51
– Лора Штрель? – повторяет Берндт. – Пропавшая женщина?
– Да. – Элин треплет уголок блокнота, почти желая, чтобы Берндт неправильно расслышал имя и ей не пришлось бы обвинять Лору.
– Хорошо, вывожу вас на громкую связь, остальные члены команды тоже здесь. Засиделись на работе допоздна. – Элин слышит щелканье клавиш, свист статики и гул голосов. – Слышите меня?
– Да, все прекрасно.
Дыши глубже, говорит она себе, откинувшись на спинку стула. Как бы ни было тяжело, каким бы неправильным это ни казалось, придется это сделать. Отыскать истину.
– Элин, расскажите, что вам необходимо узнать, – медленно и четко говорит Берндт. – Если у вас есть конкретные вопросы относительно госпожи Штрель, мы ими займемся.
Элин чувствует, как ее щеки пылают, когда она называет полицейским имя Лоры.
Она откашливается и выдавливает из себя слова:
– Главным образом мне хотелось бы выяснить, есть ли какие-нибудь записи о ней, которые могли бы относиться к этому делу.
– Хорошо, но сначала новости от психолога. – Раздается шелест бумаг. – Лора не была ее пациенткой. Нет записей о ее визитах.
Элин переваривает его слова. В таком случае зачем хранить визитку психолога в ящике стола? И статью в ноутбуке? Элин размышляет: возможно, Лора пошла к другому психологу или просто так и не решилась записаться на прием.
– Ясно, – говорит она. – Тогда, я думаю, стоит взглянуть на другие данные о ней. Криминальные сводки и медицинские записи.
На заднем плане звучат приглушенные голоса.
– Элин, это прокурор Юго Таппарель. Для доступа к базе данных нужны серьезные улики. – Холодная официальность его тона выбивает Элин из колеи. – Можете рассказать подробнее, что вы обнаружили? Тогда мы решим, достаточно ли этого.
Запинаясь, Элин перечисляет факты, мучаясь угрызениями совести и понимая, что, вероятно, она перешла черту, добывая информацию о Лоре. Но что еще ей оставалось?
На том конце линии молчат.
– Давайте уточним… – наконец говорит Берндт. – Зашифрованные файлы намекают на то, что Лора имела отношение к попытке шантажа Лукаса Карона, а также содержат переписку с журналисткой, тоже относительно Карона.
– Да, я…
Ее прерывает прокурор:
– Элин, вы можете уточнить, кто попросил вас проверить ноутбук? Я не припоминаю, чтобы следственная группа давала такое поручение…
Намек очевиден: он считает, что Элин зашла слишком далеко.
Она ерзает на стуле. Да уж, они все излишне усложняют. Зачем чинить препятствия?
– Понимаю опасения Юго, – встревает Берндт. – Пожалуйста, пришлите нам файлы. Посмотрим, что там, и дадим вам знать.
– Спасибо.
Элин завершает разговор и делает большой глоток воды из стоящего рядом стакана. Каждый шаг дается с болью, словно ей дергают зуб. Но она понимает, что дальше будет еще хуже.
Придется сказать Айзеку про Лору. Про ее подозрения.
Она потирает глаза – в них словно песка насыпали, а веки налились тяжестью. Откинувшись на спинку стула, она закрывает глаза. Снаружи завывает ветер, пытаясь сдуть здание.
Но она слышит не только это. Слышит крик, отдающийся эхом. Такой четкий, словно кто-то кричит совсем рядом.
Голос Айзека.
Громкий, нетерпеливый.
– Нужно его вытащить! Нужно его вытащить!
А потом вопль, тихий и гортанный вой, из самого нутра. И плеск воды.
Ее поле зрение сужается до одной точки: Сэм. Край футболки, за который его тянут из воды.
Футболка больше не выглядит принадлежащей ему, теперь она нечто отдельное, как будто Сэма уже нет, он не может на нее претендовать.
