Глава 15
Игорь
Вчера, как я себе и обещал, я о ней больше не думал. Обещания, данные себе, я всегда сдерживаю. Но сегодняшнего утра обещание не касалось. Утром, как только проснулся, я сразу подумал об Ольге. И почему эта девочка никак не выходит у меня из головы? Мои чувства восстают против доводов рассудка и не хотят его слушать, мое тело хочет ее. Я отравлен ею. Я закрываю глаза и мгновенно представляю оптическое воспроизведение ее черт: туманный призрак в естественных тонах. Еще крепче сжимаю губы.
Смотрю на жену: Инесса спит рядом, но мне совершенно не до нее.
Еще совсем рано вставать, но нервное возбуждение и напряжение всех мышц не дают расслабиться, закрыть глаза и уснуть.
Встаю и иду в ванную комнату. Там среди всей этой роскоши и блеска (все, как любит Инесса) стою бреюсь, а сам ловлю себя на мысли, что хочу увидеть Ольгу, причем срочно, сейчас же.
Включаю телевизор в гостиной, чтобы отвлечься. Огромный экран на стене вспыхивает холодным светом. Пью кофе, а сам думаю: во что она сегодня будет одета?
Но для того, чтобы ее увидеть так срочно, как мне хочется, мне нужно организовать какое-то срочное дело для нее. Надо сделать так, чтобы она оказалась в эпицентре стремительно развивающихся событий и не смогла улизнуть вечером опять с этим несносным Кириллом.
Да, месть — блюдо, которое надо подавать холодным. Я не спорю.
И я придумал ей дело: масштабный отчет. Дело не на один день. А она пусть покажет класс и сделает его, скажем, за три дня.
От собственного плана стало как-то омерзительно на душе. Похоже, я решил воспользоваться своим положением и прижать девчонку. Говори уж честно, Завьялов, без обиняков: зажать девчонку в угол.
Но меня уже не свернуть с намеченной цели. Быстро написал в Вотсапе сообщение Людмиле — назначил совещание на девять. Она все сейчас организует. Вот для всех неожиданность будет.
От Людмилы вопрос: «Точно на девять совещание?» Я разозлился и написал: «Кто опоздает, тому штраф».
Мне недалеко совсем до офиса добираться, тем более сегодня у меня бессонница. Встал совсем рано, не спится, а вот другие как — посмотрим. Привыкли все опаздывать, утро раньше десяти ни у кого не начинается. Разбаловались все, работнички фиговы. Вот и введем сейчас всех в тонус ранним совещанием, полезно будет.
Приехал в офис без четверти девять. Людмила уже на месте, молодец, ставлю «лайк».
Прошел к себе. Без пяти минут девять Мила заглянула, спросила, можно ли всех запускать. Дал отмашку — пусть заходят. Оживленные сотрудники стали наполнять своим гулом мой большой кабинет. Сейчас увижу ее. Поймал себя на том, что немного задерживаю дыхание, ища ее взглядом в веренице входящих. Но ее все нет.
Я был все-таки несправедлив к ним. Взяли свои задницы в руки, собрались. Все подтянулись, никто не опоздал.
Баранцев хотел примоститься на стул рядом со мной, по левую руку, но я ледяным кивком быстро пресек его желание, зыркнул на него так, что тот сразу отлетел на другой конец стола. Больше желающих на это место не было.
Все зашли, но ее нет. Выхожу в приемную:
— Мила, ты Ольге Валерьевне сообщила о совещании?
— Да, конечно, Игорь Сергеевич, она будет сейчас. До девяти ведь три минуты еще осталось.
Посмотрел на нее: реснички аккуратно прокрашены, губы идеально обведены, вид жалобный, переживает за подругу. Они ведь подруги вроде?
Но время уже перевалило глубоко за девять, а ее все нет. Чувствую, что начинаю понемногу злиться.
Начинаю совещание. А что тут начинать? Изюминки-то нет! Не пришла еще.
Снова выхожу, вопросительно смотрю на Милу.
— Позвони ей, где она? Штраф ей вкатить надо за опоздание, чтоб неповадно было.
Людмила с расстроенным видом берет телефон, набирает номер той, которую я так хочу сейчас увидеть, растерянно переводит на меня взгляд: «Абонент недоступен».
Я что-то рассеянно спрашиваю сидящих за столом людей, рассеянно выслушиваю их реплики, чувствуя напряжение во всем теле.
И тут дверь открывается. На пороге ОНА.
Я чувствую, как начинаю расползаться на молекулы от одного взгляда на нее. Свежая, волнительная, с растрепанными волосами. Сразу видно, не успела с утра навести марафет. Я слышу, как сердце отбивает удары в мою грудь, пока я смотрю на бирюзу ее блузки, пытаясь представить, что под ней скрыто, на узкие брючки, идеально облегающие стройные ножки и бедра. Она стоит, мнется в дверях. Бедная девочка. Что-то лепечет в свое оправдание. Но я буду строг, у меня теперь такая линия поведения. Не буду нюни разводить.
— Ладно, проходите, — наконец я великодушно разрешаю ей приземлиться на единственный незанятый стул около стола. Этот стул рядом со мной. Уж я постарался, чтоб только он остался незанятым.
Еле уловимый запах знакомых духов коснулся моего носа. Меня сразу же обдало жаром от желания обладать этой женщиной в бирюзовой блузке, сидящей сейчас так близко от меня. Черт.
Но о чем она думает? Мыслями явно где-то в другом месте. О Кирилле своем плейбоистом грезит, когда сидит так близко от меня, что у меня дыхание перехватывает? Ей все нипочем, смотрю. Я рассвирепел от одной только мысли.
Сейчас я покажу ей Кирилла.
Наконец она услышала, что я к ней обращаюсь, и подняла на меня свою бездонную зелень глаз. Я понимаю, что готов на все, чтобы эта бездна смотрела только на меня.
Но вслух говорю (надо быть последовательным в своих действиях и решениях):
— Вам необходимо представить отчет о показателях эффективности каждого подразделения за прошедший квартал. Через три дня.
Ух, какая она злая сейчас, глаза мечут искры. Ничего себе, какой темперамент! Неожиданно. Но вот так она еще красивее, чем обычно.
— Какие три дня? — подает она реплику.
Недовольна явно. Ха. Будешь знать, моя девочка, как с Кириллами всякими тискаться (эта мысль больно отозвалась в моем сердце).
И тут вдруг от нахлынувшей на меня ее энергии, пусть даже злой и неправильной, меня всего скручивает. Мне нечем дышать, сердце сбивается с ритма, но от сладостной пытки быть рядом с ней я не могу отказаться. Я хочу ее до рези в глазах, до дрожи в руках. Черт! Так нельзя. Чтобы взять себя в руки, я наливаю себе воды. Стараюсь унять дрожь в своих пальцах, расслабить все напряженные донельзя мускулы.
— Я сказал, через три дня, значит, через три дня, — говорю, приведя себя в норму.
Что? Обещает за два дня сделать? Сидит, как нахохлившийся птенчик зимой, замерзающий от стужи. Безрассудный жест отчаяния — так я это понимаю. Но не буду ей перечить. Как скажешь, моя девочка.
— За два так за два.
Совещание закончено, но мне не хочется, чтобы она уходила. Я хочу смотреть на нее снова и снова. Но она самой первой вскакивает с места — торопится делать отчет, видимо. Смешно вдруг стало, развеселился.
Все разошлись, а я остался один в тишине своего кабинета. Заглянула Мила с неотложными документами — надо подписать. Но мне не до них сейчас. Что-то непреодолимое тянет, ноги сами ведут меня в ее кабинет. Открываю рывком на себя плотно закрытую дверь. Ба! Вот это я попал…
Ольга стоит спиной к двери, наклонив голову вниз, ее волосы золотистым водопадом устремлены по направлению к полу, а я смотрю на открывшуюся моему взору картину и не могу произнести ни слова. Я чувствую короткий трепет сердца в груди и ощущую, как оно потом гулко ударяется в грудь. Адреналин прокачивает мое тело и ударяет кровью в виски. Я ловлю себя на мысли, что хочу подойти к ней, смять ее в своих руках, крепко сжать в своих объятиях и никогда не отпускать. Я хочу обладать ею, как никогда не хотел еще обладать ни одной женщиной. Я смотрю на гибкий излом ее спины и представляю себя рядом с ней.
Она грациозно с изгибом спины выпрямляется, заставляя мое сердце учащенно биться, и, не замечая меня, проводит щеткой по великолепным волосам, другой рукой держа фен. Я хочу прикоснуться к ее волосам, почувствовать их шальной запах. Провести по ее плечам, развернуть к себе лицом и увидеть ее губы, будоражащие мне кровь. Я хочу впиться в эти губы, открытые для моего поцелуя, и выпить ее всю без остатка. Но нет, я не буду торопиться, я буду пить это колдовское зелье мелкими глоточками, смакуя удовольствие. Как мне хочется ощутить ее вкус!
Я мысленно одергиваю себя, отводя взгляд в сторону, когда замечаю, что уже незнамо сколько времени здесь стою и наблюдаю за волнующими меня ее движениями. Ловлю себя на мысли, что жутко злюсь на нее, на себя, на всю ситуацию в целом, на мою неспособность устоять перед ней.
— Это так вы делаете отчет? Оригинальный подход, — наконец выдавливаю я из себя обидные слова.
