Машинопись
Разнообразные печатные машинки появились в первой половине XIX века, но обычным предметом конторского арсенала они стали только в 1870-х. Даже в 1891 году, когда Конан Дойл написал свой известный рассказ о машинописи – «Установление личности», подобная машина в некоторой степени являлась новинкой. Автор купил себе такую в предыдущем году: «Ремингтон» из вторых рук с небольшим дефектом. Как практичный человек, он немедленно сообразил, что устройства вроде этого были бы идеальным источником рабочего материала для Холмса. Разрабатывая тему, он превратил себя – и своего детектива – в пионера в новой области криминалистической экспертизы.
Прежде чем мы посмотрим на прославленные, отпечатанные на машинке письма Джеймса Уиндибенка, надо быстренько взглянуть на две другие истории, где упомянуты печатные машинки.
Физиогномика
Древние греки признавали физиогномику, или «антропософию», как полноправную науку. Современное возрождение физиогномики началось со швейцарского пастора Йохана Каспара Лафатера (1741–1801), чья снабженная невероятными иллюстрациями работа Physiognomische Fragmente zur Beforderung der Menschenkenntnis und Menschenliebe (17751778), обычно именуемая просто «Физиогномические фрагменты», повлияла на многих мыслителей по Европе и Америке. Во второй половине XIX века, когда книгу цитировали как «научное» обоснование расизма, ее крайне субъективные идеи вышли из моды.
Первый пример – то, что сейчас мы назвали бы продакт-плейсментом: в «Собаке Баскервилей» мы обнаруживаем миссис Лайонс, сидящую перед пишущей машинкой «Ремингтон». В рассказе «Одинокая велосипедистка» Холмс позволяет себе еще один небольшой псевдонаучный трюк, когда он чуть не ошибается по поводу «лопатообразных кончиков пальцев» мисс Вайолет Смит, сначала принимая ее за машинистку, хотя та музыкант. Я не уверен в том, что хоть одна машинистка согласилась бы с тем, что у нее «лопатообразные» кончики пальцев, и уж тем более с таким не согласится скрипач. И как в конечном счете Холмс понимает ошибку? «Есть нечто возвышенное в вашем лице… то, что пишущая машинка дать не в состоянии». Теперь он обращается не к френологии, а к настолько же сомнительной физиогномике.
Жестокий мошенник Джеймс Уиндибенк пишет письма приемной дочери под высокопарным псевдонимом Госмер Эйнджел. Чтобы избежать опознания почерка, он печатает письма на машинке. Основываясь на опыте работы с собственной машинкой, Конан Дойл заставляет Холмса высказать следующее наблюдение: «Любая пишущая машинка столь же индивидуальна, как и человеческая рука». Высказывание более или менее корректно, хотя идея детектива, что о новеньких машинках такого не скажешь, была признана ложной.
В случае с письмами Уиндибенка Холмс с помощью увеличительного стекла замечает, что буква «е» печатается с небольшим размазыванием, а кончик буквы «г» имеет дефект, и еще четырнадцать подобных признаков. Все это встречается в письмах Госмера Эйнджела и в тех бумагах, что выходят из-под печатной машинки в конторе Джеймса Уиндибенка.
Никогда криминалистические навыки Холмса не показывали себя настолько острыми. Ничего удивительного, что он размышляет, не написать ли «небольшую монографию… о машинописи и ее связи с преступлениями». Но вышло так, что эта задача досталась другим. Пишущие машинки почти через век устарели, и к этому времени микроскопический анализ неправильно расположенных и/или вытершихся букв, неравного пространства между ними и глубины вдавливания, регулировки и износа ленты могли подтвердить заявление Холмса, что печатный текст столь же индивидуален, как и рукописный. Сходные методы успешно применяют к документам, напечатанным на электронных принтерах, хотя задача – особенно в случае лазерных принтеров – сложнее.
