Глава 44
Завьялов старательно избегал Ольгу, сейчас она в этом окончательно убедилась. Увидев ее в конце коридора, он резко развернулся и пошел в обратном направлении — явно не хотел с ней встречаться. Она доплелась до его кабинета, заглянула в осиротевшую приемную. Как так получилось?
Любое событие в жизни человека ведет за собой цепочку других событий. В жизни каждого человека встречаются перекрестки, на которых ему приходится выбирать путь своего дальнейшего следования. И от того, какое направление он выберет, зависит его дальнейшая жизнь. На каждой такой решающей точке ему предоставляется возможность изменить судьбу, это во власти человека. Ничего нет предрешенного. Порой выбор иного пути влечет за собой радикальные изменения с поворотом на сто восемьдесят градусов. Наверняка и у вас были такие судьбоносные события, которые резко поменяли вашу жизнь. Вы никогда не задумывались, что было бы, если бы вы свернули в другую сторону? Но как бы сложилось иначе, нам узнать уже не суждено.
В жизни Ольги и Игоря их совместный перекресток развел их по разным направлениям. Игорь, оказавшись по вине череды случайностей и совпадений на перекрестке вместе с Ольгой, имел свое мнение относительно пути своего дальнейшего следования. Ольга, оказавшись с ним на этом перекрестке, хотела продолжать свой путь вместе с ним. Но он рассудил иначе.
Он видел, что она ищет с ним встречи, и осознавал, что неприятный разговор неизбежен. Понимая, что все-таки надо объясниться, он решил прийти к ней домой. Возможно, это было лишнее, но он не хотел скандальных разборок на работе, а все к тому шло.
Увидев его в дверях своей квартиры, она захлебнулась от нахлынувших чувств. Но радость ее была преждевременна, она это сразу поняла по его потухшему холодному взгляду, устремленному на нее.
Она провела его в столовую, совмещенную с гостиной, которая была наполовину отгорожена от кухни красивой арочной перегородкой. Темное грифельное небо мрачно наблюдало через окно за этими двумя, запутавшимися в своих отношениях и чувствах.
Он начал первым:
— Оля, ты должна понять: мы не можем быть вместе. Я думаю, ты понимаешь.
Она смотрела на него умоляюще:
— Послушай меня… Выслушай меня, наконец. Я от одиночества умираю.
— Зачем умирать? Не надо умирать. — Он попытался придать их беседе полушутливый тон. — Не надо на мне зацикливаться, прошу тебя. У тебя же есть Кирилл, он классный парень, разве нет?
— Да при чем здесь он?! — взвыла, как раненый зверь, Ольга.
— Попытайся взять себя в руки. Не надо, пожалуйста, этих сцен.
— Что ж так с мужчинами не везет!
— Почему не везет? У тебя же есть Кирилл, отличный парень, разве нет? — повторил он.
Игорь чувствовал неловкость от этого разговора. Он и представить не мог, какая буря чувств пронеслась в ее душе. Ему не хотелось выяснять отношения, но здесь невозможно было улизнуть. Долгий нервный разговор был неизбежен. «Ну что ж, сам виноват, — обреченно подумал Завьялов. — Не надо было к девушке приставать».
Отчаяние жгло Ольге сердце. Чувство невысказанной боли, обиды пульсировало и пробивалось наружу. И вот весь молчаливый поток эмоций, как источник в Карловых Варах, пробился наружу сильной высокой струей:
— А у нас ведь все могло получиться! Я ведь знаю! Это как раз то самое, когда не ешь, не спишь! Высший класс! Чемпионский разряд! — Слезы душили ее.
— Хорошая моя, не плачь. — Ему стало очень жаль ее. Ведь это он был причиной ее слез. Его слова утешения возымели обратное действие: она заплакала. — Понимаешь, Ольгуня, я ведь женат. — Он гладил ее по голове, уткнувшейся в его грудь, потом обнял за плечи. — Ты же знала это с самого начала наших отношений. Не надо, конечно, было их вообще начинать, это было неправильно с самого начала. Я не могу изменять жене. Такой уж я человек, так воспитан, — оправдывался он, — я это понял сейчас. Ведь я никогда не изменял Инессе, я однолюб. И потом, я дал обещание ее отцу, что никогда не брошу ее, не изменю ей.
Она отстранилась от него и, начиная с «пиано», перешла на «форте»:
— Тебе только так кажется, что ты любишь ее. Тебе только хочется так думать, но это не так! Ты меня любишь!!!
Она смотрела на него таким взглядом…
— Прости меня, я виноват во всем. Я понимаю, что поступил очень плохо по отношению к тебе, к жене — ко всем. Прости меня. Я не мог устоять перед тобой, перед своим желанием обладать тобой. Эта любовь — это умопомешательство какое-то было! Западня! Вожделение!
— Что ты винишь себя постоянно? Она изменяет тебе, с кем захочет, а ты…
Ее вдруг словно ударило в сердце. Она физически испытала эту боль. Вот уж не думала она, что способна так жестоко страдать.
— Ты меня любишь, а не ее, — продолжила она срывающимся тоном. — А ее ты по привычке называешь своей женой. Она нужна тебе, потому что ты потеряешь компанию, свое благополучие.
— Может, хватит уже? — Ему совсем не хотелось продолжать эту неприятную беседу. Он уныло поискал в пространстве точку опоры. — Ты не права. Хотя, может, и права. Может, я просто боюсь и не хочу даже себе сознаваться, что завишу от жены. Я…
— Да, ты, такой сильный, такой необыкновенный, такой умный! Как ни печально, ты попал в зависимость от обстоятельств.
— Каких обстоятельств? — Он совсем не понимал, о чем она говорит.
— Надо их порвать.
— Ничего я рвать не собираюсь. Я этого сделать не могу.
— Ты слишком привык к своему комфорту. Да, жизнь у тебя хорошая и приятная, зачем что-то менять?
— Да, я привык к своей жизни и не хочу ее менять.
— То есть я для тебя была просто развлечением, прихотью? Горько сознавать это.
— Не надо так говорить. Ты была моей Венерой, моей вспышкой в космосе.
— Красивые слова, не более того. От этого мне еще горше. Но, несмотря на Венеру, ты предпочитаешь остаться со своей Черной Дырой — с Инессой.
Он грустно смотрел на нее исподлобья.
— Это несмотря на то, что она тебе изменяет. Не любит тебя, не уважает. Даже ребенка не родила тебе!
При этих словах он вздрогнул: она задела что-то тонко переплетенное в его душе.
— Не говори так. Это не ее вина, что она не родила ребенка.
— А чья тогда? — не удержалась она.
— Моя, — еле слышно прошептал он. — Мы попали в аварию, когда она была в положении. Когда она ждала ребенка. Моего ребенка. Понимаешь? Я был за рулем. В результате этой аварии у нее случился выкидыш. Врачи вынесли жестокий приговор: Инесса не может иметь детей. И это я виноват в случившемся. Я виноват в том, что у нас нет детей.
— Сейчас столько современных способов, суррогатное материнство то же — очень модно, все звезды так детей заводят. Почему не попытаться?
— Она не хочет гневить Бога, так она говорит.
— Кто? Инесса? Боится гневить Бога? Что-то это никак не ассоциируется с ее личностью у меня. — Ее губы искривились в ядовитой усмешке.
— Да при чем тут все это? Я вообще не хочу с тобой это обсуждать! — взвился он.
— Но обсуждаешь же.
— Больше не собираюсь, — отрезал он. — Ты злая. Я ошибся в тебе. Очень сильно ошибся.
— Мне казалось, что между нами нечто большее, чем просто секс.
— Просто секс. Химия, страсть — как хочешь назови. Ничего больше. А люблю я жену. — Взгляд его не выражал ничего. Она встретила его глаза невидящим взглядом.
И как она теперь будет здесь работать, было не понятно ни ей, ни ему. «Было опрометчиво заводить роман на работе», — подумал он. Что-то выше его воли свело их вместе на короткий промежуток его страсти. Но она быстро закончилась.
— Тебе надо уволиться, — предложил он, подумав.
— Да, ты прав, так будет лучше. Только можно не сейчас, а через пару месяцев? Мне надо подыскать место.
— Да, конечно, — обрадовался он, что она так легко согласилась. — Пойми, мы были несдержанны в своих отношениях. Это была запретная любовь.
Ольге хотелось выйти в поле и закричать от безысходности. Заорать так, чтобы ее крик достиг небес с их звездами. Почему она так несчастна? У нее не было ответа на этот вопрос.
— А-аа, как все это невыносимо! — Она обхватила голову руками, убежала в спальню, бросилась на кровать и уткнулась лицом в подушку. Она убежала от него без оглядки, а он не пошел за ней. Она слышала, как за ним тихо закрылась входная дверь.
Когда она, немного придя в себя, пришла в гостиную, она увидела на столе ключи от «Panamera» — его прощальный подарок ей. Она стояла и смотрела на эти ключи, понимая, что умирает. Похоже, деньги пересилили всю любовь. Деньги оказались для него важнее.
Но она не сломается, ни за что не сломается! Она расправит крылья и побежит навстречу ветру, вихрю, который сбивает ее с ног. В ночь, рассекая ее тревожную влажную глубину.
