Книга: Последний рейс
Назад: Клэр
Дальше: Клэр

Ева

Аэропорт им. Джона Кеннеди, Нью-Йорк
22 февраля, вторник
День крушения

 

Отчаяние, с которым она шептала в телефон, не оставило сомнений. «Это я! Клэр». Голос дрожал, словно ей с трудом удавалось сдерживать слезы. Ева замерла, прислушиваясь к испуганному голосу женщины, которой угрожает опасность, – женщины в бегах, точно такой же, как и она сама.
Ева взглянула на напирающих со всех сторон пассажиров, торопящихся пройти паспортный контроль. Рядом толпится шумная семья с горой чемоданов, которые, вероятнее всего, будут проверять прямо здесь. Парочка впереди шепотом препирается – кажется, спорит о том, надо ли было раньше выезжать в аэропорт. Все заняты своими делами – никто не обращает внимания на испуганную женщину, в отчаянии сжимающую телефон, и на другую, прислушивающуюся к ее разговору.
Клэр. Короткое, всего в один слог, имя эхом отдалось у Евы в голове. Она придвинулась ближе, делая вид, что копается в телефоне (купленном меньше суток назад в другом аэропорту), и исподволь принялась рассматривать заинтересовавшую ее женщину. Дорогая кожаная сумка «Биркин». Модные кроссовки и идеально сидящие джинсы. На изящных плечах свободный кашемировый свитер. Темные распущенные волосы аккуратно уложены.
«Думаю, в Пуэрто-Рико проще спрятаться, – шептала она. Ева наклонилась ближе, чтобы ничего не упустить. – Там только что прошел сильный ураган, и вряд ли местные станут задавать лишние вопросы, если я буду платить наличкой».
От этих слов сердце Евы забилось чаще: Пуэрто-Рико – ее спасение, а Клэр – ее последний шанс.
Когда очередь дошла до них, сотрудник службы безопасности указал Еве налево, а Клэр – направо через несколько рядов. Ева попыталась последовать за Клэр, – ее не пустили. Хорошо, что у Клэр приметный розовый свитер – из виду не потеряешь. Но, как назло, старик впереди замешкался, и Клэр успела скрыться в толпе. Еле сдерживая отчаяние, Ева высматривала ее в зале, пока старик возился перед сканером – всякий раз, когда он проходил, загоралась красная лампочка. Наконец он вытряс из кармана пригоршню мелочи, внимательно ее пересчитал, прежде чем высыпать в лоток, и освободил проход.
Ева засунула куртку и ботинки в лоток, бросила сумку на конвейерную ленту и, затаив дыхание, прошла через сканер. Она все утро ждала этого шанса, нельзя его потерять. Быстро собрав свои вещи, Ева стала высматривать в толпе розовый свитер. Тщетно.
Клэр – ее последняя надежда, единственный шанс спастись: можно, конечно, купить билет на другой рейс, сесть на автобус или арендовать машину, но тогда ее легко выследят.
Остается искать, вглядываясь в толпу, и надеяться на удачу. Ева двинулась вперед, внимательно осматривая по пути все кафе и магазины. В глубине зала висело табло: в крайнем случае можно посмотреть, у какой стойки будет проходить регистрация на ближайший рейс до Сан-Хуана, и подкараулить Клэр там – далеко она уйти не могла.
Однако этого не потребовалось. Ева заметила женщину раньше: розовый свитер ярким пятном выделялся на фоне унылого серого окна. Клэр сидела у стойки бара и настороженно вглядывалась в лица проходящих мимо людей, забыв о судорожно сжатом в руках стакане.
Подойти к ней сейчас – значит, все испортить. В лоб действовать нельзя, надо брать ее хитростью. Ева отвела взгляд, свернула в книжный магазин напротив, взяла со стойки толстый журнал и принялась его листать, дожидаясь, пока Клэр немного успокоится.
Когда женщина поднесла стакан к губам и сделала большой глоток, Ева поняла: пора. Она вышла из магазина и, пройдя мимо больших окон, обращенных на взлетную полосу, направилась к бару. На ходу вынула из кармана выключенный телефон и приложила его к уху, не забыв изобразить на лице растерянность (благо, больших усилий это не потребовало).
– Что им от меня нужно? – произнесла она громким испуганным шепотом, усаживаясь рядом с Клэр, та тут же отодвинулась с нескрываемым раздражением. – Я сделала то, о чем он просил. Когда началась терминальная стадия, мы все обсудили.
Ева прикрыла глаза рукой и позволила переживаниям последних шести месяцев вновь завладеть собой. Риск. Страх. Горечь утраты. Эти эмоции нужны ей, чтобы заставить женщину, сидящую рядом, поверить в ее историю.
– Он мой муж. Я так его любила… – всхлипнула Ева, схватила салфетку со стойки и поспешно приложила ее к глазам, чтобы Клэр не заметила, что в них нет слез. – Он ужасно страдал… На моем месте любая поступила бы точно так же.
Ева помолчала, делая вид, будто слушает ответ невидимого собеседника, и напоследок выкрикнула:
– Передайте им, что мне больше нечего сказать!
Она сделала вид, что нажала отбой, бросила телефон на стойку и тяжело выдохнула. Заказала водку с тоником и пробормотала, вроде как про себя, однако так, чтобы Клэр услышала:
– Ведь знала, что рано или поздно мне это аукнется. Но так скоро…
Ева пригубила коктейль. Клэр неприязненно отодвинулась. Даже со спины было видно, насколько ей досаждает такое соседство. Ева не отступила, наоборот, добавила эмоций, симулируя нарастающую истерику: закатила глаза и принялась всхлипывать и вздыхать. Потянулась за салфетками, лежащими рядом с Клэр, но не достала, так что той поневоле пришлось помочь расстроенной соседке.
– Спасибо, – поспешила поблагодарить Ева. – Извините, что побеспокоила. Просто… – Она замолчала на секунду, словно собираясь с духом. – Просто у меня недавно умер муж. От рака.
Клэр не смотрела на Еву – ей явно не хотелось вступать в разговор, однако вежливость победила.
– Сочувствую.
– Мы были вместе со старшей школы. Восемнадцать лет прожили, – всхлипнула Ева, высморкалась и уставилась в свой стакан. – Мой Дэвид…
Она сделала большой глоток водки со льдом и прижала проскользнувший в рот холодный кусочек языком к щеке. Ей хотелось, чтобы бешеный ритм сердца хотя бы немного замедлился. Ее история должна быть правдоподобной. Врать надо дозированно и не спеша, чтобы ложь успела укрепиться и пустить корни в сознании слушающего.
– Он страдал от невыносимой боли. Я была обязана ему помочь…
Ева помолчала, выжидая, пока воображение Клэр нарисует страдающего от невыносимых мук человека на больничной койке.
– Я сказала сиделке, что сама побуду с ним, – продолжила Ева, уставившись пустым взглядом в пространство. – Наверное, следовало быть осторожней, но, когда любимый человек страдает, сложно мыслить хладнокровно. Теперь они меня подозревают. Могут быть серьезные последствия.
Ей нужно было как-то объяснить этой красивой несчастной женщине свое желание исчезнуть. Однако правда все только усложнила бы, а потому приходилось врать.
По изменившейся позе Клэр Ева поняла: та немного оттаяла.
– Кто «они»?
Ева пожала плечами.
– Следователь. Полиция, – пояснила она и махнула рукой в сторону своего телефона, все еще лежащего на барной стойке. – Звонил онколог, лечивший мужа. Сказал, через неделю всем велено явиться в город, чтобы ответить на вопросы.
Она замолчала и уставилась в окно.
– Вы из Нью-Йорка?
Ева растерянно взглянула на собеседницу и покачала головой.
– Из Калифорнии.
Пауза. Медленный вдох.
– Его не стало три недели назад, а боль все не отпускает. Каждый день просыпаюсь с мыслью о нем. Надеялась, что смена обстановки, поездка в Нью-Йорк помогут забыться.
– Помогло?
– Да. И нет, – невесело усмехнулась Ева. – Такое бывает?
– Наверное.
– Я потеряла все, что любила. Муж умер. Работу пришлось бросить, когда он стал совсем плох. Родных у нас нет. – Ева опять вздохнула и в первый раз за весь разговор сказала правду: – У меня никого не осталось. Возвращаться мне некуда и не за чем. Мой самолет вылетает через час, и я не хочу на него садиться.
Она покопалась в сумке, вытащила оттуда билет до Окленда и положила его на барную стойку перед Клэр, словно предлагая.
– Может, махну куда-нибудь, где раньше не бывала, и попробую начать жизнь заново. Деньги у меня есть, – задумчиво произнесла она и выпрямилась на стуле, как будто эта идея, якобы только что пришедшая ей в голову, сняла тяжелый груз с ее сердца. – Как думаете, куда поехать?
– Вас быстро найдут, – тихо предупредила Клэр.
Ева помолчала, будто обдумывая услышанное, и поинтересовалась:
– А можно так исчезнуть, чтобы тебя не нашли?
Клэр не ответила. Какое-то время обе женщины сидели тихо, глядя на людей, спешащих на посадку и в зону выдачи багажа. Погруженные в свои заботы, пассажиры проходили мимо, не обращая ни малейшего внимания на двух несчастных женщин, сидящих рядом в баре.
– Нет, я не разрешаю тебе в сотый раз пересматривать «Ловушку для родителей», пока не сделаешь домашку, – выговаривала раздраженная мать своей ревущей дочери, сердито увлекая ее за собой.
Клэр проводила шумную парочку взглядом.
– Похоже, Линдси Лохан по-прежнему нравится молодежи, – заметила Ева, поглядывая на соседку. – У нее есть еще фильм, в котором мать и дочь на один день поменялись телами. Как же он называется?
– «Чумовая пятница», – отозвалась Клэр, не поднимая взгляда от стойки. – Моя сестра его очень любила.
Ева медленно сосчитала в уме до десяти, готовясь сказать Клэр самое главное.
– А вы бы с кем поменялись? Кем бы вам хотелось стать?
Клэр медленно повернулась к Еве и посмотрела ей прямо в глаза, однако ничего не ответила.
– Пожалуй, это то, что мне сейчас нужно, – продолжила Ева задумчиво, как бы размышляя вслух. – Поменяться с кем-нибудь жизнями так, чтобы никто не узнал. Остаться собой, но жить под чужим именем.
Клэр не ответила ни слова, лишь подняла свой стакан и отхлебнула из него. Руки у нее дрожали.
– Я лечу в Пуэрто-Рико, – помолчав, тихо произнесла она.
Ева почувствовала, что в кровь наконец проник алкоголь, растекся мягким теплом по венам и ослабил напряжение, не дававшее ей свободно вздохнуть последние двое суток.
– Там сейчас хорошо – курортный сезон, – проговорила она.
Клэр покачала головой.
– Меньше всего на свете я хотела бы сейчас оказаться в том самолете.
Ева помолчала, ожидая, пока ее собеседница сама предложит то, что ей нужно. Она не хотела делать первый шаг – слишком рискованно. Ева покрутила лед в стакане, наблюдая, как он тает и смешивается с водкой.
– Похоже, нам обеим нужна «Чумовая пятница», – вымолвила она.
Две вещи Ева знала точно. Во-первых, Клэр должна считать, будто идея пришла в голову именно ей. И, во-вторых, Ева больше не хотела врать и обманывать. Это – последний раз.
Клэр взяла Евин билет и принялась его изучать.
– Расскажи об Окленде, – попросила она.
– Да что о нем рассказывать? – пожала плечами Ева. – Я живу в Беркли. И народец там, надо сказать, чокнутый. Если ты проедешь по главной улице на цирковом велосипеде, дудя в трубу, на тебя никто даже не посмотрит. Там полно странных личностей, и затеряться среди них не составит особого труда.
– Что-нибудь еще, дамы? – поинтересовался, подходя, бармен.
В первый раз за утро Клэр улыбнулась.
– Спасибо, больше ничего, – сказала она и повернулась к Еве: – Пойдем.
* * *
Они вышли из бара и, не произнеся больше ни слова, прошли через многолюдный зал плечом к плечу, заставляя встречных расступаться. В туалет тянулась длинная очередь из уставших, равнодушных пассажиров. Женщины встали в конец. Когда кабинки освобождались, они пропускали вперед тех, кто стоял за ними, пока не открылась дверь кабинки для инвалидов. Клэр втолкнула туда Еву и заперла дверцу.
– Помнишь, ты спросила, можно ли так исчезнуть, чтобы тебя не нашли? – прошептала Клэр. – Есть один способ.
То справа, то слева доносился звук сливаемой воды, из зала долетали обрывки объявлений по громкой связи. Клэр вытащила из сумки телефон, открыла электронный билет и сунула Еве.
– Если мы сейчас обменяемся билетами, никто не заметит. Все будут думать, что мы сели на свои рейсы, – начала Клэр. – Но в Пуэрто-Рико я не прилечу, как и ты в Окленд.
Ева сделала вид, что сомневается. Будет слишком подозрительно, если она сразу согласится.
– С ума сошла? С чего вдруг такая щедрость?
– Не щедрость, а взаимовыгодный обмен. Мне нельзя возвращаться домой. И в Пуэрто-Рико залечь на дно не получится.
– О чем ты?
– Тебе не о чем волноваться, – успокоила Клэр.
Ева только покачала головой.
– Если я и соглашусь на эту авантюру, то должна хотя бы знать, во что ввязываюсь.
Клэр оглянулась на дверь и зашептала:
– Я планировала уйти от мужа, а он все узнал. Мне надо скрыться, иначе…
– Что? Он опасен?
– Только для меня.
Ева сделала вид, что внимательно рассматривает электронный билет, как бы сомневаясь.
– Как мы обменяемся билетами, если ни капли не похожи?
– Теперь неважно. Контроль мы прошли. Я отдам тебе свой телефон с посадочным талоном. Никто ничего не заподозрит, – с мольбой и отчаянием проговорила Клэр. – Прошу. Ты – мой единственный шанс.
Ева знала, каково это: потерять все в последний момент, когда отчаяние и бешеная жажда ослепляют настолько, что перестаешь разумно мыслить и оценивать риски.
* * *
Договоренность наконец была достигнута, и беглянки приступили к реализации плана. Клэр вытащила из сумки приготовленные заранее футболку и кепку с эмблемой Нью-Йоркского университета, сняла с себя розовый свитер и протянула его Еве.
– Надо продумать все до мелочей, – сказала она. – Мой муж наверняка поднимет записи с камер видеонаблюдения.
Спорить Ева не стала, хотя ей и не по душе было расставаться с любимой курткой, удобной и неприметной, цвета хаки, с массой потайных карманов и глубоким капюшоном, скрывающим лицо от посторонних взглядов.
– Когда приземлишься, – продолжала давать указания Клэр, натягивая куртку, – обязательно сними деньги с моей карты или купи билет куда-нибудь – все равно куда, – чтобы пустить мужа по ложному следу.
Клэр переложила свой ноутбук в Евину сумку, затем открыла косметичку, вытащила оттуда пластиковый контейнер с зубной щеткой и сунула его в карман куртки. Подобная забота о гигиене в столь напряженный момент показалась Еве странной, однако она промолчала. Из бумажника Клэр достала лишь пачку денег, все остальное бросила обратно в сумку и вручила ее Еве.
– Только поторопись, – наказала она. – Муж наверняка заблокирует карту. ПИН-код – 3710.
Ева молча кивнула, хотя чужие деньги ей были не нужны, и протянула Клэр свой кошелек, даже не потрудившись в него заглянуть. Она с радостью избавилась от этого барахла. Наличные на первое время она спрятала под одежду, остальная сумма дожидалась ее на свободе.
Ева влезла в розовый свитер. Еще немного, и все закончится. Главное, чтобы у Клэр не сдали нервы. Через полтора часа самолет вылетит в Пуэрто-Рико, а там Ева найдет способ исчезнуть со всех радаров. Изменит внешность, арендует лодку или небольшой самолет (денег у нее хватит) и свалит с острова. А уж как Клэр распорядится своей новой жизнью – не ее дело.
Еве вдруг вспомнилось, как всего неделю назад на баскетбольном матче Декс повернулся к ней и заявил: «Единственный способ заполучить документы на чужое имя – обменяться ими с кем-то». Удивительно, но его слова стали пророчеством, которое сбылось в туалетной кабинке для инвалидов в четвертом терминале аэропорта имени Джона Кеннеди в Нью-Йорке. От этой мысли Ева едва не расхохоталась.
Клэр возилась с молнией на Евиной бывшей куртке. Интересно, кто будет ждать ее в Окленде? Поначалу ее наверняка примут за Еву – из-за одежды. Поскольку на этом сходство заканчивается, преследовать женщину не станут.
– Надеюсь, ты не против.
Ева прижала к груди недавно купленный телефон.
– Там фотографии и пара голосовых сообщений от мужа…
Если Клэр обнаружит, что в памяти нет ни одного снимка и ни одного сохраненного номера, а в истории вызовов – единственная запись, это может вызвать подозрения. Не хочется рисковать.
– Мне нужно, чтобы ты сняла пароль, иначе я не смогу отсканировать электронный билет, – продолжила Ева, протягивая Клэр ее телефон. – Или ты хочешь оставить его? Тогда надо где-то распечатать билет.
– Нет, забирай, – отказалась Клэр. – Меня могут по нему выследить. Я только спишу один номер.
Она выудила из сумки ручку и быстро нацарапала цифры на обороте старого чека.
Объявили посадку на рейс до Окленда. Беглянки переглянулись. Страх на их лицах мешался с воодушевлением.
– Вроде все, – выдохнула Клэр.
Сейчас она сядет на самолет и через пару часов окажется под ярким калифорнийским солнцем, не имея ни малейшего представления о том, что ее там ждет. Ева почувствовала укол совести. Впрочем, Клэр казалась такой решительной и дельной. Она справится.
– Спасибо, что помогла мне начать жизнь заново.
Клэр притянула ее к себе, обняла и прошептала:
– Тебе спасибо. Ты спасла меня. Я этого не забуду.
И решительно вышла, устремленная к новой жизни. Смешалась с толпой пассажиров. Камеры наблюдения зафиксировали выходящую из туалета стройную женщину в зеленой куртке и надвинутой низко на глаза кепке с логотипом Нью-Йоркского университета.
Ева снова заперла дверцу кабинки и прислонилась лбом к холодному кафелю стены, дожидаясь, пока выйдет утренний адреналин и спадет напряжение, сменившись вялостью и туманом в голове. Однако расслабляться еще рано – это пока не свобода. Правда, сейчас она ближе, чем когда бы то ни было.
* * *
Ева еще долго просидела в запертой кабинке, представляя, как Клэр летит на запад, вслед за солнцем, навстречу свободе, и вышла, лишь когда объявили посадку на рейс 477 до Пуэрто-Рико. Миновала длинную очередь ожидающих. Краем глаза поймала свое отражение в зеркале и удивилась, насколько спокойной выглядит, хотя внутри вся трепещет от предвкушения близкой свободы. Закатала рукава розового кашемирового свитера, вымыла руки, забросила ремешок новой сумки на плечо и двинулась в зал под камеры видеонаблюдения.
У выхода на посадку вперед не лезла, ждала поодаль, по привычке сканируя взглядом толпу. Интересно, наступит ли такой день, когда она перестанет оценивать возможные риски и опасности, попадая в новое место?
Все вокруг, казалось, были поглощены собственными мыслями и жаждали лишь одного – скорее убежать от нью-йоркских холодов к ласковому карибскому лету.
Усталая сотрудница аэропорта объявила в микрофон:
– На рейс остались места. Желающие могут зарегистрироваться прямо у стойки.
Пассажиры, одетые в яркие курортные тряпки, принялись выстраиваться в очередь, стараясь занять место поближе к началу, но у стойки работала всего одна, та самая усталая сотрудница, поэтому в суматохе дела продвигались медленно. Ева встала в конец очереди за большой шумной семьей с четырьмя детьми. Вдруг в сумке у нее звякнул телефон Клэр. Не сумев побороть любопытство, она вытащила его и прочла сообщение:
Что, мать твою, все это значит?
Даже на расстоянии она почувствовала яростную злобу, таящуюся в этих словах, – отравляющую, парализующую и, увы, столь хорошо ей знакомую. Не успела она опомниться, как раздался звонок. От неожиданности она чуть не выронила телефон. Ева торопливо перевела вызов на голосовую почту. Снова звонок. Опять и опять. И почему очередь так медленно двигается! Скорее бы уже сесть на самолет и оказаться в воздухе. В безопасности. На пути к свободе.
– Почему стоим? – поинтересовалась женщина за спиной Евы.
– Говорят, люк не открывается.
– Ясно.
Когда подошла очередь Евы, она протянула сотруднице телефон и та отсканировала билет, даже не взглянув на имя. Получив телефон обратно, Ева тут же отключила его и бросила в сумку. Регистрация продолжалась, Ева стояла у телетрапа в толпе пассажиров, ожидающих посадки с возрастающим нетерпением. В сутолоке кто-то случайно толкнул ее, смахнув сумку с плеча, и все вещи рассыпались по полу.
Еве пришлось наклониться, чтобы собрать все обратно. Она обернулась и посмотрела в зал. Толпа закрывала ее от взгляда сотрудников аэропорта. Это шанс! Ее исчезновения сейчас никто не заметит. Рейс не заполнен, так что ее незанятое место никому не бросится в глаза. Регистрацию она прошла. Клэр уже на пути в Окленд.
Решать надо быстро. Достаточно отойти в сторону, сделав вид, что ей опять звонят. И она сольется с толпой, превратится в одного из сотен мало различимых пассажиров, поглощенных собственной жизнью. Потом выйти из аэропорта и взять такси до Бруклина, найти парикмахерскую, подстричься и покраситься в темный. Купить за наличные билет на другой рейс по документам Клэр. В конце концов, Клэр Кук – не такое уж редкое имя, и в Нью-Йорке вполне могут жить две полные тезки. А затем, когда она приземлится и исчезнет, это имя отправится в небытие.
Как и она сама.
Назад: Клэр
Дальше: Клэр