуть ли не в исподнем. Где-то наверху рыдал маленький ребенок.

На первый взгляд казалось, что милиционеры прямо из кроватей притащили сюда, под защиту железных ворот, своих родственников и близких.

Трошину показали начальника РОВД. Это был мордатый дядька простоватого рабочего вида. На нем были милицейские штаны, домашние тапочки и драный свитер. Взгляд был блуждающий, словно майор слегка не в себе. Обеими руками он сжимал простое охотничье ружье, поверх свитера был надет патронташ и уставной ремень с кобурой.

– Чекисты подъехали, товарищ майор! – сообщил ему старшина. Милицейский начальник даже не пошевелился, лишь беспокойно заморгал.

Трошин представился, сел рядом.

– Объясните, что тут произошло с момента прорыва плотины? Почему полные улицы утопленников?

Воронцов судорожно сглотнул, сильней прижал к себе ружье.

– Да кто ж его знает, что произошло… – с трудом выдавил он. – Я думал, вы расскажете.

– Лично вы что видели?

– Я-то? Да сначала – ничего. Объявили насчет аварии на котловане. Я с областным УВД связался. Тем временем снизу два грузовика подъехали – с мертвыми, с ранеными. Мне приказали тела складировать за городом, на какой-нибудь ферме… для последующей санобработки и опознания… Пока туда-сюда… А они – шевелятся! Я сам видел – мертвецы шевелятся и расползаются! Люди закричали, паника началась. Я ребят послал проверить, что да как… Не вернулись. Потом гляжу – один из них у столба стоит, шатается, весь в крови, изо рта – пена черная…

– Вирус распространяется… – тихо сказала Галина.

– Вирус? – милицейский майор словно ожил. – Что за вирус? Заражение?

– Спокойно, товарищ Воронцов, – ответил Трошин. – Вас за воротами не достанет. Да, произошло заражение. Эпидемия, можно сказать. Передается при прямом контакте, через кровь. А теперь скажите – какие средства связи еще работают?

– Никакие не работают, – покачал головой милиционер. – Приказом из обкома все телефоны и телеграф отключены. Сразу после прорыва плотины. Для соблюдения режима секретности. Нам сказали – никаких действий не предпринимать, ждать помощи. Так что сидим, ждем…

– Долго придется ждать, майор. Ни в Москве, ни в области даже не знают, что на самом деле у вас произошло. Вы же не сообщили про заражение?

– Нет, успели только насчет плотины. И тут же был приказ отключить всю связь, запретить фотографирование вплоть до задержаний… Чтоб ни звука наружу не проскочило.

– Значит, придется ее включить, связь вашу. Вставай, майор, идем на пульт дежурного.

Воронцов затряс головой.

– Я не могу. Мне только прямой начальник может это приказать.

– Твой начальник в тихом безопасном городе, майор! Он даже не знает, что мертвецы восстали и нападают на людей! А ведь это твои люди – родные, знакомые, соседи. Вы же их даже предупредить не смогли, так?

– Не смогли. Районное радио тоже отключено.

– Так включай!

– Вы не понимаете. Все линии отключены централизованно, через районный узел связи. Это недалеко, под телевышкой. Я сам людей отправлял проверить отключение. Сейчас туда не пройти!

– Пройти – слишком большая роскошь в нашем положении. Нужно прорываться.

– Это как? – Воронцов изменился в лице.

– А вот так! – Трошин продемонстрировал ему автомат.

– Вы с ума сошли? Хотите, чтобы мы стреляли в больных людей? Да меня за это под суд отдадут. Нет уж, товарищ майор. Если они здание штурмовать начнут – тогда имею права. А вот так – просто выйти на улицу и открыть огонь…

– Ты, майор, совсем дурак, что ли? – рявкнул Трошин. – Эти больные люди убивают здоровых! Кроме того, их уже не вылечить, они уже покойники, только ходячие. Никто тебя судить не будет!

– Нет-нет-нет… Это вы сейчас так говорите. А утром прибудет комиссия… И сам стрелять не буду, и людей своих не пущу.

– Ну ты и лапоть! – только и смог сказать Трошин.

– Если такое дело, – продолжал Воронцов, – то вы сами и прорывайтесь. Я вам мешать не стану.

– Патронов хоть дашь? И машину.

– Патронов немного дам, только пистолетных, под расписку. А машин нет. И мотоциклов нет. Все, кто успел, по домам разъехались, своих выручать.

– Эй, там же «буханка» во дворе, – подал голос Андреич. – Я ж видел.

– Не ездит она. Как раз сегодня днем радиатор дырявый сняли.

– Все у тебя не слава богу… – вздохнул Трошин. – Ладно. Будем прорываться сами. Но сломанную «буханку» я все же возьму. Если надо, даже под расписку. И ботинки дайте какие-нибудь, а то в моих сапогах не очень-то побегаешь.