В 1922 году ЧК стала именоваться ГПУ (Государственное политическое управление), которое в 1934 году вошло в состав НКВД (Народный комиссариат внутренних дел). Под одной министерской крышей собрались все гражданские службы безопасности и разведки — тайные и явные, находящиеся в самой стране и за рубежом. И если служба внешней безопасности выросла в огромную глобальную шпионскую и террористическую организацию, то внутренние органы безопасности превратились в гигантского спрута, миллионы щупальцев которого проникли во все поры советского общества. Утверждают, что при Сталине один из каждых пяти советских граждан был секретным осведомителем. Кроме того, служба госбезопасности контролировала пограничную милицию, имела собственные войска, управляла всеми тюрьмами, трудовыми и концентрационными лагерями. Можно сказать, что она, эта служба, превратилась в сторожевого пса, присматривающего за правительством и даже Коммунистической партией. Страх, который испытывало все советское общество перед тайной полицией, был вызван тем, что ей предоставили право арестовывать людей не только по указанию диктатора и его подручных, но и по своему усмотрению судить их и казнить.

И все это без следствия и суда, предусмотренных конституцией и существующими законами.

В военные годы и после войны монстр НКВД претерпел не одно изменение. Сначала его воссоздали, затем вновь разделили и опять воссоздали, но в конце концов еще раз разделили на две организации: МГБ (Министерство государственной безопасности) — ныне КГБ (Комитет государственной безопасности) — и МВД (Министерство внутренних дел).

МГБ занималось шпионажем за рубежом и обеспечивало внутреннюю безопасность. МВД сохранило все полицейские функции, не связанные непосредственно с государственной безопасностью.

Очевидно, что любая секретная служба, которая тотально контролирует все слои общества и даже высшие эшелоны власти, должна сама жестко контролироваться диктатором, — в противном случае она проглотит его самого. Поэтому любой тиран понимает: время от времени ее необходимо чистить и ослаблять. История органов государственной безопасности СССР подтверждает это: тайная полиция развивалась циклообразно — то усиливалась, то ослаблялась; то ее штаты росли, то сокращались в результате чисток, иногда кровавых; то ее шефов возносили до небес, то их низвергали, преследовали и даже казнили.

Нередко после периода, в течение которого диктатор использовал тайную полицию, чтобы удержаться у власти, и, естественно, в знак благодарности осыпал ее всяческими милостями, наступало время, когда он резко сокращал численность ее персонала и сменял руководителей. И все это не только потому, что тайной полиции было слишком многое известно, но и из-за опасения: она может стать настолько сильной, что будет угрожать его собственной безопасности. После смерти диктатора его преемник обычно рассуждал таким же образом.

Сталин использовал ГПУ, чтобы ускорить коллективизацию и ликвидацию кулачества в начале тридцатых годов, и НКВД в середине тех же тридцатых — для устранения всех лиц, которым он не доверял — в партии, армии и правительстве. Потом в 1937 году провел чистку самого репрессивного аппарата. В чем же причина? Да в том, что его руководители и ответственные сотрудники знали о преступлениях диктатора. Плюс к этому их сила и влияние лишь немного уступали его мощи и власти. В 1953 году, после смерти Сталина, служба безопасности располагала достаточными возможностями, чтобы стать равной силой в борьбе за власть. Так называемое «коллективное руководство», образовавшееся после кончины диктатора, чувствовало, что не будет в безопасности, пока не ликвидированы верховный шеф тайной полиции Лаврентий Берия и его приспешники.

В ныне известном секретном докладе Хрущева на XX съезде Коммунистической партии в 1956 году — он вскрыл в нем преступления Сталина — особый упор был сделан на те акции, которые диктатор провел с помощью НКВД. И это не случайно. Хрущев не только возвестил о начале наступления против сталинизма и сталинистов, остававшихся еще в руководящих органах Советов, но и преследовал цель оправдать новую чистку в Министерстве государственной безопасности, которое он намеревался поставить под свой контроль, чтобы усилить собственные позиции в борьбе за место диктатора. Стремясь создать впечатление как в своей стране, так и во внешнем мире, что начинается новая эра «социалистической законности», Хрущев постепенно предпринимал различные шаги, чтобы стереть из памяти людей представление о службе безопасности как о репрессивном исполнительном органе. Одним из них было объявление 3 сентября 1962 года о переименовании Министерства внутренних дел (МВД) в Министерство охраны общественного порядка. Однако он не уточнил, чем же новое министерство будет заниматься, хотя и пообещал, что впредь ни один советский гражданин не предстанет перед тайным судом — судебный процесс должен быть гласным и открытым.

Однако система контроля в советском государстве продолжала существовать, хотя и в новой форме. Так, например, указом от 28 ноября 1962 года был введен усовершенствованный контроль, который, как писала газета «Нью-Йорк тайме» (29 ноября 1962 года), «превратит каждого рабочего на каждом предприятии в контролера за исполнением партийных и государственных директив». В комментариях к этому указу «Правда», сославшись на существовавший до того слабый контроль, в результате чего возросли случаи «мошенничества, воровства, взяточничества и бюрократической волокиты», заявила, что новая система явится «острым оружием» против них, так же как и против «липовых докладов о досрочном завершении работ», «злоупотреблений властью» и «расточительства народного добра». Новый «сторожевой пес» был назван Комитетом партийного и государственного контроля.

Огромное число секретных осведомителей и необычайно широкий спектр видов преступлений и судебно наказуемых проступков позволяют властям посадить за решетку фактически любого советского гражданина в любое время. Печать полна сообщений, что суды в Советском Союзе выносят смертные приговоры и осуждают на длительные тюремные сроки за деяния, большинство из которых в Соединенных Штатах рассматриваются как незначительные преступления и несерьезные нарушения законности.

Пятого февраля 1963 года, например, стало известно, что директор и администратор железнодорожного ресторана в Свердловске были приговорены к смертной казни. За что, спрашивается? Они сконструировали и построили приспособление для приготовления жаркого и пирожков, да такое, что на каждой порции экономилось два-три грамма жиров. Разница шла, конечно, в их карман, и таким образом государство теряло четыре сотни рублей в месяц. Все страшно прогнило в этом государстве, где в наше время выносятся смертные приговоры за незначительные преступления и вместе с тем власти открыто призывают граждан помогать секретной службе в их раскрытии. Кстати, Александр Шелепин, назначенный по предложению Центрального комитета КПСС председателем Комитета партийно-государственного контроля, возглавлял прежде КГБ, став в 1958 году преемником генерала Ивана Серова.

Но все эти потрясения, чистки и организационные изменения, как представляется, оказывают незначительное влияние на цели, методы и возможности той части советской службы безопасности, которая представляет для нас наибольший интерес — ее внешней разведки. За сорок пять лет существования этот тайный аппарат, щупальца которого охватили весь мир, накопил кладезь знаний и приобрел опыт, причем значительный. Его технические приемы прошли неоднократные испытания и не раз выдержали проверку на пригодность для достижения скрытых целей Советов в различных районах земного шара, а бесчисленные досье с разведывательной информацией непрерывно пополнялись, несмотря на все перипетии борьбы за политическую власть. На различных руководящих постах там находятся офицеры разведки (естественно, те, кому удалось пережить чистки), имеющие опыт работы от двадцати до тридцати лет. Дисциплинированные и опытные агенты и информаторы разбросаны по всему свету, многие из них активно сотрудничают еще с тридцатых годов. А вообще традиции организации уходят корнями во времена царизма.

Двадцатого декабря 1962 года в «Правде» появилась статья за подписью председателя КГБ М. Семичастного, которая начиналась словами: «Сорок пять лет тому назад… по инициативе В.И. Ленина…» Затем автор перешел к описанию истории создания первой советской службы безопасности — ЧК — в 1917 году и кратко изложил подъемы и спады в ее деятельности за сорок с половиной десятилетий. Хотя статья предназначалась, вне всякого сомнения, для того, чтобы воздействовать на советское общественное мнение и заставить его изменить в лучшую сторону отношение к учреждению, которое все боялись и ненавидели, значение ее для иностранного наблюдателя трудно переоценить. Оно состоит, прежде всего, в том, что кремлевское руководство молчаливо признает: несмотря на изменение названия службы безопасности и назначение новых шефов, она сохраняет ту же суть и те же самые принципы, которые были заложены при ее основании.

Пытаясь избежать провала и ареста царской охранкой, русские революционеры в конце XIX и начале XX веков разработали технику конспирации, которая впоследствии очень пригодилась Советам. Сложные и хитрые трюки по хранению и передаче сообщений, фальсификации документов, использованию безобидных способов связи с лицами, находящимися под подозрением, бесконтактной передаче материалов, оружия и других предметов — все это способствовало выживанию нелегальных организаций. Их разработали после крупных провалов и горьких потерь в борьбе с царской полицией. Когда Советы создали собственную разведывательную службу, этим трюкам стали обучать своих агентов, чтобы те не попадали в руки полиции тех стран, где действовали. Даже слова и термины, которые большевики использовали, работая в подполье до 1917 года, вошли в жаргон советской разведывательной службы. Скажем, такое слово, как «дубок», обозначающее тайник, в котором хранится или через который передается секретная информация.

Западные обозреватели постоянно задаются вопросом: отражается ли борьба за власть внутри СССР (а она ведется, можно сказать, постоянно) на положении КГБ — этой привилегированной организации в советском государстве. Я не одинок во мнении, что лица, занимающие в ней главенствующее положение, могут быть сняты со своих постов или даже казнены, что произошло в свое время с бывшими ее шефами Ежовым, Ягодой и Берия. Но это не ослабляет секретную службу в такой степени, как массовая чистка ее рядов. В последнем случае она, безусловно, многое теряет в конкурентном противостоянии с другими государственными структурами. Основной соперник органов безопасности в борьбе за власть — армия, которая на протяжении всей советской истории то и дело ущемлялась диктаторами, отдававшими предпочтение секретной службе. И понятно почему: каждый хозяин Кремля рассматривает госбезопасность как самое преданное ему учреждение, которое он может использовать, чтобы присматривать за военными.