Биогенетические битвы
В увидевшем свет несколько десятилетий назад «Путешествии двадцать первом» Ийона Тихого я писал об обратимом онтогенезе, то есть о приостановлении и запуске вспять эмбрионального развития, и о «ретроэмбриональной технологии». «Побочным результатом этой технологии – это уже дословная цитата – было клонирование, то есть побуждение к развитию в нормальный организм любых клеток, взятых из живого тела, например, из носа, пятки, эпителия ротовой полости и т. п.».
Сегодня уже говорят, и это не научная фантастика, о возврате развившейся клетки к эмбриональному состоянию. Появилось понятие деволюции; удалось уже вырастить цыплят, которые имеют зачатки остроконечных зубов, как у динозавров – ибо это ранняя фаза, предки птиц насчитывают почти 50 миллионов лет…
Самым большим морально-этическим препятствием в биогенетических работах, о котором пишут в американской научной прессе и которым занимаются представители различных конфессий, папа римский, а в последнее время также и конгресс США, является использование для опытов эмбриональных клеток, бластоцистов или материнских клеток. Одни связывают с этими опытами большие надежды на преодоление болезни Альцгеймера или сахарного диабета, другие протестуют против создания, а затем умерщвления эмбрионов. Но я считаю, что речь идёт о некотором переходном этапе. Наш организм построен из диплоидных клеток, то есть имеющих два комплекта генов: от отца и от матери. Если изъять половину из комплекта генов и свершить деволюцию клетки до эмбрионального состояния, то от мышцы или от кожной ткани можно вернуться назад к тому, что соответствовало бы более-менее зиготе, из которой организм и возник. Работы только начинаются, но учёные трудятся с невероятным энтузиазмом. Если исследованиям будет сопутствовать успех, проблема дифференциации между натуральными эмбриональными клетками и соматопроизводными потеряет значение. Клетки, которым мы обязаны размножением, и наши собственные станут равными.
Одновременно с этим уже выяснены причины неудач клонирования млекопитающих, например мышей. Оказалось, что так называемый генетический мусор, junk ДНК, по сути своей является – очевидно, это сравнение несколько примитивно – чем-то вроде переключателей, действующих избирательно и запускающих экспрессию отдельных генов в надлежащей последовательности. Во время манипуляций, связанных с процессом клонирования (перенесение ядер из клетки в клетку и т. п.), по незнанию повреждались необычайно хрупкие механизмы. Если повреждения были не слишком большими, организм млекопитающих в процессе развития с ними справлялся, но не всегда. Препятствия на пути клонирования человека по-прежнему огромны, причём штурм этой твердыни кажется мне в принципе бессмысленным. Клонированный из моей ткани близнец был бы на семьдесят девять лет младше меня и в то же время не был бы моим точным продолжением, как им не могут быть и наши собственные дети.
Известная фирма «Celera», расшифровавшая геном человека, приступила к следующей фазе: сравнительному исследованию генов разных людей для определения участков молекул, отвечающих за наследственные заболевания или склонность к ним. Речь идёт, например, об аллергии, которая как бы пожирает собственный организм, так как не способна распознать его идентичность. Это только один из ходов на огромной биогенетической шахматной доске, на появившемся в последнее время поле битв. Исследователи полны оптимизма, но, как всегда, раздаются предостерегающие и пессимистические голоса. Учёный по фамилии Чаргафф уже 25 лет назад предостерегал от возможных последствий биотехнических экспериментов. Мне всегда казалось, что время для таких экспериментов наступит и, к сожалению, это неизбежно. Обещания скорой и окончательной победы над раком и другими страшными болезнями я считаю при этом поспешными. До их реализации всё ещё далеко, зато сейчас говорят о новой области фармации, так называемой молекулярной фармакодинамике, о производстве лекарств на молекулярной основе, адресованных конкретным органам. Они будут воздействовать таким образом, чтобы адресатом данного лекарства стала только сердечная мышца или только почки.
Прогресс в области генетики и биоинженерии развивается экспоненциально, что меня удивляет и одновременно создаёт проблемы: я не успеваю дочитать одно, а уже проходит очередная неделя, и на столе растёт стопка ещё не открытых журналов. А «Science» или «Nature» приносят новости со всех фронтов науки. Учитывая высокую сложность исследуемых процессов, такими проектами занимаются более десятка или сотни человек. Что характерно, их фамилии различны по звучанию и происхождению; Америка стала большим насосом, который втягивает учёных со всего мира. Работы продвигаются живо и в них вовлечены огромные средства, и если даже президент США частично ограничит поступление федеральных денег, сразу же найдутся желающие – крупные консорциумы, – чтобы инвестировать в эти исследования, хотя бы из-за проклятого, по моему мнению, намерения патентовать фрагменты генома человека.
Будут ли при этом человеческие жертвы? Опасаюсь, что будут. Человеческих жертв всегда было ужасно много. А мой голос подобен мышиному писку под диваном – он не имеет ни малейшего значения.
