86
Сесиль выпрямляется и подходит к окну.
– Это имеет отношение к Даниэлю. К тому, что с ним случилось.
Снова ложь, думает Элин, выпрямляясь. Одна ложь за другой.
– До исчезновения Даниэль присутствовал на встрече с Лукасом со строительными подрядчиками – здесь, в санатории. Тогда никто не понял, что с ним что-то случилось. Его жена получила сообщение от него, где говорилось, что он ужинал в городе, слишком много выпил и поэтому не может вести машину и переночует у родителей в Кран-Монтане.
Элин молча кивает.
– На следующий день сюда пришел сторож. Подросток, раз в неделю проверяющий здание. Тогда оно было в полузаброшенном состоянии. Время от времени в него кто-нибудь забирался. – Сесиль умолкает, глядя в окно. – В тот день Лукасу позвонили. Сторож проверял комнаты и в одной из старых палат нашел тело. – Она снова умолкает и делает глубокий вдох. – С маской на лице и отрезанными пальцами.
– В такой маске? – Элин смотрит на маску в своих руках.
– Да. Она выглядела в точности так же. Когда позвонил тот парень, Лукас был в своем офисе в Лозанне и велел ему никому не говорить, мол, он приедет, как только сможет. Позже Лукас объяснил, будто втайне надеялся, что все это – чья-то злая шутка. Кого-нибудь из протестующих. Но нет… – Сесиль отворачивается. – Парень был прав. Там было тело. Тело Даниэля.
– И надо полагать, в полицию Лукас не позвонил.
Элин прикусывает губу, пытаясь осознать услышанное. У нее возникло столько вопросов, что она не знает, с чего начать.
– Не позвонил. Вместо этого он в панике набрал мне, спрашивая, что делать. Я была в городском доме наших родителей. Мы встретились там. – Сесиль подносит ладонь к губам, из ее горла вырывается странный звук – дрожащий и булькающий всхлип. – Даниэль лежал на каталке, с кошмарной маской на лице.
Из ее глаз катятся слезы. Сесиль смахивает их.
– И вы все равно не вызвали полицию?
Элин слышит в своем голосе обвинение, но ничего не может поделать. Ей не очень хочется знать, что было дальше, но она заставляет себя слушать.
– Нет. Лукас не хотел. Он был в панике, сказал, что это потопит проект, – Сесиль пожимает плечами. – Он был прав. Реновация уже и так наткнулась на сильное сопротивление, этого проект точно не пережил бы, – она колеблется. – Я знала, что значит для него отель. Лукас положил на его алтарь не только деньги и капитал, но и всю свою жизнь. Брак. Все, что у него было.
– И как вы поступили?
– Лукас избавился от тела Даниэля. Спрятал его.
– И вы не спрашивали, что он сделал с телом? – с укором спрашивает Элин.
– Нет, – голос Сесиль ненадолго твердеет. – Я не хотела знать. Я сделала то, что могла. Пообещала сохранить все в тайне.
– А как же место преступления? Полиция наверняка обыскала здание, когда выяснилось, что Даниэль пропал. Судя по вашему описанию, там была кровь и другие следы.
– Лукас все вымыл, чтобы все выглядело так, будто ничего не случилось. Передвинул мебель и набросал мусора. Это было довольно просто. Там же и без того было грязно. – Сесиль опускает взгляд на свои руки. – Полиция работала не очень тщательно. В то время они считали, что он скрылся по собственной воле.
– А что насчет сторожа, который обнаружил Даниэля? Он-то наверняка хотел пойти в полицию.
– Лукас его подкупил, – голос Сесиль звучит глухо, словно из консервной банки. – Дал ему кучу денег в надежде, что парень смоется. Так и вышло.
Элин пытается упорядочить мысли.
– Так, значит, вы поговорили с Лукасом, когда обнаружили тело Адель? Указали на сходство?
– Да, но он сказал, что если мы расскажем про Даниэля, то нас арестуют. Сокрытие трупа и преступления, уничтожение улик… – голос Сесиль становится совсем тоненьким, плечи опускаются. Она как будто уменьшается в размерах. – Лукас надеялся, что если мы найдем убийцу, то никто не свяжет Адель с Даниэлем. Мне не могло прийти в голову, что именно он и…
Ее голос ломается.
Элин смотрит на нее, внезапно насторожившись. Сколько же еще обнаружится вранья?
Все рассказывают ей только половину истории… Она с самого начала все понимала неправильно.
Сесиль некоторое время молчит.
– Знаете, – наконец говорит она, – Лукас кое-что сказал, когда вышел из больницы. Я навсегда это запомнила. Он сказал, что ему надоело быть беспомощным, что люди указывают ему, что делать. – Она умолкает, подбирая слова. – Сказал: «С сегодняшнего дня я буду делать только то, что хочу. И к черту всех, кто стоит у меня на пути».
Элин наблюдает, как танцует за окном снег.
Он исполнил свое желание. Теперь никто не назовет его беспомощным.
Она поворачивается обратно к Сесиль:
– Я начну поиски, от комнаты к комнате. Не могли бы вы вернуться в столовую и проверить, как там остальные?
– Не хотите, чтобы я пошла с вами?
– Нет. Если он увидит, что нас двое, мы его спугнем. Нужно действовать осторожно.
– Хорошо, если вы так считаете. – Сесиль идет к двери. – Позвоните мне, если вам что-нибудь понадобится.
– Ладно, – отзывается Элин, прячет маску обратно в шкаф, берет свою сумку и тут понимает, что слова Сесиль о Лукасе до сих пор звучат у нее в голове.
«С сегодняшнего дня я буду делать только то, что хочу. И к черту всех, кто стоит у меня на пути».
Где-то в глубинах ее мозга ворочаются шестеренки. Она останавливается, уставившись в пол, и пытается ухватить мысль.
Она в самом деле права? Или усталый мозг что-то воображает? Одна царапина на полу – и мысль прыгнула в ложном направлении, мозг пришел к неверному выводу.
Есть только один способ проверить – найти доказательства. Твердые и неопровержимые.
Она вытаскивает телефон и за секунды находит нужный сайт. Ее ладони вспотели, и палец оставляет на экране влажные следы, пока она водит по экрану в поисках нужного фрагмента.
Слишком быстро, она отмотала страницу слишком далеко.
Элин заставляет себя замедлить темп и медленно отматывает назад.
В глаза бросаются слова на экране.
Ее теория верна.
Но пока она смотрит, из подсознания всплывает кое-что еще. Мысль настолько смутная, что Элин никогда бы не вытащила ее, если бы не случайная ассоциация.
Она возвращается к полкам и открывает дверцу. Опускается на колени, вытаскивает маску и подносит ее к лицу. А потом нюхает ее, глубоко вдыхая, как делают эксперты-криминалисты. Маска падает ей на колени.
Она права. Она права.
Все наконец-то встает на свои места. Части головоломки сходятся – обрывки разговоров, язык тела.
Сомнений больше нет.
Что ж, остается только надеяться, что еще не слишком поздно.
Где-то вдалеке приглушенно хлопает дверь.
Элин подташнивает, по венам растекается адреналин.
Время как будто сжимается и перестает существовать. Сколько это займет? Три минуты? Четыре?
Она бросается бежать.
