Книга: Тайная война
Назад: Глава 3.Шпион
Дальше: Глава 5. Засада

Глава 4. К лесному хутору

Возле места недавнего боя на тракте царила рабочая суета. Гарцевали на конях гусары ахтырцы. Сновали по обочинам и по ближайшим к дороге зарослям спешенные драгуны. Вот двое из них за ноги и за руки вытащили из кустарника тело в солдатской епанче и перевернули его вверх лицом.
– У-у басурман! И морда-то у него турецкая! На нашего мужика-то ну никак он не похож! – проворчал молодой высокий драгун.
– Да ты под епанчу-то его глянь, Петро! У них же там у всех своё одеяние вместо мундира, так, лишь бы прикрыться сверху от первого взгляда, – посоветовал солдату драгунский капрал и крикнул свободной паре: – Туды идите, там за деревом ещё один лежит в нашей форме, без затылка. Сюды давайте, к его высокоблагородию тащите оного!
– Да толку-то, я его уже всего осмотрел. Всё, мертвец он уже, никакого спроса теперь с него нет! – и Баранов, дёрнув в сердцах рукой, вскрикнул. На правом его плече виднелся кровавый подтёк. Задание было практически провалено, взять живым шпиона не удалось, и с его смертью многие концы турецкой агентурной сети теперь просто-напросто обрывались. Нужно было думать, что он скажет главному квартирмейстеру армии и представителю от военной коллегии.
– Вашвысокоблагородие, господин майор, принимайте работу, – вышедший из леса егерский офицер устало кивнул за спину. За подпоручиком топали две пары солдат, тащивших какие-то тела. От переносимого первой парой послышался громкий стон.
– Что такое, вы кого там из леса несёте, Егоров,? – вскочивший на ноги Баранов застыл, напряжённо всматриваясь в подходящих.
– Да вы сами гляньте, господин майор!
Первая егерская пара положила перед «контрразведчиком» человека в окровавленном мундире офицера русской императорской армии. На его груди блестел капитанский горжет. Раненый опять застонал и открыл глаза. На Баранова смотрел старший всего делопроизводства Первой дунайской армии капитан Светильников собственной персоной.
– Что-о?! – глаза майора широко раскрылись. Он в изумлении взглянул на Лёшку. – Этот-то как тут оказался?!
– Да так же, как и его сподручный, Ваше высокоблагородие. Одного поля они ягоды, только вот ягоды эти волчьи, – сплюнул со злостью егерь. – Ваню Маленького моего убил, гад, да и мне слегка шкуру оцарапал. Вы извиняйте, Ваше высокоблагородие. Не смог я его в целости и в сохранности к вам доставить, искусным в деле смертоубийства сей оборотень оказался. Непременно бы меня кончил, да видно вот Бог сберёг. Ну и ножички, конечно, пригодились, – и он погладил небольшой кожаный чехол, висящий на поясном ремне.
Баранов уже был около Светильникова. Быстро проверил наложенные на раны повязки и матерчатые стягивающие конечности жгуты. Похлопал капитана по щекам и задрал веко у закрытого глаза.
– Смурной он совсем, Лёш, видать, кровью хорошо истёк. Боюсь, не дотянет с такими-то ранами до Бухареста.
– Этот-то? – фыркнул Лёшка. – Да он сейчас больше придуривается, чем есть на самом деле. Ещё как дотянет! С пару неделек отлежится и как козлик скакать будет, в оба глаза придётся за ним глядеть, кость-то у него целая, – Алексей снял стягивающие конечности жгуты и с удовлетворением оглядел повязки. – Всё, кровь остановили, можно уже паковать в карету гада!
В это время к ним подбежал тот подручный Баранова, что исполнял ранее роль «человека из-за реки».
– Сергей Николаевич, я там наскоро допросил тех троих, что мы на дороге живыми взяли. Так один из них, который в нападении на араутов играл роль нашего капрала, посвящённым в планы этих оказался, – и он кивнул на дюжину застывших на земле фигур. – Они меня с бумагами должны были на хутор лесника доставить. Говорит, что это недалеко отсюда, чуть дальше по тракту перед Урзечени будет поворот направо и далее лесной дорогой ещё часа два ходу. Говорит, на хуторе этом у них человек пять всего осталось, все остальные здесь при деле были. Так вот именно на этот хутор и должна прийти подмога из-за реки, чтобы забрать меня с бумагами, ежели у них тут всё как надо выгорит. Что делать-то будем, может, наших драгун и ахтырцев им на перехват вышлем?
Баранов немного подумал и обратился к командиру егерей:
– Егоров, как скоро твои люди сюда подтянутся?
Лёшка прикинул и пояснил старшему офицеру:
– У меня ведь не конница, господин майор. Такой верховой подготовки, как у ахтырцев или у тех же драгун, нету, да и одолженные кони их не знают. Думаю, что на полчаса и даже на чуть больше от них мои ребятки отстали, там ведь и равнение по самому слабому в дороге идёт. Но ещё немного, и, пожалуй, уже можно будет ждать егерей.
– Тогда делаем так, – принял решение Баранов. – Я беру Светильникова и под охраной драгунской сотни везу его в Бухарест, в главное квартирмейстерство. Ты рассаживаешь своих людей по двум захваченным крытым кибиткам и с моим человеком, да, вот с этим ряженым капралом, двигаешься на лесной хутор. Забираешь его у тех пятерых разбойников, что в нём остались, и садишься со всей своей командой в засаду. Вам в помощь будет сотня гусар из Ахтырского полка во главе с ротмистром Гущинским, с кем ты уже и так хорошо знаком. Расположите её в укромном месте недалеко от хутора, ну а дальше уже действуйте по обстановке. Всё это нужно делать быстро, сам понимаешь, протянем время или спугнём турецкую подмогу раньше, чем нужно, только мы её тогда и видели. Хорошая конница у них воевать прекрасно умеет, не мне об этом тебе рассказывать.
– Да уж, – кивнул головой Лёшка. – У меня и у моих ребят с некоторой её частью есть свои личные счёты!
– Ну вот, глядишь и сочтётесь. Плохих джигитов турки сюда не пошлют, слишком уж тут важное дело для них. Ладно, вы здесь с моим человеком пока сами всё обговорите, а мне этого везти нужно, – и Баранов брезгливо кивнул на лежащего у куста Светильникова. – По дороге твоих встречу, подгоню их, чтобы они быстрее сюда двигались.
В фельдъегерскую карету загрузили пленного капитана, в неё же влез сам Баранов и ещё один спешившийся драгунский офицер.
– Пошли, родимые! – громко гаркнул кучер, щёлкая кнутом, и повозка в окружении конного конвоя рванула в южную сторону.

 

– Ну что, будем по-настоящему знакомиться или и дальше будем в тайны играть? Как-никак нам скоро опять в бой идти, да и начальство вон наше уехало, – Лёшка сидел на корточках напротив человека Баранова и орудовал шомполом в стволе трофейной фузеи.
Тот посмотрел внимательно на Лёшку, усмехнулся и, встав с подстилушки, представился, хлопнув по сырой земле каблуками: – Поручик Озеров, Михаил Александрович, главное квартирмейстерство Первой дунайской армии, для друзей можно – Мишель, ну, а уж для самых близких – Мишка.
Лёшка прислонил к дереву ружьё, так же манерно, как и его собеседник, топнул подошвами своих коротких егерских сапог и улыбнулся: – Подпоручик Егоров Алексей Петрович, особая егерская команда главного квартирмейстерства, для друзей можно просто – Алексей, ну а для самых близких – Лёшка. Не видал я вас при штабе, Михаил, наверное, не часто там бываете?
– Это да, я там крайне редко бываю, такая уж у меня служба, – подтвердил Озеров. – Да и вы там, сказывали, не частый гость?
– Всё верно, от начальства подальше, а к кухне поближе, – усмехнулся Лёшка. – Ну что, скоро мои егеря прискачут, будем по двум кибиткам рассаживаться и в путь? Думаю, по человек пять в каждую, если хорошо потеснимся, смогут влезть?
– Да нет, Алексей, если вы, конечно, позволите мне вас так называть. Одну кибитку из двух трофейных после взрыва гренады лошади в овраг на всём скаку вынесли, там у неё переднюю ось всю напрочь вырвало. Да ещё и коней хорошо осколками посекло, ладно хоть они вторую собой заслонили и на себя всё приняли. Та же, другая, недалече среди деревьев застряла, и вроде как серьёзных повреждений у неё нет. Так что у нас теперь только лишь одна повозка для дела осталась.
– Ну что же, Мишель, придётся опять, как вот только что, давеча, рисковать, – вздохнул Егоров. – Главное, это первые секунды выиграть, пока там нас не опознали. А этот капрал ряженый захочет ли нам помочь?
– А то как же, – усмехнулся Озеров. – Он ведь из дезертиров сам, и действительно бывший капрал Новгородского полка, после ранения и сражения под Браиловым, вот уже год как на вольных хлебах промышляет. А в эту шайку, сказывает, только этой весной прибился и уже два раза со своими подельниками на наших егерей нападал. Жить очень хочет, подлец, знает, что ему теперь грозит, вот и зарабатывает себе на каторгу.
С южной стороны тракта послышалось конское ржание и шум множества копыт. К недавнему месту боя подходила кавалерия. Вскоре, как говорится, тут яблоку не было места упасть. Подошла сотня ахтырских гусар во главе с ротмистром Гущинским, а позади неё тряслись верхом три десятка егерей.
– А этот-то что тут делает? – Алексей строго посмотрел на Макарыча и кивнул в сторону стоявшей навытяжку фигуры.
Сержант виновато склонил голову.
– Извиняйте, вашбродь, моя это вина, ваше право казнить или миловать, однако Федька у нас самый лучший из лесовиков будет, да и по стрелковой премудрости ему равных в нашей команде нет, а тут бой в лесу намечается и ещё неизвестно с каким противником. Он всё осознал уже, Ляксей Петрович, прочувствовал, так сказать, а последний из причитающихся в наказание ночной караул он как раз перед самым нашим выходом отбыл. Ну, говори, Федька, прочувствовал ли ты вину свою, дурень, каешься за грехи тяжкие, а, бестолочь?!
Цыган с самым несчастным лицом быстро-быстро закивал головой и выдавил, перекрестившись, свою самую страшную клятву:
– Чтоб мне пусто было! Да чтобы я всю жизнь голодным ходил и наесться бы никогда не смог! Никада без разрешения старших более бродить не буду. Только всё со спросом и с благословением господ командиров. Простите великодушно, Ваше благородие! Дозвольте мне нашей команде в энтом деле поспособствовать и за Кнопку отомстить? А насчёт кашеварства, так я завсегда рад стараться, на всех привалах этого и какого только вы прикажете выхода буду теперяча пищу готовить!
– Да оставь ты чернявого, – тихонько шепнул Гущинский. – Ты ещё не знаешь, как мои гусары безобразничают на постое, и никому бы того лучше не знать. А этот вон ведь как искренне кается, хотя и видно, что настоящий плут.
– Хорошо, – свёл брови Егоров. – Считай этот выход, Лужин, как своё испытание. Домой вернёмся, ещё подумаю, что с тобой далее делать. А пока иди вон могилку подправь, скоро Ваню Кнопку хоронить будем. На вечный покой егерь в землю Валахии лёг. Последний долг нужно будет солдату отдать.

 

Через три часа одинокая, крытая чёрной кожей кибитка выехала с петляющей лесной дороги на большую поляну. Хутор лесника стоял в укромном месте и был обнесён продольным забором из жердин. Проникнуть между ними труда не составляло, был он выставлен скорее для того, чтобы со двора в лес не разбредалась бы скотина, чем для обороны от человека. Но рисковать понапрасну не хотелось, неизвестно, из каких строений сейчас целились хозяева в прибывших к ним «незваных гостей». С цепи рвался большой кобель, перебудивший своим лаем, наверное, уже всех лесных обитателей. А хозяев хутора всё не было видно. «Наблюдают, похоже, присматриваются», – подумал Егоров.
– Эй, Дрэгос, открывай ворота, и мы, и наши кони устали, все уже давно жрать хотят и чего-нибудь ещё выпить! – крикнул правящий повозкой капрал. Раненый, что сидел с ним рядом, поправил широкий полог, прикрывающий их от летящей из-под копыт грязи. На его голове была намотана окровавленная повязка, и со стороны он производил впечатление ослабшего человека, привалившегося к возничему.
– Тихо, тихо, Емеля, только не дёргайся, если здесь что-то не так пойдёт, то я тебя самого первого пристрелю! – прошипел Озеров, вдавливая в бок возничему дуло пистолета.
Стукнул засов на большой дубовой двери дома. И из него вышли трое мужиков. Двое были вооружены ружьями. Первый же, высокий и заросший густой чёрной бородой детина, держал в своей левой руке пистолет, а его правая сжимала широкий тесак.
Тот, что был с тесаком, выругался на валашском и, кивнув своим товарищам на кибитку, что-то им с усмешкой сказал. Мужики залопотали ему в ответ, закинули за спину на ремни свои ружья и распахнули широкие ворота из всё тех же жердин. Повозка вкатилась во двор и остановилась прямо возле бородатого. Тот засунул тесак в ножны и с опущенным вниз пистолетом шагнул к ней. Боковой полог в его руках откинулся в сторону, и ему в лоб резко ударил приклад фузеи. Бах! Бах! – раздались пистолетные выстрелы с передних козлов, укладывая на землю тех двоих, что только что закрыли за повозкой ворота. Из кибитки выскочила пятёрка егерей вместе с Озеровым, и все они шустро рассыпались по двору, а на козлах кибитки застыл с совершенно ошалелым видом капрал. Из открытого окошка дома высунулось ружейное дуло, раздался выстрел, и капрала сбило с повозки тяжёлой пулей.
Бах! Бах! – хлопнули фузеи, посылая свинец в окно. Бах! Из дверного проёма высунулось ещё одно дуло, и от колодца, за которым прятался Лёшка, откололо большую щепу.
«Точно бьют, хорошие эти лесовики стрелки», – подумал он, засыпая в ствол ружья порох из надкусанного патрона.
– Пока к дому не лезем! Всем схорониться и перезарядить всё своё оружие. Неизвестно сколько их там всего, капрал говорил про пятерых, а вдруг и больше будет! – крикнул он ребятам и, вкатив в дуло завёрнутую в патронную бумагу пулю, протолкнул её до порохового заряда шомполом.
– Так, одну гренаду из сумки сюда, – и в его руку лёг чугунный шар с пупырышками дроби и картечи. Кобуры открыты, пистолеты на боевом взводе, всё было готово к броску.
– Ребята, сразу после взрыва бейте по окнам! Мишель, приготовь пистоли, бежим вместе к дому!
Лёшка ударил кремнем о кресало, раздул воспламенившийся от искр трут и поджёг фитиль гренады. Раз, два, три, четыре. Получайте! – и чугунный шар улетел в сторону приоткрытой двери.
Бабах! – над головой с визгом пролетели осколки и картечины, а перед дверью клубилось облако от сгоревшего чёрного пороха. Бах! Бах! Бах! Лёшка с поручиком неслись к двери под звуки выстрелов прикрывающих их егерей. Обороняющиеся, как видно, немного ошалели от всего этого, и Егоров ласточкой влетел в дверной проём. Он кувыркнулся вбок, и тяжёлый приклад ударил в то место, где только что была его голова.
– Поздно, дядя! Бах! Бах! – оба пистолета в упор ударили по мужику.
– Nu trage! Milă! Нет стрелять. Милости руссо! – Второй валах под дулами пистолетов Озерова бросил на пол своё разряженное ружьё и, подняв руки, опустился на колени. – Стрелять нет! Дрэгос служить руссо господин.
– Ага, – усмехнулся поручик. – Как только хорошо припекло, так и по-русски понимать научились, и уже готовы служить русским! Кто ещё в избе есть, а ну быстро говори?!
В дом ворвались егеря и начали его бегло осматривать. Кто-то проверял сундуки и клетушки, Цыган полез на чердак, а Живан нашёл под половиком железное кольцо и потянул его на себя. – О, командир, да тут подполье есть, можемо туда гренаду кинуть?
– Там мая семья, там маи диты! Господин, я служить руссо. Не убивать мая семья! – Дрэгос умоляюще сжал руки на груди.
– Мы с детьми и бабами не воюем, – проворчал Озеров. – Скажи, чтобы все наверх выходили, да и сам встань с колен!
Из подпола вылезла бабка и довольно молодая женщина с тремя детьми. Самая маленькая девочка сидела у матери на руках.
– Ладно, вы тут сами беседуйте, а мы с ребятами пока двор хорошо проверим, да и осмотримся вокруг, – кивнул на семью лесника Лёшка, и егеря пошли на выход.
– Хорошо, – согласился поручик, – только бородатого там проверьте, он нам для второй части плана вместе с Дрэгосом может пригодиться.
На хуторе кроме жилого дома был ещё сарай для скотины, конюшня и что-то типа амбара или большого склада. Именно используя все эти постройки и нужно было связать боем прибывших из-за Дуная турок. И теперь Лёшка всё это внимательно осматривал, особенно тщательно проверяя чердаки и верхний сенник сарая. Стены у всех строений здесь были выложены из толстых брёвен. Как видно, со строительным материалом у Дрэгоса никаких проблем не было, ведь лес-то был всего лишь в какой-то паре сотен шагов. Через минут пятнадцать у Алексея на руках была грубо расчерченная на бумаге элементарная схема «огневых позиций» с направлениями ведения огня и с местами расположения стрелков.
Егеря за это время отлили водой из колодца бородатого, и с ним теперь «плотно» общался офицер контрразведчик, а вскоре на хутор прибыла уже и вся команда.

 

– Ваше благородие, ротмистр Гущинский велел вам передать, что он со своими полутора сотнями гусар занял полянку в верстах трёх от хутора, – докладывал командиру Макарыч. – Ближе подходить его благородие не схотел, ибо турка, как он сам сказал, тоже ведь вовсе не дурная. А ну как она увидит, что здеся в округе много конницей натоптано, вот и не решится тогда сюды к нам в ловушку заходить. И он ещё в Бухарест за подмогой послал, никто же ведь не ведает, сколько вообще сюды гостей заявится.
– Всё ясно, Иван Макарович, сейчас быстро перекусывайте сухим порционом, не разжигая костры, и я вас расставлю по своим местам. Вечереет вон, скоро уже можно, как ты сам выразился, этих самых «гостей» звать. А я пока пойду с поручиком посоветуюсь, он, похоже, уже закончил свои допросы валахов.
Назад: Глава 3.Шпион
Дальше: Глава 5. Засада